Ненавидеть игрока

7

ВАЙОЛЕТ

Во вторник днем мы с Далией идем через кампус на занятия по дизайну одежды. Это мой последний и самый любимый урок за день.

— Сегодня вечером будет баскетбольный матч, — говорит она, когда мы проходим мимо группы девушек в синих футболках университета Вэлли вырезанных так, чтобы показать свои животы.

Я издаю короткий звук раздражения. Почти невозможно не обращать внимания на события баскетбольной команды. Их игры широко посещаются; в прошлом году, они стояли даже тогда, когда их послужной список не был большим. В этом году они много выигрывают, и уровень волнения трудно игнорировать.

Далия ударяет мое бедро своим. — Расскажи мне еще раз о том, как ты заставила его проверить палатку на наличие дикого животного.

Я съеживаюсь. Когда мы с Дейзи вернулись в воскресенье, мы провели ленивый вечер, расслабляясь с нашими соседками по комнате, Далией и Джейн, и, конечно же, появление Гэвина и проваливание наших выходных было горячей темой. — Это было так неловко.

— Да, возможно, но он это сделал. Ты ему все еще нравишься.

Ее слова, какими бы смешными они ни были, все равно вызвали прилив жара у меня в шее. — О, пожалуйста. Разве ты не слышала ту часть, где он ушел с двумя девушками, которых мы встретили на лыжной базе?

— Я слышала все это шесть раз, когда ты упомянула об этом, — говорит она, вызывающе приподнимая бровь.

Хорошо, возможно, я немного застряла в этом. Не потому, что я думаю, что он делает что-то неправильное, встречаясь с кем хочет, а потому, что меня немного раздражает то, как легко он, кажется, переходит от одной девушки к другой. Это напоминает мне о том, как быстро он ушел от меня, и эта рана еще не совсем зажила.

Мы приходим в класс и занимаем свои места, когда входит профессор Ричардс.

— Добрый день, — говорит она и кладет сумочку «Марк Джейкобс» на стол, которым никогда не пользуется. Она предпочитает расхаживать по комнате в своих дизайнерских нарядах и на шпильках, по сути используя наш класс как свой личный подиум. Ее короткие седые волосы, как обычно, уложены идеально, а губы классического красного цвета.

Прежде чем выйти на пенсию и переехать сюда, она работала закупщиком в нескольких роскошных магазинах в Беверли-Хиллз. Мне нравится ее взгляд на моду. Многие люди, работающие в бизнесе, сами им не живут. Они прячутся за купленными в магазине хлопковыми футболками, создавая или работая над этими великолепными творениями. Хотя в этом нет ничего плохого, просто мне это всегда казалось необычным. Я где-то посередине. Я люблю создавать исторические вещи, платья, корсеты, длинные струящиеся юбки и т. д. Я использую свои модели по особым случаям или, чаще, для веселого вечера с соседками по комнате, но на каждый день я более практична.

Но не профессор Ричардс. Я думаю, она скорее умрет, чем ее увидят в футболке. Она носит в основном платья, иногда смелые брючные костюмы. Она своего рода мой кумир.

— Ко мне обратились по поводу уникальной и, откровенно говоря, беспрецедентной возможности для этого класса. — Она перестает ходить и смотрит на нас. — Мой друг — стилист известной актрисы и певицы. Возможно, вы слышали о ней, Пенелопа Харт?

Она усмехается, услышав коллективный вздох, раздающийся по комнате.

Мы с Далией радостно улыбаемся, и она произносит: — Не может быть!

— Пенелопа собирается отправиться в летний тур. Победивший дизайн станет демонстрацией…

Больше я ничего не слышу. В голове крутятся варианты и видения Пенелопы, носящей одно из моих творений. Тот факт, что она всегда в списках самых нарядно одетых, а дизайнеры борются за то, чтобы она носила их творения на красной дорожке, делает эту возможность, о которой я могла только мечтать.

У меня по рукам побежали мурашки, и волнение нахлынуло на меня волнами. Возбуждение, за которым следует адреналин, а затем паника. Я должна победить.

Далия пододвигает стул ближе. — Я не могу в это поверить.

Комната гудит от болтовни, когда все приступили к работе.

— Кажется, я потеряла сознание. Есть ли какие-либо ограничения или рекомендации относительно того, что мы можем создать?

Далия качает головой. — Нет, но она сказала помнить, что это будет на сцене, и ей нужно иметь возможность ходить, а возможно, и танцевать в ней.

— А какой у нас срок?

Моя подруга смеется. — Ты действительно потеряла сознание. Середина апреля.

— О боже, сейчас совсем не время.

— Что касается чего-то подобного, я согласна. Проекты будут готовы, как только мы вернемся с весенних каникул, так что на самом деле у нас есть только эта неделя, если только ты не хочешь провести каникулы, выполняя домашнее задание.

— Я никуда не поеду. Я должна это выиграть. Можешь представить?

— Я не могу, — говорит она. — Ты действительно собираешься остаться здесь на каникулы, чтобы поработать над этим?

Я киваю. — Я планировала только вернуться домой. Мои родители поймут.

— Мы с Джейн уже забронировали отель на пляже.

— Может быть, ты получишь вдохновение, потягивая напитки под зонтиком и наблюдая за волнами.

— Я надеюсь, что это так. Это выход из моей зоны комфорта.

Мы с Далией, возможно, оба специализируемся на дизайне одежды, но наш стиль — день и ночь. Буквально. Она полностью посвящена повседневной одежде. Комфорт сочетается с модой. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь она произведет революцию в простой футболке, цена которой будет составлять около двухсот долларов за штуку. Или, может быть, она объединит свою любовь к гольфу и моде и будет носить спортивную одежду. Что бы она ни сделала, это будет потрясающе. Но я понимаю ее нерешительность по поводу этого задания.

— Я думаю, что ты могла бы сделать действительно удивительный комбинезон или юбку и блузку, которая сбила бы ее с ног. Во время активности ты понимаешь движение одежды лучше, чем большинство из нас. Направь это.

Она улыбается и постукивает карандашом по столу. — Это дает мне идею.

Пока Далия занимается рисованием, я теряюсь в возможностях. Я достаю телефон и набираю «Пенелопа Харт». Сотни изображений появляются во время ее выступлений на красной ковровой дорожке, в социальных сетях и на обложках журналов.

Когда час приближается к концу, профессор Ричардс приходит проверить каждого из нас. Подойдя ко мне, она смотрит на пустую страницу передо мной.

— Я не знаю, в каком направлении идти, — говорю я. — Она никогда не носила ничего похожего на платья викторианской эпохи, которые я люблю шить.

— Все должно быть первым.

— Она носит много ярких красок, а я этим не занимаюсь.

— Ты сделала домашнее задание, и это здорово, Вайолет, но я бы меньше сосредотачивалась на том, что она носит, и больше на настоящем.

Я покусываю уголок губы. — Вы имеете в виду текущие тенденции?

— Это и ее последний альбом. О чем это? Что она пытается сказать? Кто она?

Мой мозг чувствует, что вот-вот взорвётся.

Профессор Ричардс продолжает: — Какую одежду она могла бы надеть, чтобы отразить тему тура?

— Я не слушала, — признаюсь я. Я знаю пару ее песен. Это то, что моя мама назвала бы музыкой злой девушки. Пенелопа много поет о душевной боли, безответной любви, расставаниях и одиночестве. Она, как никто другой, передает подростковую тревогу.

— Я бы начала с этого.

После занятий мы с Далией несемся обратно в дом.

Джейн и Дейзи в гостиной. Я уже отправила им эту новость на обратном пути, потому что у меня нет расслабленности.

Я бросаю рюкзак на диван и стою посреди гостиной, рассказывая им каждую деталь задания, а Далия заполняет те части, где я потеряла сознание.

— Какой наряд вы собираетесь создать? — спрашивает Дейзи нас обоих.

Далия качает головой. — Понятия не имею.

— Тоже понятия не имею. Мне нужно послушать ее последний альбом, возможно, посмотреть, есть ли сет-лист для ее тура, чтобы я могла почувствовать атмосферу песен, которыми она обычно завершает шоу. У меня так много дел. Закажем сегодня вечером еду на вынос?

Мои подруги обмениваются взглядами.

— Что?

— Мы собираемся кое-куда сегодня вечером, — говорит Дейзи.

Я начинаю возражать, но затем пытаюсь вспомнить, когда моя кузина в последний раз предлагала устроить девичник.

— Почему? Что происходит?

— Джейн поет в «Убежище».

— Что?! — восклицаем мы с Далией в унисон.

Джейн сияет от уха до уха. — У группы Эрика там концерт, а у Маккензи сильный насморк, так что я только подменяю.

Хотя Джейн занимается музыкой, она редко поет публично. Хотя я слышала, как она это делала в душе, и знаю, что она великолепна.

— Поздравляю. Это потрясающе. Да, конечно, я буду там. Может быть, ты могла бы немного встряхнуть его и дать мне несколько идей для моего дизайна.

— О, ты это знаешь. У Пенелопы на меня ничего нет.

«Убежище» уже переполнено, когда Далия, Дейзи и я добираемся туда. Джейн пришла с группой пораньше, чтобы размяться.

— Вот Джордан, — говорит Дейзи и направляется к столу, который он оставил для нас. Это хорошо, что он сделал, потому что они убрали много столов и стульев с одной стороны, чтобы освободить место для группы, и осталось место только для стоячих мест. Сегодня вечером я оделась, чувствуя вдохновение от Пенелопы и важного вечера Джейн, а эти туфли не созданы для того, чтобы стоять на ногах.

Я смеюсь, когда замечаю Джейн. На ней облегающее платье из спандекса и золотистые туфли на каблуках. Каблуки сочетаются с большими золотыми обручами в ее ушах, а волосы собраны в высокий хвост.

— Черт возьми, она выглядит чертовски сексуально, — говорю я, когда мы занимаем свои места.

— Ты не единственная, кто это заметил. — Далия указывает на группу парней, стоящих у бара и открыто рассматривающих ее.

Единственные люди, которые не смотрят на нее, — это те, кто смотрит баскетбольный матч. Я совершаю ошибку, взглянув на большой плоский экран за стойкой, в тот момент, когда камера показывает Гэвина, стоящего на линии штрафного броска. Его грудь поднимается и опускается, когда он переводит дыхание, от пота темные волосы прилипают ко лбу. Он справляется с потным спортсменом лучше, чем мне хотелось бы признать. Судья подбрасывает ему мяч, и он держит его в своих огромных ладонях, глядя на кольцо.

Я отвожу взгляд, прежде чем он выстрелит, но аплодисменты в баре говорят мне все, что мне нужно знать.

Вскоре после этого появляется группа, и я совершенно забываю о Гэвине и игре. По большей части.

Джейн потрясающая. Группа Эрика исполняет в основном каверы девяностых, и ее голос идеален. Честно говоря, Маккензи я слышала всего один раз, и она неплохая, но Джейн просто сводит с ума. Люди подпевают, аплодируют после каждой песни, бросают перед ней чаевые в футляр для гитары; они полностью очарованы нашей подругой.

Прошло больше часа после их выступления, во время кавера No Doubt, и у меня появилась идея для наброска. У меня нет блокнота, поэтому я подхожу к стойке и беру стопку салфеток. Официант разрешил мне одолжить ручку.

Пока Джейн поет, я рисую. Требуется несколько попыток, чтобы уложить идею в голове на салфетку, но даже когда мне это удается, что-то все равно не так. Я ненавижу, когда это происходит. Я вижу это так ясно в своей голове, но на бумаге это просто не работает.

Спустя несколько песен я комкаю салфетку и швыряю ее в пустое место рядом со мной. Дейзи и Джордан исчезли в баре, чтобы выпить еще, а Далия выбежала на улицу, чтобы позвонить маме.

— Дай угадаю, какой-то парень имел наглость дать тебе свой номер. — Гэвин выдвигает стул рядом со мной и садится.

От него пахнет мылом, его волосы аккуратно зачесаны назад, они больше не потеют и не прилипают ко лбу, как в телевизоре.

— Что? — спрашиваю я, немного ошеломленная. Я искренне ненавижу то влияние, которое он на меня оказывает.

Он поднимает салфетку двумя длинными пальцами и начинает ее разворачивать.

— Не номер, — говорю я, хватая его. — Я работала над дизайном.

Он кивает.

Мимо него проходит парень и поздравляет. Потом еще один.

— Полагаю, это означает, что команда победила?

— Ты не смотрела?

— Нет, я была здесь.

Его взгляд скользнул по телевизорам вокруг бара.

— Я была здесь ради Джейн, — уточняю я.

— Я слышал, что она пела сегодня вечером.

Дженкинс и Ной садятся напротив нас.

— Привет, Вайолет, — говорит Дженкинс.

— Привет. — Я машу рукой.

Ной улыбается, но ничего не говорит. Думаю, мой стол только что заняли спортсмены. Офигенно.

— Думаю, мне стоит выпить еще. — Я встаю и иду к бару.

Дейзи стоит между ног Джордана, и он обеими руками обнимает ее за талию.

— Как ты думаешь, сколько еще они будут играть? — спрашиваю я и киваю в сторону Джейн.

— Она собиралась уже давно, — говорит Дейзи. — Наверное, не долго. Почему?

— Мне очень хочется поработать над своим дизайном.

— И уйти от определенного баскетболиста — добавляет Джордан, ухмыляясь и глядя мимо меня туда, где сидит Гэвин.

— Да, это тоже. Они ворвались и заняли наш стол.

— Я, э-э, сказал Гэвину, что приберегаю для них место. — Ему удается выглядеть извиняющимся и веселым одновременно. — Знаешь, потому что здесь так людно.

— Верно. — Почему Дейзи влюбилась в спортсмена?

Моя кузина одаривает меня жалостливой улыбкой, затем выпрямляется и бормочет: — Приближается.

Я чувствую его позади себя, прежде чем он заговаривает с барменом поверх меня. — Могу ли я получить Corona Extra?

Я неохотно делаю шаг в сторону, чтобы впустить его в круг.

— Поздравляю с победой, — говорит Джордан, а затем просит бармена положить пиво на его счет.

— Спасибо. Когда вы, ребята, сыграете в следующий раз?

— В четверг, выездная игра в Нью-Мексико. — Джордан улыбается. — Я люблю это время года. Есть, спать, хоккей.

Дейзи поворачивается и смотрит на него.

— И, конечно, целовать мою горячую девушку. — Он берет ее в рот, как будто доказывая это.

Они теряются друг в друге, что случается часто. Гэвин берет свое пиво, и мы неловко стоим рядом друг с другом. Люди смотрят на нас, точнее на него. Он имеет большое значение в университетском городке: приятный, талантливый и немного устрашающий — идеальное сочетание для спортсмена-короля.

Гэвин делает шаг ко мне ближе. — Привет, а Джейн с кем-нибудь встречается?

Гнев пронзает мой позвоночник. — Джейн, типо моя соседка по комнате?

— Типо девушка, поющая в десяти футах от нас. — Он странно смотрит на меня.

Боже мой. Я не могу ему поверить. Смелость. Ему было недостаточно общения с моей бывшей соседкой по комнате и бывшей подругой Бэйли? Теперь он хочет встречаться с Джейн?! Собирается ли он пробиваться через всех, кто рядом со мной?

Мне хотелось бы, чтобы мне не было больно каждый раз, когда он находит новый способ раздавить мое сердце, но как бы я ни старалась, я не могу сделать себя невосприимчивой к нему.

— Нет, она одинока, но даже не думай об этом. Держись подальше от меня и моих соседей по комнате, — говорю я, а затем поворачиваюсь на каблуках и отодвигаюсь от него как можно дальше.