Нерлих Г. ... а Ганг течет дальше

Преимущества товарищества

Сангар — заштатное местечко, маленькое и невзрачное, где мы наверняка не остановились бы, не будь там каменного домика с огромной вывеской. На ней было написано на хинди и по-английски: «Ситценабивной кооператив». Набивщики тканей объединились в товарищество, сообща занимались планированием, производством и сбытом продукции. В помещении, всю обстановку которого составляли шаткий стол и стул, оказалась чуть ли не половина всех членов товарищества, сбежавшихся словно по какому-то таинственному сигналу.

Ни склада товаров, ни витрины с образцами здесь не было, все производило впечатление затишья, но колонки цифр в бухгалтерских книгах укрепляли веру в жизненность этого предприятия. К тому же председатель с чисто восточным красноречием восхвалял преимущества товарищества, и мои сомнения отступали все дальше всякий раз, как он в виде рефрена произносил:

— Поверьте, товарищество открывает путь к оздоровлению индийского ремесла.

— Как же вы пришли к этому объединению?

— Мы находимся очень далеко от торговых пунктов, да и за сырьем приходилось ездить за тридевять земель. Пока каждый делал это в одиночку, очень много времени уходило попусту. Откладывать продажу товаров до более благоприятного момента или делать большие запасы материалов мы не могли, так как не располагали лишними средствами. Очень часто мы были вынуждены прибегать к услугам посредников. Это настоящие лиходеи. Они драли с нас по три шкуры за сырье, требовали 50 процентов и больше комиссионных, и нередко случалось, что мы в итоге не зарабатывали ни гроша. А когда положение на рынке ухудшалось, они, чтобы не подвергаться риску, и вовсе не брали наши товары. И вот мы решили основать товарищество. Теперь доставкой сырья и сбытом продукции занимается кооператив.

— А что получает товарищество за посредничество?

— Шесть с четвертью процентов комиссионных — намного меньше, чем брали прежде перекупщики. Но кооператив обходится этой незначительной суммой, потому что он охватывает почти половину селения — 73 семьи, а при таком большом объеме торговли издержки не так уж велики.

Члены ситценабивного товарищества много выгадали в результате объединения. Заработки их увеличились, они избавились от лишних хлопот и могут рассчитывать на помощь государства. Индийское правительство считает, что именно кооперативы выведут ремесленников и крестьян из нужды. Поэтому оно не ограничивается тем, что разъясняет населению преимущества кооперативов, а предоставляет им скидку с налогов и — при ведении крупного строительства — кредиты и безвозвратные ссуды.

Работа, как и прежде, велась в кругу семьи самыми примитивными способами. В дымящиеся котлы голыми руками погружали серые полотнища, а извлекали оттуда синие или красные. Рядом на них накладывали рисунок. Все жители деревни от мала до велика с утра до вечера, как одержимые, штамповали ткани. Вырезанные из дерева трафареты рисунков (величиной не более ладони) попеременно опускали в горшки с различной краской и накладывали на ткань. Так один за другим появлялись на материале орнаменты, постепенно покрывая все полотнище. Если узор состоял из пестрых цветов, одно и то же место приходилось штамповать два и даже три раза. В Европе такая ткань ценилась бы очень высоко как изделие художественного ремесла. В Индии же она стоит дешевле английских ситцев машинного производства.

Здесь в местечке занимались также производством бумаги — цветной и белой, и фасады домов были увешаны влажными еще листами. Нехитрая эта работа проходила у всех на глазах. Сначала в каменной яме голыми ногами месили волокнистую массу из старых газет. Ее промывали водой до тех пор, пока в мешках не оставалось белое целлюлозное тесто; из него замешивали жидкую кашицу, которую профильтровывали сквозь бамбуковую рогожу, после чего вручную изготовляли удивительно тонкие листы бумаги.

Бумажных дел мастера тоже объединились в товарищество, причем пошли дальше своих соседей. Не ограничиваясь кооперированием купли-продажи, они выполняли совместно отдельные производственные операции. Правительство предоставило кредит на покупку бумагоделательной машины, заменившей десятки ног и рук. В момент нашего приезда ее постигла участь многих других механизмов — она не работала, так как сломалось какое-то колесико, и теперь приходилось ждать слесаря и запасную деталь. Тем не менее сангарцы возлагали на машину много надежд.

В этом местечке все пробудились от парализующего равнодушия, дела пошли лучше, и бумагоделы зарабатывали в последний год по 2 рупии в день. Преимущества товарищества были налицо.

Агра и до сего времени оставалась бы безвестным провинциальным городком, если бы в XVI в. Моголы не сделали ее столицей огромного государства и не возвели руками подданных монументальные сооружения из мрамора и камня. Но недолго пришлось Агре быть центром империи. Моголы покинули город, их государство распалось, и Агра, подобно спящей красавице, снова погрузилась в сон, от которого ее когда-то пробудили сыны степей. Но слава города осталась. Ее пронесли через века Красный форт, Фатехпур Сикри, Сикандра и самое знаменитое из индийских сооружений, сокровище восточного искусства — Тадж Махал.

На реке Джамне, священном притоке Ганга, величественный и неприступный, как скала, стоит Красный форт, возвышаясь над лабиринтом кривых переулков и шумных базарных улиц. Город будто застыл в воспоминаниях о былых временах, и его жители продолжают взирать на зубцы стен из красного песчаника, из-за которых некогда Акбар (1556–1605) управлял государством.

Среди будничного шума Красный форт кажется оазисом тишины, городом в городе. Давно не действуют его фонтаны, потускнели зеркала, исчезли из мечетей драгоценные камни, но огромные залы все еще полны романтики прошлого. Если Индия стала сейчас трезвой и деловой, то здесь еще живы древние предания.

Акбар не ограничился тем, что построил дворец и мечеть в Агре. В нескольких километрах от города около деревушки Сикри он возвел вторую резиденцию и назвал ее «Фатехпур» — «Город победы». Так же гордо, как звучит это название, выглядят постройки, не тронутые временем. Там находится знаменитый зал с колонной в виде цветка лотоса, где, восседая на троне, Акбар принимал министров и послов, и расположена огромная шахматная доска из каменных плит, по которой вместо фигур бесшумно передвигались по приказу властелина слуги. Там возвышается пятиэтажный Панч-Махал, напоминающий своей воздушностью волшебный замок, а посреди огромного двора мечети стоит гробница шейха Селима Чишти — духовного наставника Акбара. К ней стекается бесчисленное множество паломников, в благоговении падают они ниц и целуют камень. Это единственное сооружение в Фатехпур Сикри, до сего дня сохранившее свое значение как место паломничества.

Фатехпур Сикри стал мертвым городом уже через несколько лет после его основания. Заложенный среди труднопроходимых голых потрескавшихся гор, в стороне от центров страны, он был обречен с самого дня рождения. Дворцы и мечети впоследствии стали обиталищем обезьян, попугаев и крыс да еще достопримечательностью, привлекающей туристов.

В Сикандре покоятся останки Акбара, которого индийская история именует великим, и не только потому, что в результате многочисленных военных походов он создал обширное и могущественное государство. Во время его правления страна достигла расцвета. Он уменьшил налог на землю; будучи мусульманином, уравнял индусов в правах со своими единоверцами, собрал при дворе лучших художников страны и оставил после себя ценную библиотеку из 24 тысяч рукописей. Гробница Акбара прославилась не только своеобразным обаянием стиля мусульманской архитектуры, но прежде всего Кохинуром — самым красивым и крупным бриллиантом в мире. Но не пытайтесь сейчас различить его искристый блеск в полумраке гробницы. Кохинур постигла участь многих индийских сокровищ он был увезен в Англию.

Тадж Махал

На той же реке Джамне, невдалеке от краснокаменной резиденции Акбаоа, возвышается Тадж Махал, составляющий гордость Индии. Эту гробницу, которую называют поэмой в камне, повелел соорудить Шах-Джахан (1627–1658) в память о любимой жене. Все легко и воздушно в этом строгом, но в то же время изящном сооружении: мраморный купол, сверкающий под лучами солнца тончайшими оттенками голубого и розового; четыре острых, уходящих в небо минарета, стройных и прямых, как свечи; симметричные насаждения парка, обрамляющие сверкающую белизну мрамора сочной зеленью, среди которой всеми цветами радуги переливаются прозрачные струи фонтанов.

В Тадж Махале вечная монументальность камня и преходящая прелесть садов соединены в сочетании, присущем лишь выдающимся творениям. Фоном гробнице служат вечноголубое небо и море солнечных лучей, которые отражаются от мраморного купола, уподобляя его земному светилу. Даже ночной мрак не в силах скрыть красоту Тадж Махала. Больше всего его очарование в полнолуние, когда белое здание выступает из тьмы подобно сказочному видению.

Два десятилетия потребовались для строительства гробницы, 20 тысяч рабочих и ремесленников, мастеров и архитекторов вложили в нее труд, гений, мысли. Без устали несли они к ее подножию камни, обтесывали их, выравнивали и полировали, пока наконец прекрасное творение восточной фантазии не было завершено.

Своеобразная архитектура Моголов XVI–XVII вв., нашедшая воплощение в Тадж Махале, возникла в результате синтеза творческой мысли мусульман и искусства индусских ремесленников и испытала сильное влияние арабо-персидского зодчества. Но если даже в гробнице и преобладают идеи, характерные для памятников и мечетей мусульман, она все же содержит так много самобытного, настолько неразрывно связана с древней культурой страны и ее творчеством, что ее по праву причисляют к сокровищам индийского искусства.