Невеста

Глава 9

Ана прерывает сказку на ночь, чтобы сообщить ему важную и срочную информацию: «Мирези такаааая красивая! Я обожаааю её ушки».

Он сжимает губы, прежде чем продолжить читать.

Среди вампиров клыки — это не просто зубы, а показатель статуса.

Возьмите, к примеру, мускулы у людей. Было ли время, миллионы лет назад, когда наличие у партнёра накаченных, упругих бицепсов означало лучшую защиту от… динозавров? Я не историк, я преуспела в математике и, пожалуй, ни в чём больше. Суть в том, что физическая сила давала эволюционное преимущество, которое сейчас, в эпоху атомных бомб, довольно устарело. И всё же люди по-прежнему считают её привлекательной.

Похожая история и с клыками у вампиров: их считают символом силы и власти, потому что в старые времена мы охотились на добычу, впиваясь зубами в их плоть, чтобы полакомиться кровью. Чем длиннее, острее и больше — тем лучше.

А клыки этого волка… они могли бы побеждать на соревнованиях. Править цивилизациями. Обеспечить своему владельцу помолвку, свадьбу и бурную личную жизнь на любой вечеринке вампиров. А ещё они могли бы растерзать меня в кровавые ошмётки.

— Ты настоящий волк? — спрашиваю я, борясь за то, чтобы голос не дрожал. — Или ты оборотень, который иногда обращается?

Единственным ответом становится низкое, протяжное рычание, от которого хочется наложить в штаны.

— Будет лучше или хуже, если я зарычу в ответ?

— Ничего не измениться, — раздаётся голос с порога.

Лоу. Опирается о дверной косяк, расслабленный, как модель домашней одежды на фотосессии.

— Спасибо, Кэл, — говорит он, подходя ко мне. — На этом всё.

И, как по волшебству, волк с последним вялым рычанием в мою сторону стряхивает свою красивую серую шерсть и уходит трусцой. Он останавливается возле Лоу и бодает его головой в бедро.

— Кэл? Как… — он поворачивается ко мне, а я вглядываюсь в его лицо, ища сходства. Я ожидала, что у оборотней облик в форме зверя будет как-то схож с человеческим, но у Кэла рыжие волосы. Я тяну шею, чтобы лучше разглядеть волка, но Лоу встаёт передо мной, загораживая обзор.

— Что, ты, блять, делаешь, жена? — он звучит как гремучая смесь усталости и раздражения. Любые мысли о фенотипах оборотней мгновенно исчезают.

Меня только что поймали. За очень плохим делом. И я в реальной опасности.

— Просто искала… — Что? — Стикеры.

— Вампиры хранят стикеры внутри компьютеров?

Чёрт. — Я пыталась проверить свою почту, — я сглатываю. — Связаться с друзьями.

— У тебя нет друзей, Мизери.

Не знаю, почему это ранит, ведь это правда.

— Я, конечно, не айтишник, но это, — он указывает на мой код, который всё ещё усердно обрабатывается, — не похоже на Yahoo.

— Yahoo? Лоу, ты реально отстал от жизни.

— Заходи, — приказывает он, и я не могу понять, как я не заметила Алекса, который бездельничал у двери. Наверное, слишком была занята размышлениями о своей скорой кончине. — Сможешь выяснить, что она делала?

— Уже работаю над этим.

Зажмурившись, я прокручиваю в голове возможные варианты действий. Можно врезать Лоу коленом в пах и попытаться убежать, но я не знаю, так ли чувствительна эта зона у них, как у нас, да и вообще… вокруг бродят волки. — Ты подставил меня, — говорю я. Слова прозвучали нытливо, что полностью соответствовало моему настроению. — Ты специально попросил Мика уйти у меня на глазах, зная, что я воспользуюсь моментом.

— Мизери, — он цокает языком с укором и подходит ближе, словно чувствует, что я подумываю рвануть с места. Его сердцебиение обволакивает меня — ровное, решительное. — Ты сама себя подставила, потому что ты в этом никудышняя.

— В чём?

— В том, чтобы копаться в чужих вещах.

— Я не…

— Зачем ты пошла в мою комнату? Зачем рылась в моём шкафу и комоде? — он наклоняется вперёд. Его голос понижается до полушёпота, предназначенного только для моих ушей. В нём слышится мучение, будто ему физически больно. — Почему моя кровать пахнет так, словно ты в ней спала?

Меня даже не посетила мысль о том, что я могла оставить после себя свой запах. Что Лоу почувствует его на каждой поверхности своей комнаты.

Чёрт.

— Каюсь, — выдыхаю я.

— Как и должна, — бросает он в пространство между нашими губами. Интересно, билось ли когда-нибудь моё сердце так громко? Прямо под кожей.

— Она, должен сказать, проявила настоящее мастерство, при этом используя лишь примитивные инструменты, взломала наши серверы, — сообщает Алекс, не скрывая восхищения в голосе, что льстит.

— Это ты создал файрвол для оборотней? — спрашиваю я.

— Ага. Я возглавляю нашу команду безопасности, — он звучит рассеянно, прочёсывая мой код. Кажется, весь страх, который он испытывал наедине со мной, испарился в присутствии его Альфы.

— Хорошая работа, — странно, я разговариваю с Алексом, но смотрю в глаза Лоу, которые буквально в дюйме от моих. — Довольно непробиваемая.

— Спасибо. Не ты ли та, кто несколько недель назад пытался её пробить?

Я сглатываю. Глаза Лоу скользят вниз по моему горлу и задерживаются там.

— Не помню.

— Альфа, она проводила поиск в наших базах данных… три поиска, если быть точным. Один по дате чуть больше двух месяцев назад, один по «Вестнику» — местной газете у людей, я полагаю — и один по имени Серена. Серена Пэрис.

Волна ужаса захлёстывает меня. В лёгких не остаётся воздуха.

— И кто же это мог быть? — пробормотал Лоу, облизывая губы. Он глубоко и нарочито вдохнул, втягивая мой запах. — Как интересно. За прошедшую неделю я стал свидетелем двух покушений на твою жизнь, но никогда ты не пахла так сильно страхом, как сейчас. Почему, вампирша? — его суровое лицо, словно высеченное из камня, было резко очерчено светящимися бликами монитора. Полные и безжалостные губы шевелились. Я не могла оторвать взгляда. — Кто такая Серена Париж, Мизери?

В его голосе звучит искреннее любопытство, и я задумалась, может, он действительно не имеет никакого отношения к её исчезновению. Но а вдруг имеет? Может, он притворяется. Может, он не знал её имени, но всё равно причинил ей боль.

Я толкаю его в грудь. Всё равно что попытаться сдвинуть целый горный хребет. — Отпусти меня.

— Мизери, — его взгляд впивается в меня. — Ты же знаешь, что я не собираюсь этого делать. Алекс, — говорит он громче на этот раз, не отрывая от меня глаз. — Верни Кэла. Похоже, нам придётся вытащить Габи и нарушить перемирие с вампирами.

Я краем уха слышу приглушенное «Да, Альфа». Шаги удаляются из комнаты, пока я бессвязно лепечу: — Что?

— Я вынужден считать это актом агрессии со стороны твоего отца и всего Совета вампиров. Они под видом Залога внедрили шпионку на территорию оборотней, — его челюсть напрягается. — И твой запах… они изменили его, не так ли? Знали, что он отвлечёт меня…

— Нет! — я задыхаюсь, чувствуя себя загнанной в угол. — Это никак не связано с моим отцом.

— Кому ты собиралась отправить эту информацию?

— Никому! Пусть Алекс проверит. Я не настраивала никаких передач.

Он сокращает дистанцию. Я почти чувствую вкус его крови на языке.

— Алекса здесь больше нет.

Я знала, что мы одни, но сейчас это ощущается острее, так же, как и его обжигающее тепло, проникающее в меня. Это тепло имеет предсказуемый эффект: мой желудок скручивает и сводит судорогой. Голод. Жажда. — Я же сказала, просто баловалась.

— Это не игра, Мизери, — его слова вибрируют у меня в костях. — Этот альянс нов и хрупок, и…

— Остановись. Просто остановись, — я упираюсь руками ему в грудь, умоляя о каком-то пространстве, потому что… голова кружится, полная жарких, дурманящих, странных мыслей, мыслей о венах, шеях и вкусе. — Пожалуйста. Прошу тебя, не предпринимай ничего. Это не имеет никакого отношения к альянсу.

— Ладно, — он отходит на шаг назад, но ладони по-прежнему упираются в стену по обе стороны от моей головы. Это облегчение. Его кровь начала пахнуть так вкусно, что…

Со мной никогда такого не случалось. Должно быть, я забыла поесть.

— Ладно, — повторяет он. — вот твои варианты. Первый: ты расскажешь мне кто такая Серена Пэрис и придумаешь правдоподобное объяснение этому крайне неудачному шпионскому квесту. Твоё дальнейшее будущее зависит от моего решения. Второй: я исхожу из того, что ты шпионка, собирающая сведения об оборотнях, и использую твой труп, чтобы послать твоему отцу чёткий сигнал.

— Серена была моей подругой, — выпаливаю я. — Моей сестрой.

Всё тело Лоу напрягается. Словно у него были какие-то догадки, но мой ответ не входил в их число. — Значит, вампирша.

Я качаю головой. — Человек. Но мы выросли вместе. Первые месяцы в качестве Залога я вела себя ужасно. И постоянно грустила. Пыталась сбежать, попадала в опасные ситуации, один раз даже… Со мной были только опекуны, и они меня ненавидели. Тогда люди решили, что компания другого ребёнка сделает меня более послушной. Они нашли сироту моего возраста и поселили её со мной.

Он раздражённо фыркает, и я боюсь, что он мне не поверит. Но потом он говорит, спокойно и в то же время нет: — Гребаные люди.

Я сглатываю. — Они старались, как могли. По крайней мере, пытались.

— Недостаточно, — это звучит как явное осуждение. С которым я спорить не собираюсь.

— Серены нет. Она пропала несколько недель назад, и…

— Ты думаешь, её забрал оборотень?

Я киваю.

— Кто?

У меня нет другого выбора, кроме как сказать ему правду. И если он хоть как-то причастен к её исчезновению… То и к моему тоже будет причастен. — Ты.

Кажется, он не удивлён. — Почему я?

— Это ты мне скажи, — я поднимаю подбородок. — Твоё имя было написано в её ежедневнике в день её исчезновения. Может быть, она собиралась встретиться с тобой. Может быть, ты был частью статьи, которую она писала. Я не знаю.

— Статьи? А, вот почему «Вестник». Она была журналисткой.

Это не вопрос, но я киваю.

Наконец Лоу отстраняется. Он по-прежнему стоит между мной и дверью, хмурится куда-то вдаль проводя рукой по щетине, словно пытаясь что-то вспомнить. Если он притворяется растерянным, то он первоклассный актёр. А уж зачем ему лгать мне, я и представить не могу. Следующий год я проведу взаперти, с ограниченной и строго контролируемой возможностью выходить на связь с внешним миром. Он мог бы признаться, что управляет пятью наркокартелями и угнал самолёт президента, и я бы не смогла никого предупредить.

— Это чистая авантюра, — задумчиво произносит он, вглядываясь в моё лицо. Словно видит меня впервые. — Отдать себя в качестве Залога. Выйти за меня замуж. Всё из-за того, что кто-то написал моё имя в её ежедневнике.

Я прикусываю нижнюю губу. Мой желудок опускается при мысли, что он действительно может ничего не знать. Единственный след, ведущий к оврагу. — Моя лучшая подруга, моя сестра, пропала. И никто её не станет искать, кроме меня. И единственное, что она оставила после себя, единственная зацепка, которая у меня есть, это имя, твоё имя, Л. Э. Морленд…

— Лоу! — Дверь распахивается. Я ожидала Алекса, или Кэла, или целую стаю бешеных волков, которые пришли меня растерзать. Не жалобного «Где ты был?», за которым следовало шарканье ног в носках по паркету.

Обо мне мгновенно забыли. Лоу опускается на колени, чтобы приветствовать Ану, и когда она обхватывает его шею своими тонкими ручками, его большая ладонь поднимается, чтобы нежно обхватить её голову.

— Я разговаривал с Мизери.

Она машет мне рукой. — Привет, Мирези.

В моём горле встал ком. — Моё имя не так сложно выговорить, — бормочу я, но она, кажется, наслаждается моим негодованием. И, похоже, пребывает в отличном настроении, несмотря на попытку похищения. Я восхищаюсь её стойкостью, но дети… их правда не понять.

— Почитаешь мне сказку перед сном? — спрашивает она Лоу.

— Конечно, милая, — он заправляет ей за ухо влажную прядь волос. — Почисти зубы, я мигом…

— Ана, куда ты делась? — голос Джуно доносится из коридора, встревоженный, сбивчивый. — Ана!

— Ты сбежала от Джуно? — шепчет Лоу.

Ана озорно кивает.

— Тогда тебе лучше поскорее вернуться к ней.

Она дуется. — Но я хочу…

— Лилиана Эстер Морленд! Немедленно иди сюда, это приказ!

Ана чмокает Лоу в щеку, бормочет что-то восторженное о том, какая она колючая, а затем исчезает в вихре синей и розовой ткани. Мои глаза следят за ней, а потом за приоткрытой дверью, ещё долго после того, как она пропадает из виду.

Голова кружится.

У меня кружится голова.

— Мизери?

Я поворачиваюсь к Лоу. — Ана…? — я сглатываю. Потому что нет. Это не тот вопрос. Вместо него задаю: — Лилиана?

Он кивает.

— Эстер. — Л. Э. Морленд. — Я не… Я не знала.

Лoу снова кивает, взгляд у него мрачный. — Мизери. Нам с тобой нужно поговорить.