Невеста

Пролог

Этот брак будет проблемой.

Она будет проблемой.

Наша война, война между вампирами и оборотнями, началась несколько столетий назад. Она стартовала с жестоких вспышек насилия, достигла апогея в проливающихся потоках разномастной крови и закончилась жалким писклявым аккордом — свадебным тортом со сливочным кремом в тот день, когда я впервые встретила своего мужа.

Что, по совпадению, также стало днём нашей свадьбы.

Не совсем то, о чём мечтают в детстве. Но и я не мечтательница. О замужестве я задумывалась лишь однажды, ещё в мрачные детские годы. После нескольких слишком суровых наказаний и неудачного покушения на убийство, мы с Сереной придумали план грандиозного побега. Он должен был включать дымовые завесы, угон машины нашего репетитора по математике и демонстрацию неприличного жеста нашим опекунам в зеркало заднего вида.

— Мы заедем в приют для животных и возьмём одну из тех лохматых собак. Купим мне замороженного льда, и немного крови тебе. И исчезнем навсегда на территории людей.

— А меня пустят, если я не человек? — спросила я, хотя это было далеко не самой слабой стороной нашего плана. Нам обеим было по одиннадцать. Никто из нас не умел водить. Мир между видами на Юго-Западе буквально зависел от того, чтобы я сидела тихо и не рыпалась.

— Я за тебя поручусь.

— Этого будет достаточно?

— Я выйду за тебя! Подумают, ты человек — моя человеческая жена.

Как для предложения, это звучало неплохо. Поэтому я торжественно кивнула и сказала: «Я согласна».

Однако это было четырнадцать лет назад, и Серена так за меня и не вышла. Вообще-то, её уже давно нет. Я сижу здесь одна, с огромной горой дорогих свадебных сувениров, которые, будем надеяться, заставят гостей не замечать отсутствия любви, генетической совместимости или даже предварительного знакомства между мной и женихом.

Я попыталась устроить встречу. Предложила своим людям, чтобы они предложили его людям вместе пообедать за неделю до церемонии. Выпить кофе накануне. Стакан воды из-под крана утром — что угодно, чтобы избежать неловкого приветствия в присутствии священника. Моя просьба была передана Совету вампиров и закончилась телефонным звонком от одного из помощников. Его тон был вежливым, но при этом явно намекая, что я чокнутая.

— Он оборотень. Очень сильный и опасный оборотень. Только логистика обеспечения безопасности на такой встрече будет…

— Я выйду замуж за этого опасного оборотня, — спокойно отметила я, и в трубке раздалось смущённое покашливание.

— Он Альфа, мисс Ларк. Слишком занят для встреч.

— Занят чем…?

— Своей стаей, мисс Ларк.

Я представила его в домашнем спортзале, неутомимо качающим пресс, и пожала плечами.

Прошло десять дней, а я до сих пор не познакомилась со своим женихом. Вместо этого я превратилась в проект требующий согласованных усилий со стороны междисциплинарной команды, чтобы выглядеть готовой к свадьбе. Маникюрша колдует над моими ногтями, придавая им форму овала. Косметолог с наслаждением шлёпает меня по щекам. Парикмахер волшебным образом прячет мои заострённые уши под паутиной русых косичек, а визажист рисует поверх моего лица другое, интересное, утончённое и со скулами.

— Это произведение искусства, — говорю я ему, изучая новые черты в зеркале. — Вам место в Гуггенхайме. (прим. пер.: музей искусства в США)

— Знаю. И я ещё не закончил, — отчитывает он меня, прежде чем окунуть большой палец в горшок с темно-зелёной мазью и провести им по внутренней стороне моих запястий. Основанию шеи с обеих сторон. Моему затылку.

— Что это?

— Просто немного цвета.

— Для чего?

Послышалось фырканье.

— Я потянул за ниточки и изучил обычаи оборотней. Вашему мужу это понравится. — Он уносится прочь, оставляя меня наедине с пятью странными метками и новой формой скул. Я втискиваюсь в свадебный комбинезон, который стилист умолял меня не называть «кигуруми», а затем за мной заходит мой брат-близнец.

— Ошеломляюще выглядишь, — произнёс Оуэн ровным, недоверчивым тоном, косясь на меня, будто я фальшивая десятидолларовая купюра.

— Это была командная работа.

Он жестом приказывает мне следовать за ним. — Надеюсь, они заодно сделали тебе прививку от бешенства.

Предполагалось, что церемония являлась символом мира. Именно поэтому, в трогательном проявлении доверия, отец потребовал присутствия вооружённой охраны, состоящей исключительно из вампиров. Оборотни отказались, что привело к неделям переговоров, затем к почти разорванной помолвке и, наконец, к единственному решению, которое могло бы сделать всех одинаково несчастными: пригласить людей.

Напряженная атмосфера, а тут ещё и это. Одно место, три вида, пять веков конфликта и ни капли добросовестности.

Люди в черных костюмах, сопровождающие нас с Оуэном, похоже, разрываются между тем, чтобы защитить нас и убить самим, лишь бы покончить с этим. В помещении они носят солнцезащитные очки и бормочут себе под нос забавные кодовые слова: «Летучая мышь летит к залу церемонии. Повторяю, с нами Летучая мышь».

Жених, без тени изобретательности, «Волк».

— Как думаешь, когда твой будущий муж попытается тебя убить? — спросил Оуэн, глядя прямо перед собой. — Завтра? На следующей неделе?

— Кто знает.

— В течение месяца, это точно.

— Точно.

— Остаётся только гадать, похоронят ли оборотни твоё тело или просто, ну знаешь, съедят его?

— Только и остаётся.

— Но если ты хочешь прожить чуть подольше, попробуй бросить палку, когда он начнёт тебя терзать. Говорят, они любят приносить…

Я резко останавливаюсь, вызвав небольшой переполох среди агентов.

— Оуэн, — говорю я, поворачиваясь к брату.

— Да, Мизери? — ответил он, удерживая мой взгляд. Внезапно с него сползает маска безразличного, обиженного комика, и он больше не легкомысленный наследник моего отца, а брат, который пробирался ко мне в кровать всякий раз, когда мне снились кошмары, который клялся защитить меня от жестокости людей и кровожадности оборотней.

Прошли десятилетия.

— Ты знаешь, что произошло в последний раз, когда вампиры и оборотни попробовали объединиться, — говорит он, переходя на Язык.

Конечно, знаю. Астра упоминается в каждом учебнике, хотя и с совершенно разными трактовками. День, когда пурпур нашей крови и зелень крови оборотней слились воедино, такие же яркие и прекрасные, как распустившийся цветок, в честь которого была названа резня.

— Кто, чёрт возьми, согласится вступить в политический брак после этого?

— Я, по всей видимости.

— Ты будешь жить среди волков. Одна.

— Верно. Вот как работает обмен заложниками. — Вокруг нас агенты спешно поглядывают на часы. — Нам пора идти…

— Где тебя одну растерзают, — Оуэн стиснул зубы. Это так не похоже на его обычную беспечность, что я хмурюсь.

— С каких это пор тебя это волнует?

— Зачем ты это делаешь?

— Затем что альянс с оборотнями необходим для выживания…

— Это слова отца. Не по этой причине ты согласилась на это.

Да, не по этой, но я не собираюсь этого признавать. — Возможно, ты недооцениваешь убедительность отца.

Он понижает голос до шёпота. — Не делай этого. Это смертный приговор. Скажи, что передумала — дай мне шесть недель.

— Что изменится за шесть недель?

Он колеблется. — Месяц. Я…

— Что-то не так? — мы оба вздрогнули от резкого тона отца. На долю секунды мы снова дети, которых ругают за само существование. Как всегда, Оуэн приходит в себя быстрее.

— Не-а, — на его губах снова появляется пустая улыбка. — Просто давал Мизери пару советов.

Отец пробирается сквозь охранников с лёгкостью вкладывает мою руку в свой локоть, словно не прошло и десяти лет с момента нашего последнего физического контакта. Я заставляю себя не отшатнуться.

— Ты готова, Мизери?

Я наклоняю голову набок. Изучаю его суровое лицо. Спрашиваю, больше из любопытства:

— А имеет ли это значение?

Должно быть, нет, потому что вопрос остаётся без ответа. Оуэн молчаливо наблюдает за нашим уходом, затем кричит нам вслед: «Надеюсь, ты взяла валик для ворса. Слышал, они линяют».

Один из агентов останавливает нас перед двойными дверями, ведущими во внутренний двор. — Советник Ларк, мисс Ларк, минутку. Они к вам ещё не совсем готовы.

Мы стоим бок о бок несколько неловких мгновений, затем отец поворачивается ко мне. На каблуках, указанных стилистом, я почти достигаю его роста, и его взгляд легко встречается с моим.

— Улыбнись, — приказывает он на Языке. — По мнению людей, свадьба — самый прекрасный день в жизни невесты.

Мои губы дёргаются. Во всём этом есть что-то абсурдно смешное.

— А как насчёт отца невесты?

Он вздыхает. — Ты всегда была излишне непокорной.

Мои недостатки ни от кого не скроешь.

— Назад дороги нет, Мизери, — добавляет он беззлобно. — После завершения обряда обручения ты станешь его женой. (прим. пер.: данный обряд подразумевает собой связывание шнуром, лентой или тканью скреплённые руки пары, таким образом символизируя их обязательства друг перед другом)

— Знаю, — меня не нужно успокаивать или подбадривать. Я была непоколебима в своей приверженности этому альянсу. Как и не склонна к панике, страху или внезапным переменам чувств. — Я уже делала это раньше, помнишь?

Он изучал меня несколько мгновений, пока не открыли двери в то, что осталось от моей жизни.

Это идеальная ночь для проведения церемонии на открытом воздухе: гирлянды, лёгкий ветерок, мерцающие звёзды. Я делаю глубокий вдох, задерживаю его и слушаю свадебный марш Мендельсона в исполнении струнного квартета. Согласно сообщениям энергичной организаторши свадеб, которая закидывала мой телефон ссылками, по которым я не переходила, альтист является членом филармонии у людей. «Входит в тройку лучших в мире», — написала она мне, добавив больше восклицательных знаков, чем я использовала во всех своих сообщениях с рождения. Должна признать, звучит неплохо. Даже несмотря на то, что гости растерянно оглядываются по сторонам, не понимая, что делать, пока перегруженный работой сотрудник не показывает им жестом, чтобы они встали.

В этом нет их вины. Свадебные церемонии, начиная с века эдак назад, стали исключительно человеческой традицией. Вампирское общество вышло за рамки моногамии, а оборотни… понятия не имею, что у них там происходит, поскольку я никогда даже не была в присутствии одного из них.

А если бы и была, то меня бы уже не было в живых.

— Пойдём, — отец хватает меня под локоть, и мы начинаем идти к алтарю.

Лица гостей со стороны невесты знакомы, но смутно. Море стройных фигур, немигающие сиреневые глаза, острые уши. Сомкнутые губы, прикрывающие клыки, и наполовину жалостливые, но в основном брезгливые взгляды. Я замечаю нескольких членов из ближайшего окружения отца, советников, которых я не видела с детства; могущественные семьи и их отпрысков, большинство из которых лебезили перед Оуэном и издевались надо мной, когда мы были детьми. Никого из присутствующих нельзя было бы даже отдалённо назвать другом, но в защиту того, кто составлял список гостей, моё отсутствие значимых отношений, должно быть, стало небольшой проблемой при заполнении мест.

А ещё есть сторона жениха. Та, от которой исходит жар, чуждый моему виду. Та, что желает моей смерти.

Кровь оборотней несётся по венам быстрее, громче, её запах медный и незнакомый. Они выше вампиров, сильнее вампиров, быстрее вампиров, и никто из них, похоже, не в восторге от идеи, что их Альфа женится на одной из нас. Их губы презрительно кривятся, когда они смотрят на меня, вызывающе, злобно. Их ненависть настолько сильна, что я чувствую её привкус на своём нёбе.

Я их не виню. Я никого не виню за то, что они не хотят быть здесь. Я даже не виню за шёпот, ехидные комментарии или тот факт, что половина гостей здесь так и не поняли, что звук разносится дальше, чем кто-то из них думает.

— …целых десять лет она была Залогом у людей, а теперь это?

— Спорим, ей нравится внимание…

— …остроухая кровопийца…

— Ей и двух недель не протянуть.

— Скорее двух часов, если эти животные…

— …либо раз и навсегда стабилизируют ситуацию в регионе, либо снова развяжут полномасштабную войну…

— …думаешь, они действительно будут трахаться сегодня ночью?

У меня нет друзей слева, а справа только враги. Поэтому я беру себя в руки и смотрю прямо перед собой.

На моего будущего мужа.

Он стоит в конце прохода, спиной ко мне, слушая кого-то, кто шепчет ему на ухо — возможно, своего шафера. Я не могу разглядеть его лицо, но знаю, чего ожидать исходя из фотографии, которую мне дали несколько недель назад: красивый, поразительный, неулыбчивый. Волосы у него короткие, насыщенного каштанового цвета, стриженные «под ёжик», черный костюм идеально сидит на его широких плечах. Он единственный мужчина без галстука, и при этом ему удаётся выглядеть элегантно.

Может, у нас общий стилист. Неплохое начало для брака, я полагаю.

— Будь осторожна с ним, — шепчет отец, губы едва шевелятся. — Он очень опасен. Не перечь ему.

Это именно то, что мечтает услышать каждая девушка за три метра от алтаря, особенно когда жёсткая линия плеч жениха уже выглядит недовольной. Нетерпеливой. Раздражённой. Он даже не удосуживается взглянуть в мою сторону, словно я ничего не значу, словно у него есть дела поважнее. Интересно, что шепчет ему шафер? Может, точную копию предупреждений, которые получила я.

Мизери Ларк? Не нужно быть осторожным. Она не особо опасна, так что можешь смело перечить ей. Что она тебе сделает? Бросит в тебя валик для ворса?

Я тихо фыркаю, и это ошибка. Потому что мой будущий муж это слышит и наконец поворачивается ко мне.

Душа уходит в пятки.

Ноги заплетаются.

Шёпот стихает.

На фотографии, которую мне показали, глаза жениха казались обычного, ничем не примечательного голубого цвета. Но когда они встретились с моими, я осознала две вещи. Первая: я ошибалась, на самом деле у него странные бледно-зелёные глаза, почти белые. Вторая: отец был прав — этот мужчина очень, очень опасен.

Его взгляд скользит по моему лицу, и я тут же подозреваю, что ему, должно быть, не показывали фотографий. А может, ему просто не было интересно посмотреть на свою невесту? В любом случае, он недоволен мной, и это очевидно. Только вот жаль, что в разочаровании людей я уже собаку съела, и сейчас меня это не волнует. Его проблемы, если ему не нравится то, что он видит.

Я расправляю плечи. Нас разделяет небольшое расстояние, и я ловлю его взгляд своим, не отрывая, и именно так я вижу, как всё происходит в реальном времени.

Зрачки расширяются.

Брови хмурятся.

Ноздри раздуваются.

Он смотрит на меня, словно я сделана из опарышей, и делает один глубокий, медленный вдох. Затем ещё один, резкий, в тот момент, когда меня подводят к алтарю. Его лицо искажается в гримасе, которая на мгновение кажется необъяснимо потрясённой. Я же знала, я знала, что оборотни не любят вампиров, но это выходит за рамки. Это похоже на чистое, сильное, личное презрение.

«Не повезло тебе, приятель», — думаю я, вздёргивая подбородок. Я снова делаю шаг вперёд, пока мы не оказываемся друг напротив друга, на неприлично близком расстоянии.

Двое незнакомцев, которые только что встретились. Собираются пожениться.

Музыка стихает. Гости садятся. Моё сердце отбивает вялый ритм, даже медленнее обычного, из-за того, как жених возвышается надо мной. Наклонившись вперёд, он изучает меня, словно абстрактную картину. Я наблюдаю, как его грудь жадно вздымается, словно он хочет… вдохнуть меня. Затем он отстраняется, облизывает губы и продолжает пристально смотреть.

Он смотрит, смотрит и смотрит.

Молчание затягивается. Священник откашливается. По двору прокатывается волна озадаченных бормотаний, медленно переходящих в липкое, знакомое напряжение. Я замечаю, что шафер выпустил когти. За мной Ваня, глава охраны отца, обнажает клыки. Ну а люди, конечно же, тянутся за оружием.

И всё это время мой будущий муж не отрываясь смотрит на меня.

Поэтому я подхожу ближе и шепчу: — Мне всё равно, насколько тебе это не нравится, но если ты хочешь избежать второй Астры…

Его рука молниеносно поднимается и смыкается на моём предплечье. Даже сквозь ткань рукава меня шокирует жар его кожи. Его зрачки сужаются, превращаясь во что-то иное, звериное. Инстинктивно я пытаюсь вырваться из его хватки, и… это ошибка.

Мой каблук цепляется за булыжник, и я теряю равновесие. Жених останавливает моё падение, резко обхватив меня за талию. Под действием силы тяжести и его непреклонной решимости я оказываюсь зажата между ним и алтарём, его грудь прижимается к моей. Он заключает меня в клетку, пригвождает к себе и смотрит сверху вниз, словно забыл, где находится, а я — добыча, готовая к поглощению.

— Это возмутительно… О, боже мой! — священник испуганно восклицает, когда жених рычит в его сторону. Позади себя я слышу Язык смешанный с английским, а с ними панику, крики, хаос, рычание шафера и отца, гневные возгласы людей, чьи-то рыдания. «Ещё одна Астра на подходе», — думаю я. И мне действительно следовало бы что-то предпринять, я сделаю что-нибудь, чтобы остановить это, но…

Запах жениха ударяет мне в нос.

Всё остальное отходит на второй план.

«Хорошая кровь, — шипит нелепость мой древний инстинкт. — Из него бы вышел такой отличный источник крови».

Он делает несколько быстрых вдохов подряд, наполняя лёгкие воздухом, притягивая меня к себе. Его ладонь поднимается от моей руки к впадинке горла, надавливая на одну из моих меток. Из глубины его груди раздаётся гортанный звук, от которого у меня слабеют колени. Затем он открывает рот, и я понимаю, что он собирается разорвать меня на части, растерзать, поглотить…

— Ты, — произносит он, голос низкий, почти неслышный. — Какого чёрта ты так пахнешь?

Меньше чем через десять минут он надевает мне на палец кольцо, и мы клянёмся любить друг друга до самой смерти.