Невеста

Глава 26

Он относится к ней добрее, чем к себе самому, втайне надеясь, что она этого никогда не поймёт.

В этой квартире никогда не было кровати. Меня устраивала гардеробная, а Серена, когда оставалась на ночь, всегда спала на диване. Но впервые в жизни я жалею, что не поступила по-человечески и не купила что-нибудь мягкое, на что можно было бы упасть.

В итоге я просто опускаюсь на пол и слишком долго сижу, уткнувшись лбом в колени, пытаясь собраться с мыслями.

Полагаю, это впервые разбитое сердце.

Не знаю, что это за мучительное чувство внутри меня, но оно настолько сильное, что кажется невыносимым. Потому что Лоу прав: я годами скиталась, так и не найдя своего места, а моя лучшая подруга исчезла после самой ужасной ссоры в нашей жизни. Да, наверное, добровольно, и, наверное, потому что ей не наплевать на меня, далеко не так сильно, как мне на неё. Мне не привыкать к боли, одиночеству, разочарованию, но это… Это давление внутри меня — неразрешимо. Как выдержать этот груз, эту тяжесть?

Я давлю пальцами на глаза, пока не начинаю видеть звезды, но ответа не нахожу.

Пять минут под душем. Мужественно пытаюсь смыть с кожи боль отвержения и унижения, но безуспешно. Едва успеваю одеться, как раздаётся звонок, и голос Мика сообщает, что Лоу попросил его забрать меня. Через мгновение я уже сажусь на пассажирское сиденье его машины.

— Как дела, Мизери?

— Хорошо, — я выдавила слабую улыбку. — А ваши?

— Бывали и лучше.

— Жаль это слышать, — сказала я, бросив на него беглый взгляд, а затем ещё один. Может, забота о чьих-то других проблемах облегчит мои. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет.

Я снова перевела взгляд на уличные фонари и стала нетерпеливо ждать, когда Мик наконец перестанет копаться и заведёт машину. Правда, не знаю зачем. Мне некуда спешить, да и идти мне некуда. Нет места, которое я могла бы назвать своим.

— Вы недавно разговаривали с Аной? — спрашиваю я. Если Лоу отправит меня в другое место, я, скорее всего, больше её не увижу. Наверное, я слишком к ней привязалась, потому что сердце сжимается ещё сильнее.

— Нет, — отвечает Мик. — Но думаю, это к лучшему.

Я прислоняюсь виском к окну. Голова раскалывается.

— Почему?

— Это сложно.

Я фыркаю, выдавливая кислый смешок, и моё дыхание затуманивает стекло. Те же гребаные слова, что и у Лоу. Какой хитрый способ увильнуть от правды. — Вы, оборотни, любите говорить… — лёгкое покалывание от укуса заставляет меня машинально смахнуть насекомое. Но, повернувшись, я замираю, не в силах поверить своим глазам.

Мик.

Держит небольшой шприц.

И вводит мне его в руку.

Я поднимаю взгляд на его лицо, пытаясь понять, что происходит.

— Прости, Мизери, — говорит он мягким голосом, его грустные глаза опущены вниз, отчего моя и без того израненная грудь болит ещё сильнее.

За что? — спрашиваю я.

Или не спрашиваю. Слова так и не слетают с губ, потому что я устала, конечности отяжелели, а веки налились свинцом так, что темнота за ними кажется слишком сладкой, чтобы…