Невеста

Глава 27

Нет почти ничего, на что бы он не пошёл, и нет почти никого, кого бы он не убил, чтобы обеспечить её благополучие.

Когда мы были маленькими, лет одиннадцати, а может, даже двенадцати, до того, как Серена уловила разницу в нашей физиологии, ей иногда становилось скучно проводить целые дни в одиночестве, делая уроки или смотря телевизор, и она пробиралась ко мне в комнату, чтобы разбудить меня, когда солнце ещё стояло слишком высоко в небе. Она бывала на удивление беспощадной, более напористой, чем можно было ожидать от её маленького тела. Она хватала меня за плечо и трясла изо всех сил, словно стая ротвейлеров, разгрызающих любимую игрушку в скользкий кусок пластика. Именно так я понимаю, что она здесь, со мной. Ещё до того, как открою глаза. Вампиры не видят снов. Следовательно, эта суматоха происходит наяву. И просто нет ни одного существа в городе, на этой Земле, которое могло бы быть таким чертовски…

— Надоедливым, — говорю я.

Или бормочу. Мой язык всё ещё онемевший, слишком громоздкий для рта, словно из папье-маше. Мне следовало бы открыть глаза, хотя бы один из них, но мне кажется, будто кто-то пришил мне веки к щекам, а потом пропитал их суперклеем. Поразмыслив, лучшим выбором будет проигнорировать всё это и вернуться к своему сну.

— Мизери. Мизери? Мизери.

Я стону. — Не… ори.

— Тогда не засыпай снова, кровосука.

От этого слова у меня распахиваются глаза. Я снова на чёртовой кровати, на которую снова не помню, как легла. Мои внутренние часы сломаны, и я понятия не имею, день сейчас или ночь. Инстинктивно поворачиваю шею — ой! — проверяя, не проникает ли солнечный свет, и обнаруживаю…

Никаких окон. Я нахожусь на большом, с контролируемым климатом деревянном чердаке, стены которого от пола до потолка заставлены книжными полками, забитыми книгами. Рядом на журнальном столике стоит тарелка с размазанными по ней остатками пасты и небольшая гора банок из-под газировки и пластиковых бутылок с водой.

Я делаю болезненный вдох, чувствуя, как наркотики выветриваются из организма с ужасной медлительностью. Ещё не день, даже близко не рассвет. Наверное, я отключилась на час, максимум на два, а значит, Мик не унёс меня далеко. Мик — Мик, какого чёрта, Мик? — должно быть, решил спрятать меня у…

Серены.

Я у Серены.

— Твою мать, — бормочу я, пытаясь сесть более прямо. Потребуется две попытки и её существенная помощь, чтобы принять всё ещё почти лежачее положение. — Твою мать.

— Ну привет. Как мило, что моя самая старая и драгоценная подруга присоединилась ко мне в моей скромной обители.

— Я твоя единственная подруга, — выдавливаю я, задаваясь вопросом, не придумывает ли мой мозг всякую чушь. Вампиры не видят снов, но у них бывают галлюцинации.

— Верно. И грубо.

— Я… — я облизываю губы. С этой сухостью во рту нужно что-то решать. Вот почему люди и оборотни постоянно пьют воду? — Какого хрена?

— Они тебя вырубили? Я не смогла найти шишки на голове.

— Накачали наркотиками. Мик накачал.

— Мик, это тот пожилой оборотень, который свалил твоё безжизненное тело сюда, как мешок картошки, и принёс мне спагетти? (прим. пер.: в данном случае это консервированные макароны кольцеобразной формы в томатном соусе)

— Не безжизненное.

— С вампирами проблема в том, что вы выглядите довольно безжизненными.

— Чёрт, Серена, ты хоть представляешь, как долго я тебя искала?

Она улыбается с сочувствием. — Нет. Но, если позволю себе предположить, я бы сказала… — она несколько раз постучала по подбородку. — Три месяца, две недели и четыре дня?

— Как…?

Она указывает рукой себе за спину. Оказывается, она вырезала линии на боковой стороне книжной полки, отмечая время группами по пять дней.

— Чёрт, — шепчу я. Их так много. Визуальное воплощение того, как долго отсутствовала Серена, и…

Не задумываясь, я наполовину перекатываюсь, наполовину отталкиваюсь от кровати, чтобы крепко обнять её. Я едва могу поднять руки, но она, не обращая внимания на мои неудобства, отвечает мне крепким объятием.

— Ты только что инициировала физический контакт? Что происходит? Ты начала посещать терапию, пока меня не было?

— Я скучала по тебе, — говорю я ей в волосы. — Не знала, где ты. Я искала тебя повсюду, и…

— Я была здесь, — она похлопывает меня по спине, крепче сжимая.

— Где, блять, это «здесь»? — я отстраняюсь, чтобы получше разглядеть её. На ней мешковатые джинсы и футболка с длинным рукавом, которой я никогда не видела. Она по-прежнему мягкая и фигуристая, но в последний раз, когда я её видела, у неё была чёлка и каре чуть ниже подбородка, а теперь волосы совсем по-другому подстрижены. — Ты хорошо выглядишь.

Она приподнимает бровь.

— Странная фраза на этапе обмена жизненно важной информацией после совместного похищения.

— Это был гребаный комплимент!

— Хорошо. Спасибо. Как ты знаешь, я всегда стеснялась своего лба, но, возможно, зря? Может, мне стоит забить на ежемесячную стрижку…

— Ладно, замолчи. Где мы?

Она закатывает глаза.

— Понятия не имею. И поверь мне, я пыталась выяснить, но никаких отверстий нет, а место очень хорошо звукоизолировано. Должно быть, под нами по меньшей мере четыре или пять этажей, судя по звукам труб в ванной. Охранники, которые меня кормят, очень осторожны, чтобы не показываться и не подходить достаточно близко, чтобы я могла определить их вид, но теперь, когда твой друг Мик показался, я полагаю, мы на территории оборотней. Хотя это не сильно сужает круг поисков.

Эмери. Она должна быть замешана в этом. А Мик всё это время помогал ей в этом. В конце концов, он был одним из заместителей Роско.

Провожу рукой по лбу. — Как тебя занесло к оборотням?

— Отличный вопрос! Хочешь длинный ответ или короткий? За последние месяцы у меня было достаточно времени, чтобы проработать обе версии.

— Они тебя ранили? Они пытали тебя, допрашивали, или…

Она качает головой. — Они хорошо ко мне относятся, если не считать постоянного нарушения моих человеческих прав. Но они ни разу не выводили меня из этой комнаты, а я пыталась. Притворялась больной, вела себя агрессивно — бесполезно. Охранники — подонки невероятных размеров и наотрез отказываются разговаривать со мной.

— Как они тебя схватили?

— Последнее, что я помню, как шла по тротуару к тебе домой с работы, а потом бац — и я здесь.

Оглядываю чердак. — Чем ты вообще всё это время занимаешься?

— Отсыпаюсь. Пересматриваю свои жизненные решения. Варюсь в сожалениях. В основном, читаю, — она кивает на полки. — Но выбор здесь ограничен классикой. Я уже прочитала, наверное, три романа Диккенса.

— Ужасно.

— Ещё «Над пропастью во ржи».

— Боже.

— И целая детективная серия, которая мне даже не понравилась, — она пожимает плечами. — А теперь, хочешь послушать мою теорию о том, зачем кому-то вообще понадобилось похищать меня бедняжку, чтобы потом ты могла сказать мне «я же тебе говорила»?

Раздражение подталкивает меня настолько, что я наконец сажусь прямо.

— Нет, потому что я тебе ничего не говорила.

— О, — она кивает, озадаченная. — Ну, это приятная неожидан…

— Я не могла тебе сказать, потому что ты скрыла от меня репортаж, над которым работала, и то, чем ты занималась.

Она хмурится. — Ладно. Хорошо, дай мне хотя бы объя…

— Я уже знаю.

— Что бы ты ни думала, это не то. На самом деле я…

— Ты копалась в теме оборотней, вокруг Томаса Джалакаса, в финансовых махинациях, или ещё чем-то таком. Выяснила, что Лилиана Морленд — гибрид человека и оборотня, возможно, единственная в своём роде, а затем тебя похитили за твои старания.

Серена отпрянула. — Как ты…?

— Твой кот… И клочок с твоего ежедневника, на котором было написано Алфавитом бабочки, и… — я массирую висок. — Просто поверь, я знаю, откровенно говоря, намного больше, чем когда-либо хотела о чём-либо. Лоу сказал, что…

— Кто такой Лоу?

Сердце кольнуло. Одним махом я отбросила воспоминание и боль.

— Альфа оборотней. Мой муж.

— Знаешь что, неважно. Расскажи, как они… — она резко останавливается. С недоверием смотрит на меня. Многократно хлопает глазами. — Ты только что сказала…

Я вздыхаю. — Да.

— Мизери.

— Я знаю.

— Серьёзно.

— Я знаю.

— Пропадаю на три месяца, и после вечности без буквально никаких новостей, ты теперь замужем за Альфой оборотней?

— Да.

— О боже мой.

— Технически, это твоя вина.

— Прости, что?

— Ты думаешь, я вышла замуж, потому что нашла свою любовь в лице оборотня в приложении для знакомств? Я искала тебя. Всё то время, пока тебя не было. Всеми доступными мне способами. Именно так я очутилась замужем за братом той самой юной, совершенно невинной девочки полу-оборотня, которую ты готова была использовать в своих целях. И теперь мы здесь, и я готова поставить на кон всё своё хакерское оборудование, что именно Эмери нас похитила, а Мик всё это время работал с ней за спиной Лоу. Спорю… Знаешь что? Спорю, Эмери знает, что Ана — гибрид, и хочет убедиться, что Ана никогда не сможет служить символом единства между оборотнями и людьми, а то, как ты всё вынюхивала, привлекло к тебе внимание Эмери. И, Серена, мне было чертовски трудно тебя найти.

Всё вырывается наружу так быстро, что я едва успеваю контролировать свой тон. Но моментально жалею об этом, когда рука Серены поднимается и прижимается к её потрескавшимся губам. Ногти обкусаны до мяса — привычка, от которой она избавилась много лет назад.

— Просто… — она сглатывает. — Я не была уверена.

— Не была уверена в чём?

— Что ты будешь меня искать. Мы поссорились, и… — её голос немного ломается. — Я наговорила лишнего, и подумала, что, может, ты покончил со мной.

Я смотрю на неё, на мгновение лишившись дара речи. Может, кожееды ей мозг проели?

— Чика, я даже не рассматривала такую возможность.

Она выдала слабый, дрожащий смешок. — Взаперти у меня было много времени, чтобы переосмыслить свои слова.

Я киваю, проводя языком по своему пересохшему, противно кислому рту.

— У меня тоже было много времени.

Мы глядим друг другу в глаза. Будь мы чуть лучше, менее испорченными, наверняка смогли бы произнести что-то вроде: «Я люблю тебя» или «Так рада тебя видеть». Или, может, более мрачное «Слава богу, ты жива». Но привычное молчание повисло между нами.

Мы обе понимаем невысказанное, таковы уж мы.

Серена прочищает горло первой.

— Может, пока отложим этот разговор? — предложила она. — Пострижём друг другу ногти, когда выберемся отсюда, или что-нибудь в этом роде.

— Отлично придумано. Давай лучше подумаем, что нам делать дальше.

Она делает глубокий вдох. — Вообще-то, я уже придумала кое-какой план.

— Ну, выкладывай.

— Он заключается в том, чтобы остаться здесь. Построить жизнь. Постареть. Заработать катаракту.

Я улыбаюсь. — У тебя всегда были самые ужасные планы.

Она рассмеялась. И я тоже. И мы продолжаем смеяться, пока наш смех не начинает напоминать истерический. Боже, как же мне этого не хватало.

— Ещё один план, — говорит она, вытирая глаза и понижая голос, — который я придумала за последние три минуты, заключается в том, чтобы заманить охранника у двери и использовать твою вампирскую магию, чтобы подчинить его и заставить отпустить нас.

Я хмурюсь. — Ты же знаешь, я не могу сделать это без прикосновения.

— Мизери. Милая.

— Что?

— Сомневаюсь, что есть другой способ.

— Мы могли бы сразиться. Нас двое, и мы знаем приёмы по самообороне…

— Они не войдут внутрь. Всё передаётся мне через это отверстие, — она указывает на квадратную панель в двери. — Но теперь, когда ты здесь, возможно, у нас получиться их обмануть. Я смогу отвлечь охранника достаточно надолго, чтобы ты смогла подчинить его.

Я качаю головой, прекрасно понимая, что не говорю «нет».

— Это может очень плохо кончиться.

— Они не будут отыгрываться на тебе, — замечает она. — Ты же дочь члена Совета вампиров, а теперь, выходит, и жена Альфы оборотней? — она морщит нос. — В отличие от меня, ты — ценный заложник, которого можно использовать в переговорах, и эта Эмери, должно быть, это понимает. Если уж на то пошло, то злость они бы скорее всего выместили на мне, что…

— Тоже неприемлемо.

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки.

— Мне правда хочется выбраться от сюда. Провести больше времени с Сильвестром.

— Сильвестром?

— Моим котом.

— А, — я виновато отвожу взгляд. — Насчёт него…

— Клянусь богом, если ты скажешь, что позволила моему коту умереть с голоду, подавиться моей пряжей, или его сожрал енот…

— Нет, не позволила, хотя он этого заслуживал. Однако теперь его зовут Искорка, и он очень привязался к Лилиане Морленд, или наоборот, — говорю я, игнорируя её испепеляющий взгляд. — В мире столько котов, а Искорка не самый блистательный из них, так что я заведу тебе другого, если мы когда-нибудь…

Внезапный стук в дверь заставил нас обеих вздрогнуть.

— Да? — кричит Серена. Она отталкивает меня в сторону, даже несмотря на то, что дверь и окошко для еды остаются закрытыми.

— У меня тут… пакет с кровью. Для вампира.

— Кто это? — шепчу я.

— Боб.

Я наклоняю голову. — Кто, чёрт возьми, такой Боб?

— Это имя, которое я придумала для охранников. Они все Бобы. — А потом, громче: — Мизери плохо, — что правда, я чувствую себя ужасно. — Кажется, из-за этих наркотиков она сейчас умрёт!

«Какого хрена?» — беззвучно спрашиваю я. Сейчас я не в состоянии исполнять план Серены.

— Ну, это выше моей компетенции. Да и я всё равно не могу ничего сделать для кровопийцы…

— Она королевская особа у вампиров. Кем бы не бы твой бос, думаешь он обрадуется, если она умрёт у тебя на смене?

Раздаётся несколько неразборчивых ругательств. Затем открывается окошко.

— Что там у вас происходит?

Я смотрю на Серену в полной растерянности. Всё, что она делает, это неопределённо жестикулирует в мою сторону, вероятно, пытаясь телепатически передать свой план. Я корчу гримасу в надежде сморщиться так сильно, чтобы исчезнуть из этого мира. Когда это не срабатывает, я неохотно направляюсь к двери.

Отверстие находится на уровне головы, но из-за особенностей конструкции чердака Боб видит внутреннее пространство лишь частично. — Что-то не так. С моим… глазом, — говорю я ему, оказавшись с ним лицом к лицу. Он оборотень, и выглядит моложе, чем я ожидала. Слишком молод для этой грязной работы, как и Макс.

Пошла ты, Эмери, и пошёл ты, Мик.

Он что-то бормочет себе под нос о ноющих кровопийцах, и спрашивает:

— Что у тебя?

— Вот это, — я всхлипываю и начинаю издавать набор драматических звуков. Справа от меня, скрытая от Боба, Серена показывает мне большой палец. Самый бесполезный помощник на свете. — Видишь?

— Ничего не вижу, — он слегка наклоняется вперёд, но достаточно сообразительный, чтобы не совать голову в окошко. Жаль, я бы с удовольствием его стукнула. С другой стороны, это бы меня только морально удовлетворило, но не выпустило отсюда. — Обычный сиреневый глаз. Что я должен заметить?

— Наверное, это реакция на наркотики. Нужно срочно позвать врача, — говорю я. Может, слишком сухо, потому что Серена изображает пантомиму, которая может означать только одно: «Больше драматизма». — Я могу умереть.

— От чего?

— Вот от этого, видишь? — я указываю под правый глаз, и он сосредотачивает на этом месте, пытаясь разглядеть какую-нибудь мерзость. Когда мои внутриглазные мышцы начинают сокращаться, чтобы начать подчинение, я вкладываю всю свою силу в это движение, надеясь быстро захватить его разум.

На мгновение это срабатывает. Я захватываю лишь поверхность его подсознания, замешательство Боба очевидно по его открытому рту и пустым глазам. «Получилось, — думаю я. — Я его контролирую. Я его контролирую, я его контролирую».

Но затем он хмурится и отстраняется, и я понимаю, что потерпела неудачу.

Позорную неудачу.

— Ты что…? — он хлопает глазами дважды, и до него доходит. — Ты только что пыталась подчинить меня? Проклятая кровопийца!

Он в ярости, настолько сильной, что просовывает руку через отверстие и тянется к моему горлу. И тут Серена напоминает мне кое о чём.

О том, какой же охренительно крутой она всегда была.

Двигаясь быстрее, чем я считала возможным для человека, она хватает Боба за запястье, сгибая его под неестественным углом. Боб вскрикивает и тут же пытается отдёрнуть руку, но моё паршивое подчинение, должно быть, как-то на него подействовало, потому что, несмотря на свою силу оборотня, он кажется слишком слабым, чтобы вырваться из хватки Серены.

— Открывай дверь, — приказывает Серена.

— Блять, нет.

Она ещё сильнее сгибает запястье. Боб вопит.

— Открой дверь, или я сделаю это… — она хрустит его большим пальцем. Я слышу, как он выскакивает из сустава, и это отвратительно. — …со всеми твоими пальцами.

Потребовалось ещё два сломанных пальца, но Боб всё же открывает дверь. Несмотря на свою силу оборотня, он явно не был тренированным бойцом, и нам потребовалось совсем немного усилий, чтобы поменяться с ним местами. Мы оба запыхались и немного ушиблись, но затолкав его внутрь, я оборачиваюсь к Серене, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, и вижу, как она прижала руки ко рту и подпрыгивает на месте.

Может, она и крутая, но при этом ещё и слегка с приветом. Моё сердце замирает от того, какое облегчение… какое гребаное облегчение и счастье я испытываю. Она здесь. Цела и невредима. Совершенно не изменившись, несмотря на нашу разлуку.

— Говорила же, что без прикосновения не получится, — говорю я. Боб орёт изнутри, требуя выпустить его, а Серена бросает виноватый взгляд на дверь.

— Серьёзно?

— С одной стороны, он козёл. С другой, как-то раз он тайком подсунул мне дополнительную порцию ванильного пудинга.

— Не терпится услышать обо всех прелестях твоего проживания в этом доме престарелых.

Она поморщилась. — Пошли. Кажется, у него не было с собой телефона, но я могла проглядеть.

Мы бежим в конец коридора, но там оказывается ещё одна запертая дверь.

— Эта выглядит хлипкой. Если обе навалимся, то сможем выбить. На счёт три, хорошо?

Серена смотрит на меня в недоумении. Потом делает шаг вперёд, хватает ручку и поворачивает её.

Дверь открывается.

— Откуда ты знала…?

— А я и не знала. Просто сделала такую штуку, называется «проверить». Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Я прочищаю горло и прохожу мимо неё на выход, чувствуя, как сжимается моя грудь от того, как сильно я скучала по ней.

— Не то чтобы я не получила бы удовольствия, наблюдая за тем, как ты пробиваешь себе путь сквозь эту дверь, но… — она замолкает и останавливается. Я тоже. Мы оба оцепенели, потому что…

Я оказалась права, когда говорила, что камера Серены находится на чердаке, но здание намного выше, чем мы ожидали. Под нами как минимум двадцать этажей. Это небоскрёб, и он мне очень знаком.

Потому что я выросла в нём.

— Это Логово? — пробормотала Серена. Она была здесь всего один раз, но это место слишком своеобразно, чтобы его забыть.

Я медленно киваю. Оглянувшись, я увидела, что дверь, из которой мы только что вышли, выкрашена в тот же цвет, что и стена. Почти идеальная маскировка.

— Не понимаю.

— Боб ведь оборотень, верно? Я не ошиблась?

Я качаю головой. Кровь Боба перекачивалась гораздо быстрее, чем у человека, и он точно не был вампиром.

— Значит, у нас были охранники-оборотни, и Мик привёл тебя сюда, но мы на территории вампиров. Как?

— Не знаю.

Серена встряхивается. — Разберёмся потом. Нам нужно выбираться отсюда поскорее, пока нас не поймали.

Я киваю и начинаю спускаться по лестнице. Примерно на середине первого пролёта Серена берет меня за руку. Когда мы достигли конца лестницы, я переплела свои пальцы с её. Понятия не имею, что происходит, но Серена здесь, и всё будет хорошо, если…

— Остановитесь, — раздаётся голос позади нас. Очень знакомый голос.

Страх пробежал по моей спине. Я резко оборачиваюсь и вижу улыбающуюся мне Ваню.

— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной. В последний раз, Мизери.