Невеста

Глава 22

Она вдохновляет его снова взяться за карандаш.

Должно быть, я снова уснула, потому что, когда открываю глаза, уже почти полночь. Натянуть на себя футболку и леггинсы — подвиг, достойный тысячи армий, и мне едва это удаётся. Я не ела уже неделю, и организм, должно быть, достаточно восстановился, чтобы требовать пропитания, потому что желудок мучительно сводит судорогой.

Пошатываясь, спускаюсь вниз, пытаясь вспомнить, приходилось ли мне раньше так долго обходиться без крови. Ближе всего было, когда я только перебралась на территорию людей, до того, как Серена нашла мне подпольного продавца, которого я могла себе позволить. К тому времени, как я заполучила небольшой пакетик, прошло уже три дня, и я чувствовала себя так, будто мои внутренние органы пожирают сами себя.

Возможно, из-за того, что силы покидают меня, а тело готовится отключиться, но я вхожу на кухню и не сразу замечаю Лоу и Алекса. Я останавливаюсь, как олень в свете фар, гадая, почему они сгрудились перед ноутбуком. Поздновато для совещаний.

— С Аной всё хорошо? — спрашиваю я, и они оба удивлённо поднимают на меня глаза.

— С Аной всё хорошо.

Я расслабляюсь. Затем снова напрягаюсь. — Оуэн нашёл те записи?

Лоу качает головой.

— Вы оба выглядите очень серьёзными, поэтому… Подожди, Алекс, что ты…

Алекс встал со стула и сейчас обнимает меня.

Это кошмар. Может быть, вампиры всё-таки видят сны.

— Спасибо, — говорит он. — За то, что ты сделала для Аны.

— Что я… А. — Это странно. — Ты же понимаешь, что я не добровольно проглотила тот яд, чтобы защитить её, верно? Просто у меня, позорная тяга к арахису.

— Но ты бы это сделала, — бормочет он мне в волосы.

— Что?

— Защитила бы её.

Я мягко отталкиваю его, слишком голодная, чтобы спорить о том, хороший ли я человек. Он нравится мне больше, когда боится меня. — Слушай, я собираюсь поесть, прежде чем меня потянет укусить одну из мягких игрушек Аны, или… — я хватаю ртом воздух. — Чёрт.

— Что?

— Чёрт, чёрт, чёрт! Искорка. Этот чёртов кот Серены. Я совсем забыла о нём! Кто-нибудь кормил его? Он мёртв? — Сколько коты могут прожить без еды? Час? Месяц?

— Он в безопасности с Аной, — сообщает мне Лоу.

— Ох, — я прижимаю ладонь к груди. — Он мне понадобится, если… когда я найду Серену. Хотя на данный момент он дольше был с Аной, — достаю пакет из холодильника. — Может, они смогут договориться о совместной опеке…

— Мизери, я нашёл! — взволнованно говорит мне Алекс. — Серену Пэрис!

— Ты нашёл Серену?

— Нет, но я нашёл связь, — он ведёт меня обратно к столу, и мы оба садимся рядом с Лоу. — Тот поиск, над которым мы работали, прежде чем ты… — он делает неопределённый жест в мою сторону.

— Чуть не склеила ласты?

— Да. Я продолжил его, пока ты…

— Склеивала ласты?

— И это оказалось на удивление сложно. Настолько сложно, что я решил, что мы на правильном пути.

— Почему?

— Личности сотрудников Бюро по связям между Людьми и Оборотнями было невозможно найти, что странно для таких государственных служащих, — я бросаю взгляд на Лоу, который спокойно смотрит в ответ. Его уже проинформировали. — Поэтому я копнул глубже, скажем так. И наткнулся на список с очень знакомым именем.

— Что за имя?

— Томас Джалакас. У людей он был…

— …контролёром государственного бюджета, — я медленно киваю. Не уверена, что это вообще значит, но я точно знаю, что это связано с финансами и экономикой, потому что: — Серена переписывалась с его офисом. Для статьи, которую она писала. А потом встретилась с ним лично.

— Ага. Она брала у него интервью, хотя статья так и не была опубликована.

— Но я проверила его прошлое. Проверила всех, с кем она общалась — ничего не нашла о его работе в Бюро по связям между Людьми и Оборотнями.

— Именно. Его резюме везде, но нигде не упоминается, что он работал в Бюро одиннадцать месяцев восемь лет назад.

Голова идёт кругом. Я прикрываю рот рукой.

— Теперь, — добавляет Алекс, — вы оба очень скрываете информацию, и я до конца не понимаю важности всего этого, но если вы скажете мне, почему я копаю под этого парня, я бы мог…

— Алекс, — мягко перебивает Лоу. — Уже поздно. Тебе пора домой.

Алекс поворачивается к нему с широко раскрытыми глазами.

— Ты отлично поработал. Спокойной ночи.

Алекс колеблется совсем недолго. Он встаёт, склоняет голову и, выходя, хлопает меня по плечу. Глаза Лоу всё это время не отрываются от моих, но я жду, пока кухонная дверь не закроется со щелчком, чтобы сказать:

— Томас Джалакас, должно быть, отец Аны. Разве это может быть совпадением?

— Может.

Я скептически хмыкнула. — Ладно. Но оно ли это?

Он качает головой. — Нет, не думаю, — он листает вкладки браузера и показывает мне фотографию. — Это Томас.

— Офигеть, — я внимательно вглядываюсь в его широкий рот. Квадратную челюсть. Ямочки на щеках. Сходство с Аной неоспоримо. — Значит, Серена встречалась с отцом Аны… и я никогда не понимала этого, потому что думала, речь идёт о финансовых вопросах.

Лоу кивает.

— Он должен быть тем, кто рассказал ей об Ане. Нам нужно поговорить с ним.

— Мы не можем.

— Почему? Я могу получить от него ответы. Если ты мне поможешь, я, возможно, смогу подчинить его себе и…

— Он умер, Мизери.

Леденящий ужас сковал меня. — Когда?

— Через две недели после исчезновения Серены. В автокатастрофе.

Подтекст мгновенно до меня дошёл. Чёрт возьми, эта идиотка Серена впуталась во что-то невероятно опасное. А другой человек, замешанный в этом, теперь мёртв, что…

— Мизери, — большая и тёплая рука Лоу накрыла мою. — Не думаю, что это значит, что она мертва.

Это то, что мне нужно было услышать. Я молча умоляла его продолжить.

— Я ни на секунду не верю, что это совпадение, но у того, кто избавился от него, были ресурсы, чтобы это выглядело как несчастный случай. Они бы сделали то же самое с Сереной, чтобы не оставлять следов.

Я уставилась на его сильные пальцы и обдумываю услышанное. Возможно. Да. В этом есть какой-то смысл. По крайней мере, это даёт нам надежду.

— Если не с ним, то нам всё равно стоит поговорить с его помощниками, коллегами, предшественником, с кем-нибудь, кто…

— Губернатор Дэвенпорт.

Я поднимаю глаза. Взгляд Лоу спокоен и прямой.

— Что?

— Томаса Джалакаса назначил губернатор Дэвенпорт, Мизери. И на должность в Бюро, и на его последнюю должность.

— Я… Разве это вообще нормальный карьерный путь? Перейти из межвидового бюро в какую-то огромную финансовую контору?

— Отличный вопрос, — Лоу убирает руку. Прохладный ночной воздух ударяет по мне, словно пощёчина. — Ты можешь спросить об этом губернатора Дэвенпорта завтра, во время нашего ужина у него.

У меня отвисает челюсть. — Когда ты успел получить нам приглашение на ужин?

— Когда Алекс рассказал мне об этом. Три часа назад.

— Это быстро.

— Я Альфа стаи Юго-Запада, — напоминает он мне немного ехидно. — Я обладаю некоторой властью.

— Наверное, — я издала недоверчивый смешок. Я могла бы его поцеловать. Я хочу его поцеловать. — Что ты ему сказал?

— Что у нас есть для него подарок. В благодарность за то, что он провёл церемонию нашей свадьбы на своей территории.

— И он в это поверил?

— Он идиот, а люди, по-видимому, большие любители подарков в знак благодарности, — он пожал плечами. — Я прочитал об этом в интернете.

— Ого. Ты смог открыть браузер самостояте…

Он прикладывает палец к моим губам, шикая на меня.

— Я знаю, ты умеешь драться. Знаю, что ты заботишься о себе с детства. Знаю, что ты не часть моей стаи, не моя настоящая жена и не моя… Но во мне нет ни единого желания брать тебя на вражескую территорию. Особенно через несколько дней после того, как тебя чуть не убили на моей. Ради моего спокойствия, пожалуйста, будь осторожна завтра.

Я киваю, стараясь не думать о том, заботился ли кто-нибудь когда-нибудь о моей безопасности так же сильно, как он. Ответ будет слишком удручающим.

— Лоу, спасибо. Это первая зацепка по поводу Серены за долгое время, и… — мой желудок урчит, напоминая мне, зачем я спустилась вниз.

Из-за моего организма, практикующего самоканнибализм.

— Извини, — я поднялась на ноги и потянулась за пакетом, который оставила на столе. — Знаю, мы тут предавались благодарности и радужным перспективам, но мне правда нужно поесть. Мне просто…

Лоу внезапно оказался позади меня. Его рука смыкается вокруг моей, останавливая меня.

— Что…?

— Я не хочу, чтобы ты это пила.

Я взглянула на пакет. — Он запечатан. Кровь не может быть заражена. К тому же я чувствую запах плохой крови.

— Не в этом дело.

Я растерянно склонила голову набок.

— Воспользуйся мной.

Сначала я не поняла. Но когда поняла, всё моё тело превратилось в раскалённую лаву. А потом застыло, словно свинец.

— О, нет. — Мне жарко. Жарче, чем после кормления. Жарче, чем во время того, как я объедалась кровью. — Тебе не обязательно…

— Я хочу, — он был так серьёзен. И так молод. И проявлял такую смелость, какой я от него никогда не видела… хотя обычно он и так парень не робкого десятка. — Я хочу, — повторил он ещё более решительно.

Господи. — Я разговаривала с Оуэном. До того, как меня отравили.

Лоу кивнул. Его взгляд полон ожидания.

— Кажется, мне не стоило пить твою кровь.

— Почему?

— Он сказал, что это не то, что люди должны делать, если только они не…

Лоу кивнул, словно понимая. Но потом облизывает губы. — А мы c тобой разве не такие? — он так искренне хочет знать, что это было словно электрический разряд по моим нервным окончаниям.

Я думаю о последних нескольких днях. О том, как между нами нарастала близость. Да, мы с Лоу такие. Но. — Это выходит за рамки простого секса. Регулярное кормление создаёт связь и сплетает жизни воедино. Это делают только те, кто испытывает друг к другу глубокие чувства или имеет твёрдое намерение их развить.

Лоу внимательно слушает, не сводя глаз. Когда он спрашивает:

— А мы с тобой разве нет? — его слова словно нож, пронзающий мне сердце.

— Мы… — внутри меня всё сжимается от пустоты. — Разве мы…?

Он молчит. Словно у него уже есть ответ, но он готов ждать, пока я найду свой.

— Просто… это будет отличаться от того, что мы делали раньше. Это не просто секс или развлечение. Если мы войдём в привычку, то в долгосрочной перспективе могут быть… последствия.

— Мизери, — его голос мягкий, слегка насмешливый. В глазах торжественный блеск. — Мы и есть те последствия.

Проблема в том, что это никак не может закончиться хорошо. Я даже не уверена, готова ли я требовать чьей-то безусловной любви и преданности, но сердце Лоу занято. И безрассудно видеть в том, что происходит между нами, нечто большее, чем вынужденную близость двух людей, столкнувшихся друг с другом из-за шквала политических интриг.

Всю свою жизнь я была вторым выбором после чего-то, после кого-то — всегда средство достижения, а не сама цель — и я смирилась с этим. Я не обижаюсь на отца за то, что он поставил мою безопасность ниже благополучия вампиров, на Оуэна за то, что его выбрали его преемником, на Серену за то, что она ценит свою свободу больше, чем моё общество. Может я никогда не была ни для кого главным приоритетом, но я точно знаю, что не стоит тратить своё время на этой земле, постоянно всем завидуя.

Но рядом с Лоу я чувствую себя по-другому, потому что он другой. Он никогда не относится ко мне, как к той, кто пришла второй, хотя я и знаю, что так оно и есть. Я могу представить, как ревность, зависть начинают терзать меня. Как я жажду того, чего он дать не может. Боль от того, что я всего лишь второстепенная для него, может быстро стать невыносимой. И это не говоря уже о том, что если — когда, чёрт возьми, когда — я найду Серену, мне придётся сделать важный выбор.

— Мизери, — произносит он терпеливо. Всегда терпеливый, но в то же время требовательный. Я понимаю, что он протягивает мне руку. Она вытянута вперёд, ждёт меня, и… Это просто не может закончиться хорошо. И всё же, я думаю, Лоу, возможно, прав. Нам уже давно не избежать того, что происходит между нами.

Я улыбаюсь. Его тепло смешано с глубокой меланхолией. Это не закончится хорошо, но ведь мало что заканчивается хорошо. Зачем отказывать себе?

— Да? — отвечаю я, беря его за руку. Замечаю его лёгкое удивление, когда мои пальцы скользят мимо костяшек, а затем обхватывают его запястье. Обеими руками беру его ладонь и разворачиваю её. Провожу пальцами по его мясистой ладони, чувствуя под пальцами твёрдость мозолей и бугорки старых шрамов, избороздивших грубую кожу.

Большая, умелая, бесстрашная рука.

Я подношу её к своим губам. Нежно целую. Слегка царапаю зубами, отчего его веки закрываются. Он бормочет несколько тихих слов, но я не могу их разобрать.

— Если я действительно сделаю это, — говорю я ему, уткнувшись в кожу, — лучше избегать шеи.

— Почему?

— Может остаться след. Люди заметят.

Он резко распахивает глаза. — Ты думаешь, мне будет не всё равно?

— Не знаю, — лгу я. Сомнительно, чтобы Лоу заботило, что о нём думают другие.

— Ты можешь делать со мной всё, что захочешь, — произносит он, и кажется, что он подразумевает не только свою кровь.

Мои клыки царапают его запястье. Я дразню себя не меньше, чем его. — Ты уверен? — я колеблюсь, боясь, что это будет не так хорошо, как в первый раз. Вдруг я всё себе напридумывала, и он окажется на вкус, как любой другой пакет крови, который я когда-либо пила: приемлемый, но ничем не примечательный.

— Пожалуйста, — говорит он, тихо, голодно, и я вонзаю зубы ему в вену. Ожидание, пока его кровь попадёт мне на язык, длится достаточно долго, чтобы рухнули тысячи цивилизаций. Затем его вкус заполняет мой рот, и я забываю обо всём, кроме нас.

Моё тело расцветает новой жизнью.

— Блять, — ругается он. Я делаю сильный глоток, обхватив его руку, а он прижимает меня к холодильнику. Его зубы вонзаются мне в шею, достаточно сильно, чтобы оставить след. Он словно впал в транс, движимый инстинктами. — Прости, — хрипит он, а затем снова припадает к моей шее, жадно облизывая пульс. Метит меня. — Из всего хорошего… — он обхватывает мои бёдра, когда я трусь ими о его. — Из всего хорошего, что я когда-либо испытывал в своей гребаной жизни, ты — самое лучшее.

Я делаю последний глоток и запечатываю рану языком. Его глаза дикие, широко раскрытые. Глаза волка. Они смотрят на мои клыки, словно он отчаянно хочет, чтобы они снова вонзились в его тело. — Правда?

Он кивает. — Я собираюсь… — он целует меня, жадно, сразу глубоко, пробуя богатый вкус его крови на моём языке. — Можно мне…? — он подхватывает меня на руки и несёт наверх. Я зарываюсь лицом в его шею, и каждый раз, когда я покусывала его железы, его руки напрягались от удовольствия.

Комната Лоу погружена в темноту, но свет проникает из коридора. Он опускает меня на середину незастеленной кровати, тут же отстраняясь, чтобы снять футболку. Я сажусь и осматриваюсь, осознавая, что это действительно происходит.

— Я так долго их не менял, — говорит Лоу.

Я любуюсь его прекрасным телосложением, рельефными мышцами. Укуси я его куда угодно, везде найдётся источник питания. Можно впиться в его округлый бицепс, впадинку живота или его накаченную спину.

— Что? — я теряю нить разговора, пропускаю слова. — Что ты не менял?

— Простыни.

— Почему?

— Они пахли тобой.

— Когда… А, — мой взлом. — Прости.

— Запах был такой сладкий. Я дрочил на самые грязные фантазии, Мизери, — он нежно переворачивает меня, прижимая животом к матрасу. Мои леггинсы спущены до бёдер, а футболка задралась вверх. — А потом запах исчез, — он забирается на меня, по обе стороны от моих ног. Его руки смыкаются на округлых ягодицах, то поглаживая, то сжимая. Сквозь грубую ткань его джинсов его эрекция трётся о мои бедра. Когда я оборачиваюсь, он с довольным выражением лица обводит пальцами небольшие ямочки на моей пояснице. — Хотя сами фантазии никуда не делись. Он накрывает меня собой, согревая своим жаром, как одеяло. — Я не могу противиться тому, кем я являюсь по отношению к этому, — шепчет он мне на ухо. В его тоне слышится тень извинения.

— И кем ты являешься?

— Оборотнем, — его рука обхватывает мою грудную клетку, но останавливается прямо под грудью. Молчаливое напоминание о том, что мы всегда можем остановиться. — Альфой.

А-а. — Мне бы не хотелось, чтобы ты не был собой.

— Можно мне…? — его зубы осторожно смыкаются вокруг выступа моего плеча. — Я не собираюсь пускать кровь или причинять тебе боль. Но можно мне…?

Я киваю, уткнувшись в матрас. — Это кажется справедливым.

Он благодарно мычит и проводит языком длинную полосу вдоль моего позвоночника, поднимаясь к затылку. Он громко выражает своё удовольствие, хвалит меня, и хотя я не до конца понимаю, это важно для него, что-то значимое, всепоглощающее и, возможно, даже необходимое. Его рука снова прижимает мои запястья к матрацу над головой, словно ему нужно знать, что я никуда не денусь. Я борюсь с его хваткой, просто чтобы проверить.

— Веди себя хорошо, — цокает языком Лоу. — Ты справишься. Так ведь, Мизери?

— Да, — выдыхаю я.

— Прекрасно. Я просто помешан на них, — я чувствую горячее дыхание на коже и понимаю, что он говорит о моих ушах. — Они чувствительные?

— Я так не думаю… — его зубы смыкаются вокруг мочки уха, и по мне словно ток проходит.

— Вижу, что да, — протягивает он. Его член сильнее прижимается к моей заднице, а губы снова и снова возвращаются к моему затылку, словно он не может остановиться, будто это центр притяжения на моём теле. Я вспоминаю самолёт, насколько он был близок к потере контроля, когда впервые прикоснулся ко мне там.

— У оборотней в том месте железа? — спрашиваю я, слова приглушенные простынями. Я не помню, чтобы когда-либо была такой мокрой. Если это самое горячее, что я когда-либо испытаю, то мне бы очень хотелось понять, почему.

— Это сложно, — бормочет он, всасывая метку на выступе у основания моего позвоночника, и я издаю гортанный звук, а он вторит мне. Сзади слышится возня — его ремень расстёгивается, молния на джинсах опускается — и через несколько секунд шороха его член проскальзывает между моими ягодицами. Он влажный и горячий, трётся вверх-вниз, создавая нужное трение.

Лоу издаёт сдавленный стон.

— Презерватив, — выдыхаю я. Вампиры никогда ими не пользуются, но, может быть, у оборотней это принято? — У тебя есть?

Он наклоняется, чтобы ещё раз нежно укусить, прежде чем развернуть меня к себе.

— Нет, — отвечает он, его глаза пылают решимостью, когда он стягивает с меня леггинсы. Он смотрит на меня с неподвижным, пронизывающим взглядом, словно в его глазах отражается кульминация всего, о чём я никогда не узнаю. И когда он наклоняется, чтобы лизнуть ключицу, я чувствую его твёрдость, упирающуюся мне в живот. Его тепло разжигает мой голод к крови, создавая одновременно волнующее и тревожное напряжение.

— Но ты хочешь использовать защиту? — спрашиваю я.

— Нам она не нужна, — говорит он, задирая мою футболку. На этот раз он кусает меня в область груди. Его язык описывает круги вокруг моего соска, прежде чем прижаться к нему. Затем он втягивает его в рот, влажный и наэлектризованный.

— Остановись, — заставляю я себя сказать.

Он мгновенно отстраняется, опираясь на ладони, с трудом отрывая взгляд от моей груди.

— Мы не обязаны, — тяжело дышит он. — Если ты…

— Я хочу, но… — я приподнимаюсь на локтях. Футболка сползает, прикрывая верхнюю часть груди. Глаза Лоу снова скользят вниз, пока он с трудом не отводит их к окну. — Почему ты против использования защиты?

Если оборотни и люди могут иметь потомство, то ничего нельзя исключать.

— Я не… Мы можем, если ты хочешь. Но мы не можем заниматься сексом.

— Не можем?

— Не так.

Я сажусь, одёргивая футболку, а он отодвигается назад, садясь на колени. Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша, словно посреди дуэли времён Регентства.

— Может, нам стоит это обсудить.

Его кадык дёрнулся, выдавая внутреннюю борьбу. — Мы несовместимы в этом плане, Мизери, — он произносит это так, словно знает наверняка, и будто обдумывал это долгое время.

Моя бровь взлетела вверх. — Если существует Ана… — Значит, это возможно.

— Это другое.

— Почему? Потому что я вампир? — я опускаю взгляд на то, как я отчаянно вцепилась в край своей огромной футболки, словно в спасательный круг. Кажется, сейчас самое время для шутки. Чтобы снять напряжение. — Клянусь, у меня там нет зубов.

Он не улыбается. — Проблема не в тебе.

— А-а, — я жду продолжения, но его нет. — В чём же тогда проблема?

— Я не хочу причинить тебе боль.

Я бросила взгляд на его пах. Он уже натянул нижнее белье обратно. В темноте комнаты я не могу разглядеть всё детально, но судя по очертанию бугорка в трусах, там всё в порядке. Большой, да, но нормальный.

Вспомнив его рассказ о Швейцарии, о том, как там живут разные виды вместе, я спросила:

— Ты когда-нибудь… с человеком?

Он кивнул.

— И ты причинил им боль?

— Нет.

— Тогда…

— С тобой будет по-другому.

Мы ведь обсуждаем секс, верно? Вагинальный половой акт? Это непреодолимое препятствие, о котором он говорит, должно находиться где-то между его и моим половыми органами. Разве что он выглядит вполне стандартно в плане строения тела.

— Я росла с человеком. Мои репродуктивные органы не сильно отличаются от органов людей женского пола.

— Дело не в том, что ты вампир, Мизери, — он сглатывает. — А в том, что это ты. В том, что ты делаешь со мной.

— Я не поним… — он прерывает меня поцелуем, таким сильным, что на губах остаются синяки, но в то же время восхитительно безумным. Он обхватывает моё лицо, зубами теребит нижнюю губу, и я теряю нить разговора.

— Ты будешь так пахнуть, — бормочет он мне в губы. — Это уже случилось, а тебя даже не было в этой чёртовой комнате. — Да? — И я не смогу сдержаться, не захотев закончить.

— Прекрасно, — смеюсь я. Мой лоб упирается в его. — Я хочу, чтобы ты закончил, я…

— Мизери, мы разных видов.

Я обхватываю его запястья пальцами. — Ты сказал… Ты сказал, что мы сделаем это. В кабинете Эмери, — я краснею, смущаясь признаться, что уже несколько дней думаю об этих словах.

— Я сказал, что мог бы тебя трахнуть, — с трудом выдавливает он. — Но не то, что сделаю это.

Я опускаю глаза.

— Ты собирался мне когда-нибудь сказать? Что мы не можем заниматься сексом?

— Мизери, — его взгляд встречается с моим, и мне кажется, он видит всё. Самое нутро меня. — То, что мы делали, и то, что будем делать — это всё секс. И всё это будет очень приятно.

Я верю ему, правда верю. И всё же: — Ты уверен? Что мы с тобой не можем…?

— Я могу тебе показать. Хочешь?

Я киваю. Он снова целует меня, нежно, явно пытаясь всё делать медленно. Но это я отстраняюсь, чтобы снять футболку.

— Ты делала подобное раньше? — спрашивает он, уткнувшись мне в шею, и я мотаю головой. Он никогда бы меня не осудил, но мне хочется объяснить. — Это было странно. Делать это с человеком, когда я уже лгала ему обо всём. — А вампиры никогда не были вариантом. Я всегда был одна, на границе между этими двумя мирами. То, что я чувствую себя как дома рядом с оборотнем, близости с которым вообще быть не должно… В этом есть что-то неправильное. Или мучительно правильное.

— Выпей ещё, — приказывает он, толкая меня на кровать. Мы оказываемся на боках, лицом друг к другу. Не то положение, которое я бы связала с диким и необузданным сексом.

— Если я начну пить, мы не сможем…

Он кладёт мне руку на затылок и направляет моё лицо к своей шее.

— Сможем, — рычит он, сбрасывая джинсы. Теперь я чувствую только его горячую кожу, прижатую к моей, грубые волоски на руках и ногах кажутся чуждыми, но в то же время волнующими. Я просовываю голень между его коленями и провожу рукой по его телу, любопытная и жаждущая исследовать. Он восхитительно непохож на меня, и хотя я не из тех, кто восхищается красотой, не могу перестать думать о том, что он мне нравится: его внешность, его прикосновения, его отношение ко мне. Лёгкая дрожь в его пальцах, когда они ложатся мне на талию, а мышцы тела напрягаются в терпеливом ожидании.

— Ты так красива, — шепчет он мне в висок. — Я думал так с тех пор, как мне показали твою первую фотографию. Ты шла к алтарю, а я боялся поднять взгляд. Я ещё даже не почувствовал твоего запаха, а уже не мог оторваться.

Смутная, сладкая и пугающая мысль, совсем не свойственная мне, проносится в голове: «Как бы я хотела быть твоей парой». Я знаю, что лучше не говорить этого. Знаю, что лучше даже не думать об этом. Вместо этого чувствую, как его большая рука обхватывает мой затылок.

— Мизери, я правда хочу, чтобы ты покормилась.

Впиваться в него зубами становится уже привычным делом, его вкус прекрасен и знаком. Я не позволяю себе думать о том, как я вернусь к холодным пакетам крови. Я просто делаю глубокие, блаженные глотки, и когда слышу его протяжный, вибрирующий стон, когда он тянет моё запястье к его члену и смыкает пальцы вокруг него, я счастлива, податлива и жажду угодить.

Он твёрдый, но при этом мягкий, и многого не требует. Он один раз проводит моей рукой вверх и вниз, ещё раз, и на этом его инструкции для меня заканчиваются. Моего прикосновения, кажется, достаточно, как и всего остального во мне.

— Я собираюсь кончить очень быстро, — пыхтит он.

Я отпускаю его вену с влажным хлопком. — Тебе не нужно.

Он смеётся, качнувшись навстречу моему кулаку. — Выбор невелик, — он усиливает хватку на моём кулаке, создавая давление, которого он так жаждет. — А потом я покажу тебе, что ты со мной делаешь.

Всё, что ему нужно, нужно и мне. Его бедро вклинивается между моих, и я трусь о него, смущённая непристойными ритмичными звуками от этого прикосновения, беспорядком, который я на нём оставляю. Но это приятно, настолько приятно, что невозможно остановиться, настолько, что хочется забыть обо всём. И становится ещё приятнее, когда его рука массирует мою грудь и перемещается к пояснице, чтобы обхватить мои бедра, располагая меня так, чтобы… да, тут.

— Тут, — я промычала это слово ему в шею, сквозь глотки крови. Бесстыдная, с головокружением и мимолётно счастливая, я тёрлась о него, ища удовольствия, как будто оно у него припасено для меня — не «если», а «когда». Я сделала последний глоток, проглотила и спросила: — Так хорошо?

Глаза Лоу смотрят на меня невидящим взглядом, и то, что он, похоже, слишком потрясён, чтобы говорить, его неуклюжие, нескоординированные попытки кивнуть в знак удовольствия — именно это доводит меня до грани.

Я издаю низкий, протяжный скулёж, и мой оргазм разливается тёплой волной по моему телу. Дыхание участилось, взгляд затуманился, и меня всю затрясло, прижавшись к бедру Лоу, извиваясь на нём, словно дикое существо. Я полностью отдалась моменту, забыв обо всём, что делала для него, о том, какой темп задавала, какие ласки ему нравились. Но даже в этот момент, ему было достаточно просто видеть и слышать моё наслаждение.

Его руки крепче сжимают меня. Его член становится твёрже. Его губы, прижатые к моим, произносят лихорадочные слова о том, как сильно он этого жаждал, как я прекрасна, как он будет думать обо мне всякий раз, делая это, с этого момента и до самой смерти. Его сперма горячая на моих пальцах, на моём животе. Звуки, вырывавшиеся из его горла, напоминали рычание дикого зверя, потерявшего связь с разумом.

«Это прекрасно», — думаю я. Не только само удовольствие, но и разделение его с кем-то ещё, с кем-то, кто мне небезразличен и кого я, возможно, даже немного люблю, насколько я способна.

И тут содержание его слов изменилось. В отличие от моего оргазма, который накатил волной, достиг пика и постепенно сошёл на нет, его длиться. Нарастает. Лоу содрогается, тяжело дышит и издаёт сдавленные звуки, прежде чем спросить меня:

— Ты хочешь узнать?

Я киваю, всё ещё тяжело дыша. Его рука опустилась вниз, чтобы провести моей по его члену, пока мы не достигаем основания.

— Чёрт.

Его щеки раскраснелись, голова запрокинута назад. Я не сразу понимаю, пока его нежная кожа не меняется. Что-то набухает под моей ладонью. Рука Лоу сжимает мою, прижимая её туда, обхватывая выпуклость, словно он просто хочет, чтобы её держали, заключили во что-то. Она увеличивается, и сдавленные стоны Лоу становятся громче, и…

— Мизери.

Он произносит моё имя, словно молитву. Будто я — единственное, что отделяет его от рая на земле. Именно в этот момент я понимаю, что он имел в виду.

Возможно, в сексуальном плане мы с ним не совсем совместимы.