Один раз – не вампир. Книга 5

Глава 25

Всё эти новости я хорошенько обдумал, хотя Жарра меня здорово отвлекала, а затем отправился в кабинет Магистра Ордена Лежачей Башни сэра Протазана. Тот оказался на месте, но мне пришлось ждать аж полчаса, причём в специальной комнате, чтобы не пересечься с предыдущим посетителем.

— Я не хочу правления церкви, — заявил я сразу после приветствий, и без приглашения плюхнулся в гостевое кресло. — Поэтому хотел бы помочь вам. Добиться, чтобы монархи выбрали светскую империю.

— И чем же вы поможете, сэр Дим? — язвительно спросил вельможа. — Свернёте пару монархических голов, из тех, кто точно проголосует за Первосвященника?

— Нет, — усмехнулся я. — Но может вы расскажете, какой расклад и как будет проходить голосование, и мне удастся что-то придумать.

— Придумать? Вам, не разбирающемуся в политике? Да вы даже до сих пор не добились согласия Её Величества Диллы отдать свой голос мне.

— Ещё есть время, — махнул рукой я. — Девушка ломается. И в первую очередь потому, что вы, сэр Протазан, наставили рога её родному брату. Я бы даже мог предложить вам парочку уроков, как действовать, чтобы любовные приключения были для двоих, а не для всех окружающих.

На самом деле с Диллой я ещё не разговаривал, да и на брата ей наплевать. Просто мне не понравилось, как этот старый козёл попробовал принизить мои умения. И пусть я в политике действительно не разбираюсь, но и ему, судя по нервному состоянию, интриги не особо-то помогли.

А я ещё и добавил:

— И я придумал, что хочу себе за голос Диллы. Вы избавите меня от присяги императору.

— А что так? — прищурился хозяин кабинета. А вот затем до него стало доходить, что на публичном мероприятии с кучей магов, вампира точно разоблачат, так что он важно добавил. — Ну вы же должны понимать, что присяга…

— Должен! — рыкнул я. — Но и вы должны понимать, что я всё ещё вампир только потому что вы не выполнили ваше обещание попросить дайлиали, покровителя Ордена, выслушать меня и выдать мне душу. Одну штуку.

— Я не могу влиять на ангела, и вы были сразу в курсе этого! — завопил Протазан.

— Ладно, не хочу пустого спора. Пока вопрос с присягой откладывается, — отмахнулся я. — Сейчас важно пройти первое голосование королей и не отдать власть в жадные ручонки жрецов. Так что рассказывайте про расклады и процедуру голосования.

Сэр Протазан поиграл желваками, кажется с трудом принимая решение посвятить меня в детали проблемы, после чего достал из ящика стола шарик и катнул его ко мне по столешнице. Я поймал и сразу по лёгкому покалыванию понял, что он серебряный. Просто шарик, сантиметров около двух в диаметре. Покрытый узором, но не особо сложным. Любой приличный ювелир такой сваяет за несколько часов.

Вес небольшой, так что шарик пустотелый. Я покрутил его в пальцах и приложив лёгкое усилие разомкнул на две половины, соединённые шарниром. Небольшая пружина удерживала его в закрытом виде, как и в полностью раскрытом. Внутри обе половины оказались закрыты пластинами, так что на шкатулку это изделие не походило. Одна из пластин была просто гладкой, а вот на второй была выгравирована корона.

Магистр поморщился и произнёс:

— Вы быстро разобрались. Я в своё время потратил почти час, чтобы понять принцип. Петля почти незаметна, как и шов.

Он катнул мне ещё один шарик, на одной из внутренних пластин которого была выгравирована уже восьмёрка. Символ Пресветлого.

— Это шары для голосования. Для тайного голосования, — пояснил хозяин кабинета.

— Зачем такие сложности? — удивился я. — Не проще просто использовать чёрные и белые шарики? Или даже просто камушки.

Мне даже вспомнилось почти забытое выражение из моего прежнего мира: «прокатить на вороных». То есть кинуть в урну для голосования чёрные шары, традиционно обозначающие «против».

Но сэр Протазан только хмыкнул и принялся пояснять:

— Когда-то так и делали. Но даже при голосовании монархов, ещё при прежней империи, случались досадные инциденты. Можно ведь кинуть в урну не один шарик, а больше. А при тайном голосовании отследить это невозможно. Монархи — персоны важные, и обыскивать их перед процедурой не принято, а в одежде можно спрятать много чего.

Я усмехнулся и прокомментировал:

— Согласен с вами, вариант с камушками открывает огромные возможности для мошенничества. Но когда вскроют урну, количество шаров или камней окажется больше ожидаемого.

— Именно так. Но кто подкинул больше положенного, неизвестно. Соответственно, более чем достаточно возможностей для обвинений, а ведь настоящий рыцарь терпеть не будет. В древности доходило до смертоубийств.

Сэр Протазан встал из-за стола, прошёлся по кабинету и произнёс:

— Расскажу уж всё как есть. Первое голосование будет по сути о доверии церкви Пресветлого. Доверяют монархи Первосвященнику или нет. И сейчас ожидается небольшой перевес не доверяющих. Но! Есть огромный нюанс. Церковь может надавить на пару-тройку королей, угрожая им. Можно и пообещать какие-то блага, но жрецы раздавать блага не любят, а вот запугать старого короля адом — это запросто. Потому голосование тайное, и любой запуганный может потом соврать жрецам, что уж он-то голосовал за Первосвященника. А короли очень не любят когда их запугивают, так что скорее уж проголосуют против, благо соврать потом на исповеди им не привыкать.

Я кивнул, соглашаясь с разумностью такого решения. А Магистр продолжил:

— Итак. Каждому королю утром выдадут по несколько шариков. Поровну обоих типов. Половина за церковь, а половина за светские власти. И количество выданных шаров зависит от размеров и влияния королевства. Монархи самых крупных государств получат по пять шаров каждого типа, а мелких — по одному.

— А всякие вольные бароны и графы в пролёте? — усмехнулся я.

— Как вы сказали? В пролёте? Не очень понял смысл выражения, но в общем да, в первый день голосуют только короли. Итак. По мере процедуры голосования, каждого монарха вызывают, и он заходит сначала в палатку, установленную прямо в зале. Там он достаёт из кошелька шары того типа, которые собирается бросить в урну, и каждый проверяет. Все складывает в стеклянную чашу и уже на глазах у всех идёт к урне. Она представляет из себя большой стеклянный сосуд с узким высоким горлом, куда шары и кидают по одному. Все всё видят. Но! Были случаи, когда из рукава незаметно доставали ещё парочку шаров, поэтому на дне урны, на высоте в пядь, установлена стальная пластина. Шар ударяется о неё, и все слышат громкий звук. Дальше шар отскакивает и падает на дно. Вот такой сложный контроль. Мимо пластины сквозь узкое горло не кинуть. Вокруг зоны для голосования стоят маги от всех заинтересованных сторон, и они распознают любую магию. Потом шары вытаскивают, открывают и раскладывают по стеклянным коробкам с ячейками под каждый шар, выясняя, кто победил. Вроде бы система, не допускающая никаких обманов и манипуляций вроде запугивания, не так ли?

Я всмотрелся в торжествующее лицо Магистра, и заподозрил, что что-то не так. Но и вправду, способов обмануть такую продуманную систему не видел.

На что Протазан ухмыльнулся и произнёс:

— Но способ обмана есть! Вы недооценили изобретательности жрецов! Дело в том, что в зале установлена ещё одна палатка, в которой сидит епископ. И палатка эта вне зоны голосования, так что в ней магию использовать можно. Почти все короли, перед тем как идти голосовать, заходят в неё. Кто-то молится, чтобы Пресветлый даровал ему мудрость сделать верный выбор, а кто-то просто говорит, что жрецам надо поменьше лезть в дела королей. Но это не касается тех, кого жрецы запугали. Те уже дали согласие проголосовать как надо Первосвященнику, и осталось только заставить их это сделать. Они должны заранее оставить полученные шары доверенному лицу, и не иметь при себе ничего серебряного. В палатке епископ амулетом проверяет, что у них нет с собой серебра, и выдаёт нужные шары. Обмануть жрецов сломленному монарху не получится.

— Ого! — даже восхитился я. — А вы, сэр Протазан, я смотрю, очень даже в курсе. Не применяли ли раньше такой приём?

— Я нет, — злобно сверкнул на меня глазами Магистр. — Но действительно, эту схему разработал Тайный Орден несколько сотен лет назад, когда он ещё был по сути подразделением церкви. Так что я, как вы выражаетесь, очень даже в курсе. Но сейчас это не важно. А важно то, что люди Первосвященника запугали троих монархов, и им этого хватит, чтобы выиграть голосование! Людьми Запада будет руководить церковь! И все мои усилия возглавить противостояние нежити идут прахом! Второго голосования, на котором меня должны избрать императором, просто не будет!

Я откинулся на спинку кресла, подумал ещё минуту, покрутил в руках шар, пощёлкал им, открывая и закрывая, после чего произнёс:

— Церковь руководить не будет. И ваши интриги с прицелом на императорский трон не пропадут. Ибо… На каждую задницу с хитрой резьбой, найдётся кое-что с винтом.

— Вы хотите предложить какую-то магию, чтобы обмануть церковников? — язвительно спросил Протазан. — Но вы может просто не расслышали? Я говорил, что в зоне голосования любую магию заметят.

— Никакой магии, — усмехнулся я. — Сплошная механика. И сначала вопрос. У вас есть парочка надёжных ювелиров, которые смогут доработать шары? А затем мы подменим ими те, что будут у епископа-мошенника.

— Ювелир есть, — кивнул Магистр с явным интересом.

— Ну значит вы мне будете ещё что-нибудь должны, кроме избавления от присяги императору, — рассмеялся я. — А сделать надо ещё одну пружину. И спусковой механизм. На пластину внутри шарика надо нанести гравировку с обеих сторон. И не припаивать её, конечно, а прижать особой пружиной. Сначала, при открывании шара, всегда видна та сторона пластины, на которой знак бесконечности. Но после того как шар ударится, а он ударится, когда его бросят в урну, сработает спусковой механизм и прижмёт пластину к другой полусфере, так что на виду будет сторона с короной. Если сделать всё аккуратно, а потом никто ковырять шар не додумается, то и заметно не будет. Если ваш ювелир не поймёт, то пусть спросит у меня. Я даже могу накидать эскиз, что надо сделать.

Сэр Протазан минуту посидел, осмысливая моё маленькое рацпредложение, а затем вылетел в приёмную и заорал секретарю, чтобы тот послал младшего члена ордена за ювелиром. Совершенно определённым ювелиром, но меня это мало заинтересовало. Главное, что есть такой тип, который и печатку поддельную на перстне при необходимости сделает, и шары для голосования доработает. И болтать не будет. Или по убеждениям, или из-за страха.

Через минуту Магистр вернулся в кабинет, вытер платком выступивший на лбу пот и важно произнёс:

— Сэр Дим, Почётный Магистр Тайного Ордена Лежачей Башни! Я лично благодарю вас и обещаю, что после завершения процедур по организации Второй Империи Людей Запада, я учрежу высшую награду Империи, и одним из первых её получите вы!

Я усмехнулся, так что старый интриган пояснил:

— И нет, не за обман! А за то, что ваше предложение позволит нивелировать последствия обмана жрецов церкви!

Уже через два дня Протазан с гордостью показал мне модернизированный шар для голосования. Я открыл его и полюбовался на пластину с гравировкой церковного символа — знака бесконечности. Закрыл шар и несильно кинул его в стену. В момент удара раздался тихий щелчок пружины, но это я вампирьим слухом различил. Обычный человек ничего не услышит.

Снова открыл шар, и теперь пластина была прижата к другой полусфере, и на ней красовалась выгравированная корона.

Ну и отлично! Мне очень не хочется, чтобы жрецы Пресветлого получили ещё больше власти. Им и так её хватает с избытком, и используют её они по большей части для себя, любимых.

В Гросан уже съезжались короли Запада, другие независимые владетели, а также представители государств, которые в империю точно не войдут, но приглашены на выборы как гости. Эфили настояли, чтобы в стороне не остался никто, ведь нежить, если её не сдержать, разбираться в человеческих государствах не будет.

Наиболее денежные монархи арендовали дворцы и богатые особняки купцов, чтобы разместиться с многочисленной свитой. Короли победнее, всякие вольные бароны и графы, а также послы государств, не относящихся к Западу, селились в нескольких спешно отреставрированных гостевых домах, расположенных рядом с дворцом, в котором и должны состояться выборы.

Первый день был посвящён просто предварительным выступлениям. И начала их посол эфили, немолодая красивая дама с очень властным и даже немного презрительным лицом с голубой кожей. В первый раз за половину тысячелетия широкие массы простых вельмож могли лицезреть представителя магической расы без маскировки.

Главный зал дворца представлял из себя обширное помещение с установленными по периметру креслами. Там разместились участвующие в выборах монархи с супругами и с одним сопровождающим. На почётном месте восседал аж сам Первосвященник, в окружении трёх самых приближенных архиепископов. И этот тип только что ручонки не потирал, ожидая уже завтра резкого усиления и так немалой власти.

На втором этаже шли ложи для почётных гостей. И среди них я заметил очень немолодую даму с лицом, будто высеченным из камня. Старшую княгиню амазонок.

В ложе по соседству сидел крепкий старик с обманчиво дружелюбным выражением на лице. Или уж скорее на морде, как я подумал. Салацкий князь собственной персоной.

И это были очень важные персоны, которые привыкли принимать серьёзные решения сами. Другие сильные государства ограничились послами. Шаньшань прислал третью Верховную Жрицу Безымянного бога, а Багентский султан Главного Визиря. Даже от кочевников степи присутствовал Верховный Шаман Железного Хана, хотя самого хана недавно ухлопали в набеге, а новый вызреет лет через двадцать-тридцать.

Выше лож для почётных гостей находилось аж три ряда балконов, куда собрали всю остальную публику. И не только гостей. Вольным баронам северо-запада и независимым владетелям Запада, которые тоже имеют право голосовать на выборах императора, выделили места именно здесь.

И многие оказались очень этим недовольны, хотя, по правде говоря, их голоса имели такой микроскопический вес, что они могли вообще на выборы не являться. А в первый день, когда должно решиться, будет ли империя светской или по сути просто очередным департаментом при кабинете Первосвященника, всякая мелочёвка вообще к голосованию допущена не была.

К когорте незначительных владетелей относился и я, как граф де Сонг. И я уж точно не пойду голосовать. Вампиру не стоит соваться в то место, где его сразу разоблачат. Но на балконах для меня было вполне безопасно, так что посижу… посмотрю.

В завершение я отметил, что окон в зале не было, потому что периметр был занят балконами, да и вообще, зал находился в середине строения дворца, и по коридорам можно было легко попадать на балконы. Освещение же падало через стеклянный купол. Ну и магических фонарей хватало.

Рядом со мной в кресле устроилась Жарра, наряженная в брючный костюм и с толстенным слоем косметики на лице, полностью изменившей черты лица. Осмотрелась и проворчала:

— В гробу я видала это собрание, да мне ещё и лучше многим важным магам на глаза не показываться, но Протазан попросил меня посмотреть. Может что-нибудь магическое замечу. Да и вероятность битвы не нулевая, и ему надёжный маг под рукой лишним не будет.

Я кивнул, затем осмотрел балконы, и напротив себя заметил Мун. Она теперь жена наследного принца Гаркони, и вот… Тоже здесь. Девчонка показала мне тайные знаки, вроде как приветствие, а затем и извинение. Я ответил почти незаметным жестом «всё хорошо». На самом деле не очень-то хорошо, конечно. Выходить замуж в тринадцать лет, и не спросив разрешения опекуна — это несусветная дурость. Но чего уж, поздно рвать и метать… Надрать задницу замужней принцессе — это слишком даже для меня.

Затем я рассмотрел в зале Диллу, за креслом которой на стульчике пристроилась Сальяна. И королева тоже заметила меня, одарив очень многообещающей улыбкой. Но так как эта дурочка тайных знаков не знает, да и вообще мало представляет, как надо вести себя, не привлекая лишнего внимания, то её улыбку приняли на свой счёт человек пять.

Я их не видел, так как свою сторону балконов осматривать трудно, но предположил это по восхищённым вздохам. А один придурок с первого балкона вообще вскочил, начал слать воздушные поцелуи, и как итог, свалился вниз. Что-то себе сломал, но и поделом. И это не я говорил, а некоторые радетели за нравственность. Ещё бы, несдержанный вельможный юнец посмел разинуть рот аж на саму Диллу Праведную. Красивую, но недоступную как скала.