Одна

Глава 29

Я – торнадо из чувств.

Злость. Ревность. Боль. Предательство.

Даже чувствую проблеск надежды, что то, что я вижу не было реальным.

Но слышу толпу. Вижу улыбки.

Вижу, как люди берут свои чековые книжки.

Пакс и Элейна два самых замечательных человека, которых люди когда-либо видели. Они вместе. Целуются. Это сказка. Это заставляет поверить в красоту и первую любовь, и в человека, который преодолел трагедию, чтобы найти свою принцессу. Это прекрасно.

И это обойдется вам в сто баксов.

Это нереально, пытаюсь я сказать самой себе. Он делает это ради денег. «Как он позволил мне кататься на нем ради денег?», —комментирует недовольный голос внутри меня. Гневно моргаю от жжения в глазах. Злюсь на себя за свою заботу и за то, что пришла.

Я злюсь, что Элейна идеально смотрится рядом с Паксом.

Не задумываясь, разворачиваюсь.

— Дорогая! — слышу, как миссис Патерсон зовет меня. — Постой! Вернись!

Не уверена, что делаю или даже куда иду. Я унижена. Все в комнате видели, что мы с Паксом прибыли вместе. Сейчас все в комнате смотрят на Элейну и Пакса. На поцелуи. Внезапно становится трудно дышать. Огни, камеры и изящно одетые люди слишком ограничивают пространство.

На моих низких каблуках легко ходить, и я могу добраться до огромных двойных дверей за несколько секунд. Это выход. Замечательно. Дверь громко закрывается сзади, когда выбегаю, не заботясь, увидят ли люди мой уход. Может быть этому всему есть разумное объяснение, но в этот момент мне все равно. Он целует моего врага. Никогда так не думала об Элейне, но в эту секунду такой она является для меня: врагом. И она хочет Пакса.

Как она с ним познакомилась? Как он допустил, чтобы это случилось? Почему она ненавидит меня? Эти вопросы кружатся у меня в голове, и каждый следующий громче предыдущего. Жжение в моих глазах превращается в слезы, и мои щеки становятся мокрыми от них.

Внутри густая тупая боль. Когда умерла бабушка я почувствовала пустоту, ничтожество. Прямо сейчас чувствую что угодно, но не пустоту. Чувствую гнев, ревность и смятение, и все три вихря внутри сжимаются, чтобы достать каждую часть моего сердца. Это всего лишь маленький орган по сравнению с остальным моим организмом, но в этот момент это все, что я чувствую. Не реагирую на ноги, идущие через автостоянку. На шум вокруг меня. Холодный воздух, который внезапно поднимается, как будто что-то идет за мной.

Все, что я вижу – Пакса и Элейну.

Все, что я чувствую, боль.

Все, что я ощущаю – это мое собственное сердце, бьющееся быстрее от моих эмоций.

Думаю, это карма. Я думала только о бабушке и себе. Когда она умерла, мои мысли сосредоточились на себе, на том, чтобы делать то, что обеспечит мою жизнь: как искать правосудия для нее, как использовать одержимость Брейдона в свою ползу, как уехать из Миннесоты, как выжить, когда я это сделаю. Я была эгоисткой. Я эгоистична.

Карма – сука.

— Джулс. — Я слышу тяжелые шаги, стучащие по тротуару. — Подожди! — его голос звучит в моих ушах, причиняя мне физическую боль. Не оборачивайся, говорю сама себе. Не оборачивайся! Ускоряю шаг. Я не хочу слушать, что он собирается сказать. Ничто не сможет оправдать то, что я видела. Ничто.

— Джулс! — Пакс ловит меня, сжимает локоть и оборачивает. — Что ты творишь? Ты не должна быть здесь одна. Это не безопасно...

— Не безопасно? — шиплю я. Не могу вспомнить, когда была такой злой. — Ты целовал ее и теперь беспокоишься обо мне? Так не пойдет, — трясу я головой.

— Послушай, — умоляет он. — То, что ты видела не было правдой. Она...

— О, все было правдой, — огрызнулась я. Изображение как они целовались, всплыло в моей голове, как водоворот.

— Я не знал, что так произойдет. Она... — внезапно он останавливается.

— Она что? — Я отдергиваю руку, наблюдая за его лицом. — Она заставила тебя? Потому что мы оба знаем, что это ложь, Пакс. Ни одна женщина не может заставить человека, у которого девяносто килограмм мышц, сделать что-либо.

Он открыл рот, но ни произнес, ни звука. Чувствую, что мое сердце разбивается, и каждая часть медленно и болезненно отрывается. Я не должна была доверять ему. Чувствую, как слезы застилают мои глаза. Я думала, что он другой. Он преследовал меня так усердно, внушал мне, что то, что между нами, было настоящимм. Он казался слишком идеальным, чтобы быть правдой. Это должно было стать поводом для сомнения. К сожалению, я сделала это сама. Больше не хотела быть одинокой и впустила его. Я дала ему возможность причинить мне боль.

— Ты встречался с Элейной раньше. — Делаю шаг назад, кулаки сжимаются по обе стороны от меня. — Ты знаешь ее. Кто она для тебя? — мой голос глухой.

Я не хочу слышать ответ, но должна знать. Я нуждаюсь в этом, как в воде.

Руки Пакса по бокам. Он боится коснуться меня.

— Никто.

— Неправильно! — кричу я. — Она ни никто! Не лги мне. Кто она для тебя?

— Никто! — кричит он в ответ.

Он выглядит сердитым и расстроенным. Стресс от моей ситуации и недостаток сна накрывают и его. Вдруг замечаю круги под его глазами. Они были там все время?

— Чертов врун! — кричу я, желая так сильно ударить его, чтобы причинить ему такую же боль, какую причинил он мне.

— Я не вру! — настаивает он.

Он сердито сжимает челюсть. Пытается успокоиться. Я не могу позволить этому случиться. Не могу позволить ему контролировать себя настолько, чтобы он мог обдумывать правильные слова, которые нужно говорить мне, чтобы я снова поверила ему.

— Она твоя любовница? — обвиняю я его, шагнув вперед. — Твоя шлюха? Твоя игрушка? Вы двое смеетесь надо мной по ночам? Как я так легко сдалась под твоим обаянием? — рычу я. Еще одна идея появляется у меня в голове. — Или она такая же жертва, как и я? Ты с ней тоже играешь? Проверяешь, скольких девушек сможешь затащить к себе в постель за семестр? Ты, черт возьми, кабель! — Я кричу не в силах контролировать слезу, которая скатилась с моего глаза.

Пакс выглядит так, как будто я его ударила. Хорошо. Я хочу, чтобы ему было больно.

— Ты все неправильно поняла, Джулс. Я...

— Единственное чего я от тебя хочу – правды. Кто она для тебя? — спрашиваю я, подчеркивая каждое слово одним шагом вперед. Пакс спотыкается, у него ошеломленный взгляд, словно он не может поверить, что это действительно происходит. Смотрю ему в глаза, не позволяя отвести взгляд.

Наступает молчание, перед тем как он отвечает.

— Она моя бывшая девушка, — отвечает он тихо. Мое сердце сжимается. Может быть часть меня всегда это знала, но слышать, как он говорит это вслух, оказалось еще больнее, чем я могла представить.

— Она была той девушкой, которая увидела меня и моих родителей на дороге. И она набрала 911. Подошла к нам, взяла меня за руку и ждала со мной, пока не приехала скорая. Она спасла мою жизнь, Джулс, — тихо признается он, его глаза сияют от боли. — Она привела меня в «Сердца любви». И помогла мне. У меня были проблемы с ходьбой в начале. Она навещала меня каждый день, помогала мне, когда я падал, кормила меня, когда я отказывался есть. Для меня было темное время. И она, — сглотнул он. — Она хотела быть светом.

Медленно закрываю глаза не в силах смотреть на его лицо, не в силах больше слушать об этом. В эту секунду чувствую, что весь мой мир ускользает, дрейфуя, как будто это никогда не было в реальности. Может, и не было.

— Я пытался построить с ней отношения. Она так сильно меня любила. По-своему я тоже ее любил, — признается он. Я дрожу. — Я был с ней полтора года. Пытался построить отношения, — повторяет он, словно пытается убедить себя. — Проявлять свою любовь так, как она проявляла ее ко мне, но я просто не мог. Это дошло до того, что я придумывал оправдания, чтобы не видеть ее. Лгал о том, куда иду. Понимал, что это причиняло ей боль, но не мог остановиться. Я поддерживал эти отношения, потому что чувствовал себя обязанным поддерживать их. Она была женщиной, которая помогла спасти мою жизнь. Я был ей должен. Мне нужно было остаться. — Он отвел взгляд. — Мне стыдно за то, что я сделал, Джул. Я заставил нас обоих быть несчастными долгое время, потому что был трусом, чтобы уйти. В конце концов, я решил приобрести яйца. Знаю, насколько короткой может быть жизнь. Хотел ли я тратить ее на это? Хотел ли тратить всю ее жизнь на это? Так что я закончил это. Ушел.

Плачу. В голове нет мыслей, только боль в моем сердце.

— Правда в том, — продолжает он. — Что Элейна до сих пор думает, что любит меня. Она думает, что нам нужно снова быть вместе. — Я вздрагиваю. Слова причиняют мне боль. — Но я знаю, что она ошибается. Глубоко в ее сердце она не хочет возвращаться ко мне. Она этого не сделает, — настаивает он, когда видит мое недоверие на моем лице. — Я ее первая любовь и первый мужчина, который не поддался сразу ее очарованию. Я для нее как вызов, который она должна покорить. Правда в том, что, если бы я был бы счастлив с ней, если бы мы были просто нормальной парой, она бы теперь ушла от меня. Она преследователь, победитель. Как только она тебя догоняет, ей становится скучно и в конечном итоге переходит к следующему вызову.

Его голос становится тише.

— Она не любит меня, Джулс. Я всего лишь вещь, которую она хочет. Это все чем я был и когда-либо буду для нее. — Он касается рукой моего лица. Я крепче сжимаю глаза. Не могу смотреть на него. — Джулс, пожалуйста, я люблю тебя. Пожалуйста, не делай этого.

Притворяюсь, что мое сердце не разбито. Что мое тело не просит еще больше его прикосновений.

— Человек, который любит меня, не будет целовать другую женщину, — наконец отвечаю я самым холодным тоном, которым только могу. Гнев пульсирует по моему телу, окружая все вокруг меня. Мои глаза открылись, ледяные, как ледник. — Человек, который любит меня, не будет ничего от меня скрывать.

— Как будто ты не скрывала от меня ничего? Как будто твое прошлое не хуже моего? — Он смеется, хрипло и сердито.

Как он смеет поднимать Гонзалеса и Брейдена? Как он смеет использовать то, что я сделала, чтобы говорить о наших отношениях?

— Это не имеет никакого отношения к нам. Никакого. — Я жестикулирую, машу рукой. — Я никогда не любила никого, кроме тебя.

— Значит, единственный мужчина, с которым ты будешь встречаться – это мужчина, который раньше не встречался с другими женщинами? — спрашивает он. — Это смешно, и ты это знаешь. — Он уходит прежде, чем я успеваю ответить.

Мой гнев взрывается.

— Мне все равно. Разве ты не видишь? Мне. Все. Равно!

— Хватит вести себя как ребенок. Ты ведешь себя неразумно.

— Прекрати вести себя как мужчина-шлюха!

— Это было случайностью, и мне жаль. Что еще ты хочешь, чтобы я сказал? — сердито спрашивает он. — Она подошла ко мне. Поцеловала меня. Держалась за меня. Я отошел. Оттолкнул ее!

— О, я уверена, что тебе пришлось сильно потрудиться, чтобы оттолкнуть ее, — парирую я, чувствуя, как ярость растет во мне. Волны гнева не прекращаются, а только возрастают, чем дольше мы говорим.

— Джулс, я был в комнате с сотней людей! Там везде были камеры. Я не мог просто оттолкнуть ее назад, не со своим размером. Она упала бы, и ей было бы больно. Знаешь, они называют это насилием!

— О, это просто великолепно! — кричу я. — Ты не можешь оттолкнуть женщину, которая целует тебя, потому что это будет насилием!

Мужчины такие лжецы, дерьмо!

У Пакса хватает приличий выглядеть немного смущенно.

— Поцелуй длился пять секунд, максимум! Это ничего не значит! Я забрал бы его в тот же момент, если бы мог.

— Но ты не можешь! Ты не можешь повернуть время вспять, чтобы стереть то, что ты сделал, — выплевываю я. Я чувствую пустоту, безрассудство. — Знаешь, Брейден, возможно, был сумасшедшим и навязчивым, но он никогда в жизни не обманывал меня. Никогда.

— О, так теперь ты сравниваешь меня со своим бывшим психическим парнем-убийцей и думаешь, что он лучший мужчина?

— Не в бровь, а в глаз.

Пакс выглядит отвратительно. Его глаза яростные. Он выдыхает, чтобы успокоится. Его тело слегка дрожит.

— Я знаю, что тебе больно, но мы можем справиться с этим, если ты готова быть благоразумной.

— Я не веду переговоры с обманщиками. — Мои глаза пылают. Он так близко к краю. Хочу подтолкнуть его. Хочу, чтобы он упал. — Я больше не хочу тебя видеть. Понял? Никогда.

На его лице множество эмоций. Неожиданность. Боль. Обида. Злость. Тишина неизмерима, когда мы смотрим друг на друга, причиняя друг другу боль взглядами. Затем его глаза тускнеют, напоминая мне о фиолетовых небесах и серых облаках.

— У меня нет времени заниматься этой детской ерундой. Я должен вернуться к сбору денег. — Он поворачивается, чтобы уйти, его губы сложились в жестокую линию. Последние слова, которые он бросает через плечо, это:

— Блять, повзрослей, Джулс.

***

Анна везет меня домой этой ночью. Она гость так же, как Пакс и Элейна. Я говорю ей вернуться, что могу идти сама домой, но она отказывается. Знаю, что Пакс отправил ее ко мне. Она посылает на меня встревоженные взгляды на протяжении всего пути к моему общежитию.

Наконец, я так раздражена, что решаю ответить на ее непрошеный вопрос.

— Все кончено, — говорю я ей, упрямо поднимая подбородок. Я жду ответа. В ответ на мои слова раздается молчание. — Что ж? — требую я. — Разве ты не собираешься что-нибудь сказать? Ты хотела знать правильно?

— Мне кажется, ты не готова услышать то, что я собираюсь сказать, — осторожно начинает она. — Прямо сейчас ты должна сердиться на него. Тебе нужно прогнать эту эмоцию, прежде чем ты сможешь выслушать правду.

— Вы на его стороне, — обвиню я. — Вы его миньон.

— Миньон? — Она приподнимает брови от удивления. — Как маленькие желтые существа в «Гадкий Я»? — Раздается легкий смех. — Уверяю тебя, я не его «миньон». Я видела, что произошло. И не согласна с этим. — Она останавливается. — Но я также вижу, как он смотрит на тебя целый день, как блестят его глаза, как будто солнце восходит и заходит на тебе. Он никогда ни на кого так не смотрел. Ни на кого. — Она пристально смотрит на меня. — Ты первая. Единственная.

Не думала, что это возможно, но мое сердце, похоже, еще больше разбивается от этих слов. Чувствую, как по моей щеке скользнула слеза. Смотрю в окно. Не хочу, чтобы она видела, как я плачу.

— Он не должен был делать то, что он сделал, — шепчу я.

— Ты когда-нибудь делала то, о чем жалела? — Я вздрогнула. Не хочу думать о ее словах. Я хочу злиться. Это больно, но боль позволяет мне двигаться вперед. Боль помогает мне убежать, и сейчас я отчаянно нуждаюсь в ней. — Никто не идеален, Джулс, — тихо продолжает она. — Каждый заслуживает шанса – так как я дала тебе шанс, когда ты пришла, отчаявшись найти работу. Может быть в это будет тяжело поверить, но когда человек совершает ошибку – это самая лучшая вещь, которая может с ним произойти, — конечно, говорит дама, которая требует совершенства на работе, саркастически думаю я. — Они делают тебя сильнее. Лучше. И умные люди, обычно, не совершают одну и ту же ошибку дважды. — Улыбается она мне. — И я верю, Пакс – очень умный человек.

После этого мы больше ничего не говорим. Нет ничего, что кто-нибудь из нас мог бы сказать, что могло бы стереть то, что произошло. Я сажусь в ее машину, упиваясь жалостью к себе, размышляя, как все пошло так плохо.