Одна

Глава 31

Мне нужно быть одной.

Я была одиночкой всю свою жизнь, а теперь каждый момент моей жизни наполнен людьми, такими как Нэт, Алекс, Билл и даже Гейл, постоянно наблюдающими за мной, переживающих, что я сделаю что-то глупое. Они знают, что я застрелила Гонзалеса и сожгла его собственность. Билл сказал мне, что ФБР имеет его фотографии двух недельной давности. Гонзалес жив. Иногда мне интересно, думают ли они, что я последую за ним. Иногда я чувствую, будто хочу.

— Я думаю, что должна пойти с тобой. — Тревожный голос Нэт врывается в мои мысли. — Пакс сказал, что нам не следует оставлять тебя одну. Никогда.

— Пакс? — Я оборачиваюсь, бросая на нее взгляд. — С каких пор ты выполняешь приказы Пакса?

— С тех пор, как убедилась, что он действительно любит тебя и защищает только твои интересы.

— Он обольститель, Нэт. — Суживаю глаза. — Он умеет красиво говорить. Не верь всему, что он говорит.

Не будь такой, как я.

— Я не слушаю, что он говорит. Смотрю на подведение. Вижу, что он делает, даже если ты не видишь.

— Что это значит?

— Это значит, что ты очень везучая, — спокойно отвечает она. Нэт смотрит на меня так, как будто она не может поверить моему воздержанию. — Я пройду с тобой половину пути, — наконец говорит она, идя на компромисс.

— Хорошо.

Почему все на его стороне? Он не понимают, что он сделал?

Нэт достает свой телефон, чтобы кому-то написать, скорее всего, Алексу. Я знаю, что они разговаривают обо мне. Если бы не знала, как сильно они меня любят, я бы, наверное, больше никогда с ними не говорила. Но знаю их любовь ко мне, поэтому терплю это, делая вид, что не вижу молчаливых взглядов, которые они посылают друг другу, когда думают, что я не смотрю.

Настроение напряженное, так как Нэт провожает меня на работу. В любой день меня могут забрать ФБР. Они скоро начнут операцию. Моя роль – найти кого-то, кто узнает меня, и приведет мужчин к месту расположения. Если будет нужно, я буду привлекать внимание к себе. Рабочие будут относиться ко мне менее подозрительно, потому что я не одна из них.

Мы проходим половину пути. Я обнимаю ее.

— Увидимся, — говорю я ей. — Я позвоню тебе, когда приду в «У Мэдди». — Она кивает. — Иди домой, Нэт. Ты знаешь сколько сейчас людей в кампусе. Он ничего не сделает. Поверь мне. — Она кусает свою губу. — Серьезно. Иди. — Я нежно подталкиваю ее. — Я наблюдаю за тобой, иди, — говорю я ей с улыбкой.

Она смеется над нашим обменом ролями. Я думаю, что втайне она довольна, что освободилась от меня. Вы сможете быть с кем-то так долго, пока не сойдете сума.

— Ладно. Я сегодня закажу китайскую еду, поэтому ничего домой не неси.

— Хорошо. Люблю тебя.

— Тоже тебя люблю. Пока.

Смотрю на ее худую спину, вспоминаю, как благодарна ей за то, что она есть в моей жизни. Мне нужно стать лучше: вспоминать хорошие вещи, а не сосредотачиваться только на плохом. Поворачиваюсь и быстро иду в «У Мэдди». Погода сегодня замечательная. Даже не ощущается, что зима. На мне легкое пальто, но ветер ласковый. Рядом с деревом семья птиц. Очарованная, я останавливаюсь. Здесь не должно быть птиц. Они уже должны были мигрировать. Что-то крошечное и желтое бросается в глаза. Я ахаю. Птенец. Он маленький и круглый с тоненькими лапками, которые качаются каждый раз, когда он идет. У меня на ноге лежит желудь. Я поднимаю его.

— Хочешь этого, птенчик? — воркую я. Смеюсь и подхожу ближе, когда он издает звук. — Я дам это тебе, если ты пообещаешь мне, что твои мамочка и папочка не заклюют меня, — говорю я, внимательно наблюдая за другими птицами. Осторожно двигаюсь вперед, протягивая желудь. — Иди сюда, — мягко говорю я. — Иди ближе... — Он прыгает, приближаясь ко мне. — Хорошо, — приободряю я широкой улыбкой. — Хороший мальчик.

Он снова прыгает. «Да», — думаю я. — «Немного ближе» ...

— Попалась.

Вдруг, без предупреждения, меня грубо потянули, ударяя обо что-то твердое. Мой инстинктивный крик прерывает жесткая рука, которая закрывает мой рот.

— Я думал, что сказал тебе.

Я задыхаюсь. Узнаю этот голос. Мои колени начинают дрожать.

— Здесь нет никого, кроме меня.

Брейден.

Одна его рука на моей талии, а другая на рту и давит с ужасающей силой. Шок от того, что я чувствую его, мгновенно парализует меня. Когда реальность обрушивается на меня, я начинаю сражаться, пиная его ногам и царапая его руки ногтями. Он неподвижен. Он скала и кажется, что все что делаю, причиняет больше боли мне, чем ему. Он даже не вздрагивает, когда я пытаюсь выдавить ему глаза своими пальцами. Это то, что всегда пугало в Брейдене, иногда переключатель выключается и он становится, как робот, бесчувственным и несгибаемым. Я была единственной, кто делал его более человечным, но я так же была единственной, кто мог довести его до грани.

Мы начинаем двигаться, и я начинаю паниковать. Кричу, насколько позволяю мне легкие. Кто-нибудь, пожалуйста, услышьте меня! Мой крик звучит, как хныканье сквозь его пальцы. Рядом стоит черный автомобиль. Узнаю эту машину. Это та же самая машина, которая пытала сбить меня с Паксом. Там даже была вмятина от того, что Пакс врезался в нее. Когда мы приближаемся, замечаю, что багажник открыт. Появляется адреналин, и я с силой откидываюсь назад, ударяя его локтями. «Когда он стал таким сильным?», — думаю я, задыхаясь без воздуха, когда его пальцы сжимаются вокруг моего лица.

Пытаюсь пнуть назад, надеясь ударить его по яйцам, но Брейден уклоняется от моих попыток, откидывая мою голову назад с такой силой, что у меня на мгновение перехватило дыхание. Я спотыкаюсь, и одна туфля сваливается. Он пользуется этим и поднимает мое тело с земли. Одна рука исчезает с моей талии, и я оказываюсь висящей в воздухе, удерживаемая его рукой за мою шею.

Больно.

Он душит меня.

Не могу дышать. Я задыхаюсь не в силах вдохнуть ни капли кислорода. Вскоре цвета начинают исчезать, становясь размытыми и серыми. Так же внезапно, как его рука раньше покинула меня, она возвращается, обвивая мою талию, как змея, прижимая меня еще ближе к нему.

— Я люблю тебя, Джулс. — Я чувствую его мокрый рот на моей щеке.

Это звучит как смертный приговор.

Он подносит что-то мягкое к моему лицу. Запах быстро достигает меня. Он закрывает мне рот и нос. Брейден крепко держит меня, рассеивая мои отчаянные попытки.

— Эй! — кричит кто-то. — Что здесь происходит?

Брейден убирает свою руку от моего тела. Я больше ничего не могу видеть. Полностью слепа. Выстрел – это последнее, что я слышу, прежде чем тону в темноте.

***

Все болит.

Мои веки дрожат, когда пытаюсь их открыть. Я морщусь. Даже моргать больно. Стону. Ты понимаешь, что у тебя неприятности, когда моргать становится больно. Все мое тело напряжено, как будто меня запихнули в маленькую коробку, а потом достали оттуда. Эта мысль пугает меня, потому что я внезапно вспоминаю. Помню Брейдена. Помню его черную машину. И выстрел. Вопросы начинают формироваться у меня в голове. Мы в Миннесоте? Как долго я была в отключке? Что со мной будет?

Я мертва?

Нет. В загробной жизни не должно быть так больно, но опять же, кто знает? Может быть, я в аду? Может такие преступники, как я, должны быть здесь.

Мои веки снова дрожат, напрягаясь, чтобы двигаться, отчаянно желая быть живыми. Мысленно фыркаю. Всегда остаюсь живой. Даже сейчас, когда просто хочу закрыть глаза навсегда, мое тело протестует, наученное продолжать двигаться, не желая останавливаться.

Непрошеный образ бабушки всплывает у меня в голове. Она улыбается мне, гордясь тем, как хорошо я собрала помидоры в первый раз. Заработала два доллара и двадцать пять центов за это. Она сказал, что у меня талант. Я быстро схватывала. Мне было три.

Потом вижу, как она крадет мне яблоко. Она вытирает его об рубашку и отдает мне. Оно было красным и блестящим, самое безупречное яблоко, которое я когда-либо видела. Съела все, даже семечки. Я наивно думала, что яблоня может вырасти внутри меня, и я никогда больше не буду голодная.

Затем слышу голос бабушки. Не могу слышать, что она мне говорит, но это не имеет значения. Прошли годы, прежде чем мой ум смог вспомнить его. Я наслаждаюсь им. Ее голос был хриплым от большого количества сигарет, но это меня всегда успокаивало. Да, я так думаю. Пожалуйста, позволь мне услышать больше.

Вскоре голос пропадает и сменяется изображением и звуком. Мы на другой ферме. Ночь, и она растирает мои руки, чтобы они были теплее. Она спрашивает все ли в порядке. Ее голос звучит обеспокоенно, так же как раньше у Пакса.

Пакс.

Я давлюсь именем. Четыре недели я блокировала все воспоминания о нем, не желая вспоминать, что он заставлял меня чувствовать. Но теперь мой ум дает волу этим мыслям в полном объеме. Вижу его лицо, когда он целует меня. Помну ощущение его рук, когда он ловит меня и говорит, что всегда поймает меня. Как каталась на нем. Помню, как спускалась с холма, и вместо того, чтобы увидеть звезды, я увидела его. Самое идеальное лицо, которое я когда-либо видела. Как ангел.

Мой ангел.

Сейчас, определенно, я не с ангелами. Лицо Брейдена промелькнуло у меня в голове. Не важно мертва ли я или жива, где бы я ни была – это ад.

— Пора вставать, спящая красавица.

Чувствую, как что-то сжимает мою кожу. Оно маленькое и острое. Я хочу отбросить это, но через несколько секунд все заканчивается. Я все больше прихожу в сознание и слышу движение вокруг себя. Мое тело все еще без движения, но в ногах покалывает.

— Этой дозы адреналина должно быть достаточно, чтобы разбудить ее.

— Спасибо, дядя.

Что-то теплое касается моей щеки, нежно поглаживая. Я почти уверена, что кто-то коснулся моего синяка. Я вздрагваю, незначительное передвижение.

— Джулиана, — шепчет Брейден. — Te quiero mi angel hermosa⁹… — он назвал меня своим красивым ангелом. Мне так отвратительно, что я издаю звук. Он тихий, и слышу, как он наклоняется. — Ты скоро проснешься, — шепчет он в мои волосы. — Все будет хорошо, увидишь.

Его акцент сейчас больше, чем раньше. Может он уезжал в Мексику. И не был в окружении белых людей с тех пор, как я ушла. Почему меня это волнует? Это не имеет значения. Я должна убираться отсюда!

Мысли достаточно, чтобы начать борьбу. Возможно раньше я и думала о смерти, но теперь, когда чувствую Брейдена рядом с собой, единственное, о чем я могу думать – бегство.

— Ты больше никогда меня не бросишь, Джулс.

Как будто он может слышать мои мысли. Меня тошнит от этого, теперь-то я понимаю, что он больной и что обязательно настроит меня против себя и будет до тех пор стоять на своем, пока я не сломаюсь, и он не поглотит меня.

— Что ты собираешься с ней делать? — слышу я, как кто-то спрашивает.

— Она останется со мной. Навсегда.

Тишина встречает его слова. Мое сердце болезненно сжимается.

— Как ты это сделаешь, племянник?

Хосе. Представляю его в голове: светло-коричневая кожа, искусственные белые зубы и маленькие карие глаза.

— Так же, как папа держал маму, — отвечает Брейден ровным голосом. — Она была американкой, так же, как и Джулиана. И папа держал ее в доме, она всегда была рядом с ним...

Узница. Он собирается запереть меня где-то в доме, и я больше никогда не увижу тех, кого люблю. Задаюсь вопросом, жива ли еще его мама. Был ли его отец тоже психически больной? Он изнасиловал ее? Инстинктивно начинаю бороться, и именно тогда понимаю, что мои руки связаны за спиной.

— Брейден, — осторожно начинает его дядя. — Есть много женщин для тебя в Мексике. Оставь эту. Она того не стоит, si¹⁰?

— Нет! — слова вырываются с такой силой, что я дрожу. — Нет. Для меня нет никого, кроме Джулианны. Никого.

Если у сумасшедшего был голос, он бы говорил им прямо сейчас. Брейден переходит из состояния спокойствия в состояние эмоциональности моментально, стремительно как Джекил и Хайд. Пытаюсь переместить свое тело, но могу сдвинуться только на несколько миллиметров, скользя как змея. Мне нужно открыть глаза. Мне нужно искать пути побега.

— Нет никого, кто будет ее искать, tio¹¹. Она совсем одна.

Лицо Пакса появляется у меня в голове. Вижу Нэт и Алекса, Билла и Гейл. Даже вижу Анну. И посылаю молитвы в небо. Пожалуйста, найдите меня. Пожалуйста, придите за мной. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

— А что насчет ее американского парня? Футболиста?

Слышу рычание Брейдена. Это звук животного. Каждый волос на моем теле встал.

— Он забудет ее, — опровергает Брейден. — Или он умрет. — Смертельное молчание следует за заявлением Брейдена.

Мои веки тяжелые, как шторы из цемента. Несмотря на то, что не вижу, отодвигаюсь на несколько миллиметров от того места, где чувствую Брейдена.

— Ей не настолько хорошо, чтобы она отправилась в Мексику, — наконец говорит Хосе.

— Тогда мы уедем завтра, — отвечает Брейден. — Вы организуете нам безопасное прохождение, tio? — спрашивает он, как избалованный ребенок.

— Конечно. — Наступает пауза, перед тем как он отвечает.

Слышу, как Брейден уходит.

Открываю глаза.

Первое, что я вижу – это коричневый деревянный пол. Он блестит, как будто кто-то только что его помыл. Если повнимательнее посмотрю, то смогу увидеть свое отражение. Пытаюсь поднять голову. Для этого требуется несколько попыток, но потом мне удается поднять голову на несколько миллиметров, чтобы быстро осмотреться. Мы в гостиной. Слева от меня белый диван, а дальше вижу маленькую кухню. Окна повсюду, но сейчас ночное время, и темнота проникает внутрь. Я в углу, привязанная к одной из колон. Вижу спину мужчины, который движется в поле моего зрения. Хосе.

Он не знает, что я очнулась. Снова пытаюсь двигаться, но веревка тугая, и тотчас отступаю. Больно ударяюсь головой о колону позади меня. Я кричу, но ткань у меня во рту заглушает звуки.

Брейден засунул мне в рот кляп.

Паника нарастает. Мне закрыли рот и привязали, и мои ноги слишком тяжелые, чтобы двигаться. Сомневаюсь, что смогу ходить. Могу сгибать пальцы, это значит, что они снова в норме. Мои руки помогут мне двигаться. Снова поднимаю голову, ища что-нибудь острое. Быстро все осматриваю вокруг моего тела, но не вижу ничего, только блестящий пол подо мной.

Тогда план Б.

Кричу. Звук приглушен. Я кричу громче. Ударяюсь своим телом об пол. Использую свои ноги, чтобы сильно ударить. Слышу шаги. Хорошо.

— Джулиана! Джулиана, прекрати! — Хосе мчится ко мне, его голос наполнен беспокойством. На мгновение позволяю ему успокоить себя. Затем вспоминаю, как он обещал помочь Брейдену вывезти меня из страны, и снова прихожу в отчаянье, сильнее ударяясь об пол. — Остановись, Джулиана! Никто не услышит тебя. Мы здесь одни. Пожалуйста, прекрати причинять себе боль!

— Я ненавижу тебя! — Выкрикиваю слова сквозь ткань у меня во рту. — Вы оба – психи, дьяволы! Надеюсь, вы сгниете в аду!

— Джулиана, я не могу понять ни слова. Вот. — Он делает то, что я надеюсь, он сделает. Он вынимает кляп. — Джулиана...

Я прекращаю кричать. Отклоняюсь назад, устало наблюдая за ним.

— Хосе, — мой голос охрип от криков или может быть от тех наркотиков, которые Брейден давал мне.

Хосе замечает это и берет бутылку у себя за спиной.

— Вот. Попей.

Вода теплая, но я жадно глотаю ее, наслаждаясь тем, как жидкость течет по моему телу.

— Пожалуйста, — хныкаю я, не скрывая насколько слаба. — Развяжите меня, чтобы я могла попить?

— Прости, не могу. Я подержу ее за тебя. — Хосе выглядит извиняющимся.

Закрываю глаза, чтобы скрыть злость, пылающую в них. Пью каждый глоток, зная, что мне нужно получить столько жидкости, сколько смогу. Когда я все выпиваю, Хосе отходит назад, держа пустую бутылку в руках.

Наступает тишина, когда я дышу. Мне нужно время, чтобы собрать мысли. Наконец говорю:

— Я слышала, что вы с Брейденом говорили, — Хосе не отвечает. — Он собирается держать меня, как пленницу, не так ли? Собирается увезти меня в Мексику, и я навсегда исчезну.

— Si¹².— Он даже ну утруждает себя отрицать это. — Это не будет плохая жизнь, — добавляет он. — У вас будет много слуг.

— Я буду пленницей, привязанной к психопату. — Ничего не могу поделать с этим, я сплевываю на пол. — Расскажите мне, Хосе, как отец Брейдена убил его маму?

Он вздрагивает, и понимаю, что моя догадка правильная. Мама Брейдена мертва, убитая его отцом. Я хочу блевать.

— Он меня тоже убьет, Хосе. Вы же знаете это. Он болен! Ему нужна помощь!

— Он будет в безопасности в Мексике.

А как насчет меня? Я не буду с Брейденом в безопасности нигде. Знаю это каждой клеточкой своего тела.

— Помоги мне, — мой голос настолько нежный и детский, насколько я могу сделать. — Вы говорили, что вашей дочке четырнадцать. Мне всего лишь восемнадцать, senor¹³. Я не хочу умирать. Пожалуйста. — Он напрягается, когда упоминаю его дочь. Я наседаю. — Что бы вы делали, если бы кто-то держал Алондру так же, как меня? Хотели бы ли вы, чтобы кто-то помог ей?

— Я бы убил кого-то настолько тупого, чтобы прикоснуться к ней.

Яд в его голосе напоминает мне о Брейдене, и на секунду замираю. Мое сердце гулко стучит в ушах. Это звук отчаянья.

— Senor Хосе, пожалуйста, подумайте о том, чтобы вы почувствовали, если бы кто-то забрал у вас дочку...

— Ты не моя дочка, Джулиана, — обрывает он меня. — Ты вообще ничья дочка.

Его слова злят меня. Хочу выцарапать ему глаза. Теперь знаю правду: он не поможет мне. Он такой же бессердечный, как и Брейден.

План В. Остался единственный вариант.

Либо умру. Либо буду жить.

— Дядя моего парня придет за мной, — шепчу я.

— Джулиана, ничего из того, что ты скажешь, не повлияет на то, что произойдет. —Хосе вздыхает. — Comprende¹⁴? Ты поедешь в Мексику с Брейденом. Твоя жизнь будет хорошей. Ты будешь спать и есть, и играть. Там даже есть бассейн.

Хосе раздражен из-за того, что я против такой жизни. Время уходит. Брейден вернется в любой момент.

— Он полицейский, — быстро говорю я. — Его имя Билл Пакстон, он уже связался с ФБР по поводу фермы и завода. — Я пытаюсь думать о том, что Билл говорил мне. Он упоминал полицейских под прикрытием. — Кто-то близкий к Гонзалесу доносит, продавая вас всех. Может быть, это даже полицейский под прикрытием, — говорю я, молясь, чтобы Хосе поверил мне.

Он стоял как статуя, слушая меня. Его темные глаза мутные и злые, очень злые.

— Ты показала расположение наркотиков? Он сжимает руку в кулак и он делает шаг вперед.

— Нет, — вру я, махая головой. — Они узнали обо мне. Я сказала вам, что у вас есть доносчик. Он разоблачает бывших рабочих. ФБР заставило моего парня сблизиться со мной, чтобы я показала им место расположения. Выяснила это сегодня. Я плакала, вот почему не услышала, как подошел Брейден. — Я широко открываю глаза. — Они хотят все уничтожить. Они знают о наркотиках и о... всем остальном.

Хосе все еще неподвижен, а на лице у него шок. Никто не знал о другой работе. Это секрет, который я раскрыла. Интересно, видела ли бабушка то же. Умерла ли она из-за этого.

— Откуда ты об этом знаешь? — спрашивает он со смертельной мягкостью.

— Я подслушала их.

Наступает тишина, когда Хосе думает. Я практически вижу, как колесики крутятся у него в голове. Пожалуйста, молюсь я. Пожалуйста...

— Нам нужно ехать, — резко объявляет он.

— Куда? — мой голос немного прерывается. Пожалуйста, сработай...

— К Гонзалесу.

Мое сердце сильно бьется.

Хосе звонит кому-то, разговаривая по-испански. Он несколько раз машет в мою сторону во время разговора, становясь более подвижным. Тревога и страх давят на меня, делая мое тело тяжелым, будто я покрыта цементом. Нет пути назад. Я не знаю, что случится, но знаю, что моя жизнь никогда не станет прежней. Наконец, Хосе заканчивает разговор.

— Он увидится с тобой.

Я должна быть счастлива. Все идет по плану. Чувствую только страх. Единственный способ, что это сработает, это если каждый будет делать точно так, как я надеюсь. Каковы шансы, что так и будет? Я начинаю трястись.

Хосе изучает меня.

— Тебе следует бояться, — почти грустно говорит он. — Брейден хотел красивой жизни с тобой, а теперь этот шанс ускользнул. Ты поедешь к Гонзалесу и он будет использовать тебя. Ты будешь молить о смерти, пока он не закончит. Ты подписала себе приговор, крошка. — Он трясет головой с сожалением, и мое сердце начинает биться еще сильнее. Страх появляется на моем лице. Не скрываю этого. Я бы даже не смогла, если бы и пыталась.

— Дядя? — кричит Брейден. Он тихо ступает по полу.

Взгляд Хосе ловит мой. Он устало вздыхает, сожаление появляется на его лице.

— Брейден, — мягко отвечает он, как будто разговаривает с ребенком. — Иди сюда.

— Дядя, нам нужен паспорт для Джулс... — голос Брейдена замирает, когда у него на лице появляется улыбка. — Ты проснулась, моя любовь.

Он подходит ко мне, наклонятся так, чтобы его лицо было на одном уровне с моим. Пальцем прикасается к моим губам. Его глаза с жадность гуляют по мне, и я инстинктивно откидываюсь назад.

— Тебе не надо бояться, — наконец говорит он. — Я не обижу тебя

Хочу укусить его за палец. Он под наркотиками и почти убил меня на дороге. Как кто-то может думать, что этот человек в своем уме? Почему кто-то не может любить его настолько, чтобы оказать ему помощь, в которой он нуждается?

Брейден наклоняется ближе. Он собирается поцеловать меня. Желчь поднимается к горлу. Этот человек в кого-то выстрелил. Он убийца, также, как и Гонзалес. Вижу, как Хосе, подходит ближе. Если он сейчас не остановит это, меня вырвет в рот Брейдену. И я не смогу остановиться. Его губы приближаются. Чувствую что-то кислое в его дыхании. Дергаюсь, когда мой желудок начинает подниматься...

Одно мгновение и ощущаю губы Брейдена на своих, но затем меня целует воздух. С ужасом смотрю, как руки Хосе скрутили Брейдена в удушающем захвате. Хосе держит ткань поверх рта Брейдена, используя тот же трюк, что и Брейден на мне. В глубине души, знаю, что это ирония судьбы в отношении того, что происходит, но не могу оценивать это. Вижу, как дядя душит своего племянника, и это зрелище вселяет ужас в свидетелей.

Брейден кричит, и Хосе закрывает его глаза, слеза падает из одного глаза.

— Прости, племянник, — говорит он приглушенным голосом. — Ты не можешь получить ее. Теперь ты никогда не сможешь получить ее. Он принадлежит Гонзаесу.

Я вижу, как действует наркотик, и Брейден хромает, падая на пол с глухим ударом.

Маленькая часть меня вспоминает, как он помог мне, когда умерла бабушка. Этого достаточно, чтобы почувствовала немного жалости к Брейдену. В некотором смысле он не может нести ответственности за свои действия, потому что он психически болен. Но, в конце концов, это не имеет значения. Я вижу только преступника, теперь, когда смотрю на него.

— Ты будешь в порядке. Я люблю тебя. Никогда не причиню тебе вреда. — Хосе нежно касается Брейдена.

— То, что вы одурманили вашего племянника наркотиками и почти не удушили его до смерти, показывает, как вы его любите? В этом нет смысла, но теперь это не должно удивлять. Я попала в мир монстров.

Хосе подходит ко мне. Мгновенно откланяюсь назад, отчаянно качая головой.

— Прости, Джулиана, но так должно быть. Ты не можешь видеть, куда мы идем...

— Завяжите мне глаза, пожалуйста!

Хосе трясет головой.

— Нет, — твердо говорит он. — Мы не можем рисковать, чтобы ты что-то увидела. Ты должна поехать к Гонзалесу без сознания.

Тяжело дышу, как будто весь кислород высасывают из комнаты. Это не является частью плана. Я должна видеть, куда меня везут, чтобы найти путь спасения или, по крайней мере, оставить зацепки.

— Хосе, пожалуйста...

Это не волнует его. Если он смог одурманить своего племянника наркотикам не моргнув, тогда ему еще легче причинить мне боль. Мое тело пытается выбраться, не желая сдаваться без боя. Чувствую, что его рука сильная, когда он прижимает ту же ткань, которую он использовал на Брейдене, к моему лицу. Не могу дышать. Чувствую головокружение. Отчаявшись, представляю лицо Пакса.

Он последний кого вижу перед тем, как возвращается темнота, чтобы забрать меня.