Одна

Глава 32

Что-то холодное ударяет меня.

Дергаюсь от удара. Это больно. Стоп, пытаюсь сказать я. Холод задерживается, создавая такую острую боль, что я съеживаюсь. Темнота сменяется темно-фиолетовым цветом, зловещим и мрачным. Боюсь этого места, но становится меньше боли. Я дрейфую, плыву над фиолетовым туманом. Что-то слышу, а потом... холод. Это сопровождается еще одной вспышкой резкой боли. На этот раз она начинается у меня во рту, а потом распространяется по моему телу. Вскрикиваю. Туман рассеивается и яркий свет просачивается через него.

— Открой глаза.

Изо всех сил пытаюсь подчиниться. Мое тело разрывается и боль везде. Если раньше было больно моргать, то теперь ту боль нужно умножить на сто.

— Прекрати плакать и открой глаза! — приказывает голос.

Удар! Я дергаюсь. Кто-то скулит. Хочу заглушить этот звук. Не хочу его слышать.

— Джулиана, маленькая тварь, открой свои глаза, пока я не закрыл их навсегда.

Скуление становиться громче.

Понимаю, что оно исходит от меня.

Задыхаюсь от напряжения, но делаю это. Я открываю глаза.

Сначала все, что я вижу – яркий свет. Он одновременно и серый, и белый, напоминает мне больницу. Краем глаза я вижу фигуры людей. Две, а может и больше. Поворачиваю голову, но это слишком тяжело для меня, поэтому остаюсь неподвижной. Мое запястье двигается, и холод снова ударяет меня. Мгновенно я неподвижна.

Сталь холодная.

Наручники.

Я прикована наручниками к столу. Мои ноги тоже прикованы. Как ни странно, голова единственная часть моего тела, которая не прикована, но эта та часть тела, которой больнее всего пошевелить.

— Ах, тигренок, ты проснулась.

Этот голос посылает дрожь по моей спине. Он преследовал меня во снах, а теперь вернулся, воплоти.

— Гонзалес, — хриплю я. Несмотря на то, что я лежу на шаткой поверхности, медленно двигаюсь вверх, пока полностью не встаю, несмотря на то что мое тело приковано к столу. Тень напротив меня двигается, выходя в свет. Он выглядит точно так, как я помню: красивый, с густыми волосами и идеальными прямоугольными очками на переносице. Есть только одно отличие: Гонзалес хромает. Он следит за моим взглядом.

— Костыли. Они не так уж и плохи, когда привыкаешь к ним. — Он улыбается. — На самом деле я нашел им очень креативно применение. — Отвращение бурлит у меня в животе. — Это было благословение, что ты выстрелила в бедро. Несколько сантиметров и ты бы добралась до семейных драгоценностей.

Его сильный акцент заставляет слова звучать менее ужасно, чем это есть на самом деле. Меня не обманешь. Он играет со мной. И найдет способ причинить мне очень сильную боль, пока это все не закончиться.

Слышу, как закрывается дверь.

— Сегодня хороший день, — Гонзалес широко улыбается. — Два дня назад я отдал приказ своим людям найти тебя, и сегодня ты здесь. Отличный поворот. — Он останавливается, обнажая в ухмылке белые зубы. — Но только для меня.

Очень важно за хищником, поэтому я стараюсь следовать своим взглядом за ним, хоть глубоко внутри я напугана.

Он издает кудахтающий звук.

— Ты причинила мне много неприятностей, детка. Мои враги пришли за мной. Они слышали, что маленькая девочка добралась до самого лучшего, что у меня есть. — Он протягивает ко мне руку. — Они хотели свергнуть меня. Можешь в это поверить? — Он сжимает мою руку, и я задыхаюсь от боли. — Они хотели уничтожить меня. Они забыли, что я призрак и что могу ускользнуть от них, как туман.

Он так сильно впивается пальцами в мою кожу, что я уверена, он ее повредил. Он наклоняется пока его лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего.

— Ты причинила мне много неприятностей, Джулиана. Скажи, почему мне не следует убить тебя прямо сейчас?

— ФБР знает о тебе, — выпаливаю я. Глотаю и кажется, что мое горло превратилось в наждачную бумагу. — Один из твоих прихвостней донес.

Кашляю. Чувствую привкус крови у себя во рту. Кто-то ударил меня.

— Ах, это всегда было проблемой для человека моей профессии. Верность так легко покупается и обменивается. — Он издает трескающийся звук.

Гонзалес не выглядит обеспокоенным, и сразу же, задаюсь вопросом, не сделал ли я неправильный ход.

— Они придут за тобой, — говорю с трудом. — Они знают все.

Это заставляет его задуматься, но ненадолго. Он двигается сзади меня и исчезает с поля моего зрения.

— Знаешь ли ты, почему я решил приехать сюда? — спрашивает он слабым голосом. Он не дожидается моего ответа. — Я видел возможность в этой стране. Была потребность в том, что делаю, и я воспользовался ей. Я бизнесмен, Джулиана. И если есть спрос, есть предложение. — Гонзалес возвращается, чтобы встать передо мной. — Я фермер. Помимо всего прочего, выращиваю коноплю. Делаю марихуану и поставляю ее людям, которым она нужна. Некоторые используют ее для удовольствия, другие чтобы помочь своему телу. То, что я делаю, никого не убивает, точнее не моментально, и все-таки правительство вашей страны тратит миллионы каждый год, чтобы поймать таких парней, как я.

Он приближается.

— Ваши компании делают много вещей и посылают токсины в воздух, нанося вред нашей атмосфере, помогают уничтожать нашу планету, но они не подвержены преследованию. У них бледная кожа, светлы волосы и модные костюмы, и из-за этого ваше правительство смотрит в другую сторону. У меня тоже есть модный костюм, но у меня черные волосы, коричневые глаза и акцент. Поэтому они преследуют меня.

«Они преследуют тебя, потому что ты преступник, идиот!»

— Мы посетили много мест, прежде чем остановиться здесь. — Он снова начинает двигаться. — Растениям нужно много чего, но зимы здесь очень суровые. Многие мои друзья смеются, что я пытаюсь делать это в Миннесоте, а не в таком месте, как Калифорния. Но разве полиция сначала едет сюда, а? Они никогда не приезжают сюда. Они не думают, что кто-то может делать это здесь. — Он улыбается. — Но я сделал это. Я делаю это. — Его грудь немного поднимается. Он не может скрыть свою гордость. — Они могут прийти сюда и все сжечь. Могут все забрать, но я снова и снова буду восстанавливаться.

— Нет, не будешь, если окажешься в тюрьме, — говорю я. — Нет, если они словят тебя.

Он отстранено машет рукой.

— Они смогут словить меня, но не удержать, — хвастается он.

«У него много связей», — шепчет мне сомнение. Может он и прав, может он сможет сбежать, если захочет.

— Зима уже здесь, — резко объявляет он. — Мы замедлили производство, производя только то, что может поместиться в теплицах, — рассказывает он. — Не так уж много денег зимой.

— Ты не кажешься голодающим.

— Нет, — подтверждает он. — Я бизнесмен. У меня много... бизнесов.

Красный. Комната. Люди. Кровь.

Я дрожу.

— Тебе холодно? — Его улыбка холоднее, чем Арктика.

Не могу двигаться. Если холод не заморозил меня, то прямо сейчас чувствую страх.

— Ты знаешь, как я назвал эту комнату, Джулиана?

Не отваживаюсь отвечать ему. Он приближает свое лицо к моему.

— Комната мяса. — Он убирает прядь волос с моих глаз. Это прикосновение смерти. — Ты знаешь, что это за мясо?

Мои глаза застилает туман. Слезы наполняют их, пока я не перестаю видеть.

— Ты.

Он отходит. Протягивает одну руку, чтобы коснуться моего живота.

— Ты знаешь, сколько стоит почка на черном рынке? — его ногти глубоко впиваются в мою кожу. Я подпрыгиваю. — Сердце? Мозг? — Он смотрит на мою реакцию. — Если есть спрос, есть предложение. А спрос на человеческие органы поражает, действительно поражает. Даже недостаточно умерших людей, чтобы удовлетворит потребности других людей. — Он сильно давит пальцами на мой живот. — И тогда в дело вступаю я.

Мои зубы стучат. Я не могу контролировать свою дрожь.

— Существует потребность в настоящих органах, чтобы тестировать различные лекарства и химические вещества. Даже спрос со стороны некоторых клиентов на конкретные части тела. — Он делает паузу. — Например, я слышал, что в некоторых частях света человеческие пальцы считаются деликатесом.

Внезапно в голове вспыхивает красочное изображение. Каннибализм. Это не реально. Он лжет, не так ли? Приступ паники охватывает каждую часть меня. Он осматривает меня, как будто я товар. Меня тошнит. Все что было у меня в желудке быстро поднимается вверх. Оно редкое и водянистое, но меня продолжает выворачивать, даже когда внутри уже ничего нет.

— Ты же не столь наивна насчет этого мира, Джулиана. — Он смотрит на меня с отвращением. — Я ожидал от тебя чуть больше жесткости. В конце концов, ты в одиночку сожгла мою ферму.

Быстро моргаю, не осознавая этого. В моем воображении я стою перед Гонзалесом. Ликую, когда говорю ему, что сделала. Но в реальности я не делаю этого. Слишком сильно дрожу. Мое сердце билось быстрее, чем кода-либо могла себе представить. Пытаюсь контролировать свое дыхание.

— Да, я обдумал все и пришел к выводу, что это сделала ты. Кроме рабочих никто не знал о ее расположении, и только ты одна настолько глупа, чтобы попробовать сделать что-то вроде этого. Ты можешь сжечь все, мне все равно. — Он отклоняется. — Настоящие деньги здесь. — Он ущипнул мою кожу.

Я пытаюсь уклониться, но двигаться некуда. Мои щеки мокрые от слез.

Человек в голубой форме появляется в поле моего зрения.

— Это доктор Мартинез. Сегодня он будет тебя оперировать.

Прежде чем начинаю кричать, Гонзалес закрывает мой рот своей рукой. Он двигается так быстро, что не вижу, как он подходит.

— Я не хочу затыкать тебе рот, — шипит он. — Хочу, чтобы все остальные слышали твои крики. Чтобы они рассказывали всем, что случается, когда переходишь дорогу Хуану Гонзалесу. Чтобы ты наблюдала, как доктор будет резать твое тела и чувствовала каждый надрез. Ты ошиблась, когда решила перейти мне дорогу, тигренок. — Он прижимает свое лицо к моему уху. — И теперь я хочу, чтобы все услышали твое мурлыканье.

Его слова парализуют меня. Чувствую себя совершенно оцепеневшей. Я молюсь, чтобы ощущение осталось. Закрываю глаза. Они придут за мной. У них есть карта. Они придут...

Мне просто нужно выжить.

Гонзалес отходит, толкая меня на доску.

— Можешь начинать. — Он делает знак мужчине позади себя.

Не могу перестать кричать, когда чувствую, как лезвие пронзает мою кожу.