Одна

Глава 33

Первый разрез самый глубокий.

Когда лезвие разрезает мой живот, чувствую проникновение внутрь. Огни сверху колеблются, прежде чем снова вернуться ко мне яркими и охватывающими. Боль такая резкая, что кажется, будто лампочка, висящая надо мной, сжигает мою кожу, клеймя в покорности. Борюсь с оковами, но это только заставляет мой живот приближаться к лезвию и к моим пыткам.

Животные звуки вырываются из меня грубые, дикие и неконтролируемые. Я никогда не испытывала такой боли. Как будто каждая клеточка внутри меня горит, и огонь сжигает их в пепел. Даже слышу скрежет метала. Как капает моя кровь, вытекая из меня, медленно стекая, как будто капли дождя с листьев. Но в основном слышу свой страх, пронзительные крики, которые даже не знала, что способна издавать. Крошечная часть меня умоляет меня сопротивляться, чтобы успокоить мои крики и умереть в неповиновении. Мое тело отказываться сотрудничать, уклоняясь и умоляя о пощаде.

Боль слишком сильная.

Тяжелая серая пелена застилает мои глаза. Если внимательнее присмотрюсь, увижу туннель. Чувствую, что из меня что-то вытаскивают и внезапно я двигаюсь к туннелю. Кто-то ждет меня.

— Папа? — шепчу я.

Раньше я никогда не видела его лица. На мгновение свет вокруг меня пронзает тьму. На мгновение чувствую маленькую искру чего-то помимо боли. Пап? Фигура поворачивается и очертания его тела становятся яснее. Вокруг него дым, как будто я принимаю душ и весь пар оседает на зеркале. Теперь пар рассеивается и медленно появляется его лицо. Протягиваю к нему руку. Что-то сильно тянут из моей талии, как будто отрывая от всех остальных органов. Я трясусь.

«Пожалуйста», — пытаюсь я сказать ему. «Забери меня».

Фигура делает шаг назад.

Внезапно его глаза начинают светиться. Они становятся такими яркими, что ослепляют меня. Когда свет начинает тускнеть, я определяю, что это за цвет.

Зеленый.

Знакомый.

Фигура делает еще один шаг назад.

Понимаю, что он не возьмет меня за руку. Раньше он остановил мою боль, но теперь отказывается. «Почему?» — Хочу кричать я. — «Почему?» Он не отвечает.

Затем меня настигает темнота, смывая все, кроме его зеленых глаз.

Выжить.

***

Резко прихожу в сознание. Крик вокруг меня.

— Ты слышишь это? Это музыка для моих ушей. — Это сопровождается жестоким смехом.

Что-то врезается в меня и тянет, причиняя боль.

— Почти готово...

Все мое тело кажется невесомым. Крики становятся сильнее.

— Вот! Она у нас, — его голос спокойный и аналитический. — Мне достать обе?

— Нет. Пока только одну. Я хочу, чтобы она жила.

— Что ты с ней сделаешь?

— Разберу по частям и продам по самой высокой цене.

Чувствую, как рука обхватывает мою шею. Крики прекращаются.

Я плыву над изумрудным городом.

Вижу поля, они простираются везде, будто плотная ткань. Вижу прямо под собой чью-то фигуру. Ее юбка развивается, когда она, покачиваясь, пытается следовать за мной. Тень улыбки появляется на ее лице, делая его таким знакомым и успокаивающим, что я начинаю плакать.

— Бабушка! — кричу я сквозь ветер. — Следуй за мной!

Знаю, что она слышит меня, потому что она продолжает стоять, смотря вверх, и произнося слова, которых я не слышу. Я трясу головой

— Мы уйдем вместе, — говорю я ей. Мы будем вместе всегда.

Она продолжает смотреть на меня, ее нежный взгляд прекращает боль у меня в животе. Хочу, чтобы она продолжала вот так на меня смотреть. Я останавливаюсь, медленно скользя вниз, приближаясь к ней.

— Она теряет слишком много крови. Вводить в нее еще одну дозу...

Я – тень, прозрачная и разбитая.

— Низкий сердечный ритм. Давай заберем еще одну...

— Я хочу, чтобы она жила. Нам надо торговаться с ними, — холодный голос Гонзалеса просачивается в мое сознание.

Я – воздух.

Больше не могу находиться в сознании.

— Уходи, — говорит она мне. У нее на лице улыбка. Она рада видеть меня. Я чувствую это.

— Нет. — Качаю головой, держась за свою талию. Мои ноги почти на земле. Чувствую, что она тянет меня, почти как магнитом.

— Нет.

Она протягивает руку, будто хочет коснуться меня. Я колеблюсь. Хочу этого, но боюсь. Я достаточно близко, чтобы увидеть бледные следы у нее на лице. Пятна крови.

— Это больно? — спрашиваю я.

Она качает головой и ее улыбка становиться шире.

— Я хочу, чтобы боль прекратилась, — признаюсь я.

— Сейчас мы ее зашьем. Она под сильной анестезией и не должна ничего чувствовать.

Тишина.

— Черт, эти американские девочки теряют так много крови...

Смех.

— Это все еда в их стране, amigo¹⁵! Американские свиньи, — выплевывает он.

Меня собирают воедино, как цветные кусочки мозаики.

Затем что-то громко пронзает воздух, разрушая тишину.

— Они близко. Чертова полиция! — ругается мужчина.

— Работай быстрее.

Меня стягивают сильнее, крепче. Я не могу двигаться.

— Они пришли за ней.

— В чем разница между этой сукой и другими? Мы должны убить ее сейчас и покончить с этим, — голос сердитый и сильный.

Я слышу звуки.

Затем боль разрывает меня изнутри.

Снова ломаюсь.

Она страдает от моей боли. Она бросает взгляд на мою талию. Сострадание мимолетно и длиться всего одно мгновение. Затем у нее на лице появляется решительный взгляд, тот который пугал меня. Он делает ее глаза жестокими и злыми.

— Вернись.

— Нет.

— Для тебя здесь ничего нет, — показывает она вокруг себя. — Ничего, кроме полей и голубого неба...

— Это звучит не так уж и плохо.

— Ты никогда не хотела этого. Ты не должна быть здесь. — Она суживает глаза.

— Я должна быть с тобой, — умоляю я, пытаясь заставить ее понять.

— Нет, — твердо отвечает она. Ее глаза вспыхивают. — Ты должна быть с кем-то другим.

Эти слова ранят. Они напоминают мне о нем. Вижу его лицо в мыслях. Качаю головой, но мои движения медленные, неуверенные.

Джулс!

Я слышу его голос в небе.

— Какого черта мы должны с ней делать? Они выгоняют нас!

— Гонзалес сказал, мы должны оставаться с ней. Она нужна нам!

Моя голова об что-то сильно ударяется. Я скулю.

— Она чертовски кровоточит. Вы ее зашили недостаточно крепко!

Чувствую, как что-то выдавливает из меня воздух. Не могу дышать. Борющийся, гортанный стон срывается с моих губ. Затем я слышу взрыв звуков.

Выстрелы.

— Я не умру из-за этой сучки!

— Ты умрешь, когда мы встретимся с Гонзалесом, если ее у нас не будет!

— Черт возьми! Он не может просто побыть в стороне, пока они будут разбираться с нами. Никто не может! Каждый человек сам за себя!

Еще один взрыв.

— Черт!

— Что мы должны делать?

— Оставить ее. Пусть она горит, как и все остальные.

Боль.

— Давай убираться отсюда!

Я падаю.

Падаю.

Она не поймает меня.

Вижу это в ее глазах. Я везде чувствую боль.

— Вернись, — повторяет она.

— Нет. — Я упрямлюсь.

Джулс! Его голос, как гром прорывается сквозь небо. Я чувствую его внутри себя.

— Вернись. — Ее голос звучит эхом вокруг меня, проникает под мою кожу и в мою голову. У меня даже нет возможности отказаться, потому что внезапно она пропадает.

— Бабушка? — начинаю паниковать я. — Бабушка?

Мои ноги в нескольких сантиметрах над землей, когда я плаваю, отчаянно ища ее. Не могу себе позволить приземлиться на теплую траву, так как меня затянет и я больше не смогу летать. Кричу ее имя, пока у меня не садиться голос.

Все это время я игнорирую его голос. Помню, как он целовал друг женщину. Не уступлю.

Двигаюсь до тех пор, пока у меня не остается сил. Проходят часы, даже дни. Наконец, когда я в нескольких секундах от падения на землю, слышу ее голос. Он смешан с его голосом.

— Вернись.

Оба голоса раздаются эхом, окутывая меня теплом. Здесь нет ничего для меня. Я должна вернутся.

Я иду.

Я выживу.

Я возвращаюсь к жизни.