Его лицо раскраснелось, глаза почернели, волосы прилипли ко лбу, по лбу, щекам, шее стекал пот, но принц широко улыбался и казался безудержно довольным.
— Дрэз! Малыш! — он положил руки мне на плечи, отстранил от себя, слегка встряхнул. — Как ты вовремя! Станцуешь?
— Я не умею, — сердито буркнула я, отводя взгляд.
Принц и так был красавчиком, а уж сейчас… В гламурных журналах частенько размещают фото смазливых мужиков, развалившихся в неглиже и набекрень зачёсанный. Смотрят они таким томным, скучающим взглядом с поволокой на замерших перед фотографией дамочек и считают, что неотразимы. А по мне нет никого неотразимее увлечённого, горящего чем-то человека. И без разницы играет ли он в футбол, как Роналду, колет ли дрова или шарашит какой-нибудь мега крутой файл. Вот этот огонь в глазах — вот оно, то, что зажигает, заряжает, влечёт. Драйв. Жизнь слишком коротка, чтобы скучать.
— Пошли, научу, — рассмеялся Марион.
— Не хочу! — почти прошипела я и вывернулась из его рук.
Потому что — да, хотелось. Очень. И пофиг, что не умею, и что у меня грация коровы в седле. Всё равно хотелось. Но это — не мой парень. Не хватало ещё и мне под его обаяние попасть. И стать очередной Катариной.
— Хорошо. Тогда пойдём, кое с кем познакомлю, — легко сдался он, обнял меня правой рукой за плечи и увлёк к какому-то столу. Ужас-то какой! А на улице-то меня Золушка ждёт! И отказаться же я не могу — сделка с Фаэртом. Или могу? Что значит «а у тебя есть возможность»? Может, сейчас у меня этой возможности нет? Или…
— А это — Дрэз.
Собутыльники принца не были мне совсем уж не знакомы. Вот этот соломенноволосый — Офет, тот самый, с которым Кара изменяла Мариону и который бунтовал, когда принц умыкнул у него Синди. Огненно-красный костюм другого напомнил мне о первой встрече Золушки и принца. Этот невысокий парень ещё обвинял Офета в измене. К ним ластились три девицы, судя по некоторой раздетости, очень лёгкого поведения. Корсеты их платьев располагались ниже груди, не скрывая, а подчёркивая. То есть, Марион и городскими шлюхами не пренебрегает?
Моё настроение резко упало.
— Помните, рассказывал? — взбудоражено продолжал принц, не замечая моей внезапной угрюмости.
Рыжий тип в алом атласе прищурился.
— Слуга, который умеет играть на лютне?
— Да пёс с ней, с лютней, — отмахнулся Марион. — Мелодия! Мелодия была… Голосочек слабый, конечно, но вот это… Та-та та-та-та… Вот это, слышите? До-си-ля-соль-ля…
Он стал напевать мелодию, размахивая пальцем, словно тамбурштоком, палочкой дирижёра. И внезапно Мариона голос легко взлетел на вторую октаву. Я уставилась на принца. Он так может? Серьёзно? Сопрано⁈
— И если внизу твой рожок, Рамис, поддержит вот это: си-ля, си-ля — забасил принц густым бархатом, — то выйдет просто шикарно!
Марион вдруг притянул меня к себе, прижав мою спину к своей груди. В этом жесте не было ничего именно мужского. Скорее старшебратское. Я не почувствовала дискомфорта.
— Ваше высочество, — алый Рамис пятернёй растрепал рыжие кудри, — прикажите своему протеже спеть. Хотелось бы услышать.
— Дрэз?
Этого ещё не хватало! Я закусила губу и нахмурилась. Неверно истолковав моё молчание, принц повернул меня к себе, наклонился, всматриваясь в лицо:
— Не бойся, воробей! Тут все свои.
Ага. Вся таверна своих.
— Я домой шёл, — мрачно процедила я.
— Ой да ладно тебе! — рассмеялся принц и подмигнул мне. — Стесняшка.
— Хорошенький какой! — вздохнула одна из девиц.
— Я не стесняюсь! Я спою, и вы меня отпустите? Меня дома ждут.
Принц расхохотался.
— Идёт, малыш. Офет, лютню!
Мне подали инструмент, намного более скромный, чем тот, что был у Кары. Вся честна́я и не очень че́стная компания уставилась на меня. Я покосилась на Мариона. Этот идиот сиял горделиво, словно лично учил меня играть на лютне.
А фиг!
Я напрягла извилины, вспоминая где там какие аккорды. Хотите нежную и красивую песню про город золотой? Ха. Я ударила по струнам, а затем заиграла простейший перебор.
— Тёмный, мрачный коридор. Я на цыпочках как вор…
Прости, Князь!
Воцарилась тишина. На меня уставились странными взглядами. Первым отмер Марион. Стал прищёлкивать пальцами, а затем вдруг подхватил… скрипку. Как? Вот как он почувствовал, что эту песню должна сопровождать именно она? Офет принялся отбивать ритм ладонью по столу. Рыжий Рамис прищурился.
Когда песня закончилась, одна из девиц испуганно прошептала:
— Это что-то запрещённое, мальчики! Зря вы так…
А вторая вдруг обхватила меня и попыталась поцеловать в губы. Я успела вывернуться из её рук и отпрыгнула. Марион рассмеялся.
— Я же говорю: стесняшка он. Лаура, оставь малыша.
— А мне он нравится, — капризно мурлыкнула навязчивая златокудрая девица.
И повисла на принце. И… и… и тот её поцеловал, обняв, как…
Меня чуть не вытошнило, честное слово. Он готов просто с каждой лизаться! Отвратительно!
— Эй, хозяин, вина! — крикнул Марион, обнимая красотку. — Дрэз, ты должен выпить за знакомство…
Я не успела отказаться. Из какого-то тёмного угла к нашему столу шагнул молодой светловолосый парень.
— Не должен, — заметил небрежно. — Привет, Марион. Король желает тебя видеть.
— А я его — нет!
Принц налил в кружку вина, поднял её и провозгласил:
— Твоё здоровье, Дезирэ! А теперь, когда я исполнил долг вежливости, проваливай!
Однако всё остальное окружение отреагировало на юношу иначе. Трактир разом притих. Девицы куда-то ускользнули. Даже пьяница у окна рядом с дверью, до этого громко ругавший эль, хозяина и баб, застыл и сжался, пытаясь казаться накидкой на стул. Офет и Рамис поднялись и слегка отступили от своего принца.
Я не могла понять, чего все переполошились.
Дезирэ уступал Мариону в росте и комплекции: не высокий (метр семьдесят пять, наверное, в нём всё же было), не могучий, скорее худой и жилистый. Глаза того цвета, который приобретает черешня перед тем, как станет гнить. Льняные пушистые волосы, на затылке встающие хохолком. Светлые брови на загорелом лице. Словно подчёркивая ассоциацию с глазами, на нём был камзол вишнёвого цвета с золотой вышивкой. Бурый шерстяной плащ оттенял темноту фигуры алой подкладкой. Ничего вот прям такого. Не Чертополох.
— Только с тобой, братишка, только с тобой, — усмехнулся странный тип.
— У меня другие планы.
«Так он что — тоже принц?» — сообразила я и с любопытством уставилась на Дезирэ, пытаясь понять старше он или младше Мариона.
— По хорошему не пойдёшь? — уточнил черешневоглазый.
— Не-а. Будь добр…
— Я не добр, Мар.
— Я тоже, Рэз.
Они скрестили взгляды.
— Хорошо, — внезапно согласился Дезирэ. — Я так и предполагал.
Он вскинул руку и щёлкнул пальцами. И зал трактира заполнили… стражники! Много-много стражников в металлических касках и с обнажёнными шпагами. Я оглянулась на друзей принца и не нашла их. Трактир вообще стремительно пустел.
Марион обнажил клинок и замотал плащом левую руку:
— Что ж, повеселимся, братец.
— Веселись, — согласился Дезирэ, отступил и, взяв с какого-то стола морковку, аппетитно ей захрустел. — Только учти, король велел доставить тебя живым или мёртвым. Честно признаюсь, второй вариант мне нравится больше.
Стражники приблизились, Марион рассмеялся, а я поняла, что это нифига не весело. И мне не нравится вот совершенно. Я схватила принцу за руку.
— Ты с ума сошёл⁈ Тебе так сложно просто явиться перед очи отца и поговорить? Обязательно нужно убить кого-нибудь?
Марион с удивлением оглянулся на меня. Видимо, не ожидал увидеть.
— Дрэз, беги домой.
— И оставить тебя одного?
— Я не один. Посмотри, какая со мной весёлая и многочисленная компания!
— Ты идиот, — убеждённо заявила я.
И Марион, подтверждая мои слова, ринулся на стражников. Зазвенели шпаги. Я попятилась, не зная, что делать. Выбежала из трактира, остановилась, схватившись за голову. Конечно, я не могла его бросить в такую минуту. Всё же он тогда на дороге обо мне позаботился. Но вот только… Даже если получится отобрать шпагу у одного из стражников… Фехтовать в маске на лице и специальной экипировке это одно, а вот так — совсем другое. Да мне в первую же минуту чего-нибудь выколют!
Что делать? Что?
Впервые в жизни у меня даже идей не было. Одно было ясно: вот так уйти я не могу.
И я снова вернулась. И в меня едва не вмазался стул, отброшенный Марионом. в стражу Принц ловко уворачивался, падал на одно колено в выпаде, вскакивал, отбивал удары. Эдакий лихой, смертельно опасный танец. И мне как-то сразу вспомнилось, что Марион был на войне. Меня затошнило от волнения.
— Ладно, — вдруг сказал Дезирэ скучающе, поднялся со стола, на котором сидел и наблюдал драку. — Мне надоело.
Он оказался рядом со мной, схватил за шиворот и приставил нож к горлу. Ну или кинжал. Мне не было видно что. Что-то острое.
— Братик, сдавайся.
— Ты перережешь горло мальчику? — изумился Марион, действительно останавливаясь. Стражники тоже замерли. — Ты настолько низко пал, Рэз?
— Нет. Конечно, нет, Мар. Не люблю пачкать руки. Просто прикажу вздёрнуть на виселице и всё.
Мне стало страшно. Марион не был злым, но… Кто я такая, чтобы моей жизнью шантажировать принца? Дезирэ рехнулся что ли? Марион, прищурившись, смотрел на нас. А затем вдруг опустил шпагу и скривился.
— А с другой стороны… Вечер всё равно испорчен. Отчего б и не повидаться с папочкой.
— Сдай оружие, Мар, — спокойно отозвался второй принц и бросил меня в руки стражников.
— Я арестован?
— Пока нет. Но, думаю, это ненадолго.
— Дьявол! — сплюнул Марион и, сломав шпагу о колено, отшвырнул в сторону. — Рэз, отпусти ребёнка. Его дома ждут.
Принц Дезирэ скривил губы.
— Что никогда в тебе не понимал, — произнёс насмешливо, надевая на руки перчатки, — так это твоего мягкосердечия. Тряпка ты, Мар. Мягкая и пушистая.
И вышел. Марион последовал за братом. Меня потащили тоже.
— Эй! — возмутилась я. — Вы же слышали? Меня сказано отпустить!
— Ваше высочество, отпустить мальчишку? — уточнил стражник, который волочил меня за шиворот.
— Нет, — Дезирэ мельком скользнул по мне взглядом. — Он станет залогом лояльности.
Во второй раз королевский дворец мне меньше понравился.
Он показался мне каким-то угрюмым и мрачным, несмотря на всё своё великолепие. Тронный зал был довольно небольшим. Белый мрамор неприятно напоминал больницу. Развешанные по стенам доспехи и оружие подавляли. И отполированный до зеркального блеска пол. Бр-р-р.
Почему король решил разговаривать со своим собственным сыном в таком официальном месте? И, кстати, зачем тут я вообще?
Второй вопрос показался мне даже интереснее первого.
Марион замер посреди стражи в позе гордого Мцыри, вскинув голову и скрестив руки на груди. Он был зол. Это чувствовалось во всей фигуре и в том, как он постукивал каблуком. Дезирэ прошёл и встал красным пятном рядом с троном. Короля не было.
За окном уже сгустилась ночь, и в оконных стёклах отражалась наша странная группа. Вдруг Марион оглянулся и подбадривающе подмигнул мне. И тут же раздались тяжёлые шаги, эхом загремевшие по коридору. Судя по тому, как тотчас подтянулась стража, к нам шёл был монарх. Я тоже невольно распрямила плечи и втянула живот.
А вот принцы остались невозмутимы. Дезирэ, прислонившись к трону, грыз орешки, а Марион… ну а что Марион? Разве его хоть что-то могло заставить изменить излюбленной расслабленности?
Король вошёл. Дезирэ почтительно склонился в поклоне. Стража отсалютовала оружием.
Монарх шествовал не один. Рядом с ним плыла обворожительной красоты блондинка в раззолоченном платье. А я подумала, что этой девице намного более подошло бы быть феей, чем Каре. Лёгкая, воздушная, того и гляди — взлетит. Когда король тяжело опустился на трон, она встала по левую руку от него (по правой был Дезирэ) и нежно нам улыбнулась. Всем, не выделяя кого-либо.
Я с трудом смогла оторвать взгляд от её очарования и перевести его на папеньку принцев.
Андриан напомнил мне… Челентано. Вот серьёзно. Такое же вытянутое лицо, кривые зубы, низкий лоб, и при всём вот этом — мужественность и харизма. Король ухмыльнулся, облокотился о ручку трона и посмотрел на провинившегося сына.
— Хор-рош! — протянул издевательски. — Ничего не скажешь! Не вижу, чтобы ты был ранен или без сознания. Струсил? Сдался?
— Хуже, — фыркнул Дезирэ.
Король живо обернулся к нему:
— Да ладно? И как же?
— Его вот пожалел, — кивнул брат Мариона в мою сторону.
Андриан быстро взглянул на меня. Удивился.
— А подробней? — потребовал с любопытством.
— Я пообещал вздёрнуть мальчишку.
— И?
— И всё.
— И всё⁈
Король вскочил, стремительно подошёл ко мне, с интересном разглядывая. У него была немного подпрыгивающая походка, как у грача.
— Так-так-так, — прошептал, пощёлкал сухими пальцами, — и кто же ты будешь?
— Меня зовут Дрэз.
— И кто же ты будешь, Дрэз?
Я промолчала, не зная, что сказать. Король не производил совсем уж страшного впечатления. Может, Кара преувеличила, рассказывая о юности своего любовника? Я невольно оглянулась на Мариона.
— Молчим? — весело уточнил Андриан.
— Дрэз — мой слуга, — внезапно сердито вмешался принц. — Тебе не кажется, мой король, что довольно странно разговаривать со слугой в присутствии его господина?
Король живо улыбнулся, заложил пальцы рук за ремень и жизнерадостно осклабился.
— Почему нет, почему нет? — произнёс скороговоркой.
— Зачем я тебе?
— А зачем сыновья отцам нужны? Иль не знаешь? А? Знаешь?
Марион промолчал. Он стоял, повернувшись к нам, и меня поразило выражение лица принца-кролика. Какое-то… гадливое, что ли. Но почему?
— Не знаешь! — мелко рассмеялся монарх и повернулся к другому сыну. — А ты, Рэз?
— Понятия не имею. У меня-то сыновей нет.
— Это пока, это пока. Эх, дети. Чтобы пороть, конечно!
Довольный собственной шуткой, Андриан снова расхохотался, словно рассыпал по полу стеклянные шарики. А потом едва ли не добежал до трона, запрыгнул в него и снова жизнерадостно улыбнулся нам.
— И было у короля три сына. Два умных, а третий — дурак. Дурак это ты, Марион. Вот пользы с тебя, честно, как с козла молока. И то у козла-то больше будет. Только и умеешь, что по девкам шляться. Ну и ладно, ладно. Но шляйся тогда с пользой. Где вот ты сегодня весь день пропадал, а?
Казалось, он вообще не замечает угрюмое молчание сына. Я снова посмотрела на Мариона, но тот уже отвернулся от меня (меня, конечно, держали позади, и я видела только полупрофиль принца, и тот в основном со спины).
— Гулял, — сквозь зубы отозвался непутёвый сын.
— Гулять это хорошо. Это хорошо. Гулять — дело молодое. Вот только Белоснежка, невеста твоя, скучать изволила. Нехорошо гостье скучать, а? Как думаешь?
— Я к ней не сватался. Тебе надо, ты и женись.
Андриан захихикал.
— Так женат я уже, ягода моя. Или не знаешь? Что скажешь, Юта? Или, может, тебя в монастырь отдать, а самому на молодой жениться? А? Что скажешь?
— Как прикажет Ваше величество, — юная красавица скромно потупилась.
Мне стало как-то не по себе. И захотелось пнуть Мариона: чего это он девчонку подставляет? А в следующий миг принц удивил меня ещё больше. Он вдруг с издёвкой заметил:
— Какая послушная королева! Сама любовь и смирение. Да тебе повезло, папа, с женой!
Андриан снова спрыгнул с трона. Подошёл к юной жене, обошёл её, затем поднял подбородок красавицы и ухмыльнулся:
— Послушная, да.
Подскочил к сыну, улыбаясь и прикусывая крупными верхними с зазором зубами нижнюю губу.
— Вот и учись, вот и учись и ты быть послушным.
— Я не баба, — фыркнул Марион. — Простите, моя королева, не женщина.
И он издевательски поклонился, прижав к груди правую руку и отведя левую в сторону.
— Ишь каков! А я вот что скажу тебе: завтра ты сделаешь Белоснежке предложение. Вот так. Так-так.
— Не сделаю.
— Сделаешь, друг мой, сделаешь. А пока посидишь, подумаешь, покумекаешь. Ты хоть и дурак, но парень умный так-то.
Король щёлкнул пальцами и весело скомандовал:
— В мешок его. В каменный. Пусть остынет.
— А этого куда? — пробасил стражник.
— Этого? Как его… А, Дрэз… Надо же… Дрэз… Как сына моего почти. Дэз, Дрэз… Хе-хе… И этого туда же. Пусть вдвоём думают. Авось надумают чего путного.
Я растерялась от неожиданности. Очнулась только, когда стражник грубо схватил за шиворот и потащил меня на выход.
— Эй! — завопила изо всех сил. — Меня нельзя в камеру! Я вообще тут не при делах!
Последнее, что я увидела перед тем, как захлопнулись парадные двери — насмешливый взгляд черешневых глаз.
Ну, приехали. Дурацкая сказка!