Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

Глава 8 Подарки феи

Кара, наконец, решилась.

— Мальчонке помогу. А тебе бы не стала, уж извини.

— Да я бы тебе и не дался, моя милая, — полушутя отозвался Марион. — А то вместо трёх дней мне пришлось бы проваляться в постели месяц. А месяц, знаешь ли, даже в твоей постели, это скучно.

Фаворитка рассмеялась. Потом помассировала пальцы.

— Будет больно? — на всякий случай уточнила я.

— Не очень, — в чёрных глазах блеснула насмешка. — Но потерпеть придётся.

— Простите, а ведьмой может любой человек стать или…

Кара обиделась.

— Я не ведьма, я — фея.

Ух ты! Значит феи здесь всё же есть. Губы фаворитки задёргались, она опустила руки. Марион обнял женщину со спины, ткнулся в пробор медных волос носом.

— Самая лучшая из всех фей, — промурчал игриво. — Единственная, достойная этого звания.

— Подхалим! — рассмеялась Кара, освобождаясь от его объятий.

Но очевидно лесть принца её смягчила. Фея вытянула руки, растопырила пальцы, закрыла глаза. Овальные розовые ногти приятно засияли золотистым светом.

— А искры… — начала было я, но Марион прижал палец к губам, и я послушалась.

Крохотные золотистые искорки, словно мотыльки, устремились к моей ноге. Затанцевали вокруг солнечным дымком. Было немного щекотно, но не больно.

— Ты забинтовывал? — тихо уточнила Кара у Мариона.

— Я.

— Неплохо.

Нога отчаянно зачесалась. Я стиснула зубы. Чесалось всё сильней. Я закусила губу, сжала кулаки.

— Больно? — удивился принц.

Как чешется-то! Я замотала головой. Неужели, когда Чертополох исцелял Золушку, она тоже испытывала такие страдания? Какая мужественная, однако, Синди! Даже виду не подала! Если сестрёнка смогла, почему я не смогу?

Тонкие пальцы фаворитки принца погасли. Кара тяжело опустилась на диванчик, откинулась на спинку.

— Всё. Можете разбинтовывать. И проваливайте оба. Я устала.

Поспешно размотав бинт, я, вся дрожа от наслаждения, принялась расчёсывать кожу. Боли не было.

— Что я тебе должен? — уточнил Марион.

Фея усмехнулась.

— Я пока не придумала, — издевательским тоном сообщила она. — Придумаю — скажу. Даже не сомневайся, это будет дорого.

— Придумай сейчас, — не сдавался принц.

— Я устала и хочу спать. Надо было спрашивать раньше, пока я не выполнила твою просьбу. А сейчас диктую я. Ты — мой должник, и всё, чего бы я ни захотела, тебе придётся мне отдать в награду. Потому что свою часть я выполнила. Ты всё такой же дурачок, Марион, каким был раньше. И, видимо, умнеть не собираешься.

Принц отчётливо скрипнул зубами.

— Идём, — бросил мне зло. — Доброй ночи, Кара! Да замучает тебя бессонница и пусть твоя простыня станет колючей, как ёж.

Та рассмеялась:

— Доброго утра, мой принц!

Мы вышли. Марион вихрем слетел по лестнице, едва дождался, когда слуга откроет все замки и щеколды, и выскочил наружу. Запрокинул лицо, шумно вдыхая воздух, и с чувством прошипел:

— Стерва!

Обернулся ко мне:

— А ты мне не верил!

— Она добрая или злая фея? — опасливо уточнила я, поджимая босую ногу. Мой ботинок остался наедине с шляпой принца. Где-то там.

Марион удивился:

— Она ж фея. Они добры или злы исключительно по настроению. Никогда не угадаешь, какой фея будет в следующую минуту. Тебя, воробей, не поймёшь. То ты ведёшь себя так, словно вырос при королевском дворце, а то точно — деревня деревней. Как будто о феях не слышал никогда. Это ж надо было её ведьмой назвать! Удивляюсь, как она тебе твоё достоинство не отсушила. Слушай, я, наверное, уже не усну сегодня. Говори, где твой дом и…

— Э, нет! — испугалась я. — Если я вам скажу, где живу, то вы найдёте и Синдереллу.

— И что? — он изумился ещё больше.

— Мне моя… госпожа слишком дорога. Не хочу, чтобы она стала вашей постельной грелкой! Она слишком добра и невинна…

— Все они слишком добры и невинны, — отмахнулся принц раздражённо. — Пока речь не заходит о выгоде. Ни одна добрая и невинная своего никогда не упустит. Ладно. Я оценил иронию. Будешь потом внукам рассказывать, как принц предлагал подработать у тебя извозчиком, а ты отказался.

— Внуки не поверят, — рассмеялась я. — «Дедушка, ты врёшь! Такого не бывает» — вот что они мне скажут. А между собой начнут вздыхать, что дед-де из ума выжил.

И всё же, была одна черта в Марионе, которая мне нравилась: принц, то ли из-за легкомысленности, то ли по природной доброте, был не обидчив. Вот и сейчас он рассмеялся над моей шуткой и разом оттаял.

— Ну и как ты доберёшься? — уточнил, кивнув на мою босую ногу. — Или ты живёшь в этом городе?

— Я живу в столице! — гордо сообщила я.

И мои надежды оправдались!

— От Маленького замка до Бремена путь долгий. Ты ногу сносишь, пока доберёшься.

— Куплю башмаки, — я пожала плечами.

Ура! Я узнала, наконец-то, название города, в котором живу.

Марион расхохотался, и я догадалась, что круглосуточных супермаркетов тут нет. Принц залез в бархатный кошель, крепившийся к ремню, пошарил в нём. Поморщился. Выудил серебряный маленький кругляш, больше похожий на чешуйку. Хмыкнул. Протянул мне.

— Прости, малыш, кажется, я всё пропил. Надеюсь, этого хватит, чтобы тебя подвезли. Но ждать придётся до утра. Маленький замок спит.

Слуга подвел ему коня, Марион вскочил в седло, свистнул и помчался куда-то, не прощаясь. Я сжала в ладони серебряную монетку. И не обидишься же, что тебя бросили одну. Кто он, и кто я? Собственно, этот легкомысленный красавчик и так сделал для меня больше, чем сделал бы любой средневековый принц, учитывая разницу в статусе. Но всё равно обидно.

Идти мне было некуда, и я села на ступеньки дома Кары, обхватила колени, ткнулась в них носом. Нужно как-то дожить до утра. Радовало, что принц не назначил мне новой встречи — ведь я не смогла бы отказаться.

Я почти уже задремала, когда дверь за мной вдруг открылась.

— Эй, ты что здесь… А, это ты? Что ты тут делаешь?

Сонно обернувшись, я увидела хозяйку дома. Она куталась в красный, немного рыжеватый плащ и выглядела как-то… по-дорожному.

— Жду, когда город проснётся, и кто-нибудь довезёт меня до Бремена. Я живу не здесь.

— Вот как? Как же ты здесь оказался?

Я пожала плечами:

— Меня подвёз принц. Мы случайно встретились по дороге. А скажите, может у вас дома тоже есть зеркальный портал, и я смогу прямо сейчас оказаться в моей комнате? Если, конечно, вас не затруднит.

— Тоже? — она живо заинтересовалась. — И у кого же ты, малыш, видел зеркальный портал?

— Ни у кого, — я сердито отвернулась, чувствуя, что замёрзла.

Кара присела рядом.

— А ну-ка не ври мне! Это Марион — дурачок, а не я. Я вижу, что ты — девица. И знаю, что означает слово «тоже». У кого ты видела зеркальный портал?

Мне не понравилось злобное шипение фаворитки принца. Я встала и молча пошла прочь, хотя касаться грязной мостовой ступнёй без башмака было омерзительно. Кара догнала меня и вцепилась когтями в плечо.

— Говори!

И я разозлилась. Отбросила её руку и прямо уставилась в глаза.

— Иди ты, знаешь куда? Рентген головного мозга сделай. Ещё раз меня коснёшься и с рукой можешь попрощаться!

— Рент-ген? — глупо переспросила фаворитка принца.

Я рассмеялась. Отвернулась, засунула руки в карманы и неспешно направилась по улице.

— Как тебя зовут? — крикнула фея.

Вот ещё.

— Дрэз! — вспомнила она, догнала. — Прости меня, я погорячилась. Понимаешь, мы, феи, плохо умеем управлять своими эмоциями.

— А что вы умеете делать хорошо? От короля прятаться? И от его кузена, или кем там величеству принц Чертополох приходится?

— Тише-тише, — Кара испуганно оглянулась. — Не надо о нём кричать на улице.

Но я злилась и мне было наплевать.

— У него, кстати, и увидела.

— Ты знакома с принцем Фаэртом? — она вся побелела и затряслась.

— Ага, — призналась я, остановившись.

Широко расставила ноги, засунула большие пальцы под ремень и насмешливо посмотрела на перепуганную женщину.

— Ты… ты… тебя Чертополох подослал?

На неё жалко было смотреть. Из молодой, самоуверенной красотки Кара превратилась в жалкую старуху. В свете луны казалось, что даже волосы её поседели. И я действительно пожалела несчастную ведьму.

— Я не расскажу, что вы колдуете. Не бойтесь. Я вообще не стукач. Тем более, что вы меня исцелили. Элементарная благодарность… Да и я тоже, в каком-то смысле фея. Так что мы коллеги, так сказать.

— Как это?

— А вот. А всё потому, что магия в вашем королевстве запрещена. Должен был кто-то помочь Золушке, раз уж все феи попрятались.

— Пойдём ко мне, — вдруг предложила Кара. — Ты голодная небось. Накормлю, напою и обувь найду. А потом найму карету, чтобы довезла тебя до дому.

Звучит заманчиво.

— Ага. А потом мне с вами за вашу доброту вовек не расплатиться.

— Да брось, — рассмеялась фея. — Ты про Мариона? С принца плату не грех получить. Сама видела: спесивый самоуверенный красавчик. Бесит. Хорошо хоть наследник — не он, а то бы Родопсия хлебнула горя. А с тебя какая плата? Да и раз уж ты тоже фея, то…

Я чуть было не спросила кто такая Родопсия, а потом догадалась, что это — название королевства, в котором я живу. Оставаться холодной тёмной ночью на безлюдных (хорошо, если безлюдных) улицах мне совсем не улыбалось. Да и поесть не мешало. Я, конечно, успела съесть кусочек мяса, но… Заметив мои колебания, Кара лукаво улыбнулась.

— Дрэз, не бойся меня. Я тебе не враг. И Мариону нашу маленькую тайну я не выдам. Если, конечно, ты не попросишь.

— С чего бы?

— Ну… вдруг тебе он нравится? Как принц, как мужчина?

— Увольте. Кровать на троих — это не для меня.

— Кто сказал, что на троих? — она обняла меня за плечи, увлекая в дом. — Я тебе его насовсем отдам. Офет мне нравится больше. Мы с Марионом уже давно не любовники.

Ага-ага, то-то принц летел сюда на крыльях любви.

— Давно это сколько?

Кара наморщила лоб, задумавшись.

— Дня три… или два, — сообщила неуверенно.

Я расхохоталась. Ну как на такую можно сердиться? Мы вернулись в вертеп разврата, как метко окрестил это место легкомысленный принц. Кара зазвонила в колокольчик и велела появившейся служанке — низенькой толстушке неопределённого возраста — накрывать на стол. Фея явно повеселела, и снова казалась юной и прекрасной. А я подумала, что надо воспользоваться случаем и наконец узнать побольше о королевской семье. Если Марион не наследник, то есть — не старший сын короля, то кто он? И кто — наследник? Может надо было знакомить Синди со старшим принцем?

Нет, я уже не была настроена так скверно по отношению к тому, кто проявил обо мне заботу, но всё равно мне не нравилось его донжуанство. Как несчастная Золушка переживёт измены? Конечно, Синди в красавчика влюбилась по уши, но если она так скоро втрескалась в одного, то что ей стоит так же быстренько влюбиться и в другого?

Пока я размышляла на вечные темы, сама не заметила, как оказалась за столом, уставленным вкуснейшими блюдами и вином. Кара налила мне терпко пахнущий напиток в бокал, подвинула. Отрезала кусок пирога с курицей. Я откусила.

— М-м… спасибо. Вкусно. Не то что наши курицы.

— Наверное, потому что это рябчики? — рассмеялась она.

— Да ладно? Впервые ем рябчиков.

Фея села напротив, налила вина и себе.

— Ну так что? — спросила лукаво. — Нужен тебе Марион? Признаюсь честно, жаль мальчишку. По кривой дороге пошёл. Ни к чему, понимаешь ли, доброму не приведёт вот это шастанье по чужим постелям…

— Да нужен он мне!

— А что? Мар — мальчик добрый, с сердцем… Не его вина, что он в королевской семье как чужой. Вот и мается.

Я насторожила ушки.

— Ага-ага. Тяжёлое детство, деревянные игрушки. Знаем, плавали. Наверное, суровый дядя Чертополох розгами бил, да?

Она поёжилась.

— Не надо о… нём. Да и такой он себе дядя… Никто не знает, кто такой Фаэрт на самом деле, откуда взялся.

— Как это? Кто-то непременно должен знать. Или он появился ниоткуда?

Кара передёрнула плечами. Подобрала мягкую шаль со спинки дивана. Зябко закуталась.

— Никто не знает, — заявила убеждённо. — Никто не помнит, как и когда он появился. Одни говорят, что внезапно. Говорят, что король вернулся с войны и объявил, что его спас от смерти принц Фаэрт. Другие этого не помнят, но помнят иное. А третьи и вообще верят, что Чертополох был всегда, и всегда жил в своём Холодном замке. Что и при деде короля был, и при деде деда… Да ты попробуй сама, напои десять человек. Услышишь десять историй. И все будут разные.

— А ты?

— И я не знаю.

Я выпила вина. Прищурилась.

— Кара, сколько тебе лет?

— А на сколько я выгляжу? — кокетливо улыбнулась фея.

— На все сто, — насмешливо отрезала я. — Мне интересно сколько живут феи.

— Долго, — чёрные глаза посмотрели на меня серьёзно и грустно. — Если их не сожгут. Но, Дрэз, не спрашивай никогда фею о её возрасте. Мы не любим эти вопросы.

— Хорошо.

Мы продолжили есть и болтать. И я узнала, что у короля Родопсии три сына. Почему я не удивлена? Два от законной и не любимой жены. Третий — Марион — от любовницы, незаконной, но тоже не любимой. Потому что больше всего на свете король Адриан любил воевать. А если войны по какому-то невезению не было, то охотиться. Он и дуэли запретил лишь потому, что иначе не будет кем воевать.

— А зачем тогда завёл любовницу? — изумилась я.

— Как зачем? — чёрные глазки Кары были полны невинности. — По статусу положено. У него не одна была — четыре. Но сын родился только у одной.

— Так Марион — бастард? А почему тогда…

— Ну, Адриан был так рад, что родился мальчуган, что издал указ, и Марион стал законным сыном.

— Это как? Разве это по закону?

Она рассмеялась густым, волнующим смехом. Наверное, он сводил мужчин с ума, не знаю.

— Так король и есть закон. Кто оспорит его решения?

— Крипово как-то…

Мальчик оказался не таким, каким хотелось королю. Слишком плаксивым. Сначала Адриан решил, что на него дурно влияет мать, и велел бросить любовницу в темницу. Но Марион не вразумился и продолжил плакать и капризничать.

— А сколько ему было лет тогда?

— Ну… от груди уже отняли… Вроде даже уже ходил. Плохо правда, потому что Адриан решил научить сына быстро бегать, раз тот не умеет ходить…

А с этой целью натравил на него собак… Логично. Собаки принца не тронули.

— Жесть, — выдохнула я. — Конечно, тут кукухой поедешь…

Затем родился второй сын от жены (то есть третий, если в общем счёте), и королю Марион наскучил. И Адриан отдал нытика на воспитание одной из любовниц.

— Не матери?

— Так та ж умерла уже.

— Ясно.

От вина гудело в голове. Я закрыла лицо ладонями и молча слушала весёленький средневековый рассказ. Вспомнил король о сыне-бастарде, когда тому исполнилось лет девять. Потому что наследник был тяжело ранен, и Адриан побоялся, что Родопсия останется без короля. И твёрдо принялся за воспитание узаконенного отпрыска…

Под воспитанием, конечно, подразумевалась муштра. Охота. Война. Фехтование. И снова муштра…

— То есть, Марион ещё норм? — нервно хихикнула я. — Ну, относительно воспитания…

В первый раз из дома принц сбежал из дома в шестнадцать. И махнул в соседнюю Эрталию.

— Почему туда?

— А у него там друг. Тоже принц-шалопай, Бертран.

— Ясно. Ну, с другом веселей дорога, конечно. А потом?

— Потом принц Бертран куда-то исчез, король Анри погиб, и королевой стала Белоснежка. Ну и Марион вернулся домой.

— И как отец воспринял возвращение блудного сына?

— В темницу бросил, конечно. Но потом, понимаешь, война… А Марион, хоть и бездельник легкомысленный, но на войне умудрился хорошо себя проявить.

— Ясно, — тяжело прошептала я, уронила голову на руки и уснула.

И всю ночь (а вернее до полудня) мне снился большой рыжий кот, который тёрся об меня и мурлыкал, пружиня хвостом и словно пытаясь разбудить. Бред какой-то.

Кара сдержала слово: когда я проснулась, мне вручили второй мальчишеский комплект одежды и две пары обуви. А ещё у неё дома оказался душ, что меня ужасно обрадовало. Это, конечно, был не тот душ, к которому я привыкла (или который я придумала), а просто бак с кранами. Слуги наполняли бак холодной водой, подогревали, и пожалуйста: мойся — не хочу. И всё же это был душ.

— Можно к тебе приходить купаться? — шутливо спросила я, ероша полотенцем волосы.

— Приходи, — рассмеялась Кара.

— А сестру можно привести?

Фея пожала плечами:

— Если она такая же приятная, как ты, то приводи.

«Куда как приятней», — подумала я. Может, если Золушку познакомить с настоящей феей, то всё и наладится? И дальше пойдёт как в сказке? Хотя сегодня королевская семейка мне не нравилась уже полным составом.

Домой меня докатили в экипаже. Кара дала торжественное слово, что не расскажет Мариону ни обо мне, ни о Золушке, ни о том, где мы живём.

Когда я уже выходила из кареты, внезапно услышала громкие вопли, доносящиеся из дому. Мужские вопли. А вернее — крики и ругань пьяного в стельку мужчины. И это явно был не принц Марион. Я бегом взбежала по ступенькам и распахнула дверь настежь.