Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

Глава 12 Прореха

Я вынырнула из воды и поплыла к берегу широкими гребками. Затем встала на мягкий, красный песок и медленно пошла, наслаждаясь щекоткой летнего ветерка. Выкрутила воду из волос. Неспешно оделась, обулась. Оглянулась и посмотрела на озеро ещё раз.

Марион сказал, что Озеро Желаний ближе к августу пересохнет полностью. Его образовывало таяние ледниковой шапки. Весной водоём наполнялся потоками с вершины и ливнями, а с приходом жары медленно пересыхал. Не озеро, а скорее большая-большая лужа.

Вот прямая та, в которой я сижу. Только в метафорическом смысле.

Я боялась, что самым сложным в нашем сосуществовании с принцем станет классический эпизод с мытьём и туалетом. Потому как мужики обычно писают совместно, не стесняясь друг друга и не прерывая увлекательного разговора. Однако моё заявление, что я смущаюсь своего тайного уродства, оказалось убедительным. Марион пожал плечами и… Ну и всё. Проблема была решена.

Почему-то принц настолько поверил в то, что я парень, что никакие мои ляпы и причуды не пробуждали в нём подозрений. А может… просто мне поверил?

Мне было стыдно. Очень.

Перед Марионом, что я его обманываю. Всё-таки он не был плохим человеком. И даже его отношение к женщинам, судя по всему, объяснялось какой-то травмой психологической. Одним словом, я пришла к мысли, что Синди с ним будет хорошо. Именно ей, моей сестрёнке. Она добрая, честная, скромная и порядочная девушка. Принц непременно поймёт это, а, значит, неизбежно её полюбит, оценит и никогда не обидит изменой.

И перед Синди мне тоже было стыдно. Потому что…

Я вошла в пещеру, неглубокую, больше похожую на навес. Каменный пол был выстелен ковром из мха — моя идея. Я сама собрала этот мягкий, лёгкий, зеленовато-серый материал и разложила повсюду. Марион только подсмеивался. Я же длинным ножом срезала тоненькие ветки и сложила из них два ложа. Это несколько удивило принца:

— Вдвоём же теплее, — возразил он.

Но не стал спорить. Он вообще был пофигистом, и мои причуды, мне кажется, его не смущали. Впрочем, на фоне причуд его семейки они, наверное, смотрелись как безобидное чудачество.

Утро только-только вставало. Я вышла из озера, когда оно едва начало розоветь и над ним ещё поднимался пар. Марион спал. Он не был любитель рано вставать. Я остановилась и посмотрела на него. Принц умудрялся спать, закинув руки за голову и улыбаясь во сне. Губы его чуть подрагивали, тёмные ресницы — тоже.

И мне снова до безумия захотелось лечь рядом и почувствовать его тепло. И сильную руку на своих плечах.

Да. Марион мне нравился. Очень.

Вот же засада!

Я не имела права на него! В этого парня влюбилась моя сестрёнка. Это был — её принц, не мой! Но с каждым утром, с каждым днём, с каждым вечером, с каждой выловленной им рыбой и запечённым в углях кроликом я теряла голову всё сильнее.

И дело вовсе не в мужском обаянии. Марион не вёл себя со мной, как с женщиной. Он был расслаблен и прост, и вот это-то и подкупало сильнее всего.

— Ты чего, Дрэз? — принц открыл глаза и усмехнулся. — Думаешь, не будет ли проще меня пырнуть кинжалом?

— Ага. Именно это и думаю, — проворчала я.

И отвела глаза.

С ним было легко и хорошо. Вот уже четыре дня хорошо. Слишком легко и хорошо. Сердце тоскливо сжалось.

— Что будем делать дальше? — в который раз спросила я, проходя и садясь к кострищу, окружённому камнями. — Мы не можем вот так жить вечно.

— Звучит заманчиво, — рассмеялся Марион и вскочил.

Да уж.

Он был такой… радостный. Такой живой и… И я разозлилась. На себя, не на него, конечно. Но досталось неизбежно ему.

— Моя мама, наверное, с ума сходит от тревоги, — проворчала я злобно, словно столетняя карга.

— Мать? Ты мне не говорил, что…

— Это само собой подразумевалось.

Марион помрачнел. Мне стало стыдно. Я закусила губу и отвернулась.

— Я — купаться. Разожги костёр, — велел принц и вышел.

Воздух в пещере словно потяжелел. Я посмотрела вслед парню. Я — не дура. Ну или не совсем. Не хочу быть с ним грубой. Просто он не должен ко мне привязываться. Да и мне к нему — не надо было. Это ж сказка «Золушка», это не моя сказка. Нечестно было бы разрушить счастье Синди.

Присела к костру и принялась высекать из огнива искру в сухой мох, которым были проложены веточки. Что-то защекотало щёку, укололо глаз. Я моргнула. Потом ещё. Вытерла слёзы.

Ну вот… раскуксилась.

А с другой стороны… Пока Марион накупается вволю… Почему бы и не поплакать? Может, станет легче?

— Я хочу домой, — прошептала я в тоске, села, всхлипнула и закрыла лицо руками. — Домой! К маме и папе. А не вот это всё!

Да, я уже поняла, что я не отсюда. Это не сумасшествие. Слишком много технических знаний из другого мира. Слишком много разных всплывающих мелочей. А вчера Марион предложил научить меня фехтованию, и, когда я немного пришла в себя и перестала так бояться сверкающего перед глазами острия, принц удивлённо воскликнул: «то есть, ты не только музицируешь, ешь ножом и вилкой, но и знаком с искусством шпаги? Дрэз, признавайся: чей ты бастард?». А я осознала окончательно: все мои воспоминания — правда. Не вымысел свихнувшегося рассудка.

Вот только я не могла вспомнить ни своё имя, ни имена родителей, ни их лиц, ничего существенного. Одни мелочи.

Я обхватила колени руками и разревелась всерьёз. Ещё и этот рыжий кот! Он каждую ночь приходил ко мне во сне, мурлыкал и тёрся, словно хотел что-то сказать.

Внезапно меня обняли и прижали к чему-то широкому, тёплому и…

— Ну-ну… малыш, — прошептал Марион и погладил мои отросшие волосы.

Вы знаете, да, что случается с женщинами, которых начинают утешать? Я разрыдалась в три ручья, уткнувшись в его плечо. А в памяти вдруг всплыла картинка-воспоминание: я вот так же рыдаю в папино плечо, а он успокаивает меня. Только той мне лет шесть, не больше.

— Так, — принц вдруг отстранил меня и заглянул в лицо. — Пошли.

Вскочил, схватил меня за руку, утянул наружу.

От восходящего солнца падали косые сосновые тени, трава сверкала росой. Принц бросил мне шпагу, обнажил свою.

— К бою, Дрэз! К бою. Через пять секунд я буду иметь честь атаковать вас, сударь.

— Я не…

Но Марион помахал клинком, поднял и отвёл левую руку. Перенёс вес на левую, полусогнутую ногу, отставленную назад. Не шутит же! Мне пришлось поспешно встать в дуэльную стойку.

— Пять! — воскликнул принц.

Кончик его шпаги ударил по острию моей, а затем последовал почти неуловимый, точно бросок змеи, выпад. Я перешла в оборону. Контратаковала. Обманный выпад в голову. Укол в область сердца, с лёгкостью отбитый Марионом. Лязгнули гарды, сцепившись. Его лицо оказалось совсем рядом. Карие глаза горели воодушевлением. А меня неудержимо повлекло желание прикоснуться к его губам и…

И я оказалась на земле. Горлом почувствовала лёгкий укол.

Марион заржал:

— Ты труп, Дрэз!

Отвёл оружие, протянул мне руку, но я прошипела:

— Обойдусь.

И вскочила.

— Ты вообще находил хрустальную туфлю Золушки или нет⁈ — крикнула в отчаянии. — Или её подобрал какой-нибудь дворник и выбросил в мусорку?

Почему, ну почему всё не так, как должно было быть⁈ Почему принц не ищет прекрасную незнакомку? Я же видела своими глазами! Синди ему понравилась! И почему моё сердце так глупо трепыхается?

Марион удивился:

— Да, нашёл.

— Ты? Или кто-то…

— Я.

— И выбросил?

Он задумался, вспоминая.

— Вроде нет, — произнёс неуверенно. — Почему это тебя интересует?

— Просто ответь!

Принц с опаской покосился на меня. Попробовал потрогать мой лоб, но я отступила и рыкнула.

— Нет, не выбросил, — выдохнул Марион с облегчением. — Прикольная вещица. Я всё гадал, у кого из девчонок хватило ума плясать в стеклянной обуви. Это ж надо быть совсем больной на голову. К слову, там ещё были осколки в крови. Это твоя госпожа поранилась, да?

— И почему ты не стал искать её по туфле? — с тоской уточнила я.

Карие глаза глянули на меня с неподдельным изумлением.

— А зачем?

Логично. Ну что говорить: логично, чёрт возьми! Но… Это была жизненная, не сказочная логика.

— Проехали.

— Послушай, воробей, не злись, — он подобрал с травы мою шпагу и примиряюще протянул мне эфесом вперёд. — Я, конечно, во всё это тебя втянул. Пусть и невольно. Но сейчас-то у нас с тобой просто нет другого выхода. Мы можем отправиться в Эрталию. Как бродячие музыканты. Мы так делали с Бертраном. Офет и Рамис были с нами. Мы пели, играли в разных придорожных кабаках и на площадях. Было весело.

— Поющий принц-попрошайка — это забавно. То есть, два принца. Твой Бертран тоже ведь принц, да?

— А мы не афишировали наши титулы. Мы выступали под масками зверей. Бертран — кота, я — пса, Офет — осла, а Рамис — петуха. Думаю, оба вскоре присоединятся к нам с тобой. В Родопсии становится опасно. Тем более, моим друзьям.

— И ты… тебе нравилось?

— Я был счастлив те два года, как никогда в жизни, — усмехнулся он.

Эх… а может… Может это всё же не принц Синди? Вряд ли моя сестричка сможет бродить в ненастную погоду от двора к двору, играя на лютне и попрошайничая. Она слишком застенчива для такого.

А вот я — могу!

Собственно, я это уже делала: ходила с Серёгой по вагонам в метро и шпарила КиШа на гитаре. И нам было весело. С Невского нас турнули, но… Здесь же ещё нет мафии попрошаек? Новые города и страны… Свобода! Как же заманчиво звучит!

Он снова неверно воспринял моё молчание.

— Да. Я понял: мама. Давай сделаем так: ты осторожно проберёшься в свой дом, расскажешь матери что да как. Но уйдёшь оттуда как можно быстрее. И… если несложно, возьми иголку с нитками. Я вчера порвал рукав. Ну и ещё один комплект с одеждой тебе не помешает. Кара, конечно, снабдила нас и оружием, и одеждой, и даже деньгами, но… Тёплый плащ тебе совершенно точно пригодится. Мы будем переходить Ледяной перевал, а там даже летом холодно. Зато нет соглядатаев.

— Уверен?

— Кто ж рискнёт здоровьем и рассудком нарушать покой принца Чертополоха? — рассмеялся Марион.

— Принца… Холодный замок там?

— Ага.

Мне стало зябко.

Вернуться домой… Я скажу сестрёнке, вдруг захочет всё же отправиться с нами? А что? Неплохой выход из создавшегося положения. Да и матушку успокою. А дальше… Ну а там пусть принц сам выбирает, кого любит, а кого — нет. Пусть всё будет по-честному. Может, и вообще никого из нас. Страдает по своей бывшей.

— Ну вот — совсем другое дело, — хмыкнул Марион. — Пошли, покажу дорогу к городу. Тебе с какой стороны удобнее заходить в Бремен?

— С севера.

И мы пошли по лесу.

Я всё думала и думала, и чем дольше размышляла, тем больше мне нравился вариант отправиться в странствие втроём. А там… Может, я отстану от них в Эрталии? Если у них всё срастётся. Мне будет больно, конечно, но… Зато Золушка будет счастлива. Сестрёнка это заслужила, в конце концов.

— У нас нет музыкальных инструментов, — заметила я.

— Ерунда, — отмахнулся принц, — у нас есть деньги.

— А хватит?

— И кони. Продадим коней. Зачем они бродячим музыкантам?

И то верно.

Спустя часа два деревья поредели, уклон пошёл круче. Марион остановился.

— Дальше я не пойду, чтобы не навлекать на тебя неприятностей. Всё же я лицо более заметное. Буду ждать тебя здесь. Запомни дорогу. Ну или посвисти. Свистеть умеешь? — Я кивнула. — Тогда свисти «разбежавшись прыгну со скалы». И запомни место, где спустишься на дорогу. До неё осталось шагов тридцать, не больше.

— Спасибо!

Я обняла его, прижалась щекой к куртке и увидела прореху рядом с плечом. Марион растрепал мне волосы.

— Беги, воробей. Но не задерживайся. Пожалуйста.

— Дай твою куртку, — велела я.

— Зачем?

— Отдам её служанке зашить. Ты, наверное, умеешь это и сам, но вряд ли у тебя получатся ровные стежки.

Он рассмеялся.

— Я шью, как курица лапой. Спасибо.

Сбросил куртку и протянул мне.

— К слову, это дублет.

— Наплевать.

Я схватила дуплет и побежала к дороге. Никаких служанок! Сама зашью. И от мысли, что Марион будет ходить в куртке, зашитой мной, сердце утонуло в счастье. Да, пусть он выберет Синди, пусть он будет счастлив, а я… Ну я пойду своей дорогой. Я смогу. Я сильная. И всё же у него будет куртка, которую зашивала я!

Споткнулась и буквально выпала на дорогу, проехав по ней ладонями и больно расшибив колено о придорожные камни. Вскочила. Времени прохлаждаться не было: солнце стояло высоко. Побежала, прихрамывая, и уже через пятнадцать минут замерла у калитки, вслушиваясь в тишину и пытаясь догадаться, не затаилась ли в доме засада.

— Имею право! — донеслось до меня пьяное.

Дверь хлопнула.

— Три кабана, а пятый пятачок… — загорлопанил Золушкин папочка, вываливаясь на крыльцо.

Я юркнула в придорожный куст бузины. Снова набрался! Бедная маменька.

— … шли по кривой дорожке.

'Не выпить ли пивка — спросил один,

йо-хо, спросил один, —

совсем, совсем немножко!'

Шатаясь, Гастон подошёл к калитке, распахнул её настежь, замер, щурясь на солнце и ухмылясь во все свои семь зубов, а затем двинулся по направлению в город, продолжая распевать задорную песню. И где алкоголь взял? Я проскользнула за ним, прикрыла дверцу и бросилась в дом.

При страже батенька так бы не набухался!

— Дрэз? — маменька, стоявшая на лестнице, выронила из рук скалку. — Доченька!

— Мама!

Я бросилась к ней, обняла.

— Прости, я не могла тебе сообщить… я… тут такое дело! Я попала в неприятности. Случайно, клянусь. И мне нужно скрыться…

Она побледнела.

— Тише. Молчи. Пойдём со мной.

Мы прошли в кабинет, и маменька закрыла дверь. Прислонилась к ней, тяжело дыша.

— Рассказывай.

— Я случайно оказалась в таверне, где арестовали принца Мариона. И меня арестовали с ним…

Её лицо разом постарело и словно осунулось. Подбородки затряслись.

— Доченька… о господи… Тебе нужно бежать. Мне удалось скопить немного денег. У тебя есть наследство, но его вот так сразу не перевести в монеты…

— Мам, — я взяла её за пухлые ручки. — Спасибо. Не волнуйся ты так! Деньги у нас есть.

— У нас?

— Да, принц сбежал и взял меня с собой. Мне вообще не нужно это наследство. Если оно поможет тебе уйти от Гастона, то забирай его. Нельзя так жить! Это — алкогольная созависимость. Посмотри, на кого ты стала похожа! А ведь была красавицей, я уверена.

— Принц… он… он что влюбился в тебя? — ахнула маменька.

Я рассмеялась:

— Нет. Он считает меня мальчиком.

— Дризелла… Дрэз… Так нельзя, — нахмурилась она. — Ложь всегда плохо заканчивается, запомни. Тем более, если вы отправляетесь вдвоём в путешествие. Нечестно скрывать от друга правду.

— Друга?

— А разве нет?

Я задумалась и вдруг поняла: она права. Марион считает меня другом. И именно так и ведёт себя со мной. Он мог бы бежать и без меня, просто дав мне денег или поручив Каре позаботиться обо мне. А друзьям не лгут. Это подло с моей стороны обманывать того, кто так много для меня сделал и не раз спас мне жизнь! Пусть и угроза ей возникала по его вине.

— Спасибо, — прошептала я и обняла её.

Мы помолчали. На мой затылок упала слезинка. А я впервые задумалась: почему Бель опознала во мне свою дочь? Разве это не странно? Даже если внешне мы похожи. Всё равно непременно должна ведь оставаться куча нюансов. Но размышлять об этом времени не было.

— Отпусти со мной Синди, пожалуйста.

— Зачем тебе Золушка? — удивилась маменька.

— Мам… я поняла, что ты её приучала к труду и тому, что её ждёт. Но сама посуди: какие тут перспективы для бесприданницы? Я уверена, что…

— С чего ты взяла? Я просто терпеть не могу эту фальшивую гадину.

М-да. Но переубеждать маменьку времени тоже не было. Пришлось врать:

— Ну, мне же в дороге нужна будет служанка! А ты себе ещё найдёшь. Я-то уже не успеваю.

Маменька поразмышляла. Кивнула.

— Хорошо. Забирай. Только не доверяйся ей, умоляю тебя. Девчонка, которая спаивает родного отца, не самый лучший спутник в дороге.

— В каком смысле спаивает?

— А как ты думаешь, откуда у Гастона дома появляются бутылки с вином?

— Ну, это точно не Синди. Прости, мне нужно бежать.

Мы снова нежно обнялись. Я выбежала в коридор, и мы с Синдереллой столкнулись лбами. Отлетели. В глазах заискрило.

— Ой! — воскликнула она. Голубые глаза засверкали слезинками.

— Что ты тут делала?

— Шла к маменьке сказать, что папа куда-то ушёл, — грустно призналась сестрёнка, вытерла слёзы и добавила печально. — И опять пьяный…

— Понятно. Синди, ты по-прежнему любишь принца?

— Конечно.

— Идём в мою комнату. Мне некогда, нужно зашить куртку и найти плащ. И, может, что-то, что можно будет продать.

Мы буквально бегом пронеслись по лестнице. Я плотно закрыла дверь.

— Где Ноэми?

Прощаться со старшей сестрой мне не особенно хотелось, но всё же… Может она не такая уж и плохая, какой кажется на первый взгляд?

— В городе. Я знаю, что тебя ищут, — пояснила Золушка, тревожным взглядом наблюдая за мной. — Это же не твоя куртка?

— Да, это куртка Мариона, — призналась я, распахивая шкаф и перебирая одежду.

— Почему с тобой его куртка?

— Потому что я с ним.

— Ты его любишь?

Я оглянулась. Огромные-огромные глаза и в них — страх. И можно было бы солгать, но… Как же мне надоела ложь!

— Да. Но это неважно.

— А он… Он тоже… тебя?

— Он считает меня парнем. И это к лучшему. Мы отправляемся в скитание. Ты с нами? Чёрт, где же плащ⁈

— Дай, я зашью.

Отдавать куртку принца не хотелось. Но я закусила губу. Она имеет право хотя бы на это. Бросила дуплет Золушке.

— Только очень быстро. Нас ищут.

— Я знаю, — тихо напомнила сестрёнка.

Достала из кармашка иголку и нитку. Ну совсем как фильме: не расстаётся ни с тем, ни с другим. Я прищурилась.

— Откуда?

— Я видела, как стражники вас вели. Это я рассказала Каре, что вы в беде.

— Каре? Ты с ней знакома?

— Мы случайно познакомились. Она подъехала к трактиру после вашего ареста и спросила, почему я рыдаю.

— Спасибо, — шепнула я. — Без её помощи мы бы пропали. Так вот, Марион решил бежать в другое королевство. Стать странствующим музыкантом. И предложил мне тоже. А я предлагаю тебе.

Золушка вздрогнула. Испуганно посмотрела на меня.

— А как же… Странствующим музыкантом? Но это же… Голод. И грязь. И разбойники…

— Как повезёт, да. Зато — вольная воля.

— Но я не умею ни петь, ни играть!

— Я научу.

— Стать попрошайкой?

— Зато с любимым. У вас будет возможность познакомиться по-человечески. Не как Золушка с принцем, а как Синди с Марионом. И, возможно, живым человеком он тебе не понравится. О! Наконец-то! Нашёлся.

— Вы знакомы с юношей по имени Дрэз? — донесся до нас через приоткрытое окно басовитый голос. — Темноволосый, маленького роста, худой.

Я подбежала и, ругая себя за снятые шторы, осторожно выглянула. У калитки замерла фигура девушки в светло-лиловом платье. Не Ноэми? Тогда — кто?

— Дрэз? — изумился тоненький нежный голосок. — Нет, я не знаю такого.

Уф-ф-ф.

— Но здесь живёт моя подруга Дризелла. Точь-в-точь как вы описывали. Но она девушка, а не мальчик.

Проклятье! Умная Эльза, чтоб тебя!