Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

Эпилог

— Пожалуйста, не сердись, — захныкала сестрица. — У тебя-то хотя бы приданное было… А мне что светило? Вечно работать на маменьку? Или выйти замуж за такого же мужика, как мой папаша? Ты бы тоже на моём месте попыталась отхватить себе принца…

— Нет, — прорычала я.

— Ну прости… Я больше не буду.

Я захлопала глазами. Она серьёзно⁈ Вот так: прости, и снова любовь, жвачка, дружба?

— Ты чуть не убила его! Синди, мне плевать, что ты пыталась отбить у меня любимого человека. Я бы тебя простила, учитывая твоё положение. Но ты чуть не убила его! Ты же знала, что приворот убивает человека? Как ты могла сломать его волю⁈

— Не кричи, — всхлипнула Синди, жалобно кривя губы.

— Хочу и буду! Какого дьявола⁈ Ты знала, что я его люблю. Ты знала! А он — нет.

— Я его любила…

— Врёшь! Если бы любила, никогда бы не попыталась насильно сломать его волю!

По её розовым щёчкам потекли слёзы. Синди сползла с корня и, опустив голову, пошла ко мне, чуть загребая ступнями алый песок.

— Дрэз…

Я попятилась.

— Не подходи!

— Ты — единственная, кто был добр ко мне…

— И поэтому ты решила ударить мне в спину⁈

— Дрэз! — она разревелась, размазывая слёзы по щекам. — Дрэз, пожалуйста… Я уйду, я не буду мешать вам… Мне так стыдно! Я только сейчас поняла, какой я была сволочью!

Неожиданно. И мне стало снова жаль непутёвую золушку. Я перестала пятиться.

— И куда ты пойдёшь?

— К гномам. Буду им готовить и стирать… Они мне дадут волшебный порошок для отца. Он исцелится и… И мы никогда-никогда больше вам не помешаем. Мы уедем в Монфорию, я обещаю. Прости меня. Пожалуйста.

Ну… Делать нечего.

— Хорошо.

Она снова всхлипнула аккуратным носиком. Эх, отсыпал же кому-то бог идеальной красоты… Или природа. Преступница взглянула на меня с надеждой:

— Прощаешь?

— Да.

— Обнимемся?

Я заколебалась, но… Ну не гнобить же девчонку за ошибку? В конце концов, её безвыходное положение, беспросветная жизнь… И отец… Тем более, Синди уедет.

— Хорошо, обнимемся.

— Нет! — тонкий писк прозвучал пронзительно.

Я инстинктивно отпрыгнула. Непонимающе оглянулась. Из-за кривой сосны на меня смотрела какая-то рыжая девчонка с лицом, сплошь усеянным веснушками. Худенькая и бедно одетая.

Золушка тоже обернулась к незнакомке.

— Ты её знаешь? — спросила изумлённо.

— Дрэз! — завопила рыженькая. — Это я, Синди!

— Дрэз, — прошептала Синди, бледнея и отступая ко мне. — Кто это? Мне страшно!

Я попятилась, ничего не понимая. Что вообще тут происходит? Стиснула в ладони брошь. И тут раздался хруст ветки, и на берег вывалился Марион с обнажённой шпагой.

— Какого…? — уточнил он, удивлённо замерев.

— Марион, прости меня, я так перед тобой виновата, — всхлипнула Синди.

Рыжая девочка всплеснула тонкими конопатыми ручонками:

— Это Кара, — закричала отчаянно. — Это она прит…

И застыла, словно окаменев.

— Чёрт, — деловито выругалась Синди, слёзы на её прекрасных глазах сразу высохли. — Ну ладно-ладно. Тогда будем играть по-другому.

— Кара? — изумилась я. — Зачем ты…

— Отойди от неё, ведьма! — рявкнул Марион, бросаясь ко мне.

Синди пожала плечами, отшвырнула его магией и посмотрела на меня ледяным взглядом:

— Ничего личного, Дрэз. Я просто заберу у тебя свою игрушку. Прости. Ты же не думала, что я тебе его отдам?

И бросила в меня лучом ослепительного света. Я зажмурилась. Сердце скакнуло к горлу. Миг. Второй. Меня схватили, прижали к груди.

— Дрэз… Аня… Что с тобой?

Открыв глаза, я заглянула в родное лицо и увидела в карих глазах панику.

— Я… жива?

Марион облизнул губы и перевёл дыхание. Я разжала ладонь и посмотрела на брошь.

— Это она, — прошептала дрожащим голосом. — Она отразила магическую атаку…

Принц шумно выдохнул, притянул меня к себе, прижался губами к волосам. Огромный, горячий, мохнатый, без рубашки, в одних штанах… Я отстранилась.

— А где Кара?

Кроме меня, Мариона и и той рыжей, которая назвалась Синди, на берегу больше никого не было. Девчонка совершенно уже очнулась и перепугано смотрела на нас, буквально прилипнув к сосне. Принц отпустил меня, нагнулся и подобрал что-то с песка.

— Вот, — сказал он, ухмыльнувшись и протянув мне зелёную лягушку. — Если не ошибаюсь, это она. Прости, подруга, но целовать тебя я не буду. У меня уже есть невеста.

Лягушка раздула горлышко и издала булькающий звук.

— Как… в каком смысле…

— Полагаю, Кара шарахнула в тебя каким-то лягушачьим заклинанием, а брошь отразила его обратно. Ну и…

Принц размахнулся и зашвырнул лягушку в озеро. Улыбнулся.

— Синди, — позвала я устало. — Ты откуда здесь? И… твоя прежняя внешность — это тоже колдовство?

Девушка потупилась:

— Она меня предала, — всхлипнула. — Моя мама меня предала.

— Кто?

— Кара — это моя мама. Она нашла меня, когда мне исполнилось двенадцать. Сказала, что фея и… И что вынуждена была меня оставить, чтобы не подвергать опасности… Она сказала, что я — Золушка, и что встречу принца, а она мне поможет…

— Но помогла я.

— Да.

— Там, на балу… Твоё неземное очарование — это тоже было колдовство?

— Да.

— Твоё или Кары?

Синди грустно посмотрела на меня:

— Я не фея, — сообщила уныло. — У меня нет магического дара. У фей очень редко рождаются феи.

Уже радует. Марион молчал, обнимая меня за плечи, и я поняла, что принц великодушно отдал мне право судить сестру самой.

— И то обаяние действовало не только на принца?

— Да… Это было первое волшебство, оно действовало на всех мужчин.

— А второе — куртка? Да? Волшебные нитки, иголка или…

— Иголка.

— Ясно. И оно уже было адресным? Воздействовало лично на принца?

Синди расплакалась, со страхом покосилась на бесстрастное лицо Мариона.

— Простите меня, Ваше высочество! Кара не предупреждала, что приворот опасен… А я… я… У меня не было выбора. Кара сказала, что она бедна и не может меня обеспечить приданным. — Я услышала, как скрипнули зубы принца. Вот же… Ведьма! — А с моей внешностью меня даже угольщик в жёны не возьмёт…

Я постаралась сдержать свою жалость. Эта девчонка однажды меня предала… Правда, в этот раз скорее спасла…

— Почему же ты сейчас выступила против своей матери?

Плач Синди перерос в рыдания. Я не выдержала, подошла и обняла её.

— Синди, ответь.

— Она взяла меня с собой, чтобы воздействовать на Ма…ма… принца. Ей было наплевать на меня… Она… Я в тюрьме умоляла её…

— В тюрьме?

— Дезирэ… Когда Марион исчез, он схватил меня и угрожал пытками, если… Я просила Кару… Но она… Она рассмеялась и сказала, что ей плевать, что со мною будет. Пусть меня… пусть… взвод с-с-солда-ат…

Некоторое время сестрёнка не могла говорить, только рыдала в моё плечо. По-настоящему. Некрасиво, отчаянно, дико, а я гладила её жёсткие рыжие волосы и ждала.

— А потом… Дезирэ просто… он просто велел мне не мешать. А Каре предложил союз. И та сразу согласилась. Он пообещал ей титул графини. И… и… Я поняла, что Кара меня использовала… просто использовала! А я ей верила… Как маме, как… Я думала, она меня люб-би-и-ит…

— Тише-тише, — прошептала я беспомощно.

Ну что тут скажешь… Марион вздохнул:

— Девчонки, идёмте есть. Рыба уже готова, её хватит на всех.

Люблю его. Чёрт! Как же я люблю этого самого доброго человека в мире!

— Знаешь что, — я решительно отстранила Золушку, — во-первых, возьми себя в руки. Мы тебя прощаем. И не бросим. Будет у тебя это чёртово приданое. И вовсе ты не уродина. Очень даже хорошенькая, просто не по местным канонам. Но я тебе сделаю причёску и научу делать маски для лица и рук. Да кавалеры ещё в очередь выстроятся, чтобы просто потанцевать с тобой! И вообще, рыжий — самый редкий цвет волос. А у тебя ещё и глаза серые.

— Как болото, — всхлипнула Синди, успокаиваясь.

— Болото бурое. А у тебя глаза — как осеннее небо. Это красиво, Синди. Кто бы что ни говорил. А сейчас пошли. Ради тебя, понимаешь, принц старался, готовил, а ты развела сырость. Идём есть. И… кстати, отдай мне хрустальную туфлю.

Золушка удивлённо уставилась на меня:

— З-зачем?

— Чтобы всё было по сказочному. Я отпляшу свой бал, посею башмак, а Рион потом меня найдёт. Сказочный сюжет, ничего не поделаешь. Будем танцевать по правилам.

Ночью мне снова приснился рыжий кот. Он ласкался и мурчал. И я обрадовалась ему как родному. Почесала за ушком:

— Давно тебя не было! Совсем забросил меня!

Между прочим, с того самого дня, как я попала в Вечный замок, не приходил! У, морда нагл…

Или не мог прийти? А… почему?

Я пристально всмотрелась в виноватую морду. Рыжую морду с чёрными из-за расширившихся зрачков глазами. Затем всмотрелась ещё внимательнее. Огромный, словно мейн-кун. Он мурчал, тёрся, словно хотел мне что-то сказать…

— Папа? — прошептала я, ещё не веря.

Кот ткнулся в меня широким лбом.

— Папа! — закричала я и расплакалась от счастья.

Ну конечно! Он же рождён в этом мире! И мама его всегда называла Котом, а папа всерьёз утверждал, что он — Кот в сапогах. И в детстве я очень смеялась. Это вообще была моя самая любимая сказка! Должно быть, вернуться в свой мир он не смог, а вот приходить ко мне во сне — смог.

Я сгребла котяру и прижала к себе. Он положил морду и лапы мне на плечо.

— Пап, со мной всё хорошо. Я выхожу замуж. Он принц, но это ничего страшного, он всё равно хороший. Самый лучший. Его зовут… Подожди… Это твой друг, Марион. Представляешь, я выхожу замуж за твоего друга.

Кот отстранился и посмотрел на меня жёлтыми круглыми глазами. Его зрачки сузились. Хвост задёргался.

— Я его люблю. Честно. Здесь прошло лет пять, не больше. Такие временные парадоксы. А ещё я видела Рапунцель. И отправила её в ваш мир. Случайно. Так что вы её там поищите, хотя Фаэрт… ну, Волк, Румпельштильцхен, говорил, что при переходе занести может куда угодно… Мари непременно что-нибудь придумает, чтобы мы могли общаться. Что-нибудь вроде скайпа.

Я всё говорила и говорила, рассказывая папе всё, что со мной произошло за это время, а он, усевшись и обернув лапы хвостом, внимательно слушал, чуть щуря глаза и топорща усы.

У нас всё получится! Обязательно. И, клянусь, я снова увижу маму и папу. И услышу их.

Пусть и не смогу вернуться в свой мир…

Полгода спустя

Хлопнула дверь, мороз ворвался в жарко растопленную комнату. Я помешала похлёбку, попробовала на соль и добавила ещё немного. Позади на пол посыпались дрова, а затем ко мне подошли, обняли, и моего затылка коснулись горячие губы. Я улыбнулась, как всегда тая в его объятьях.

— Поднимается метель, — сказал Марион. — Думаю, завтра будет не выйти. Я принёс дров побольше.

— Как съездил? Какие новости?

— Весной Гильом женится. Быстро, конечно, для короля. Года не прошло после начала сватовства. Но все закроют на это глаза, ведь у короля нет наследников.

— На Белоснежке?

— Ага. На ней. Это означает долгожданный мир между двумя королевствами. Значит, жизнь начнёт налаживаться потихоньку. Крестьяне без помех соберут урожай, торговцы будут безбоязненно торговать. Меньше смерти, меньше голода, меньше болезней. А, значит, когда мы по весне продолжим странствия, то можем неплохо заработать. Как знать, может как раз наступает век искусств? Как думаешь? Кстати, графиня Катарина, та, которая спасла меня от Дезирэ, уже вышла замуж за Рамиза — Офет прислал письмо. А ещё, тебе понравится, Осёл написал, что сговорился с Ноэми. Их свадьба тоже намечена на весну.

Я фыркнула:

— Очень странная пара. Чопорная Ноэми и пылкий Офет.

— Ну… рыжие ему разонравились, что поделать.

Я рассмеялась. Почувствовав, как Марион пожал плечами, запрокинула лицо. Он развернул меня к себе, всмотрелся в глаза чуть виновато и немного лукаво. Точно что-то задумал! Рион всё ещё оставался принцем, и мы могли бы ни в чём себе не отказывать, но старались жить по средствам, на те деньги, что заработали выступлениями. Если, конечно, речь не шла о покупке лошадки, повозки и… ну да, шале.

— А Синди? — спросила я.

— А что Синди? Придворная жизнь милой Золушке совершенно вскружила голову. Сейчас же с твоей лёгкой руки пошла мода на рыжих. Все дамы словно с ума посходили. Все красят волосы хной. Так что Золушка пожинает плоды мужских восторгов и пока не может остановиться. Только ты не красься, очень тебя прошу. Сделай мне такое одолжение. У меня с некоторых пор какая-то фобия на рыжие волосы…

Я теснее прижалась к нему, захихикав.

Мы славно погуляли остаток лета и всю осень. После того, как Марион помог Гильому разобраться с делами. То пели вполне пристойные песни, то перебирали творчество российских рок-групп. По моим рисункам и объяснениям Марион даже заказал более привычную для меня гитару. Но когда начались первые заморозки, мой принц настоял на том, чтобы купить шале в горах. Маленький, уютный и очень тёплый. И это оказалось как нельзя кстати. Но… не сейчас.

— Ты скучаешь по нашей вольной волюшке? — спросил муж, вглядываясь в моё лицо и пытаясь понять, что означает моя сдержанность. — Не расстраивайся, уже месяца через три отправимся снова в путь…

— Знаешь, а мне тут нравится…

Рион наклонил голову набок, прищурился. Удивился:

— Ты хочешь тут остаться?

— Ну… Можно устроить харчевню, например. Или постоялый двор. Я буду варить постояльцам кофе… Ты — жарить рыбу. У тебя вообще очень вкусно получается готовить. Почему бы нам не отдохнуть от странствий года… три. Или четыре?

В его взгляде отразилось недоумение, а затем он вдруг стал как-то особенно внимателен.

— Три или четыре?

— Ну-у… Может и меньше, я пока не знаю… Как пойдёт.

— Ты же не хочешь сказать… — его голос вдруг резко сел.

— Понимаешь, такое случается, если не пользоваться…. Как ты его называл? Кондон?

Марион вспыхнул:

— Дрэз! Ты долго мне будешь припоминать все те глупости, которые я успел тебе наговорить?

Он всегда меня так называл, когда злился. Или смущался. А сейчас было то и другое. Я рассмеялась. Муж прижал меня к себе. Марион словно задался целью доказать мне, что он изменился, и с беспутной жизнью покончено. Когда-нибудь это пройдёт, и муж перестанет разговаривать со мной эвфемизмами, как с монахиней, вчера вышедшей из монастыря. И смущаться того, что супругам обсуждать совершенно естественно.

— А что такого-то? — лукаво уточнила я. Признаюсь: мне нравилось его смущать.

— Тебе не рано? Ты такая маленькая…

Я рассмеялась. Ткнулась в его шею, слыша, как бешено колотится сердце. Моё или его — я не знала.

— Рион, мы немножко поживём тут, — прошептала нежно, — а когда отправимся дальше, нас будет уже целая труппа.

Принц-бродяга расхохотался.

— Аня, — шепнул, защекотав дыханием ухо, — я думал, что удивлю тебя, но мои жалкие попытки устроить сюрприз с треском провалились перед твоей новостью. И всё же, посмотри.

Он отстранился, я прошла и увидела корзину, накрытую коротким стёганным одеяльцем. Присела рядом, подняла край… И громко взвизгнула от неожиданности. Толстый кремовый пушистый щенок потянулся, посмотрел на меня глазами-бусинками и лизнул нежным язычком руку.

— Ты же… ты же боишься собак? — прошептала я, обернувшись к принцу.

— Ну… надо ж когда-то начинать преодолевать свои страхи?

Марион улыбнулся.

Я завопила и бросилась на него, подпрыгнула, обвила ногами его бёдра, руками — шею, и прильнула к губам.

Мой самый лучший. Самый-самый! Бездомный скиталец, подставивший мне плечо.

Для полного счастья ещё бы вернуть Мари. Рапунцель, которая освоит науку и технику моего мира и, вернувшись, создаст электричество и бензиновый двигатель. А, значит, байки и электрогитары. Рано или поздно дети немного подрастут, и мы все вместе отправимся петь с далёкими птицами на край земли, туда, где корабли бредят Океаном. Потому что и в этом мире он есть. Я уже знаю.