Отдай туфлю, Золушка! (СИ)

Глава 16 Друг по приказу

Остановилась рядом со шпалерами, увитыми виноградом. Здесь был колодец, и, в целом, этот уголок сада выглядел так пасторально наивно, что страху тут просто не оставалось места. Отдышавшись, я нагнулась за ведром, потянула верёвку и вдруг…

— Жил-был старый мельник с женой. И не было у них детей…

Нежный тёплый голос. Я отпрянула.

Тихо. Тихонько щебечет какая-то неутомимая птица, видимо, ненашедшая до сих пор пару. Ярко светит солнце и немного печёт. Тишина и покой. Показалось?

Я снова нагнулась и…

— В норе под землёй жил хоббит… — начал всё тот же мягкий доверительный голос.

Вода в колодце мерцала, переливаясь от света. От неё веяло прохладой и темнотой. Я отошла.

— Колодец сказок, ничего удивительного, — раздалось за мной ворчливое.

Обернувшись, я увидела невысокого карлика в длинном колпаке. Он был бородат, броваст и угрюм. И сидел, понурившись, на скамеечке. Но поражало не это и не его рост. Карлик был… полупрозрачен.

— Здравствуйте, — прошептала я. — Колодец сам рассказывает сказки?

— Естественно. Это же колодец сказок.

— Спасибо, — зачем-то выронила я.

— Вы же не хотите сказать, что боитесь призраков? — ещё сильнее насупился он. — Это было бы так нелепо!

Мне стало его жаль.

— Нет. Не боюсь.

Чтобы доказать, что это правда, села рядом. Мы помолчали.

— Вы давно живёте в этом замке? — спросила я наконец.

— Я — садовый гном. Я был создан для того, чтобы охранять этот сад. Мне наплевать, что там за стеной. Я там никогда не был, и быть не собираюсь.

— Если вам тут хорошо, почему вы такой грустный?

— Я весёлый. Ха-ха.

— Понятно. А когда вы появились, хозяином замка был принц Фаэрт? Или кто-то до него?

— У хозяина много имён.

Он произнёс это как-то раздражённо, почти со злостью, и я решила больше не мешать гному. Задумалась. Попыталась снова вспомнить Мариона. Вспомнила. Перебрала все самые светлые воспоминания, но ничего в сердце даже не шелохнулось. Мне стало жутко.

То есть вот так запросто можно лишить человека эмоций, чувств и даже любви?

Удобно, конечно, но…

Мне вдруг вспомнился иной Марион. Застывший у притолоки, словно выключенная кукла. И оживший, когда Золушка надела туфельку. Как будто игрушку включили.

Теперь, когда я не сходила с ума от боли, и душа не тратила столько ресурсов, чтобы справиться с эмоциями, мне вдруг стало очевидно: это не был Марион. В смысле, он, но не он. Даже влюблённый человек вот так не меняется. Больше всего на свете средний принц любил свободу. Разве не так? «Это было лучшее время в моей жизни». Он был легкомыслен, да. И любил женщин. Но не любил их. Скорее относился, как к одному из удовольствий жизни.

Мог ли Марион вдруг воспылать такой страстью к незнакомой ему девушке?

Да нет же! Бред.

Если можно забрать эмоции, способна ли была ведьма ими же наделять? «Только не говори, что тебе нужно очаровать какую-нибудь упрямую дурёшку, и ты хочешь, чтобы я сварила приворотное зелье», — вдруг вспомнились мне слова Кары. Я тогда восприняла их как шутку, но…

В этом мире с магией не шутят.

И, закрыв глаза, я снова представила тот момент, когда мой принц изменился. Он надел и полностью застегнул куртку. Да, именно в этот миг.

— Значит, всё дело в ней, — прошептала я.

Золушка владеет магией, как Кара. Значит и приворот могла сделать, как могла бы его сделать Кара. А, значит, сделала.

Меня охватила злость. Я вскочила и решительно направилась обратно. Чертополох сидел всё там же, всё так же — откинувшись спиной на спинку скамейки и подставив лицо, наполовину изуродованное, солнцу.

— Мы с вами заключали сделку, что вы заберёте меня в замок, — резко начала я издали. Он даже не приоткрыл глаз. — Но вы не имели права забирать моё сердце!

— Верно, — прошептал колдун.

— Верните мне его обратно! Вы не имели права…

Он всё же открыл глаза. Внимательно посмотрел на меня.

— Гнев… Ярость. Любопытно.

— Мне плевать! Вы нарушаете…

— Пойдём, покажу, — Фаэрт вдруг поднялся. Протянул руку.

Я поколебалась, нахмурилась, но всё же коснулась его пальцев. И мы оказались в просторном кабинете. В том самом, где я была во время памятного первого разговора.

— То есть, зеркала для перемещения вам не нужны? — прошептала тихо.

— Нужны.

Но пояснять он не стал. Вскинул руки, и одна из стен вдруг стала прозрачной. Я увидела полки, а на них… Сосуды. Много-много хрустальных, запечатанных сосудов. Целая гирлянда. Все они светились разным светом от молочно-белого до неоново-малинового, зелёного, синего…

— Что это? — я невольно перешла на шёпот.

— Сердца. Красиво?

— Жутко. Вы мне вернёте моё сердце?

— Ты дважды нарушила сделку, — напомнил Чертополох. — Я верну тебе сердце, а ты побежишь спасать Мариона, не так ли? Нарушишь в третий раз и умрёшь.

— Ах, так это забота? — я яростно повернулась к нему. Меня буквально трясло от злости. — Вы решили, что вы бог? Или шахматист, как Гильом? Переставляете людей, как пешки, у одних забирая чувства, других ими наделяя? А Золушка? Она ведь тоже вам кое-что пообещала! Вы взяли с неё слово не добиваться любви Мариона! Или вы, колдун со стажем, не поняли, что она его приворожила? Давайте, скажите, что не поняли этого!

Фаэрт опустил руку. Стена вновь закаменела. Колдун повернулся ко мне, полыхнул лиловым глазом.

— Долго до тебя доходит очевидное.

— То есть, вы знали?

Я резко охрипла. Он не ответил, направился к зеркалу. Я схватила его за рукав.

— Давно?

Почему мой голос прозвучал так жалко?

— Сразу, — небрежно ответил Фаэрт. — Это было очевидно.

— Тогда почему… почему вы позволили всему этому случиться⁈ Она же обещала вам! И нарушила обещание!

— Мы не заключали сделки.

Я задохнулась от злости. Мне не было больно, но от ярости буквально трясло.

— И ей это сойдёт с рук⁈

— Да.

Холодное, безжалостное, точно удар хлыстом.

— Почему? — безжизненно выдохнула я.

— Кто сказал тебе, что мир справедлив? Что злодеи всегда получают воздаяние, а герои — награду? Закон неизменно карает преступника, а добродетель — торжествует?

Я стиснула зубы.

— То есть, можно вот так запросто дать вам слово и нарушить его? Или, может, вы сами влюблены в милую Золушку?

— Может, — хмыкнул он, высвободил руку и отошёл к столу. — Кстати, насчёт Гильома… Вот тебе первое задание. Составь ему компанию. Подружись с ним.

Я рассмеялась.

— Снова сделка? Будь с ним, когда он этого хочет, а ты — можешь? Я вам что, игрушка? Забрать у одного парня, отдать другому?

— Чтобы заключить сделку, надо иметь что-то, что можешь предложить, — презрительно заметил Чертополох. — А ты и так целиком моя. Или забыла?

— Да. Я обещала выполнять то, что вы скажете. Но… Хорошо, я буду рядом с Гильомом. А вот подружиться… Человек без сердца дружить не может.

Он взял моё лицо за подбородок, посмотрел своим пугающим взглядом в глаза. Но я была так зла, что страха совершенно не чувствовала.

— Сделай вид, — прошептал колдун совсем тихо, наклонившись к самому моему лицу. Я губами чувствовала его слова. — Солги, обмани, притворись. Мне нужно, чтобы Гильом выздоровел.

— Я не врач!

Фиолетовый глаз совсем близко. Совсем рядом. Кажется, что я в него сейчас упаду и захлебнусь.

— Если бы мне был нужен врач, я бы купил врача. Но я купил тебя, девочка. Потому что мне нужна ты. А если ты не справишься, то куплю ещё одну и ещё. Столько, сколько будет нужно. Но в твоих интересах оказаться той единственной, которая справилась.

Я невольно вздрогнула.

— Отпустите меня, — прошипела яростно.

Он выпустил мой подбородок.

— Иди. И будь послушной.

Выпрямился, подошёл к столу.

— А идти-то куда? — угрюмо уточнила я.

Этот раунд я проиграла подчистую. Как и все предыдущие. Колдун махнул рукой в сторону зеркала.

— Как оно управляется? Из него можно попасть в любое место, куда пожелаешь?

Фаэрт неопределённо хмыкнул. Ну да, согласна. Было бы странно, если бы он ответил. Я потопталась в нерешительности.

— Я голодная и очень хочу есть. И мне нужна сменная одежда. И бельё. Нижнее.

Он обернулся, посмотрел задумчиво.

— Я у вас сегодня первый день в гостях, — заметила я. — Может, отпразднуем совместным обедом?

— Нет. Иди в комнату.

— Вам не скучно одному в замке?

— Нет.

Я подошла, потрогала странное приспособление в виде двух скрученных спиралей, проходящий сквозь друг друга.

— Что это?

Чертополох раздражённо выдохнул. Посмотрел на меня.

— Иди в комнату, девочка.

— Дрэз, — напомнила я и села на край стола. — Мне там очень одиноко и тоскливо. Это не комната, а скорее камера. Тюремная.

Фаэрт щёлкнул пальцами, и зеркало внезапно превратилось в пылесос. Ну то есть, в фигуральном смысле: в него вдруг стало засасывать с бешенной скоростью. Я попыталась схватиться за стол, но… Меня резко втянуло. И снова та же безликая комната-камера.

Заорав, я ударила кулаком по зеркальной поверхности.

— Будь ты проклят, Фаэрт! Пусть рессоры на твоём экипаже полопаются, а кони разбегутся! Чтоб тебя небо не держало!

А потом села, обхватила колени руками и расплакалась. Плакала долго, со вкусом, чувствуя, как злость в сердце (или где она там сейчас?) сменяется апатией. Потом легла и закрыла глаза. Свет в комнате тотчас погас. Я распахнула глаза и села. Воздух снова засиял.

Интересно.

Я подошла и села за стол. И тут же на столе возникла миска с кашей и котлеткой. А рядом — ложка.

— А вилку?

И вот она — серебрится слева от миски.

— Хочу компот!

И почему я не удивлена? Может удивление — это тоже способность именно сердца? Не знаю. Сначала я выпила компот, а затем принялась за кашу. Доев, сходила в душ. Там тотчас образовалось махровое полотенце, шампунь и всё необходимое. Даже маска для лица. Не было лишь фена, но, стоило мне вернуться в комнату и снять с волос полотенце, тотчас повеял тёплый ветер, и через каких-то пять минут волосы высохли. Ладно, уже неплохо.

— Если ты ждёшь, что я скажу спасибо, — крикнула я в зеркало, — то даже не рассчитывай!

Зеркало не ответило. Ну, не очень-то и хотелось.

Я снова легла, закуталась в одеяло и довольно быстро уснула.

Кот не пришёл.

Утро встретило меня всё теми же стенами и потолком. Или не утро. Как можно определить время суток в комнате без окон и с искусственным освещением? Или магическим, неважно. Одно и тоже. Я наскоро позавтракала, сполоснулась. Оделась и поняла, что то ли одежду кто-то постирал и погладил, то ли это была точь-в-точь такая же, только новая.

Ну, не будем медлить.

Я решительно запрыгнула в зеркало. И снова оказалась в том самом зале. Судя по всему, только-только поднялось солнце.

— Гильом! — крикнула я. — Доброе утро!

— Ты вчера не ответила, — отозвался мужчина, по прежнему сидевший в кресле, — тебе Фаэрт сказал?

— Ты о чём? А… Об этом. Нет. Фаэрт мне сказал о тебе уже после. Пошли гулять? В саду классно. И зарядку сделать не мешало бы. И пробежку…

Ботаник помрачнел. Судорожно стиснул плед длинными пальцами.

— Иди.

Да неужто…

Я сорвала плед и уставилась на неестественно худые — даже несмотря на штаны! — ноги. Сглотнула.

— Ты — инвалид?

— Отдай, — сухо потребовал он.

— Вот ещё! Что с ногами?

Серые узкие и вытянутые глаза глянули на меня злобным взглядом. Да, милый, конечно, я бестактна. Но теперь хоть понятно, чего от меня ждёт Фаэрт. Если рассуждать логически, шанс на исцеление есть. Проблема в голове, не так ли? В том, что кто-то сдался, потеряв надежду.

Интересно, а Чертополоху этот парень зачем? В смысле, зачем он ему здоровым? Впрочем… плевать.

— Колесо, — потребовала я у воздуха.

Гильом мрачно хмыкнул. Воздух оставался безучастен.

Ладно, видимо, придётся смириться с тем, что не все мои желания исполняются.

— Послушай, — я присела рядом с его креслом, — Гильом, давай по-хорошему? Деваться тебе от меня некуда. Я всё равно не отстану. Ты не представляешь, какой я могу быть назойливой! Скажи, где в этом замке можно достать колесо? Вернее, четыре колеса? Ну и всякое, по мелочи? Плоскогубцы там…

— Не знаю, о чём ты…

— А стыдно не знать! Взрослый мужик! Кто у вас здесь всё чинит? Или снова — магия?

Гильом закусил губу. Я подождала. Он закатил глаза. Я перетерпела. Наконец, осознав, что я не отстану, мужчина сдался:

— Эль. Фея колбы. Но где она находится, я не знаю. Полагаю, что в кабинете у Фаэрта. Обычно, всё самое ценное — у него.

— А как ты вызываешь хозяина замка, когда хочешь с ним поговорить?

Его узкие губы задёргались. Злится? А нет, смеётся.

— У меня пока не было такого опыта, — пояснил шахматист.

Ну да, мало найдётся желающих общаться с такой несимпатичной личностью. Поразмыслив, я решила поискать колдуна в том же саду. Спустилась по знакомой дорожке, прошла мимо кустов. Нашла нужную скамейку. Села. Посидела.

Никого.

Может гном-призрак знает?

Я прошла к колодцу сказок. Гном действительно обрёлся всё там же.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась я.

— Тш-ш, — он скосил на меня белесые глаза. — Сейчас начнётся моя любимая…

— Я отстану, как только ты скажешь мне, где искать фею колбы Эль. Мне нужно.

Гном поморщился.

— Должно быть дрыхнет в цветке. В розах. Она это любит.

— А розы?

— Где разбитый кувшин.

Я снова вернулась и начала тщательно проверять каждый цветок. И в одном действительно обнаружила маленькую девушку со светлыми волосами. Размером она была меньше ногтя на мизинце.

— Извините, что бужу, — начала я.

Девушка вскочила, проворно взбежала по рукаву моей куртки к уху. Пропищала что-то невразумительное.

— Мне нужно колесо, — сказала я. — Четыре?

— З-з-з…

— Диаметр? Сейчас…

Я принялась рисовать палочкой ей инвалидное кресло на колёсиках, поясняя что и как мне нужно. Фея кружилась, разглядывая. Затем снова зажужжала, опустилась на левое ухо.

— Ай!

Кусается как комар, честное слово!

Эль снова зажужжала и снова укусила. И я догадалась повернуть и пойти налево… Всего было три поворота: налево, направо и налево. Аккуратный домик с черепичной крышей показался мне меньше всего похожим на сарай, но это был именно он.

От разнообразия инструментов и деталей у меня разбежались глаза. Ничего себе!

Всё время, пока я рылась в железяках, фея кружилась надо мной и раздражающе пищала. Комар и есть комар.

— Даже подшипники есть! — восхитилась я.

А затем принялась мастерить прямо тут же.

От идеи посадить кресло на колёса я отказалась почти сразу же. Решила сделать нечто вроде платформы на колёсиках, а уже на неё ставить кресло. Мне показалось, что так будет проще.

Эль кружилась над моими руками, поднимала упавшие гайки, одним словом, активно помогала. Вдвоём мы кое-как воплотили мою идею, и, когда я торжествующе вернулась к шахматисту, то, встретив недоумённых взгляд серых, словно туманы, глаз, осознала главную проблему.

— А ты можешь как-нибудь… э-э-э… слезть с кресла?

— Нет.

Да. Это была задачка. Кресло с сидящим в нём мужчиной я не затащу на платформу.

— А если подумать?

— Отстань.

Ну нет! Мы так не договаривались!

Я поставила рядом стул. Решительно протянула руки Гильому.

— Обопрись о меня. Я тебя пересажу, а потом верну обратно. Не спорь! Если всё получится, я скажу, как догадалась о том, что ты — ботаник.

Всё оказалось сложнее, чем я думала. И в какой-то момент мы оба едва не упали. И, когда Гильом тяжело рухнул на стул, я поняла, насколько он всё же тяжёлый. Но самым сложным было вернуть его обратно. Кресло на платформе постоянно съезжало.

И, красная от натуги, злая, вспотевшая, я вдруг услышала странное фырканье над ухом. Гильом смеялся!

— Я тоже потом посмеюсь, — проворчала я.

Со сто двадцать четвёртого раза (после того, как я догадалась упереть платформу в угол), мне удалось.

— Всё! Твоему торчанию в четырёх стенах пришёл конец! — торжественно объявила я. — Идём гулять! И ты сможешь увидеть все эти растения своими глазами!

— И как ты меня спустишь в сад? — полюбопытствовал ботаник.

А действительно… Об этом я как-то не подумала.

Ай! Фея снова укусила меня за ухо. Но я уже привыкла. Видимо, малышка что-то придумала.

Следуя её «инструкциям», я снова пришла в сарай-мастерскую. Эль закружилась рядом с плоскими широкими досками. Ну конечно! Пандус!