Отвергнутая. Игрушка для Альф

Глава 3. Откажись

— Я не сама явилась в ваш лес! — кричу я прорываясь сквозь кусты, которые царапают кожу острыми колючками до крови. — Я не нарушала правил! Дайте уйти!

Слышу треск ткани. Юбка зацепилась за корягу, и я ее неосознанно рванула ее на себя.

— Черт!

— Все эти ваши платья точно в лесу лишние, — слева на меня налетает белый монстр, валит на землю и с рыком рвет юбки и подъюбники. — Тебе в них неудобно бегать.

Верещу в ужасе, и неожиданно по моей щеке от челюсти и виска проходит теплый и влажный язык. Недоуменно замираю, вглядываясь в горящие голубые глаза, и через секунду опять брыкаюсь и кричу:

— Пусти! Пусти!

— Никто не приказывает Альфе Северных Лесов!

Треск ткани, и он рвет последнюю нижнюю юбку из тонкого хлопка. Я захлебываюсь в рыданиях.

— Тихо! — пальцы сжимают мой подбородок, и я замолкаю, завороженная голубыми огоньками глаз. Мягкие волосы касаются моих щек, чувственные губы расплываются в ласковой улыбке. — Ты чего так кричишь?

Красивый. Порочно красивый, с четкими чертами лица и надменным изгибом бровей.

— Я Эрвин, — вновь улыбается.

— Эрвин, — тихо повторяю я, не в силах отвести взора, утопая в голубом сиянии его магнетических глаз. Лес исчезает, расплывается я размытые пятна, и меня накрывает волна теплого желания, смывая страх, и Эрвин шепчет:

— Ты очень громкая девочка, — его рука скользи от колена по внутренней стороне бедра до края кружевных панталон.

Голос низкий, хриплый от возбуждения и мягкий, как густая шерсть на загривке песца. Каждое его слово, что слетает с его губ, касается моих теплым выдохом.

— Эрвин Полуночный Клык, — шепчет и въедается в губы с рыком, который растекается в моей груди сладкой патокой.

— Да и я представлюсь нашей внезапной гостье, — Эрвина спихивают с меня нетерпеливые мужские руки, и через секунду я уже в объятиях другого оборотня.

Или того же? Близнецы? У этого верхняя губа чуть тоньше и прищур глаз более подозрительный и жестче.

— Ты нас различать уже начала? — теплые пальцы пробегают по щеке и скользят по шее к ключице. — Я Анрей, — обнажает зубы в улыбке. — Повтори, чтобы запомнить.

— Анрей…

— У тебя приятный голос. Хочу услышать твой стон, — его губы обжигают шею, и его пальцы касаются меня между ног сквозь тонкую ткань нижнего белья. Я пульсирую под его прикосновением жаром, который уходит в живот и плавит внутренности.

Давит на напряженную горошину, ведет пальцы по кругу, вырывая из меня громкий стон. Я выгибаюсь в спине под густой судорогой и запрокидываю голову, сжимая в пальцах клочки травы.

— Ты прав, — тихо отзывается Эрвин, — красивый голос.

— Я… — в полубреду шепчу, вздрагивая под ласками Анрея, пальцы которого скользят по влажной ткани, под которой наливается кровью мое лоно. — У меня…

— Что? — он целует меня в ключицу.

— Жених…

И это говорю будто не я. Я в последнюю очередь сейчас думаю о Мальке, его предательстве и жутких планах избавиться от меня. Я даже имени своего сейчас не вспомню и не назову города, в котором всю жизнь жила.

— А это проблема, — покряхтывает ехидный старческий голос.

— Мать твою! — рычит Эрвин, а я выныриваю из омута дурмана, отталкиваю Анрея и выползаю из-под него с отчаянными всхлипами недоумения и стыда.

— Старый ты черт! — Анрей скалит зубы на темные тени за соснами. — Проваливай!

— Отошел на минуточку, — из теней выходит Верховный Жрец, — а ты кинулась соблазнять хозяев этих земель.

— Нет, я… — прикрываю ноги разорванной юбкой.

— То, что тебя терпели наш отец, не значит, что мы тебя будем терпеть, — Анрей медленно и в гневе выдыхает.

— Можете не терпеть, — Жрец расплывается в улыбке. — Мне-то что?

— Проваливай.

— Или мы за себя не ручаемся, — Анрей подтверждает слова тихим рыком.

— От жениха отказываешься? — Жрец переводит на меня флегматичный взгляд. — От помолвки, что была в церкви под ликом вашего странного и загадочного Бога?

— Что?

— Я свидетельствую разрыв помолвки, деточка, — пожимает плечами, — чтобы потом у нас тут проблем на ровном месте не возникло.

Анрей и Эрвин переводят на меня алчные и горящие взгляды. Разорву помолвку, и они от меня тут живого места не оставят, а после выкинут из леса, когда удовлетворят свою грязную животную похоть.

— У вас нет прав на чужую невесту, — Жрец приваливается к стволу сосны и сует в зубы травинку. Улыбается с издевкой. — И какая несправедливость, да? Красивые женщины часто заняты… И будь ее жених оборотнем, то вы бы могли отбить понравившуюся девочку, а так… — разочарованно цыкает, — тут только разрыв помолвки. Сейчас или потом… Но пока есть жених или муж, никто не зарится на красавицу.

И смотрит на меня. Вот это Верховный жрец мне поднасрал так поднасрал, как сказал бы мой папа.

— Запретный плод сладок? — шепчет Анрей, и я улавливаю в его голосе нотки черного исступления, поддается ко мне, и я отползаю. — Жених есть?

— Да…

— Да к лешему его, — Эрвин не сводит с моего лица взгляда. — Зачем он тебе?

На мгновение я теряюсь в желании остаться в лесу с двумя порочными мерзавцами, которые только и ждут отмашки, чтобы накинуться на меня. И они сами пребывают в темном помешательстве, и их сдерживает только жрец, который ждет моего ответа и жует травинку:

— Ну? Отказываешься от любимого женишка?