Отвергнутая. Игрушка для Альф

Глава 38. Голод

— Вестара добавим? — Жрец оглядывается с хитрой и жуткой улыбкой.

— Что?

— Давай и Вестара запишем в твоих мальчиков?

Остальные Жрецы заинтересованно переглядываются, и писец замирает в ожидании.

— Где двое, то там и трое? — спрашивает Верховный Жрец.

— Вы в своем уме? — нервно облизываюсь и скалю клыки. — Несмешно!

— Ладно, оставим его для души, — усмехается. — Он и сам не любит никаких обязательств. Предпочитает всех кругом провоцировать. Такой уж он.

Хлопает себя по бедрам и шагает к кустам:

— Возвращаемся, ребятки. У нас еще впереди ночная молитва. Долгая, нудная, но потом на рассвете мы выпьем моего винца.

Старики молча семенят за ним.

— Подождите! — вскакиваю на лапы. — Что это вообще было такое?

— Зверя от смерти может спасти только Мать Луна и Лунная Связь Судьбы. Поздравляю, — Жрец оглядывается. — Ты Истинная Анрея и Эрвина.

— Но это неправда!

— Для нас — правда.

Растерянно наблюдаю за тем, как старики скрываются в ночных тенях, и озираюсь по сторонам.

— Какого черта, — бурчу я, и вместо слов я издаю рык. — И что теперь? Куда мне? Эй!

Замираю, когда слышу позади шорох. Оглядываюсь и рычу на Анрея и Эрвина, которые тоже отвечают мне рыком.

Но это рык не угрозы или ярости, а заинтересованности и знакомства. А затем к нашей очень содержательной беседе присоединяется кто-то четвертый.

На поляну выходит Вестар. Тоже белый такой, большой и пушистый. Только глаза у него не голубыми огоньками горят, а призрачным серебром, а в пасти заяц, которого он с ворчанием кладет и самодовольно отступает.

— Вот сучий потрох, — сквозь рык Анрея пробивается человеческое возмущение.

Вестар вскидывает морду, ехидно облизывается и косит на меня взгляд. Заяц — для меня.

— Да ты издеваешься, — урчит Эрвин.

А затем братья кидают с рыком на Вестара, однако мою волчью тушу бросает в их сторону. Я прыгаю между Вестаром и его племянниками. Пригибаю голову к траве, когда Анрей резко притормаживают и удивленно плюхаются на пушистые задницы.

Волчица не желает драки, и ей до лампочки мое мнение. И если кто и будет кусаться, то только она.

— Это что еще такое, Ягодка? — спрашивает Анрей.

— Не знаю, — глухо отвечаю.

— За бабой прячешься? — Эрвин презрительно высматривает за моей спиной Вестара.

— Не за бабой, а за волчицей, — фыркает Вестар. — И самое забавное, что вы против суки с таким очаровательным хвостом не попрете. Ваш зверь не попрет. Она же самочка. Такая милая и злая, — выглядывает из-за моей волчьей задницы. — Вот мне интересно. Это во всем мои шалости виноваты?

— Заткнись, — зло отзываюсь я, а волчица и не думает подчиняться моему желанию отойти в сторону и позволить близнецам задать трепку Вестару.

— Ну-ка, а если я.

Вестар выныривает из-за моей спины и кидается на Анрея с раскрытой пастью, но я сбиваю его на траву в прыжке. И теперь я защищаю свою волчьей грудью растерянных братьев.

— Увы, — Вестар роняет голову на траву, — я не особенный для этой красавицы. Мое сердце разбито.

— Шут, — урчит в ответ Анрей, и я на него огрызаюсь.

Навострив уши, удивленно облизывается, когда я клацаю пастью перед его носом.

— Ягодка, ты охамела, — гневно отзывается Эрвин, и я бросаюсь на него со злобными укусами.

Деру ухо, вырываю клоки шерсти из его могучей волчьей шеи, и он кидается прочь от меня.

— Вот она власть суки над кобелем, — Вестар театрально вздыхает, заинтересованно подняв голову.

Достается и ему за его непрошенное мнение. Деру его бок, а затем для порядка и на Эрвина, прыгаю, который в негодовании уворачивается от моих зубов.

— Бесите! — тяжело выдыхаю я. — Успокоились!

Обходят меня по кругу, и разбредаются по поляне в разные стороны. С ворчанием валятся на траву и глаз светящихся с меня не спускают.

Я выжидаю несколько минут. Не дергаются, лишь хвостом бьют по траве, когда замечают мой настороженный, но решительный взгляд. Ишь, вздумали тут ерундой страдать.

Встряхиваю ушами и принюхиваюсь к воздуху. Сквозь ароматы травы, мха и земли, я улавливаю сладкий запах крови. С пасти капает слюна.

— Не надо… ну, пожалуйста…

Но голод сильнее меня. Он затягивает меня во тьму, сквозь которую я слышу чавкание, хруст костей и жадное урчание.

Зайчик — нежный, сладкий и кусочки меха приятно и мягко прилипают к небу.

— Поэтому зайца и принес, остолопы, — рычит Вестар. — Она голодная.

Прижимает уши, когда я поднимаю на него взгляд:

— Молчу.

— Вот и молчи, — отвечаю ему кровавым клекотом и рву мертвому зайцу заднюю ногу. — Какой же отврат, блин… но так вкусно…

— Поэтому меня и называют дамским угодником, — шепчет Вестар.

— Заткнись, — едва слышно отвечает Эрвин.

Когда моя зверюга заканчивает поздний ужин, сыто облизывается и потягивается, вздернув пушистый зад, Анрей приподнимается:

— Не желает ли волчица испить холодной водицы из ручья?

— Смотри-ка, — Вестар лениво зевает, — этот уже чему-то да научился. Горжусь, мой мальчик.

Анрей хочет ответить ему новым нападением, но не шевелится под моим предостерегающим волчьим прищуром.

— Да, я хочу воды, чтобы пасть свою прополоскать от крови. Это мерзко, — недовольно причмокиваю.

— Это очаровательно, — Вестар машет хвостом.

— Где ручей? — игнорирую его.

— Мы отведем, — Эрвин вскакивает на лапы и мелкой трусцой бежит прочь. — Сама ты потеряешься.

***Сладкая Ягодка