Отвергнутая. Игрушка для Альф

Глава 47. Больше не Ягодка

Сижу, подобрав под себя ноги, между братьями к ним лицом. Передо мной — блюдо с пирожными.

— Мы готовы, Ягодка, — шепчет Эрвин.

Тонкая ткань их штатном натянута на их мужских достоинствах. Зрачки расширены, а на скулах — легкий румянец возбуждения.

Я шумно выдыхаю.

Глупо спорить с тем, что они сейчас чертовски соблазнительны.

— Ты медлишь, Ягодка, — Анрей щурится. — Что такое?

Они должны запомнить эту ночь. Она должна въесться в их память, чтобы потом годами до самой их смерти отравлять их тоской.

И я не хочу, чтобы они влюбились в меня.

Я желаю посадить их на короткий поводок одержимости и сожаления, что обидели такую миленькую Ягодку.

Такую сладкую Ягодку, с которой они сыграли в жестокие и порочные игры.

И если моя мама считает, что я могу быть ведьмой и у меня есть силы в женских чарах, то я этим сегодня воспользуюсь.

Мне нечего терять.

Подхватываю с блюда пирожное и подношу его к губам Эрвина, вглядываясь в его глаза. Когда он хочет его укусить, я отстраняюсь, прищурившись, и сама кусаю свое сладкое творение, чтобы затем прильнуть к его губам и затолкать в рот сладкую воздушную массу.

— Ух ты, — хмыкает Анрей. — Неожиданно.

Мягко отшатываюсь от Эрвина, который удивленно моргает и глотает.

— Ну как? — тихо спрашиваю я.

— Хорошо, Ягодка, — глаза Эрвина вспыхивают одобрением.

— Теперь твоя очередь, да? — смотрю на Анрея, который медленно кивает.

Я пальцами отламываю мягкий кусочек бисквита с джемом и кремом, и кладу в ложбинку меж грудей. Затем сверху добавляю одну малинку.

— Не изволите ли, Альфа, — поддаюсь в сторону Анрея, — испробовать мое пирожное.

— Изволю.

И вот он уже подхватывает губами угощение, слизывает с кожи крем и заглядывает в глаза:

— Вкусно и сладко.

Откладываю пирожное на блюдо, облизываю пальцы и сажусь спиной к Эрвину. Оборачиваюсь через плечо:

— Поможешь со шнурками?

— Решила во все тяжкие пойти?

— Это не ответ.

Усмехается, подползает ближе и медленно ослабляет шнуровку на тесном корсете, выдыхая в шею:

— Ты решила поиграть?

— Возможно, — поднимаю руки, и Эрвин стягивает корсет через голову.

Вновь разворачиваюсь к близнецам лицом и бесстыдно оголяю грудь, припустив тонкую сорочку на живот.

Эрвин и Анрей медленно выдыхают. Соски под их взглядами твердеют.

— Неужели ты это сделаешь? — Анрей вскидывает бровь, предугадывая мой план.

Я молча, вскинув подбородок, разминаю в руке пирожное, чтобы затем размазать крем с кусочками бисквита и ягод по голой груди и ключицам.

Анрей и Эрвин удивленно переглядываются, и шепчу:

— Десерт подан, Лорды.

Закрываю глаза, когда они поддаются в мою сторону с жадными влажными ртами. Слизывают, покусывают и тихо порыкивают. Они поднимаются все выше и целуют шею, жарко выдыхая.

Голова кружится.

Губы Анрея сменяются ртом Эрвина. Сливочно-малиновые поцелуи становятся глубже и нетерпеливее.

Шарюсь рукой, нахожу пирожное, которое размазываю по лицу Анрея, чтобы собрать с его щек и подбородка сладкую субстанцию, а затем поцеловать Эрвина.

Он валит меня на спину, а Анрей рвет юбки.

Рывком стягивает сорочку, и я в решительном порыве переворачиваю Эрвина на спину. Ныряю рукой в его штаны, освобождаю его твердый член из плена и без смущения седлаю жертву.

Приподнимаю бедра, обхватив пальцами основание мужской плоти. Упругая головка скользит по клитору, влажным складкам, и я с громким стоном насаживаюсь на охнувшего Эрвина. До снования.

— Пирожные понравились? — шепчу в его губы и подхватываю кончиком языка с его верхней губы сладкую крошку.

— Ты хорошо постаралась, Ягодка, — его ладони бегут по моим бедрам к ягодицам, которые он мягко раздвигает.

Чувствую влажные теплые пальцы Анрея на тугом колечке мышц. Поглаживают, массируют, медленно скользят по кругу.

— Какая ты сегодня развратница… — Анрей с шепотом вжимается головкой между ягодиц и мягким, но уверенным толчком входит в меня.

Со стоном выдыхаю, въедаюсь в губы Эрвина, с болезненным удовольствием раскрываясь глубокому проникновению его брата.

— Ты мне такой нравишься, — шепчет Анрей и награждает меня новым толчком.

Мой каждый выдох обрывается стоном. Покачиваюсь, как в сладком дурмане, который обращает тянующую боль в густое удовольствие. Оно заполняет меня с двух сторон, обволакивает внутренности спазмами.

Распирают, растягивают рывками. Их дыхание сбивается и переходит в рык, что отзывается в моей груди жаркой вибрацией.

Кровь вскипает, плавит мышцы, и из глубин нутра расходятся волны острого удовольствия.

Лоно пульсирует, сжимается под толчками, что выбивают из меня крики и стоны. Мягкие горячие выстрелы семени растекаются во мне, мужская плоть внутри вздрагивает, и на несколько коротких мгновений в громком удовольствии мы становимся одной яркой вспышкой в вязкой бурлящей темноте.

Под мой всхлип Анрей выскальзывает из меня, падает на подушки и рывком тянет к себе. В тихом стоне закусываю губы, когда член Эрвина выскакивает из меня, и обмякаю между близнецами, которые хрипло и тяжело выдыхают.

— Ягодка опять нас удивляет, — Анрей похлопывает меня по бедру. — И не только пирожными.

Я знаю, что сейчас точно могу уйти, и Лес меня выпустит. Сделка закрыта.

— Я больше для вас не Ягодка, — неуклюже сажусь, перевожу дух и тянусь к сорочке. — Я Тинара.