Отвергнутая. Игрушка для Альф

Глава 34. Что это за место?

— Я не пойду в темницу, — возмущенно шепчу я, — совсем ополоумел? В темницу?!

И ведь не достучишься до этих двух болванов, что они охамели. Я их спасла от того света, волков за усы вытащила из темноты, а теперь меня за все хорошее и доброе в темницу?

— Думаешь, я тебе спущу игры с Вестаром? — резко поддается в мою сторону, сжимает в окровавленных пальцах подбородок. — Ты тут, чтобы развлекать нас, Ягодка, а не Советника.

— А вот и нет.

Наглые и беспардонные мерзавцы!

— А вот и да, — глаза Анрея вспыхивают недобрым огнем.

— Темница — жестковато, — фыркает Эрвин. — Она все-таки девочка.

Анрей переводит на него взгляд. Молчат, будто переговариваются друг с другом в мыслях и обсуждают, какое я наказание я заслужила за то, что их дядя меня подло затащил в кровать.

И Вестар сам-то жив? Или все?

— Жив, — Анрей зло щурится на меня. — И ты пойдешь в темницу своими ножками, — делает паузу и глухо рычит. — Идем.

И все. Мое тело не принадлежит мне. Я чувствую руки и ноги, но они будто не мои.

Анрей медленно разворачивается и неторопливо идет к лестнице, а я за ним. И даже слова против не могу сказать. Только глаза под моим контролем, но взгляд то и дело спускается к милым ямочкам на пояснице и крепким ягодицам.

— Прикройся, — Эрвин нагоняет Анрея и кидает ему в лицо штаны, за которыми успел предусмотрительно вернуться в комнату. — Давай сделаем вид, что мы приличные. И странно вести кого-то в темницу с голыми мудями. Совсем не зловеще и не мрачно.

Анрей молча останавливается, и я тоже торможу. Натягивает штаны, недовольно заправляет в них член.

Задумываюсь о том, как мужчинам неудобно с их гениталиями. Анрей и Эрвин смотрят на меня с некоторой усталостью. Видимо, мои мысли им не по вкусу. Я, наверное, должна паниковать, но я тоже утомилась от их фокусов, агрессии и глупых претензий. Лучше посижу в темнице.

— Там крысы, Ягодка, — невесело отзывается Анрей. — Пауки и тараканы.

Спазм на глотке ослабевает, и хрипло шепчу:

— Отличная компания.

И опять язык каменеет во рту от его тяжелого взгляда. Я боюсь крыс и пауков, но не стану показывать своего страха.

— Я твой страх чую.

— Да хорош, — Эрвин пихает его в плечо.

Ведут меня по мрачным коридорам, каменным холодным лестницам, которые спускаются в зябкую тьму, что разгоняется редкими тусклыми факелами с белыми зачарованными всполохами огня.

Воздух становится гуще. Пахнет влажным камнем, затхлой сыростью, а в босые ноги впивается мелкая каменная крошка и колючая пыль.

Близнецы молчат, и я опять предполагаю, что они ведут беседу друг с другом без слов в желании что-то от меня скрыть.

Анрей толкает тяжелую дверь, и мы опять куда-то спускаемся и вновь петляем по тесным коридорам, а затем и вовсе протискиваемся в какую-то узкую дыру.

— Я совсем забыл об этом месте, — шепчет Эрвин.

Вздрагиваю и вскрикиваю, когда наступаю в холодную воду. Ничерта не вижу, дергаюсь в сторону, и меня к себе прижимает Анрей сильными руками:

— Страшно, Ягодка?

— Нет.

— Врешь.

— Тащите меня уже в камеру.

— Какая нетерпеливая.

Отпускает меня, и я иду во тьме по холодным лужам словно на невидимом поводке. Слышу, как капает вода и едва уловимо скрипят каменные стены, будто живые.

— Так и есть, — тихо отвечает Эрвин. — Замок, можно сказать, живой. И тут это особенно чувствуется.

— Мне это не нравится.

— Ты будь осторожна в словах. Проход может схлопнуться, и стены раздавят тебя за неуважение, — хмыкает Анрей.

— Замок умеет и обижаться?

— Может быть, — коротко усмехается Эрвин.

Теперь мы поднимаемся. Под ногами — скользкие кривые покатые ступеньки. Касаюсь стены и чувствую под пальцами мягкий мох.

По стене от моего прикосновения пробегают тусклые нити света, что сплетают в паутину и поднимаются в бесконечную тьму над головой. Потолка нет?

— Иди, — меня в спину мягко толкает Эрвин. — Мне тут самому не по себе.

— Что это за место?

— Без понятия, — отвечает он. — Мы его в детстве нашли, а потом…

— Забыли, — мрачно добавляет Анрей.

— Как можно такое забыть?

— Да мелкими мы были, — фыркает Эрвин, — и волчатами сюда забрели, когда от отца прятались. Он нам потом такой разгон дал, что мы взяли и все забыли.

— Сейчас бы вам дать разгон, — бурчу я. —

Сворачиваем направо, потом налево и опять поднимаемся, а затем с трудом просачиваемся через узкую щель и прорываемся через густые кусты к солнечному свету.

Небольшой пятачок, окруженный глухими стенами. Сочная зеленая трава по колено, густые кусты по периметру, а в камне прожилки слюды, которая хаотично переливается под лучами солнца.

— Что это за место? — шепчу я.

— Хороший вопрос, — Анрей приглаживает пятерней волосы, слипшиеся на концах от засохшей крови. — И к этому месту нет иных путей. И Эрвин сегодня в твоих глазах увидел знакомый свет, который испугал и впечатлил двух очень любопытных волчат.

— Прямо солнечный колодец, — Эрвин шагает мимо кустов, настороженно глядя на стены, которые опять мягко вспыхивают.

— Или бывшее святилище, — шепчу я, заметив в кладке очертания арки, что была сначала разбита, а затем заложена камнем.