Перепутья

Исследователь (Марк Лепид младший III)

Расследование зашло в полный тупик, это нужно было просто признать. Младший сын Нонния Бальба, их последняя надежда, не знал ничего полезного. Несмотря на это, их разговор – длинный и бессмысленный, - растянулся на несколько часов, по прошествии которых Марк не только забыл, зачем пришел, но и только каким-то чудом мог вспомнить, как его зовут.

Выбранная им тактика изначально не имела никаких шансов на успех – чем больше Марк думал об этом, тем очевиднее это становилось. Прочесать лес целиком было физически невозможно, не силами пятерых детей, а взрослые делали вид, словно никакой проблемы и вовсе не существует. Они что-то знали, Марк видел это по их лицам, но делиться этой информацией не собирались, доводя его до белого каления.

С каждым днем Нонния все больше и больше изводила себя переживаниями – а мысли Марка становились все мрачнее и мрачнее.

Срок домашнего ареста друзей подходил к концу – а у него все еще не было ничего похожего не то, что на план – даже на толковую идею. Это раздражало даже больше, чем проклятая речь, которую он никак не мог сдать, за что его только что в очередной раз по полной программе отчитал Ификрат, еще сильнее испортив и без того паршивое настроение.

Сципион поймал Марка за руку на выходе из класса. Выглядел он настолько заговорщически, насколько заговорщически вообще мог выглядеть человек. В ответ на прямой вопрос, он только загадочно усмехнулся и, сказав: «Не здесь», увлек Марка за собой в боковой коридор.

- Ну?! – раздраженно переспросил Марк, когда они остановились.

Сципион оглянулся, как заправский разведчик, проверяя, нет ли вокруг кого, кто может их подслушать. Марк глухо и тихо зарычал. Терпение, и без того не бесконечное, уже было на исходе.

Лучше бы у Сципиона было что-то важное, иначе он за себя не ручается.

Убедившись, что здесь им ничего не грозит, Сципион перестал крутить башкой, и повернулся к нему. В его глазах читался триумф:

- Короче, Марк, я походу знаю, где именно потерялся Филон! – выпалил он. Желание поделиться явно распирало его не меньше, чем Марка – раздражение на весь мир, - Вчера к бате приходил Нонний Бальб. Я спрятался в саду и смог все подслушать!

Публий Корнелий Лентул Марцеллин[1] прибыл в город недавно, и сразу же присоединился к расследованию, которое вел, - а скорее делал вид, что вел, - Марк Нонний Бальб. Казалось бы, вот она, их крапленая кость, да вот только мать Сципиона сдала их ему с потрохами – и теперь он не сводил со Сципиона пристального взгляда ни на мгновение.

И все-таки в этот раз Сципион оказался хитрее.

- Ну! – раздражение вмиг сменилось любопытством, - Не тяни!

- Люди Бальба нашли в лесу руины зданий! – торжественно выпалил Сципион и тут же испуганно оглянулся. Получилось довольно громко, - Необычных зданий, - теперь он говорил даже слишком тихо и Марку пришлось наклониться к нему, чтобы все разобрать, - Не знаю подробностей, батя с Бальбом отошли слишком далеко, когда это обсуждали. Короче, звук идет из них! Их группа смогла сломать замок и попасть вовнутрь – и, насколько я услышал, выход оттуда они искали дней семь! Я тебе говорю, Филону больше негде быть!

Марк недоверчиво прищурился и придирчивым взглядом посмотрел на Сципиона.

Нет, вряд ли он фантазировал. Его фантазии имели одну отличительную черту – в них никогда концы не сходились с концами, а в этой истории Марк не видел ни одной зияющей прорехи.

- Ты Ноннии уже сказал? – спросил он.

- Не, - Сципион отрицательно помотал головой, - Ее класс еще с уроков не отпустили.

- А где эти руины знаешь?

- Бальб сказал, четыре мили к северо-востоку от города. Вот прям как выйдешь, сворачивай в лес – и не промахнешься. Там что-то огромное!

Марк присвистнул.

- Ты думаешь о том же, о чем и я? – заговорщическое настроение Сципиона передалось и ему, полностью вытесняя досаду по поводу несданной речи и раздражение на весь мир.

Прежде, чем Сципион успел ответить, из-за угла раздались шаги – и в проходе показалась растрепанная голова Эхелаоса, одного из учителей.

- А что это вы тут делаете, молодые люди? Не думаю, что ваши занятия уже закончились, - подозрительно прищурившись, сказал он.

Марк переглянулся со Сципионом.

Он что-то слышал? У него опять плохое настроение? Хотя, когда оно у него бывало хорошим? Если ты попал в класс к Эхелаосу, впору было задать себе вопрос, а любят ли тебя родители вообще – это знали все ученики.

- Эм-м-м, - Сципион задумчиво закинул руку за голову, - Нас отправили стулья принести. Вот, идем.

Эхелаос вопросительно вздернул бровь. Весь его вид говорил о том, что он ни капельки Сципиону не поверил.

Однако вслух он сказал совсем другое:

- Идете? Ну так идите.

Марк со Сципионом переглянулись еще раз – и, прежде чем вредный учитель передумает, не сговариваясь быстрым шагом, то и дело срывающимся на бег, пошли дальше по коридору.

Когда они отошли на расстояние достаточное для того, чтобы Эхелаос никак не мог их услышать, Марк ухмыльнулся:

- Опять надрался вчера в театре. Теперь ищет, в каком углу бы похмелиться.

Сципион хохотнул. Неумеренность Эхелаоса в употреблении алкоголя была широко известна - и почему его до сих пор держали на работе, никто не понимал.

- Пошли к мелким, Квинту все расскажем, - неожиданно для самого себя предложил Марк.

К следующему уроку он был готов ничуть не лучше, чем к предыдущему. Как вообще можно было думать об уроках, когда вокруг происходило такое? Да и…

А.

Для кого он вообще выдумывал эти оправдания? Маме было совершенно наплевать.

- А пошли! – Марк ни секунды не сомневался в Сципионе. Тот всегда был за любой движ, кроме голодовки. В каком-то смысле осторожный Кабрий его уравновешивал, но в школу Кабрию хода не было.

От их части школы, здание в котором грамматики обучали младших отделяла тяжелая дубовая дверь. Периодически, ее еще и заедало – и Марку пришлось навалиться на нее со всех сил, чтобы открыть. Стоявший сбоку Сципион скептически наблюдал за его потугами, но помочь не пытался. Марк и не просил. Он же не слабак какой-то.

Еще одно усилие – и наконец тяжелая дверь сдвинулась с места.

Торжествующий Марк успел сделать шаг вперед и услышать шаг за спиной, прежде чем до него дошло, что он видит перед собой совершенно не то, что обоснованно ожидал увидеть.

- Что за…? – он встал на месте как вкопанный.

Коридор выглядел так, как будто ему было совершенно не место в их школе. Стены, сложенные из незнакомого блестяще-серого материала, - вроде бы и сталь, но теплая и совсем не такая на ощупь, - странные светильники, прикрепленные к потолку – часть из них явно была сломана, но те, что работали, светили каким-то непривычно ярким и необычно белым светом.

Мебель из металла и дерева, стоящая вдоль стен, выглядела странно и была покрыта толстым слоем пыли. Догадаться о ее назначении было несложно, но это не делало картину нисколечко более привычной.

Кроме того, он не видел ни одного луча солнечного света.

Где-то сбоку ошеломленно выругался Сципион.

- Марк, ты тоже это видишь, или я тут один долбанулся?

Марк отрицательно помахал головой:

- Не один.

Не сговариваясь, они синхронно оглянулись назад.

Дверь за их спинами была все еще открыта и в проеме все так же виднелся коридор школы. Аккуратно, словно опасаясь, что от любого резкого движения она может захлопнуться, отрезая путь назад, Марк вернулся и высунул голову в проем.

Школа выглядела как школа.

Коридор за дверью выглядел так, словно принадлежал другому космосу[2].

- Да ну чего ты! Пошли посмотрим, чего там! – раздался из-за спины воодушевленный голос Сципиона.

Любопытство затеяло отчаянный бой со страхом. Не на жизнь, а насмерть. Воспоминания о непонятной черноте за дверью каморки настырно лезли в голову, и робкий голосок любопытства забивался завываниями страха. Сейчас, внутри этого странного коридора, Марк все больше и больше сомневался в том, что тогда ему просто показалось.

- Ты чего, ссышь что ли? – не дождавшись ответа, с издевкой переспросил Сципион.

И чаша весов качнулась в пользу любопытства с разгромным счетом.

- Кто ссыт?! – взвился Марк, оборачиваясь, - Я ссу? Какого-то сраного коридора? Да сейчас, размечтался!

Он вернулся назад быстрее, чем Сципион придумает еще какую-нибудь обидную чушь – и сразу же пошел вперед, обгоняя того.

Ну и кто теперь ссыт?!

- Ссышь! – победно заявил Сципион, и за спиной раздались его быстрые шаги.

Никто не собирался оставаться наедине с гордым знаменем “ссыкло”.

Они шли по коридору, словно меряясь друг с другом храбростью. Ничего не происходило. Единственным звуком, нарушающим тишину, кроме их шагов, был какой-то тихий шум. Шуршание. Марк затруднялся охарактеризовать его точнее.

Желание выяснить, кто же из них ссыкло, испарялось с каждым шагом, что отдалял их от двери. До тех самых пор, пока не исчезло полностью, оставив после себя лишь растерянность.

- Как оно здесь вообще… - Сципион ошарашенно крутил головой во все стороны.

Марк пожал плечами. Он понимал не больше Сципиона.

Коридор соединял множество помещений поменьше. Они заглядывали в каждое из них, какое только могли открыть. Картина везде была одинаковой. Покрытая толстым слоем мыли мебель, лежащие в полном порядке вещи, горящие светильники. Словно все люди, что обитали здесь, когда-то давно просто встали и ушли навсегда, оставив все свои пожитки.

Сципион провел по скамье пальцем - и тут же расчихался, производя еще больше шума.

Тишина стала им ответом. Оглушающая и зловещая. Стоило обратить на нее внимание, как тут же стало не по себе.

Они продолжали идти вперед, пока взгляд Марка не упал на табличку, что висела на двери в комнату с прозрачными стенами.

- Александр… - начал читать он, но запнулся сразу же на втором слове, - Эй, Сципион, глянь, что это за буква?

Сципион подошел к нему и внимательно посмотрел туда, куда он указывал:

- И? Иенсен[3]? – после непродолжительных раздумий, предположил он.

Марк повнимательнее присмотрелся и деловито кивнул, хотя закорючка напоминала букву “и” только с натяжкой.

- Думаю, это его таблинум, - предположил Сципион, - Пошли посмотрим, чего там?

Вся его бравада давно сдулась и сейчас он выглядел не менее растерянным, чем Марк.

Марк кивнул, и только после этого Сципион толкнул дверь.

Таблинум неизвестного Александра оказался небольшим и невероятно захламленным. Какие-то коробки, кодексы, стилусы, предметы, назначение которых Марку было не понятно. Шкафы с выдвижными ящиками, закрывавшие собой покрытые простой штукатуркой стены. Несколько белых досок, висящих вдоль стен, разрисованных чем-то похожим на непонятные формулы. Цифры просто не имели никакого смысла, другие закорючки тоже.

В углу комнаты стоял покрытый толстенным слоем пыли стол, а на нем лежало что-то непонятное. Какая-то коробка из незнакомого Марку материала, которая светилась и тихо шуршала.

- Какая-то фигня, - раздался сбоку голос Сципиона, и Марк обернулся, - Смотри, - он протянул листы, - Вроде все буквы понятные, а в словах смысла нет никакого.

Взгляд Марка скользнул по строкам текста. Действительно. Буквы были латинскими, но составленные из них слова не имели никакого смысла.

- Это что, имя автора? – Марк ткнул в надпись “Т. Пеллегрино” внизу листа. Сципион неуверенно кивнул, - И какой-то другой язык.

При должном уровне фантазии можно было догадаться, какой смысл имеют некоторые слова, но вместе взятый, весь текст выглядел как бессмысленный набор букв.

- Какой белый папирус… - Сципион, тем временем открыл один из ящиков в ближайшем шкафу, и теперь разглядывал его содержимое, - Глянь сколько тут его!

Марк тоже сунул свой нос в ящик и присвистнул. Это же какую кучу денег такое должно было стоить[4].

Все листки в ящике были исписаны такими же непонятными словами. На некоторых из них встречались схемы и картинки, изображавшие что-то похожее на автоматы.

- А там вон глянь что, - Марк ткнул пальцем в угол, где стоял стол.

Сципион последовал его совету – и глаза его расширились в удивлении.

- Ух ты, как светится… – протянул он. Марк кивнул и быстро пересек комнату.

Непонятная штука издавала шуршащий звук, очень похожий на тот, что был слышен в коридоре, только на порядок тише.

Обогнув стол, Марк замер на месте и протяжно выругался, не в силах справиться с ошеломлением.

Непонятная штука не просто светилась – в нижней ее части были кнопки с буквами и разными закорючками, а на откинутой верхней были изображения. Надписи. Графики. Некоторые из них стояли на месте, но некоторые двигались.

- Что это? – глаза Сципиона грозились выпасть из орбит. Марк ошарашенно пожал плечами.

Внизу светящейся поверхности появилось какое-то сообщение, но Марк не понял ничего из написанного.

- Какая-то штука, на которой можно писать? – Марк ткнул пальцем в кнопки с буквами в подтверждение своей идеи.

Других предположений не последовало. Растерянность на лице Сципиона сменилась коварной ухмылкой, и Марк сразу понял – он что-то задумал.

Сципион быстро выложил все:

- Давай ее заберем?

Марк воровато оглянулся и облизал пересохшие губы.

Предложение звучало очень заманчиво. Загадочная шуршащая штука с движущимися картинками манила к себе, а кроме того – кроме них со Сципионом здесь не было ни души. А это значило, что никто не может поймать их за воровством.

Совесть вчистую проиграла бой с любопытством – и Марк кивнул, после чего склонился над штукой, придирчиво ее разглядывая.

Из непонятной белой конструкции внизу стены к штуке тянулась длинная черная веревка. Достаточно длинная, чтобы несколько раз свернуться на пыльном полу, но недостаточно, чтобы штуку получилось вынести из таблинума. Почесав голову, Марк дернул за веревку, отсоединяя ее от штуковины.

Как только веревка отсоединилась, свечение стало слабее.

- Ты ее сломал, идиот! – испуганно вскрикнул Сципион.

На верхней части штуковины все так же отображались какие-то картины, надписи и графики.

- Да вроде нет, - отозвался Марк.

Сципион еще некоторое время недоверчиво зыркал то на него, то на штуковину, но штуковина продолжала шуршать и больше ничего не делала, и ему быстро наскучило.

- А это что? – Сципион поднял со стола пыльный лист, покрытый текстом. В углу листа красовалась необычайной точности картина, изображавшая какого-то веснушчатого мужчину.

- Это как это его так точно нарисовали? – Марк с подозрением осмотрел лист. Мужчина выглядел как живой.

- Понятия не имею! – Публий восторженно разглядывал картину.

- Александр Иенсен, - прочитал Марк, - Это вот так выглядит выглядит хозяин этого таблинума?

- Похоже на то, - кивнул Сципион, и спустя несколько мгновений разглядывания листка добавил, - - Смотри, это тоже похоже на имя, – его палец ткнулся в два слова чуть ниже, - Гаспард Ду… Дубоис[5]? Странное какое-то. На галльское похоже.

Марк пожал плечами и равнодушно ответил:

- Может и галльское, - разглядывать листок с мужчиной ему быстро наскучило.

Сципион продержался немногим дольше, и, засунув лист в сумку как истинный клептоман, принялся хищно осматривать таблинум Александра на предмет, чего бы еще тут стащить.

Марк быстро присоединился к нему.

Они распихали несколько десятков листов чистого папируса по сумкам, - вот учителя в школе обалдеют! – туда же засунули еще какие-то маленькие шершавые наощупь черные штуковины непонятного назначения, вместе с несколькими стилусами, - Марк провел одним из них по краю папируса и с удивлением увидел синий след, хотя ни во что до этого его не окунал. Прикольная штука.

Со светящейся штукой возникла заминка. Нести ее руках было жутко неудобно. Механизм между ее двумя прямоугольными частями явно намекал на то, что она должна складываться, наподобие кодекса, но любая попытка закрыть ее натыкалась на сопротивление Сципиона, отчего-то решившего, что от этого она обязательно сломается.

Разразившаяся между ними перепалка привела к тому, что Сципион случайно попал пальцем по прямоугольной выемке внизу нижней прямоугольной коробки и вскрикнул.

- Смотри! Смотри! – он ткнул пальцем еще раз, - Я тыкаю сюда – и вот эта штукенция двигается!

По светящейся части коробки двигался треугольник с хвостиком, повторяя движения пальца Сципиона.

- Какой-то механизм… - удивленно протянул Марк, - Но как? В такой маленькой штуковине? Куда он влез?

Он покрутил штуковину в разные стороны, но так и не понял, как кто-то смог запихнуть в нее хоть какой-то механизм. Она весила не больше нескольких фунтов, шириной была где-то с три четверти его руки, а длиной – и того меньше.

Таких маленьких и одновременно с этим таких сложных механизмов просто не существовало.

Под протесты Сципиона, Марк несколько раз закрыл штуку и открыл обратно, - при каждом закрывании свечение гасло и шум затихал, а при открытии все возвращалось назад, - и только после этого Сципион признал, что штуку, похоже, можно закрывать без опасений поломать.

Маленькая победа. Марк подхватил закрытую штуку подмышку – и они пошли дальше.

В следующей комнате, в которую они заглянули, было жутко холодно – и не было ничего интересного. Глухие металлические шкафы, какие-то веревки, спускающиеся к ним из-под потолка на манер паутины – и шум. Такой же, какой издавала штуковина только в несколько раз громче.

Коридор петлял – и они петляли вместе с ним, всегда заворачивая только направо. Эта идея принадлежала Марку, и сейчас он жутко гордился собой.

Незачем запоминать, когда и куда они пошли или оставлять какие-то метки, если можно просто развернуться и, всегда поворачивая строго налево, выйти туда, откуда они пришли.

Однако, как быстро выяснилось, в таких сложностях не было никакой необходимости. Этаж – а это место, похоже, было этажом какого-то здания, - оказался небольшим и запомнить, куда они шли и откуда пришли оказалось нетрудно.

За весь свой путь они так и не обнаружили ни одного окна – и это казалось Марку очень странным.

На севере этажа коридор переходил в другой, куда более широкий, на стене которого был высечен барельеф. Обрамленный лавровым венком орел, который сжимал в лапах щит. Над его головой был изображен круг, а вокруг него переплетались замкнутые кривые линии.

Внизу была подпись. Что-то вроде девиза. И она оказалась первой надписью, которую Марк смог не только прочитать, но и понять без проблем.

- Стражи в ночи? – он вопросительно посмотрел на Сципиона, - Эти чуваки так себя называют?

Сципион пожал плечами.

Больше ничего выудить из барельефа не удалось.

Широкий коридор шел дальше и заканчивался раздвижными металлическими дверьми. Они со Сципионом навалились на них вдвоем – и через какое-то время двери раздвинулись достаточно для того, чтобы стало возможно заглянуть вовнутрь.

За дверью оказалось небольшое помещение, уходившее и вверх, и вниз далеко за пределы поля зрения. Посреди него были натянуты три толстых каната.

- Подъемник какой-то, - резюмировал Марк, вытирая пот со лба.

- Давай попробуем его запустить? – глаза Сципиона горели энтузиазмом.

Несколько кнопок справа от двери выглядели перспективно, но, как они ни нажимали на них, ничего не происходило. Больше ничего похожего на механизм включения подъемника рядом не было, и еще немного пошатавшись по комнате они сдались.

- Ну что, назад? – разочарованно спросил Сципион, смотря в сторону дверей.

- Назад, - отозвался Марк, - Давай пойдем налево? Там мы, вроде, еще не все посмотрели.

Сципион согласился – и они пошли, попутно заглядывая во все комнаты. Войдя в азарт, по дороге они прихватили еще несколько заинтересовавших их небольших штуковин, а Сципион ухитрился даже запихнуть в свою угрожающе затрещавшую сумку кодекс, полный непонятных картинок и схем.

Ощущение времени в полутьме сильно сбоило, и сказать, сколько прошло времени, Марк не мог. Мама его, конечно, не потеряла бы – ему вообще казалось, что если он куда-то пропадет, она хорошо если через неделю заметит, а вот у Сципиона могли быть большие проблемы.

На восточной стороне этажа не было ничего, кроме длинного, уходящего за горизонт коридора – и нескольких дверей, которые не поддавались, сколько они не тянули за ручки.

- Эй, смотри! Смотри, Марк! – голос забежавшего вперед Сципиона раздался в тишине неожиданно, заставив Марка вдрогнуть, - Тут есть окно!

Марк ускорился и быстро нагнал его.

Покрытое толстым слоем пыли, окно едва пропускало вовнутрь свет, и рассмотреть улицу через него было невозможно. Марк оглянулся и, поставив штуковину на пол, чтобы случайно не разбить, залез на подоконник и протер небольшое пятно на окне рукавом туники. Теперь видно было намного лучше и он, стоя на коленях, припал к этому небольшому окошку в окружающий мир правым глазом.

Мир за стеклом выглядел мертвым.

Выгоревшая трава слегка покачивалась на ветру. От деревьев остались только обгоревшие остовы. У здания по правую руку от них обвалилась одна стена, за которой виднелись ржавые конструкции непонятного назначения. Над головой висели темно-серые тяжелые тучи, забиравшие у и без того бесцветной картины последние краски.

- Ну что там?! Что там? – Сципион сзади чуть ли не подпрыгивал от нетерпения.

Марк помотал головой, не зная, как лучше охарактеризовать картину, что открывалась его взору.

На горизонте появилась ярко-красная точка. Закат, – сперва подумал Марк.

- Дай посмотреть! – Сципион схватил его за лодыжку и попытался стянуть с подоконника.

Марк на мгновение отвлекся, пытаясь избавиться от захвата, а когда ему это удалось, и он снова посмотрел в окно – точка превратилась в переливающийся всеми оттенками красного огромный силуэт, стремительно приближающийся к тому месту, где они находились.

От него исходили волны света и какого-то странного жара, который Марк явственно ощущал, но не кожей.

- Это что за… - ошарашенно пробормотал он.

Силуэт остановился – и пусть их все еще разделяло колоссальное расстояние, посмотрел прямо Марку в глаза. Ярость и ненависть ко всему живому захлестнула его вмиг, заставив на мгновение потерять ориентацию в пространстве. А затем пришел всепоглощающий страх.

- Валим отсюда! – закричал Марк и соскочил с подоконника, на ходу подхватывая штуковину. Сципион, не теряя ни мгновения, тут же залез на освободившееся место и замер.

- Какого…

- Оно нас видит, валим! – Марк подскочил к подоконнику и с силой потянул его за край туники вниз. Сципион быстро сориентировался – и спустя мгновение уже бежал за ним по длинному коридору тяжело дыша.

Вслед за светом и жаром последовал звук. Мерзкий металлический скрежет, вызывавший настолько сильное желание заткнуть уши хоть чем-то, что с ним сложно было бороться.

Дверь, через которую они сюда попали, была все еще открыта – и они, вознося молитвы всем богам одновременно, проскочили через нее и накрепко захлопнули, подперев спинами для надежности.

- Ч-ч-ч-что это было? – Сципион снова начал заикаться.

Марк ошарашенно покачал головой:

- Понятия не имею.

Солнце уже клонилось к закату. Они проторчали на этом странном этаже, в этом странном космосе, почти весь день, хоть он даже и не проголодался.

Это все уже было. Это все уже было с ним. Только тогда за дверью была плотная чернота, а сейчас – враждебное, ярко-красное светящееся нечто.

Отдышавшись, Марк осторожно отлип от двери и, одним жестом показав Сципиону отойти, потянул за ручку.

- Ты что идиот?! – как девчонка взвизгнул Сципион, но было уже поздно.

Дверь со скрипом открылась – и остановившееся было сердце Марка забилось вновь.

За дверью снова был привычный и хорошо знакомый коридор школы мелких.

Сдавленное «А» раздалось из-за спины. Сципион не смог выдавить из себя больше ничего.

Из школы они вышли в полном молчании. В голове роилась целая куча вопросов. Если бы с ним не было Сципиона, если бы сейчас он не сжимал в руках непонятную светящуюся продолговатую коробку для письма – Марк бы, пожалуй, решил, что сходит с ума.

- Что это было? – Сципион повторил свой вопрос только тогда, когда они уже прошли половину пути до его дома.

Марк неверяще помотал головой, пытаясь отогнать одновременно и образ плотной черноты, и образ красной фигуры, плотно засевшие в голове.

- Понятия не имею.

- Чур только взрослым не говорить. Еще одного домашнего ареста я не переживу, - Сципион нервно хохотнул.

- Заметано, - легко согласился Марк.

С чего бы ему вообще что-то говорить маме? Она точно не поверит, что они были в другом космосе - только посчитает его или сумасшедшим или фантазером.

- И еще, - Сципион открыл сумку и принялся в ней копаться. Они уже почти дошли до его дома, - Давай все это у тебя спрячем. У меня батя дома, мы проблем не огребемся, если он что-то найдет.

А маме Марка с Квинтом просто было на них плевать – Сципион, может быть, не сказал этого вслух, но его мысли были более чем очевидны.

- Ага, давай так, - сил ни спорить, ни обижаться на констатацию давно всем известных фактов, не было.

Сципион передал ему все, что стащил, - Марк теперь чувствовал себя вьючным мулом, - и как-то неуверенно махнул рукой:

- Ладно, Лепид, давай, до завтра.

- Давай, - кивнул в ответ Марк и поковылял домой, отчаянно пытаясь не упустить из рук ни штуковину, ни все то, чем нагрузил его Сципион.

Дом встретил его каким-то непривычным оживлением. Марк напрягся. Оживление не значило ничего хорошего уже очень и очень давно. Кроме того – сейчас оно было максимально неуместным.

Он разулся и аккуратно заглянул в атрий. Стопку всего, что они прикарманили, он положил на столик у входа - и теперь понятия не имел, куда ее девать.

Надежды на то, что звуки шли не из атрия развалились.

Мама сидела на стуле возле имплювия и сжимала в руках какой-то свиток. Взгляд ее был устремлен вникуда и было более чем очевидно, что она в глубоком потрясении. Сбоку от нее стоял Квинт и таращился в письмо так, словно увидел лемура. Рабы суетились вокруг, но смысла эта суета, на первый взгляд, не имела.

Марк кашлянул, пытаясь привести в порядок голос, и, как будто только что ввалился, прокричал:

- Мам, я дома! – а затем сразу же вошел в атрий, неся с собой только свою собственную сумку.

Услышав его, мама вздрогнула и обернулась. Марк удивленно поднял бровь и подошел ближе.

- Что это у тебя? – не нашел ничего лучше, чем спросить, он, коротко кивнув в сторону свитка.

- Ваш отец… - начала было мама, но ее голос быстро сошел на нет.

- Что, “отец”? – насторожился Марк.

Мама на мгновение запнулась, а затем, внимательно посмотрев на него, выдохнула:

- Я вам соврала. Не было никакого назначения и никакой Сицилии. Ваш отец просто пропал. Еще в январе.

Марк подозрительно нахмурился.

- Я знаю, - кивнул он, все еще не понимая, или скорее – не желая понимать, куда же она может клонить.

Мама удивленно посмотрела на него:

- Откуда?

Марк подтянул к себе стул и сел рядом с ней.

- Мам, извини, но вся эта история была настолько шита белыми нитками, что на нее мог повестись только Квинт.

Он в принципе никогда не делал из своего мнения секрета, а то, что мама была о нем не осведомлена было попросту обидно.

Квинт отвлекся от лицезрения письма и зло зыркнул на него.

Мама кивнула, прежде чем продолжить:

- Так вот, он пропал - и мне скоро намекнули, что, если я не хочу, чтобы вы остались сиротами, мне лучше не предпринимать по этому поводу никаких действий.

Ага, так вот почему она так быстро собралась и увезла их сюда.

- А сейчас… Не знаю даже как объяснить-то. В общем, Цезарь пишет, что… Есть шанс, что он жив.

Чего-о-о?!

Марк давно утратил всякую надежду на хоть сколько-нибудь положительный исход, что сейчас смотрел на маму примерно так же, как мама минутой назад смотрела вникуда.

- На, почитай, - мама протянула ему письмо и он, не думая ни мгновения, схватил его.

Взгляд бежал по строчкам.

Гай Юлий Цезарь Юнии…

Гай Юлий Цезарь? Он же мертв.

Ладно, потом.

Так, нет, это не то, это не то.

Рассмотрение дела твоего брата назначено…

Тоже не то.

Судьба дяди[6] Марка интересовала в последнюю очередь. Может быть, когда-то он и любил его, но это время осталось далеко позади, отрезанное несколькими днями, полными страха и неопределенности, которые он провел на Капитолии в заложниках. Дядя мог говорить все что угодно, но Марк точно знал, что они потребовали этого только для того, чтобы папа не убил их тотчас же.

И, что, если бы папа пошел на штурм, сам дядя и перерезал бы ему горло с тем же скорбным выражением лица.

Взгляд скользил ниже – и скоро Марк нашел то, что искал.

…но я могу утверждать, что последний человек, который видел твоего мужа, - один из рабов Октавия, - видел его живым. Мы с Луцием Марцием Филиппом продолжаем поиски, если нам удасться что-нибудь выяснить, я сразу тебе сообщу.

Батя был жив.

Последний раз, когда его видели, батя был жив.

Это… Меняло все. Больше, чем все. Больше, чем Марк мог себе представить.

Ошеломление уступило место широченной улыбке:

- Мам, батя жив! – проорал он так громко, что, казалось, должно было быть слышно на другой стороне вулкана.

- Марк, пока еще ничего не понятно. С тех пор прошло больше месяца, - резонно заметила мама, но Марк ее уже не слышал.

Батя был жив – и больше ничего не имело значения.

[1] Отец Сципиона. Там странное что-то в этой семье, у отца и сына разные когномены.

[2] В эпикурейской философии, и, вероятно, в целом, то, что мы бы назвали реальностью называется просто космосом.

[3] На двери написано “Alexander Jensen”. Буквы j нет в классической латыни.

[4] Чем светлее папирус, тем он дороже. Белого в античности не было как класса.

[5] Gaspard Dubois. При транскрипции с французского на русский – Гаспар Дюбуа, дети читают по правилам латыни.

[6] Марк Юний Брут. Юния, жена Лепида и мать Марка-младшего, его сводная сестра. У них одна мать, но разные отцы.