Перепутья

Всадник (Марк Лепид младший VI)

Мама была непреклонна. Никаким уговорам, мольбам и даже истерике, которую Квинт закатил под утро, не было под силу заставить ее изменить решение.

Они ехали в Рим и их с братом мнение по этому поводу никого не интересовало.

За долгую ночь сборов, что плавно и незаметно перетекла в утро, они перепробовали все. Без результата. Мамина решительность была непоколебимой.

Хмурый Марк сонно клевал носом в седле.

В любых других обстоятельствах, он прыгал бы до потолка от радости, узнав, что наконец-то ему разрешили поехать не в опостылевшем паланкине, вместе с мамой и вечно ноющим братом, но верхом, как взрослому. В любых других обстоятельствах, Цезарь, который уговорил маму разрешить ему такую вольность, стал бы в глазах Марка героем. Но только не сейчас.

Геркуланум остался далеко позади и уже даже не был виден из-за деревьев.

В паланкине Квинт ругался с мамой на повышенных тонах. Ветер доносил только обрывки их фраз.

- Ну почему-у-у-у… - плаксиво завывал Квинт.

Мама бубнила что-то в ответ, Марк не мог разобрать что именно.

Бестолковый и абсолютно ничего не решающий спор, но как же ему хотелось оказаться сейчас на месте Квинта. Просто отпустить все эмоции и высказать маме все, что он думал по поводу их внезапного и позорного… Бегства, пора было называть вещи своими именами.

Насупившись, Марк сверлил взглядом дорогу перед собой. Они двигались в абсолютной тишине, и даже начинавшиеся было время от времени тихие разговоры рабов быстро сходили на нет.

Мерные переругивания сзади и ритмичный стук копыт по брусчатке только навевали еще больше сонливости.

Тишину первым нарушил Цезарь:

- Марк, ты почему такой мрачный? Что-то случилось?

Марк едва подавил скептический смешок и издал совсем уж непонятный звук вместо ответа.

Даже с учетом того, что Цезарь проспал всю ночную драму, не заметить, что они с мамой рассорились в хлам, было невозможно. Во всяком случае, так ему казалось.

Цезарь ждал какого-то ответа, и Марк недовольно буркнул:

- А ты типа не понимаешь, - только чтобы он уже отвязался.

И, как ни странно, сработало. Цезарь только склонил голову на бок в немом вопросе, но не проронил ни слова. Комок обиды зародился где-то внутри и, спустя несколько минут Марка прорвало:

- Что лыбишься?! Там остались все мои друзья! – закричал он, - Зачем мне этот дебильный Рим, если оттуда все разбежались из-за этой тупой войны, а?! А?! – если бы они шли пешком, Марк со всей дури заехал бы по камню брусчатки ногой, - Да и вообще! Там происходит какая-то срань, а я еду куда подальше! Как трус какой-то, который спрятался мамочке под столлу и боится высунуть голову!

Почувствовав подступающие к глазам слезы бессилия, Марк резко отвернулся в сторону и с силой дернул поводья. Лошадь возмущенно заржала.

Пристальный взгляд ощущался даже спиной.

- Марк, - начал Цезарь, - То, что там происходит, действительно опасно. Поверь, я тоже был мальчишкой-подростком, и догадываюсь, что ты сейчас чувствуешь, но, просто на мгновение, представь себе, что тогда, в том коридоре, за вами со Сципионом закрылась бы дверь и вы бы остались наедине с тем красным существом.

Марк нервно сглотнул. Одно воспоминание о всеобъемлющей ненависти, волнами растекающейся от существа заставило его поежиться.

- Что бы вы стали делать? – Цезарь все не сдавался – и сейчас Марк уже жалел о том, что вообще ответил ему.

- Да какая разница! – голос предательски дрогнул, - Выбрались бы как-нибудь!

- Неправильный ответ, - отозвался Цезарь.

И тут Марка осенило. Резко обернувшись, он с подозрительным прищуром уставился на Цезаря:

- Ты что-то знаешь?! Так вот где ты пропадал все это время!

Цезарь отрицательно помотал головой, чем только усилил подозрения Марка.

- Простая логика, - сказал Цезарь, - Ты говорил, что коридор сменился обратно на школьный, как только ты закрыл дверь и открыл ее заново. Полагаю, внутри произошло то же самое.

- Ну и что! – Марк на мгновение отпустил поводья, собираясь обиженно сложить руки на груди. Лошадь фыркнула – и он тут же передумал и вцепился в поводья покрепче. Ну уж нет, он не ударит в грязь лицом на глазах у всех! – Это не отменяет того, что все мои друзья остались там! И им всем грозит опасность!

- Бальб займется этим вопросом, - парировал Цезарь.

- Да видел я как Бальб занимается этим вопросом! Даже от нас толку больше, мы вон хоть Филона нашли. Да, поехавшего крышей, но нашли же!

- То, что ты не видишь никакого результата, не значит, что его на самом деле нет, - Цезарь вроде бы ответил, а вроде бы и нет.

Да как же его это задрало!

- Чего мы тащимся как черепахи?! – раздраженно воскликнул Марк.

Претензии так и остались невысказанными и вместо этого он просто дернул за поводья, ускоряясь.

- Марк, не дури. Лошадь незнакомая, опыта у тебя мало.

Пф. Сейчас он покажет, у кого тут мало опыта!

Лошадь фыркнула, помотала головой, и послушно ускорила шаг, постепенно переходя на рысь. Ветер подул в лицо.

- Марк, стой! – раздалось сзади, но Марк даже не повел ухом.

Чаша терпения переполнилась, и больше он не собирался терпеть эту вопиющую несправедливость. Все взрослые были одинаковыми. Все требовали от него беспрекословного подчинения, но сами даже не собирались выполнять данные обещания взамен.

Он ударил поводьями, и лошадь поскакала еще быстрее.

Ситуация вышла из-под контроля неожиданно. В один момент раздраженный на весь мир Марк гнал покорную лошадь вперед, слушая перепалку за спиной и звуки копыт сбоку - а спустя какое-то мгновение лошадь уже неслась вперед, не слушая никаких команд и игнорируя поводья, а он искал перепуганным взглядом возможные пути отступления.

Падать на брусчатку, что проносилась под ногами, не казалось хорошей идеей.

Сквозь свистящий в ушах ветер пробивался голос Цезаря:

- Тяни за поводья и ударь ее пятками по ребрам. Только аккуратно.

Еще каких-то несколько минут назад Марк и не подумал бы его слушаться, но сейчас дрожащие руки сами вцепились в поводья. За мгновение до того, как потянуть, он почему-то отчетливо осознал, что это не сработает.

Так и случилось. Поводья натянулись, лошадь возмущенно заржала, но не притормозила ни на йоту.

- Ладно, не прокатило, - раздалось сзади. Ветер сдувал слова и их сложно было разобрать, - Держись крепче, наклони голову вниз и не давай ей уйти в бок. Она скоро выдохнется.

Проносящиеся по бокам дороги кусты выглядели такими мягкими и гостеприимными. Хотелось отпустить поводья, оттолкнуться как следует ногами, и упасть в их объятья, закончив эту безумную гонку раз и навсегда, - но, собрав волю в кулак, Марк отказался от этой идеи, и, наоборот, сделал все, как сказал Цезарь.

И это сработало.

Лошадь еще какое-то время скакала на полной скорости, но потом начала постепенно замедляться, сперва перейдя на рысь, а затем и на шаг, пока не остановилась совсем.

Едва это произошло, Марк тотчас же спрыгнул вниз и сложился пополам, пытаясь отдышаться. Вроде бы, бежала лошадь, а задохнулся все равно он.

Стук копыт сбоку тоже прекратился, и кто-то спрыгнул на брусчатку.

- Ты как? – Цезарь похлопал его по спине и схватил его лошадь за поводья.

От усталости, или же еще от чего, та даже не стала сопротивляться – и только возмущенно фыркнула.

- Нормально, - отозвался Марк.

Сердце бешено колотилось в груди, по лицу тек пот, но, учитывая все вводные, можно было сказать, что он отделался легким испугом.

- Лошади очень тонко чувствуют настроение всадника. Ты разозлился – она это почувствовала, испугалась – и понесла, - ответил Цезарь на крутившийся на языке, но все-таки незаданный вопрос.

Он явно хотел сказать что-то еще, но шаги многочисленных ног прервали его на полуслове. Рабы и мама с Квинтом их почти нагнали.

Что сейчас будет…

Едва выскочив из паланкина, мама сразу подбежала к ним. Где-то внутри Марк сжался, в ожидании ора и очередных обвинений, где-то снаружи – наоборот, разогнулся и с вызовом посмотрел ей прямо в глаза.

Ожидания не оправдались – и когда мама крепко обняла его, глаза Марка чуть не вылезли из орбит.

Какая муха ее покусала? Она что, перепутала его с Квинтом?!

- Марк, сынок, ты цел? – мама потрепала его рукой по волосам, как будто проверяя, не приложился ли он головой. Так знакомо, так ласково, как раньше.

- Да вроде цел, - ошарашенно отозвался Марк.

- Что случилось? – мама разомкнула объятья и положила ладони ему на плечи. Ее лицо оказалось напротив его – и в ее глазах читалось настоящее, неподдельное беспокойство.

Марк непроизвольно отстранился. Резкие перемены в настроении мамы вводили в замешательство.

- Ну… - неуверенно протянул он.

Сказать, что он разозлился и погнал лошадь сам, Марк просто не мог. Слова застревали в горле и не хотели звучать.

Цезарь избавил его от мучений:

- Его лошадь погнала, Юния. Он молодец, смог удержаться и остановить ее, - он повернулся к Марку, - Может махнемся? Моя поспокойнее.

- Ага, - неуверенно отозвался Марк, - Давай.

Взрослые словно чего-то надышались и сошли с ума – другого адекватного объяснения происходящему Марк не видел. Только язвительно корчащий рожи из-за маминой спины Квинт оставался верен себе. Островок стабильности в этом стремительно катящемся в Аид мире.

Инцидент был исчерпан. Марк с Цезарем обменялись лошадями – и их колонна продолжила путь.

- Эм… Спасибо, что прикрыл перед мамой, - неуверенно сказал Марк, поравнявшись с Цезарем.

Вслух прозвучало еще более странно, чем звучало у него в голове.

- Да не за что, - усмехнулся Цезарь и тут же спросил, - Марк, почему ты погнал лошадь?

Ожидаемый и предсказуемый, но от того не мене неприятный вопрос. Одно хорошо – мама с Квинтом давно вернулись в паланкин и не могли ничего слышать.

- Да задрало все, - после непродолжительного молчания отозвался Марк, - Вот скажи мне, почему нам никто не доверяет, а? Мама точно знала, что твориться в городе, но врала мне в глаза и утверждала, что это я заврался. Лентулл тоже ничего не говорил Сципиону, только запрещал. Да даже ты! Пообещал рассказать, откуда ты все знаешь, а теперь увиливаешь! И ноутбук не вернул!

- Я, конечно, не оракул, и мысли читать не умею, но… Знаешь, Марк, между «знать» и «верить» - огромная пропасть, - Цезарь был убийственно серьезен, - Даже если твоя мама знала что происходит, это не значит, что она верила в то, что такое действительно может быть в реальности. Она решила, что ты врешь не потому, что действительно тебе не верила, а потому что признание, что ты говоришь правду разрушило бы ее картину мира. А Лентулл… Думаю, он просто хотел защитить Сципиона.

- А ты?! – Марк с вызовом уставился на Цезаря.

- А я тебе уже говорил. Я не могу и не буду говорить при свидетелях. На твоем ноутбуке пароль, он не загружается без него. Когда остановимся на ночь, я тебе покажу, убедишься.

- Ну так давай сейчас! Тут никого кроме нас!

- Рабы, - Цезарь невозмутимо кивнул в сторону едущих чуть позади Аристомаха и Коттилия.

- А что рабы? – не понял Марк.

- Думаешь, то, что они попали в рабство каким-то образом лишает их слуха и желания сплетничать? – Цезарь невесело усмехнулся и помотал головой.

Да чтоб его! И ведь не поспоришь.

Хм. Рабы. А что, если…

План формировался в голове весь оставшийся день, и к тому моменту, как они остановились на ночевку в Путеолах, созрел окончательно. Цезарь ушел возвращать арендованную лошадь на почтовую станцию – и все нужно было успеть провернуть до того момента, как он вернется.

Марк сидел на скамье возле гостиницы и следил за его удаляющейся спиной. Волны моря, что раскинулось через дорогу, разбивались о берег, то и дело донося до него прохладные брызги. После дневной жары хотелось сходить окунуться, но вода еще была по-весеннему холодной.

Внутри гостиницы рабы раскладывали вещи по арендованным ими номерам под чутким руководством мамы. Дождаться, пока Цезарь уйдет – было только половиной проблемы. Второй половиной было отвлечь маму, чтобы можно было поговорить с рабами с глазу на глаз.

Решение этой проблемы нашло его само, когда сбоку раздались шаги – и из гостиницы вышел Квинт.

- Чего расселся? – недовольно буркнул Квинт, после чего шлепнулся рядом с ним на скамью.

- Да так… - неопределенно отмахнулся Марк, и тут его осенило. Губы растянулись в коварной усмешке, - Слушай, мелкий, хочешь узнать секрет?

- Какой секрет? – тут же заинтересовался Квинт.

- Большой и страшный, - Марк выкатил глаза, пытаясь заинтриговать Квинта еще больше.

Цезарь водил его за нос не один день, а он сам с такой же легкостью мог разводить Квинта практически бесконечно.

- Хочу конечно! – Квинт заерзал в предвкушении.

- Тогда тебе надо будет отвлечь маму. Мне нужно поговорить с рабами с глазу на глаз.

- Да не вопрос! – ухмыльнулся Квинт, - А чей секрет-то? Твой что ли?

- Не, - Марк помотал головой.

- Рабов? – не сдавался Квинт.

- Не. Не торопи события, скоро узнаешь. Иди. Давай.

Квинт подскочил со скамьи и, воодушевленный, побежал обратно вовнутрь. Выждав для приличия пару минут, Марк пошел за ним, в небольшой атрий, где была стойка, а затем наверх по лестнице. Он успел как раз вовремя для того, чтобы услышать удаляющиеся голоса мамы и Квинта.

Воображая себя разведчиком, Марк по стеночке прокрался к номеру, который должна была занять мама. Рабы даже ухом не повели – и заметили его только после того, как он сам решил дать о себе знать.

- Коттилий! Пс-т, Коттилий, дело есть! – выглянув из-за дверного косяка, заговорщически прошептал Марк.

Коттилий вздрогнул и крайне неохотно оторвался от увлекательного разглядывания мозаики на стене. Не очень-то он перенапрягался.

- Чего тебе, молодой хозяин?

- Слушай, - продолжил шептать Марк, - Можете завтра утром, как мы выедем на Аппиеву, отстать от нас с Цезарем? Просто притормозите немного, держитесь поближе к паланкину.

Коттилий подозрительно прищурился:

- А зачем?

- Мне надо с ним поговорить, а он отказывается при свидетелях. Боится, что кто-то подслушает.

Марк выступил из-за косяка и вошел в комнату.

- Допустим, - недоверчиво кивнул Коттилий, - А нам что за это будет?

- Тебе, - поправил Марк, - Денег дам. Все свои карманные. Договор?

- Сколько?

С трудом найдя в поясной сумке мешочек с деньгами, Марк молча протянул его Коттилию. Тому хватило одного беглого взгляда вовнутрь – и он скептически хмыкнул:

- Если разбить на всех – это совсем мелочь.

- А если не разбивать?

- А как я тогда уговорю их мне подыграть? – вопросом на вопрос ответил Коттилий.

Предложения кончились, и Марк тут же перешел к приказам:

- Коттилий! Я все-таки твой хозяин! Придумай что-нибудь!

- И твоя мама – моя хозяйка, - невозмутимо отозвался Коттилий, - А теперь подумай, кто из вас двоих в случае чего может устроить мне больше проблем, ты или она?

Ответ был более чем очевиден.

- Так что, нет? – понуро уточнил Марк.

Коттилий задумчиво нахмурился, а затем отрицательно помотал головой:

- Извиняй, хозяин, но нет.

Договориться не вышло – и Марку не оставалось ничего, кроме как признать свое поражение. Квинту такой исход не пришелся по душе.

- В смысле мы ничего не узнаем?! – воскликнул он.

- Да тише ты, маму разбудишь, - шикнул на него Марк.

Доставшаяся им комната находилась дверь в дверь с маминой – а сон у нее был очень чутким.

Квинт тут же сбавил обороты:

- Как это ты не договорился?! – раздраженно прошептал он.

- Вот так. Коттилию не хватило моих карманных, хочет больше. А больше у меня нет, и достать неоткуда.

- Да ты прикалываешься! – прошипел Квинт, - Меня мама целый вечер тискала! Целый вечер! Ты себе представляешь?! Я думал, до смерти затискает! А у тебя, видите ли, не получилось! Знаешь что, Марк?

- Что?

- Козел ты, вот что! – обиженно насупившись, Квинт отвернулся к стене и накрылся покрывалом, всем своим видом демонстрируя, что разговаривать с ним он больше не намерен.

Вся жизнь словно пошла наперекосяк после того, как они зашли в то проклятое здание. Все планы рушились с колоссальной скоростью – и Марк даже не удивился, когда Цезарь достал его ноутбук и оказалось, что тот действительно не хочет больше пускать их дальше чего-то, что Цезарь называл экраном логина.

Как будто Фортуна решила повернуться к нему задом.

Квинт не переставал дуться на него всю дорогу – и они едва обменялись парой слов до тех пор, пока не вошли в ворота Рима, оставив лошадей на почтовой станции. Пусть еще и было достаточно рано для того, чтобы можно было въехать в Город верхом[1], успеть выехать уже было нереально.

Когда Цезарь открыл дверь их дома, в нос ударил спертый запах пыли. Марк поежился и замялся, не решаясь ступить за порог.

Раньше он чувствовал себя здесь как дома, но сейчас от этого ощущения не осталось и следа. Чужое, негостеприимное и позаброшенное место, откуда хотелось сбежать как можно быстрее.

- С тех пор, как убили Октавия, здесь никто не жил, - пояснил Цезарь маме.

Марк аккуратно сделал один шаг вовнутрь. Взгляд скользнул по пустынному атрию.

Незнакомые вещи валялись в полном беспорядке, словно когда-то давным-давно кто-то что-то здесь искал и никак не мог найти. Толстый слой пыли укрывал все поверхности. Складывалось ощущение, что все жители дома просто встали и вышли для того, чтобы никогда не вернуться.

Когда мама в спешке увозила их в Геркуланум, все было по-другому. Даже мебель стояла иначе. Как будто и не домой вообще попал.

- А ты? – мама вопросительно посмотрела на Цезаря.

- Давай по порядку, - отозвался тот, глядя куда угодно, но только не на нее, - Сначала найдем твоего мужа, потом разберемся, кто из нас великий понтифик.

Мама рвано и нервно кивнула. Больная тема, для всех их. Пусть Цезарь и был абсолютно уверен, что батя жив, уверенность Марка, к его огромному стыду, таяла на глазах с каждым днем.

- Ладно, - придирчиво глянув на груженных рабов, сказал Цезарь, - Мне пора идти. Если что-то будет нужно, зови, ты знаешь где меня найти.

Цезарь давно ушел. Рабы суетились вокруг, разбирая вещи, мама командовала ими, а Марк мялся в атрии, не зная куда приткнуть себя в этом чужом, негостеприимном доме, который он когда-то считал своим.

- Бр-р, как неуютно, - Квинт тоже не спешил входить и располагаться.

- И не говори, - усмехнулся Марк, - Ты что же, больше на меня не дуешься?

- Да ладно, проехали. Ты, конечно, редкостный говнюк, но мы все-таки братья, - хохотнул Квинт, протягивая ему открытую ладонь, - Мир?

- Мир, - Марк широко улыбнулся и ответил на жест примирения.

Хоть что-то наконец вернулось на круги своя.

[1] На лошадях в Рим в эти годы было запрещено въезжать от рассвета до заката.