Перепутья

Сын (Марк Лепид младший V)

Мама не отлипала от Квинта ни на мгновение.

С того самого момента, как они переступили порог, она следовала за ним везде – даже, когда он пошел спать, уселась возле его кровати и не выходила из комнаты, пока он не проснулся.

Марку не досталось ни капли этого внимания. Кислая мина, что прочно поселилась на лице Квинта спустя каких-то несколько часов в компании причитающей мамы, должна была его радовать, но почему-то этого не происходило.

Мелкий засранец просто не понимал своего счастья.

Ближе к вечеру, раздосадованный и разочарованный Марк попытался выбраться из дому, только чтобы оказаться подальше от этой слащавой идиллии, но был быстро остановлен окриком мамы:

- Молодой человек, куда это ты собрался? – она стояла в дверях триклиния, уперев руки в боки, а из-за ее спины выглядывал сонно зевающий Квинт.

Жгучая и нестерпимая, обида на мгновение завладела Марком полностью, и он зло выплюнул:

- Да какая разница?! Я же не твой дорогой сынулечка, подохну где-нибудь – и ладно!

Мама нахмурилась. Квинт за ее спиной состроил одну из своих самых мерзких злорадных мин, но мама словно не заметила этого, отреагировав только тогда, когда Марк показал ему неприличный жест в ответ:

- Ты никуда не пойдешь. Аристомах, проследи за ним. Чтобы ни шагу из дому.

Старый раб кивнул. Коттилий с Цезарем, подхватив Филона под руки, давным-давно ушли куда-то, и кроме него из мужчин в доме оставался только повар и несколько мальчишек-рабов.

Губы Квинта растянулись в противной победной ухмылке, которая не пропала даже тогда, когда мама потащила его в термы, отмывать вековую грязь, как она выразилась.

Марк раздосадовано пнул бортик имплювия, что не ускользнуло от взгляда Аристомаха:

- Молодой хозяин, не обижайся на Юнию, она тебя любит.

- Ага, - скептично бросил Марк, - Я вижу.

Аристомах попробовал положить ему руку на плечо, но он сбросил ее одним движением.

- Не забывайся, ты мне не батя, - буркнул он.

- Хорошо, - легко согласился Аристомах.

Они помолчали. Опустив голову, Марк разглядывал свои сандалии до тех самых пор, пока обида снова не подперла к горлу и не превратилась в желчные ядовитые слова:

- Вот как, ты говоришь, она меня любит? Да я могу сдохнуть в канаве хоть прямо сейчас, она хорошо если дней через десять заметит. Я же не Квинт. “Квинт, сынуля, ты наверное испугался?” – он скривился, нарочито утрированно пародируя мамины слова, - А я что?! – голос сорвался на крик, - Мне не было страшно?! Да пока мы с Максимом оттуда выбрались, я думал, что сейчас сдохну от страха!

В любое другое время, в любом другом месте Марк никогда бы не признался в этом, но сейчас слова лились из него потоком и остановить их было невозможно.

- Квинт то, Квинт се! – Марк размахивал руками, активно сопровождая свои слова, - А когда я вернулся, на меня просто наорали! Конечно, я же потерял ее сыночку! А я что?! Говно какое-то на лопате?!

Аристомах еще раз потянулся к нему, но на этот раз Марк перехватил его руку быстрее, чем она оказалась на его плече:

- Да отвали ты!

На глазах с минуты на минуту должны были выступить слезы и он, оттолкнув Аристомаха, метнулся в одну из гостевых комнат. Быстрее, чем позора станет еще больше.

Там он и просидел всю ночь и все утро, пока не вернулся Цезарь и не забрал их всех на какую-то сходку к Ноннию Бальбу. Слова влетали в одно ухо и вылетали из другого, и Марк понятия не имел, зачем все это нужно.

У него были куда более серьезные проблемы.

В атрии дома Нонния Бальба было не протолкнуться. Конечно, этому столпотворению было далеко до тех, что бывали у них дома, в Риме – но для такого маленького городка, как Геркуланум, оно могло значить только одно – здесь собралась половина жителей, не меньше.

Лица многих собравшихся Марк видел в первый раз в жизни.

Раскачивающийся из стороны в сторону Филон сидел в тени портика. Обняв себя руками, он повторял все тот же бред по кругу, как молитву богам, в то время как мама Ноннии нарезала вокруг него обеспокоенные круги. Самой Ноннии Марк нигде не видел, но, если бы увидел – он бы все равно не знал, что ей сказать.

Филон до дрожи пугал и его самого.

Цезарь быстро покинул их с Квинтом и мамой, и присоединился к дерганному Ноннию Бальбу и хмурому Лентуллу возле таблинума первого. Там рабы расчистили площадку для подобия ораторского возвышения.

Мама обнимала Квинта, а Марк украдкой бросал на них неприязненные взгляды до тех самых пор, пока Нонний Бальб не предоставил ему слово, и ему не пришлось выйти на импровизированное ораторское возвышение.

Повторять одно и то же по кто-его-знает-какому кругу Марку давно наскучило и, быстро изложив все то немногое, что он знал, он вернулся назад, а его место занял распушившийся от ощущения собственной важности Сципион.

Тот в полной мере наслаждался моментом – и пристальным вниманием всех собравшихся. До тех пор, пока в его рассказе появилось что-то новенькое, Марк успел задремать.

- …А потом нас нашел Филон, - голос Сципиона выдернул его из начинавшегося сна, - Он страшно удивился, сказал, что нам лучше не разделяться, если мы хотим найти выход. Ну, мы и пошли за ним.

Сципион выглядел как настоящий оратор, только тоги не хватало[1]. Пусть речь его и была сбивчивой, избавиться от навязчивого ощущения не выходило.

Скептический взгляд Нонния Бальба скользнул со Сципиона на Филона и обратно, и только потом он спросил:

- Филон вел себя нормально?

- Совершенно, - важно кивнул Сципион, - Мы же не идиоты, доверять бубнящему безумцу.

- Дальше что было?

Сципион пожал плечами:

- Мы искали выход. Ходили туда-сюда, пытались запомнить, где уже были и что вокруг изменилось. У Филона была какая-то странная схема и он постоянно в ней что-то рисовал. Я заглянул в нее один раз – там все было перечеркано, пойди пойми, где что, но он как-то понимал. Думаю, он давно этим занимался.

Сбоку от Марка Квинт покрепче прижался к маме и зажмурился. А ведь так хорохорился, пока они шли домой. Куда только вся смелость подевалась…

- Когда вы его нашли, он был один?

Сципион коротко кивнул.

- Он не рассказывал, что случилось с остальными его людьми?

- Почему? Рассказывал. Они открыли какую-то дверь – и оттуда на них что-то напало. Какой-то зверь. У Филона получилось отбиться и убежать, остальным… Не повезло.

Снова дверь… Марк уже начинал их бояться.

Нонний Бальб кивнул:

- Если уж в городе столько этого дерьма, в эпицентре точно еще хуже.

Смысл слов доходил медленно, но, когда дошел – Марк остолбенел.

Нонний Бальб ничуть не удивился сказанному Сципионом. Нонний Бальб все знал.

Все это время он все знал.

Захваченный недоверием ко всему миру, Марк резко обернулся к маме. Та продолжала с нежностью обнимать Квинта, на лице ее читалось умиротворение – и ни капельки удивления.

И она тоже.

Они все все знали.

Клеймили его фантазером, заставляли усомниться в собственном здравом рассудке, постоянно обвиняли во лжи, когда он говорил чистую правду – и при этом все знали.

Марку удалось усидеть на месте только огромным усилием воли.

- А что случилось потом? После чего он стал таким? – Нонний Бальб продолжал допрос Сципиона.

- Не знаю, - Сципион пожал плечами, - Просто в какой-то момент пуф, - щелчок пальцами, - И все изменилось. Коридоры перестали менять направление, пропал шепот, пропали тени. Все… Пришло в норму. А Филон, наоборот, - превратился в бубнящего безумца. Не знаю. Как будто долбанутым одновременно может быть только один. Или Филон, или весь мир.

- И вы все равно шли за ним?

- А что мы еще должны были делать? – вопросом на вопрос ответил Сципион, - Мы обещали Ноннии его найти!

До того стоявший в стороне Цезарь ругнулся, подошел к Ноннию Бальбу и что-то сказал ему на ухо. Нонний Бальб на мгновение глубоко задумался – и кивнул.

И этот туда же.

Марк насупился еще сильнее. Его в очередной раз обманули, и сейчас он точно знал, кто, где и в чем.

Больше он не собирался ни сдаваться, ни отступать. Даже если для того, чтобы получить ответы, ему бы пришлось ходить за Цезарем попятам несколько месяцев – так тому и быть.

Хватит с него этой бесконечной лжи. Он уже давно не глупый ребенок.

- Хорошо, спасибо, Публий Корнелий, - Бальб разомкнул руки, которые до этого держал замком перед собой, и обвел взглядом всех присутствующих, выбирая, кому бы предоставить слово следующему.

Больше всех наверняка мог рассказать Филон, но пока никому не удалось добиться от него ничего, кроме бессмысленного бормотания.

Одна мимолетная мысль – и по спине побежали холодные мурашки.

А что, если и его батя вернется таким же? Если вернется вообще...

- Бальб, там было всего два трупа, - тихо, но достаточно громко для того, чтобы сидевший рядом Марк смог разобрать слова, сказал Цезарь, - Один скелет и один свежий, без единой раны. Не знаю, от чего он умер, но точно не от нападения зверя.

- Думаешь, Филон им соврал? – подозрительно прищурился Нонний Бальб.

Цезарь пожал плечами:

- Одно из двух – или соврал, или все не так просто, как нам кажется. Куда-то же они делись, а в том здании больше ни трупов, ни живых.

Нонний Бальб видимо содрогнулся и потряс головой, перед тем как спросить:

- Ты уверен, что проблема в этих зданиях?

- А у тебя есть какие-то другие варианты? – недоверчиво вздернул бровь Цезарь, - У вас что-то еще менялось незадолго до того, как все началось?

- Почем мне знать, сколько они там торчат? Может, они вообще всегда там были? - не остался в долгу Нонний Бальб.

- И оставались незамеченными все это время? – парировал Цезарь, - Это невозможно, Бальб. Мы не про ящерицу в пустыне говорим, а про здоровый комплекс зданий в паре миль от города.

Хороший аргумент, только не настоящий – Марк чувствовал это буквально кожей.

Цезарь знал что-то еще, о чем не спешил говорить, и именно поэтому был так уверен в своих словах. Остальное было не больше, чем мишурой.

Нонний Бальб стушевался. Еще несколько минут он выглядел так, словно почти нашел нужный аргумент, и сейчас точно бросит его в сторону Цезаря, но этого не произошло.

- Хорошо, допустим все так, как ты говоришь, - согласился он в итоге, - И что ты предлагаешь?

- Можно было бы попробовать переселить вас… - задумчиво начал Цезарь, - Но выкладывать все сенату как есть – верный способ не получить ни асса, только заработать себе прозвище “сумасшедший”.

Нонний Бальб печально хмыкнул:

- Можно сослаться на опасность извержения, но как быстро они поймут, что мы просто бросаем им пыль в глаза?

- Именно, - Цезарь снова принялся ходить из стороны в сторону, - Придется обходиться своими силами.

Нонний Бальб почесал подбородок:

- Я могу выставить стражу по периметру, чтобы туда больше никто не залез.

Цезарь кивнул:

- И нужно распространить среди людей информацию об опасности этих “проходов”. Чтобы ни в коем случае туда не лезли. Если верить Марку Лепиду, чтобы они закрылись, достаточно закрыть и открыть дверь. Думаю, это сработает во всех случаях. Об этом тоже надо сказать.

Только услышав свое имя Марк встрепенулся. Рассуждения взрослых интересовали его намного меньше, чем рассказ Сципиона. Квинт, конечно, тоже пытался рассказать им с мамой, что с ними произошло – но оратор из него был совершенно никудышный, и Марк не понял практически ничего между бесконечными “а потом он как…!” и оханьями мамы.

Мамы, которая продолжала прижимать Квинта к себе так, словно он был для нее самым дорогим сокровищем.

С каждым мгновением та, старая мама, нравилась Марку все больше и больше. Она хотя бы относилась к ним обоим одинаково.

Никак.

- Лепид? – услышав свой когномен, Марк обернулся.

Цезарь, вместе с Ноннием Бальбом, выжидательно смотрели на него, словно ожидая какого-то комментария.

А, двери, да.

- Ну, - Марк закинул руку за голову и почесал затылок, - У нас со Сципионом так сработало. Закрыли, открыли, все в порядке.

Если взрослые до сих пор не додумались до такого элементарного решения, то он прямо сейчас объявит себя окончательно разочаровавшимся в мире.

Нонний Бальб, как ни странно, отнесся к его словам со всей серьезностью:

- Хорошо. Сейчас же повесим сообщения по всему городу.

- Но все-таки лучше бы разъехаться тем, у кого есть такая возможность, - добавил Цезарь, - Все это дело очень дурно пахнет.

- Разумеется, - согласился непривычно серьезный Нонний Бальб, а затем обернулся к хорохорящемуся Сципиону, - Спасибо, Публий Корнелий. Можешь возвращаться к своим друзьям, ты очень нам помог.

Сципион важно кивнул Бальбу и Цезарю, - Марк, не удержавшись, прыснул в кулак, настолько этот жест выглядел комично, - и вернулся к ним с мамой и Квинтом.

- Слушай, а где Максим? – шепотом спросил у него Марк как только он устроился рядом, на бортике имплювия.

- Ты что, не в курсе? – так же шепотом отозвался Сципион, - Его родители сегодня утром увезли в Неаполь.

Марк невесело хмыкнул:

- Это что же, получается нас осталось трое?

- Четверо, - поправил Сципион, - Кабрий, конечно, до сих пор валяется с лихорадкой и кашляет как без пяти минут покойник, но он все еще жив.

Совесть отозвалась болезненным уколом.

Сбежать от Марка еще раз у Цезаря не вышло.

Оторваться от полностью поглощенной Квинтом мамы в толпе оказалось проще пареной репы, и, убедившись, что никто за ним не гонится, чтобы схватить за руку и оттащить домой, Марк воровато оглянулся.

Найти спину Цезаря вдалеке тоже не стало проблемой.

- Стой! – крикнул Марк, и, спустя какую-то минуту бегом нагнал его, - Хватит уже от меня прятаться, я не совсем тупой!

Одним щелчком пальцев Цезарь выкинул что-то маленькое на брусчатку, его вопросительный взгляд уперся в Марка. Несильный, но странный и незнакомый запах ударил в нос.[2]

- Ты чего-то хотел?

Такой же взрослый, как и все они. Считает, что если ты не носишь тогу, то ты дурак. Последние несколько дней принесли с собой столько разочарований, что одним больше, одним меньше – уже не имело значения.

С губ, однако, сорвался совсем не тот вопрос, который крутился у Марка в голове добрую половину вечера:

- Что там с батей? Вы ничего не выяснили?

Цезарь смотрел куда-то поверх его головы.

- Как бы тебе сказать, - после длинной тяжелой паузы, сказал он, и Марк напрягся. Хорошие новости с такой фразы не начинаются, - Знаю ли я, где он? Нет. Есть ли у меня какие-то зацепки? Да. А все остальное он расскажет тебе сам, когда вернется.

Звучало зловеще. Марк поежился и, уже не так уверенно и настойчиво, уточнил:

- Он хотя бы жив? Ты в этом уверен?

- У меня как не было оснований считать иначе, так и нет до сих пор.

Повисла тишина. Марк все никак не мог придумать, как бы так задать вопрос, чтобы у Цезаря не вышло в очередной раз легко и непринужденно уйти от ответа. Наверное, все-таки стоило слушать Ификрата на уроках получше.

Так ничего и не придумав, он в итоге спросил в лоб:

- Откуда ты все знаешь?

- Про твоего отца? – не понял Цезарь.

- Да хватит прикидываться! – взвился Марк. От самообладания в момент не осталось и следа, - Про ноутбук. Про здание про это. Про… Да чтоб тебя, надо быть совсем тупым и слепым, чтобы не заметить, что ты знаешь намного больше, чем говоришь!

Недоверие ранило больнее всего.

Цезарь воровато оглянулся. Толпа вокруг поредела, но на улице все равно было довольно много народу.

- Не здесь, - он покачал головой, – Здесь слишком много ушей.

Опять съехал!

- То у тебя мама, то у тебя люди! – обиженно воскликнул Марк, - Зачем вообще было обещать, если ты изначально не собирался ничего рассказывать?! Тогда… Тогда… Возвращай мой ноутбук, вот что! Мы так не договаривались!

Как ни странно, его выпад остался незамеченным.

- Марк, послушай, - Цезарь остановился и внимательно посмотрел на него, - Ты ведь не станешь рассказывать свои секреты, пусть даже и самым близким своим друзьям, в окружении незнакомцев?

Марк осторожно и медленно помотал головой, не понимая, куда он клонит.

- Почему ты тогда считаешь, что я должен поступить иначе?

Возражения застряли в горле, так и не прозвучав. С такой стороны Марк на ситуацию не смотрел.

Он долго пытался откопать хоть один, самый завалящий контраргумент, но у него ничего не вышло.

- Я… Об этом не подумал, - в итоге признал Марк.

- Ну вот теперь подумал, - Цезарь усмехнулся.

- Но ты обещал мне рассказать!

- И расскажу, - кивнул Цезарь, - Но не здесь и не сейчас, - он оглянулся, видимо, выискивая среди прохожих маму. Не найдя ее, он спросил, - Тебя домой проводить?

Марк вопросительно вздернул бровь:

- А ты что, не к нам?

Ближайшая к Геркулануму вилла самого Цезаря, насколько Марк помнил, была в Байях, в трех-четырех часах пути, поэтому он временно жил у них.

- У меня еще дела, - как всегда неопределенно отозвался Цезарь, - Так тебя проводить или нет?

- Я что два квартала сам не пройду? – оскорбился Марк.

Разговор оставил его в смешанных чувствах и, если бы Сципион не хлопнул его по плечу, Марк так бы и продолжал бездумно брести в сторону дома, не обращая внимания ни на что вокруг, пока не врезался бы в дверь лбом.

- Слушай, пойдем к Ноннии? – без обиняков предложил до сих пор довольный и важный Сципион, - А то с Филоном как-то нехорошо получилось.

- Ты разве не под домашним арестом? – Марк вздернул бровь. Да быть такого не могло.

- Не, - Сципион отрицательно помотал головой и широко улыбнулся, - Батя так обрадовался, что я целый, что вообще меня не наказал!

Еще бы. Пока весь город прекрасно знал, что происходит, им никто ничего не рассказывал, только наказывал и запрещал.

Марк раздосадовано пнул какой-то камень, валявшийся на мостовой.

- А, пойдем, - решение было принято мгновенно, - Не буду разрушать идиллию мамы с Квинтом, - губы растянулись в мстительной усмешке, - Пусть наслаждается, любимчик.

Сципион рассмеялся в кулак. Не заметить мамины приступы любви и недовольное выражение лица брата было просто невозможно.

И это их еще освободили от школы на несколько дней. А что начнется, когда весь класс узнает…

А что начнется? Марку опять придется идти бить морды, вот что начнется. Только у него было право безнаказанно стебать Квинта – прощать такое каким-то малолеткам он точно не собирался.

- А где она? – Сципион шел в темноту едва освещенных улиц настолько уверено, что у Марка скоро не осталось никаких сомнений, что он знает, куда идти.

- А ты не знаешь? Ее мама к бабушке с дедушкой отправила пожить.

Логичное решение. Филон пугал всех вокруг – и сложно было представить, что должна была чувствовать его дочь.

Бабушка с дедушкой Ноннии жили на другом конце Геркуланума.

Их привратник наотрез отказался признавать, что дома кто-то есть и открывать Марку со Сципионом дверь, ссылаясь на распоряжения хозяев.

Пожав плечами, они обогнули дом и постучали в окно комнаты Ноннии. Через пару минут им ответил заплаканный голос.

- Кто здесь?

Марк со Сципионом растерянно переглянулись. Как успокаивать девчонок, когда они разводили сопли, никто из них не знал.

- Мы с Лепидом, - первым очнулся Сципион.

Из дома раздался шорох – и ставни открылись.

Даже в темноте Марку было отчетливо видны красные от рыданий глаза Ноннии – и мокрые дорожки на ее щеках.

- Мама мне запрещает с вами разговаривать, - шмыгнула носом Нонния.

- А как она узнает? – Сципион коварно оглянулся.

На улице за их спинами не было ни души. Время уже было достаточно поздним.

- Не знаю. Она всегда как-то узнает, - неуверенно сказала Нонния.

Им не потребовалось много времени, чтобы уговорить ее пустить их вовнутрь.

Тяжелая тишина повисла сразу же, как только они расселись в комнате. Ни Марк, ни Сципион не знали, что говорить. Когда Филон был просто пропавшим без вести, было намного проще. Можно было строить планы, пытаться подбодрить Ноннию, делать что-то, в конце концов.

Сейчас что-то делать было уже поздно и даже невозможно.

- Он придет в норму, я уверен, - в итоге Марк все-таки придумал, что сказать. Ни капли уверенности у него на самом деле не было, но в голову не шло ничего другого, - Ему просто нужно немного времени.

Стоило ему открыть рот, Нонния сразу отвернулась и вытерла лицо краем столлы. Когда она повернулась назад, в ее глазах блестели слезы.

- Он меня п-п-пугает, Марк. Все сидит и твердит про какое-то “оно”, которое поджидает в темноте. А когда оживает… - она содрогнулась и замолкла.

Марк нахмурился и переспросил:

- А когда оживает, что?

Нонния нервно сглотнула.

- Вчера он схватил маму и кричал, что нам нужно бежать. У него были такие глаза... – она поежилась, - Пустые. Безумные. Не знаю. Рабы едва с ним управились. После этого мама отправила меня сюда. Я б-б-боюсь. Вдруг он что-то с ней сделает? Вдруг он придет и за мной?

- Мы можем остаться с тобой, - уверенно заявил Сципион, - У нас есть мечи, мы тебя защитим.

Ага. Тренировочные. Чтобы справится с Филоном понадобилось трое взрослых мужчин, куда уж тут им, двум подросткам с бесполезными деревяшками!

- С-с-спасибо, Публий, - шмыгнула носом Нонния, - Но я не думаю, что бабушка с дедушкой разрешат вам остаться.

Быстро стало ясно, что разговором делу не поможешь – и, не сговариваясь, Марк и Сципион переключились на другую тактику. Отвлекать Ноннию от дурных мыслей всем, чем угодно. Как назло, на улице уже стемнело и их возможности были сильно ограничены, однако они все равно просидели у нее несколько часов – и сидели бы и дальше, если бы не раздался требовательный стук в дверь.

- Нонния? Ты с кем разговариваешь? – голос звучал так, словно говорившей было лет сто, не меньше.

Нонния испуганно оглянулась. Марк от неожиданности подскочил со стола, на котором сидел, и приземлился на пол, поднимая шум.

- Нонния? Что происходит? – голос из-за двери становился все раздраженнее и настойчивее.

- Сейчас, бабушка! – пискнула Нонния и окинула их умоляющим взглядом.

Они все поняли без слов.

- Валим, валим! – шепотом воскликнул Сципион.

Марк не стал с ним спорить и спустя какое-то мгновение уже спрыгнул с невысокого подоконника наружу, на улицу. Ставни закрылись и последним, что он услышал был звук открывающейся двери и неуверенная фраза Ноннии:

- Я просто играла в куклы.

Дома все уже наверняка спали. Пусть Марк и не смотрел на часы, по всем его прикидкам получалось, что уже была глубокая ночь. Чтобы никого не разбудить, он обогнул дом по дуге и вошел через незапертый черный ход прямо в сад.

И тут же столкнулся лоб в лоб с Коттилием. В руках у того был тяжелый сундук, который чуть не упал ему же на ногу от удара.

- Коттилий? – подозрительно нахмурился Марк, - Что происходит?

На них напали? Их ограбили?

- Ты что, не знаешь, хозяин? Хозяйка приказала собирать вещи. Утром мы выезжаем обратно в Рим!

Что?!

Глаза Марка округлились, сердце забилось быстрее, и он выпалил:

- Где она?

- У себя, - Коттилий испуганно отпрянул, - А ты почему… - начал было он, но Марк уже рванул вперед, и не слышал конца фразы.

- Мам! – он открыл дверь в комнату мамы разве что не с ноги.

Мама сидела на кровати и писала кому-то письмо.

- Мам, что происходит? Котттилий сказал, что мы уезжаем в Рим! Это правда?! – голос Марка сорвался на крик.

- Правда, - мама оторвалась от письма и вопросительно посмотрела на него, - Если бы ты, молодой человек, не шлялся неизвестно где посреди ночи, ты бы об этом знал. Кстати, где ты был? – в ее голосе сквозил холод.

- У Ноннии, - выпалил Марк и, не позволив ей вставить ни слова, добавил, - Какой Рим?! Здесь же все мои друзья! Я не могу их бросить!

- Здесь опасно, Марк. Мы возвращаемся в Рим и это не обсуждается. Цезарь заканчивает здесь свои дела и завтра утром мы вместе выезжаем, - отрезала мама тоном, не терпящим возражений.

Уговаривать ее было бесполезно.

Да что за день-то сегодня такой!

[1] Мальчики получают право надеть тогу в 14 лет. Сципиону 11.

[2] Марк не может знать, как пахнет табак.