Перепутья

Ученик (Марк Лепид младший I)

С неба, смывая последние остатки недавнего тепла, накрапывал противный весенний дождь. Он шел вот уже второй день, то ослабевая, то усиливаясь, и постепенно превращал улицы небольшого, но весьма состоятельного городка, что раскинулся между подножием вулкана и морским побережьем, в подобие каналов.

Взрослые непрерывно недовольно бухтели по этому поводу, обвиняя во всем магистратов, запустивших состояние стоков до такой степени, но Марка, как и всех остальных мальчишек и девчонок это ни капли не волновало. Что его волновало – это то, что дождь превратил пролесок, который они с Публием Сципионом, его другом, облюбовали для строительства штаба, в огромное непролазное болото.

А это значило, что им нужно было искать новое место, или ждать, пока дождь закончится и все высохнет. Ни тот, ни другой вариант их категорически не устраивал.

Марк раздосадовано пнул камень, что валялся под ногами, и тот шмякнулся в лужу, поднимая волну грязных брызг. Эффект превзошел все его ожидания - водой окатило даже идущую дальше по улице незнакомую престарелую матрону.

Реакция последовала незамедлительно.

- Ты что творишь?! – возмущенно вскричала матрона. Как будто до этого она не была мокрой с ног до головы.

Губы Марка сами по себе растянулись в нахальную ухмылку, что не ускользнуло от ее цепкого взгляда:

- Ах, ты еще и скалишься, паршивец невоспитанный?!

Марк всегда обладал удивительным чутьем на неприятности. Конечно, оно никогда его не останавливало, но момент, после которого его совершенно точно начнут бить или, как минимум, потащат за ухо к бате, он еще никогда не пропускал.

И именно сейчас такой момент наступил. От неизбежного возмездия его отделяла только улица, превратившаяся в грязную реку, но “когда эта старая карга разберется как через нее переправиться” было только вопросом времени.

Не давая ей ни одного мгновения на раздумья, Марк круто развернулся и со всех сил рванул вперед по улице, поднимая еще больше брызг и зачерпывая полные сандалии воды, смешанной с грязью. Карга где-то сзади кричала, что такие малолетние паршивцы, как он, должны получать розг оптом и без очереди, и что она найдет его отца и проследит за тем, чтобы тот его как следует наказал.

От неожиданности последней фразы Марк запнулся о высокий бордюр и упал на мостовую, выставив руки вперед. Свитки, которые он держал, разлетелись в разные стороны.

- С-с-сволочь старая! - в сердцах ругнулся он.

Сама того не осознавая, карга ткнула своей палкой прямо в самое больное.

“Найду твоего отца и прослежу, чтобы он тебя как следует наказал”.

Марк был готов даже чтобы ему отрубили руку, - да хоть бы и эта самая карга, - только бы батя после этого нашелся, но чудеса в этой жизни, если когда и случались, то не с ним, не с Марком Эмилием Лепидом.

За спиной раздавались приближающиеся шаги и старческая ругань. Марк разъяренно скрипнул зубами. Упавшие в лужу свитки, окончательно размокли, а это значило только одно – составленную с таким трудом речь придется снова переписывать и на этот раз быстро. Выступление должно было состояться уже послезавтра.

Продолжая нарочито громко ругаться последними словами, Марк поднялся на ноги, и, подхватив мокрые свитки, побежал дальше по петляющим узким улочкам, позволяющим так легко оторваться от кого угодно, тем более от какой-то там медленной старухи.

Подгоняемый противным дождем и ощущением погони, он быстро оказался на пороге своего дома.

Дверь хлопнула за его спиной, и только после этого он смог наконец-то перевести дух. Ругани и шлепающих по лужам тяжелых шагов за спиной больше не было слышно. Оторвался. Отлично. Не хватало ему еще, чтобы эта старушенция его перед матерью отчитала.

- Ма-ам! - снимая промокшие до ниток сандалии, крикнул Марк, - Мам, я дома!

Никто не отозвался. Оставляя на полу мокрые грязные следы, он вошел в пустынный атрий.

И куда только все подевались?

Квинт, его младший брат, конечно мог убежать гулять, несмотря на дождь, а мама – могла уйти к кому-то в гости, хоть последние пару месяцев это и было для нее нехарактерно. Но куда пропали все рабы?

Ответ если где-то и был, то не в безлюдном атрии.

- Мам?! – еще раз прокричал в воздух Марк, - Клио?! Коттилий?! – ничего – Да что за… - неосознанно, он перешел на шепот.

Он заглянул на кухню, - рабы обычно ошивались там, когда им нечего больше было делать, - в триклиний, высунул голову в сад. Все без толку.

Кроме него дома не было ни души.

По спине побежали непрошенные мурашки.

- Если это какой-то прикол, то это не смешно! – прокричал Марк в воздух.

Неожиданное озарение не заставило себя ждать.

– Квинт, это ты, мелкий говнюк, всех подговорил, да?! А я повелся, как лошара, - гоготнул он, - Ну все, все, ты победил, можешь вылезать и начинать ржать.

Ничего не произошло. Марк нервно сглотнул. Терпение никогда не было коньком Квинта.

- Продолжаешь со мной играть? Ну ладно, будь по-твоему, - веселье в голосе звучало наиграно даже для него самого.

Дождь на улице усиливался. Стараясь не издавать ни единого звука и оставаться под крышей портика, Марк подкрался к подсобному помещению. Квинт с самого детства любил там прятаться, когда что-нибудь натворит.

Он резко распахнул дверь и, пытаясь скрыть волнение, закричал:

- Ага!

Слова “попался, говнюк!” застряли в горле.

Квинта в подсобке не было. В подсобке вообще ничего не было. Даже самой подсобки.

Прямо за дверным проемом начиналась плотная чернота, простирающаяся в бесконечность. Марк ошарашенно моргнул. Чернота никуда не пропала. Словно завороженный, он медленно потянул к ней руку, но за мгновение до того, как пальцы коснулись ее поверхности, его сковал страх. Сердце бешено заколотилось в груди.

Чернота была готова поглотить его. Поглотить их всех. Чернота хотела этого больше всего на свете, а его пальцы были к ней слишком и слишком близко.

Очнувшись, Марк резко отдернул руку, с силой захлопнул дверь и привалился к ней спиной, тяжело дыша.

Чернота была неправильным словом. Неправильным определением. Оно подразумевало, что за дверью что-то было. В то время, как за дверью на самом деле не было ничего.

Марк прикрыл глаза, пытаясь как-то унять сковывавший его страх.

- Марк, сынок? – раздался мамин голос, и Марк вздрогнул, - Ты уже вернулся?

Он резко открыл глаза.

Мама стояла в проеме между садом и атрием и удивленно его разглядывала.

Как она там оказалась…?!

- Странно, я не заметила, как ты вошел, - растерянно сказала мама, - Чего ты такой бледный? Что-то случилось?

Марк нервно сглотнул, и, вместо ответа, медленно развернулся и нерешительно приоткрыл дверь. Страх внутри него, что кричал “что ты творишь, идиот?! Оно же там!”, едва удалось заткнуть на несколько коротких мгновений, - и разбрасываться ими не стоило.

Скрипнув, дверь открылась – и его взору предстало такое знакомое, заваленное разными ящиками, метлами и прочей утварью, подсобное помещение.

Черноты больше не было. Чернота ушла, не оставив и следа.

Или ему просто показалось?

Пытаясь отогнать морок, Марк потряс головой.

- Сынок? – раздался мамин голос из-за спины. Краем глаза он видел, что она подошла и тоже заглянула в подсобку, - Сынок, что случилось?

Хороший вопрос. Жаль, что такой сложный.

- Не, ничего, - натянуто улыбнулся Марк. Голос его немного дрожал, - Все нормально. Мне просто показалось.

- Что показалось? – мама повернулась к нему и обеспокоенно посмотрела ему в глаза.

Пусть на короткое мгновение, но она снова стала похожа на маму. Такую, какой она была до. До того, как батя пропал в неизвестном направлении.

Не зная, как описать словами то, что он только что увидел, Марк махнул рукой. Они помолчали – и было в этом молчании что-то очень по-домашнему уютное. И забытое.

- А чего это ты такой грязный? – нарушила тишину мама, словно только что заметив темные разводы, что прокрывали его руки, ноги и даже белоснежную тунику.

- А. Споткнулся и в лужу упал. Только ты никому не рассказывай, - Марк поднес палец к губам, - Особенно Квинту.

Мама понимающе кивнула:

- Пойди искупайся и переоденься.

Обеспокоенность пропала с ее лица, словно и не бывало. На смену ей пришла привычная отстраненность и равнодушие.

Марка покоробило. Все хорошее имело свойство быстро заканчиваться. Пусть он и не мог ожидать, что та, старая, знакомая и любимая мама, что на мгновение вернулась, останется с ним навечно, этот миг все равно был слишком и слишком коротким.

Хотелось кричать, пинаться и обвинять всех вокруг во всем, но Марк только разочарованно кивнул.

С тех пор, как отец не вернулся с заседания коллегии понтификов прошло всего каких-то несколько месяцев, однако Марк уже начинал забывать ту прошлую, нормальную жизнь.

Тяжело вздохнув, Марк поплелся в домашние термы, по дороге стягивая грязную тунику. Все-таки в чем-то мама была права – ему нужно было сходить искупаться, хотя бы и для того, чтобы охладить голову. А то посмотрел в темную каморку и такого себе вообразил, что ни на какие уши не напялишь.

Пустота, которая поглощает мир. Какой бред!

Когда он вышел из терм, барабанивший по крыше дождь сразу оповестил его, что поход в гости к Публию откладывается на неопределенный срок. Разгулявшаяся стихия несла с собой потоки воды, достаточные для того, чтобы промокнуть до нитки за несколько мгновений.

Размокшие свитки все еще лежали на столике в атрии. Взгляд Марка скользнул по ним, и раздосадованный вздох сорвался с губ. Столько работы, и все коту под хвост.

Однако судьба решила, что на сегодня с него хватит неприятностей. Развернув намокший папирус, он к огромному удивлению обнаружил, что, несмотря на влагу и грязь, его работа все еще оставалась вполне читабельной, за исключением нескольких особо пострадавших мест.

Впрочем, сдавать даже высохший свиток в таком виде не стоило – и в голове быстро родился новый план.

- Клио? – позвал Марк рабыню – девочку чуть старше него.

Дверь на кухню была открыта, и он видел, что она сидела там и чистила овощи для повара.

Услышав его, она отложила нож и выглянула из проема:

- Да, хозяин?

- Ты Аристомаха не видела? – спросил Марк вдогонку.

- Недавно заходил, а что?

- Позови его, а? Мне тут помощь нужна.

- А… - Клио покосилась в сторону грузного повара-испанца.

Марк все никак не мог запомнить его имени. Они купили его недавно, после того, как от сердца умер их предыдущий повар – старик-вольноотпущенник Теос, с которым Марк был знаком всю свою жизнь. Даже когда отец подписал ему вольную, он все равно остался работать у них на договорной основе.

Очередная попытка вспомнить имя нового повара провалилась, и Марк крикнул:

- Эй! Ээй! – пытаясь привлечь его внимание.

Не получилось – повар не отвлекся от своего занятия ни на секунду. Марк перевел взгляд на Клио и развел руками:

- Не слышит. Короче, если что спросит – вешай всех собак на меня, я с ним поговорю, уговор?

- Уговор, - улыбнулась Клио и, поднявшись со своего места, исчезла из виду.

Поиски Аристомаха не заняли у нее много времени. Стоило им обоим появиться на пороге атрия, Марк вручил Аристомаху намокшие свитки, приказал переписать все начисто, оставив пробелы на месте испорченных грязью кусков, - и одной проблемой стало меньше.

Капли, пусть и с меньшей резвостью, чем недавно, падали в имплювий, создавая круги на воде. Высовывать нос на улицу в такую непогоду не хотелось, но и дома делать было совершенно нечего. Даже Квинта было не позадирать – словно предчувствуя обострение вредности у Марка, он предусмотрительно куда-то запропастился.

Дождь – или неиллюзорный шанс к вечеру умереть со скуки. Выбора, в сущности, никакого и не было.

Марк переобулся в сухие сандалии, накинул на плечи плащ и крикнул вникуда:

- Если что – я у Сципиона!

На звуки его голоса из подсобки высунулся привратник:

- Хорошо, хозяин, я передам госпоже Юнии.

Примерно на полпути к дому Сципиона дождь снова зарядил с полной силой, поэтому когда Марк переступил порог, вода лилась с него потоком. Даже капюшон плаща промок насквозь, и теперь мокрые волосы липли ко лбу, как щупальца скользкого и холодного кальмара, и жутко мешали.

- Я к Сципиону, - хмуро буркнул Марк привратнику Сципиона.

Привратник кивнул и сказал:

- Молодой хозяин в атрии, проходи.

- Ага, спасибо, - кивнул Марк.

Молодая рабыня со шваброй вытирала лужи воды с пола прихожей. На мгновение Марку даже стало ее жаль – с таким ливнем работать ей до заката, в лучшем случае.

Мокрые следы на полу вели в атрий, создавая полное ощущение, что здесь недавно пробежало стадо слонов после купания. Он последовал за ними, и причина небольшого потопа тут же стала очевидной – в атрии собрались все его друзья, такие же промокшие и растрепанные, как и он сам.

Стадо слонов. Это определение прекрасно для них подходило.

Марк хотел было крикнуть им «привет, придурки!» - но не успел и рта открыть, как с улицы раздался леденящий душу вой. Он замер не месте, напрягся всем телом и превратился в одно большое ухо. Как всегда.

Вой прорезал небо Геркуланума ежедневно, по несколько раз на дню, последние несколько недель – и пусть сам по себе он не был опасен, Марк все равно при первых же его звуках каждый раз замирал, скованный необоснованным страхом.

Радовало только одно – он был такой не один. В атрии мигом прекратились любые разговоры, и его друзья видимо напряглись.

Вой скоро затих, - точно так же, как и всегда, - и Марк сразу отмер:

- Эээ, ну привет, народ, - неуверенно поздоровался он.

- Здорово, - первым отозвался устроившийся на бортике имплювия Луций Маммий Максим. Сын местного всадника, он был самым старшим в их компании.

Публий Сципион, что сидел на стуле недалеко от него, потряс головой, отгоняя оцепенение, и приветственно помахал рукой:

- Привет, Марк! Ты чего так долго? Договаривались же встретиться в восьмом часу.

- Вот этого вот засранца искал, найти не мог, - кивнул Марк в сторону замершего у стены Квинта. Тот немедленно бросил на него колкий взгляд и обиженно надулся, - А он, понимаешь, у тебя сидит. Ну чего, вы решили уже что-нибудь? - он с размаху плюхнулся на последний свободный стул возле своих друзей.

Ответить Публию не дал Кабрий - галльский мальчишка, и по совместительству единственный раб в их компании. Даже он сам не знал ни сколько ему лет, ни где он родился. Публий Лентул, отец Сципиона, просто купил его после завоевания Галлии Цезарем. Все они, включая Сципиона, тогда были еще слишком маленькими, чтобы помнить хоть какие-то подробности.

Как и когда он затесался в их компанию, ни Марк ни Публий тоже не помнили. Казалось, он просто всегда дружил с ними.

- Б-б-боги. Что это было? – испуганно пробормотал Кабрий.

Он вернулся в Геркуланум после долгого отсутствия только вчера – и вой был ему в новинку.

- Да кто его знает? – растерянно пожал плечами Сципион, - Пару недель уже так воет. Вулкан, наверное, пробуждается. Как бы нам скоро не пришлось отсюда сматываться.

- Нет! – внезапно вскричала Нония – дочь вольноотпущенника, - что сидела по правую руку от него, - Вы же обещали мне помочь!

- Тише! – шикнул на нее Сципион, - Не хватало, чтобы нас мама или рабы услышали, - его голос опустился практически до шепота, - И я не это имел в виду! Мы не собираемся отказываться от своих слов. Просто, если это действительно вулкан…

- Погоди, погоди, - перебил его Марк, тоже шепотом. Он чувствовал, что начинает терять нить разговора и не собирался с этим так просто мириться, - Что вы обещали? Что-то случилось?

Повисла долгая тишина.

- Отец, - в конце концов ответила Нония и голос ее сошел на нет.

На помощь ей пришел Луций Маммий:

- Нонний Бальб три дня назад отправил Филона к Везувию с отрядом, выяснить что это за вой, и они до сих пор не вернулись. Как и та пара отрядов, что ушла до них. Ну, ты же знаешь.

Марк кивнул:

- И что?

- Вчера в лесу нашли несколько трупов. Говорят, похоже, что волки загрызли. Филона среди них вроде нет, но совет все равно решил остановить поиски. Ну, Нонний Бальб так матери Нонии сказал. Мол, все очевидно.

Нония тихо всхлипнула. Марк раздосадовано покачал головой.

- Можешь не продолжать, - он жестом прервал Луция, - Дай угадаю – завтра мы идем искать Филона?

Публий стиснул зубы и энергично кивнул:

- Завтра после школы собираемся возле амфитеатра, - как раз не будет никаких представлений, там никого не будет - и выдвигаемся в лес. Если кого спросят – вы идете в гости ко мне. Пока так. Там дальше разберемся, по ситуации, - он выдержал практически театральную паузу, собираясь с мыслями, и в итоге добавил, - Возьмите с собой чего-нибудь пожевать – подозреваю, до вечера мы не обернемся.

Все, кроме Кабрия, согласно кивнули.

- Неужели вы все не понимаете, насколько это опасно? – шепот Кабрия звучал практически как крик отчаяния, - Уже десяток взрослых ушел в леса – и никто из них не вернулся!

- И что с того? – спросил Публий, - Мы с Марком вон тоже пару дней назад по лесам шатались – и как видишь, ничего с нами не случилось.

- Значит, вы не там шатались! – Кабрий чуть было не сорвался на крик, но сдержался.

- Или слухи сильно преувеличены! – а вот Публию удержаться не удалось, - Кабрий, я понимаю, ты родился где-то в галльских лесах и для тебя это в новинку. Но просто поверь мне – у нас все не так, как у вас. У нас слухи имеют мало общего с реальностью. Папа мне как-то рассказывал, что однажды в год консульства Кальвина и Руфа[1], прямо в разгар беспорядков, кто-то пошутил, что начались проскрипции. И что ты думаешь? Через полчаса весь Город был уверен, что на форуме резня и половину сената перебили давно. Массовое бегство началось! Помпей потом всех в Город несколько дней назад собирал. А все из-за какого-то неудачливого шутника.

- И что с того? – нахмурился Кабрий.

Сципион развел руками:

- Опыт, Кабрий, опыт. Вот лично я достоверно знаю только то, что пропал отец Нонии и из каких-то своих соображений совет решил приостановить поиски. И все. Кто там еще пропал, не пропал, напился и уснул в луже по дороге домой – я не в курсе.

Публий собирался сказать еще что-то, но его на полуслове перебил воодушевленный Квинт:

- Кабрий, тебе что, не интересно?

Помрачневший Марк слушал их перебранку в пол-уха. Для себя он все уже давно решил. Даже если Кабрий сейчас всех отговорит, - плевать. Он тогда один пойдет. И или вернется с Филоном, или не вернется вообще.

Два месяца назад в аналогичной ситуации ему никто не протянул руку помощи. Он слишком хорошо знал это дерьмовое ощущение для того, чтобы бросить Ноннию с ним один на один.

[1] 53 г. до н.э.