Переулок Мидак

27

Мрак развесил свой балдахин над переулком Мидак, покрыв его концы глубокой тишиной. Даже в кафе Кирши закрылись двери, а посетители разошлись. В этот отрезок ночи мимо пекарни промелькнул силуэт Зайты, мастера по изготовлению увечий, который отправлялся на свою ночную прогулку. Мужчина пересёк переулок в строну Санадикийи и повернул налево к мечети Хусейна. Там он чуть было не столкнулся с фигурой, шедшей посреди дороги ему навстречу. Лицо её было едва видно при бледном свете звёзд, и тут Зайта воскликнул:

— Доктор Буши!… Откуда это вы идёте?

Доктор в спешке, с нетерпением ответил:

— Я как раз направлялся к вам…

— У вас есть желающие сделать себе увечья?

Доктор полушёпотом сказал:

— У меня нечто поважнее. Скончался Абдулхамид Талеби!

В темноте глаза Зайты загорелись блеском, он заинтересованно спросил:

— Когда он скончался?… И похоронен ли он?

— Да, сегодня вечером.

— А вы знаете, где его могила?

— Между воротами Ан-Наср и горной дорогой.

Взяв его под руку, Зайта пошёл вместе с ним по той же дороге, по которой направлялся и сам, и спросил его, чтобы удостовериться:

— А вы не заблудитесь в темноте?

— Нет… Я шёл за похоронной процессией, обращая внимание на дорогу, и запомнил наизусть все её особые приметы. И в любом случае, нам обоим с вами знакома эта дорога, мы часто её проходили вместе в кромешной темноте…

— А ваши инструменты?

— В неприступном месте перед соборной мечетью…

— А могила открытая или над ней возвели крышу?

— При входе в склеп имеется небольшое помещение, но сама могила во дворе ничем не покрыта…

Саркастическим тоном Зайта спросил:

— А вы знали покойного?

— Так, поверхностное знакомство. Он торговал мукой в Мабиде.

— И вы делали ему полный протез или всего несколько зубов?

— Полный протез.

— Вы не боитесь, что его родные могли вытащить этот протез у него изо рта ещё до того, как захоронить его?

— Нет, ведь деревенские — очень набожные люди, и вряд ли станут делать такое…

Зайта с сожалением покачал головой и произнёс:

— Прошло то время, когда люди клали со своими покойными все их драгоценности в могилу…

Доктор тоже вздохнул и посетовал:

— Где те времена?

Они добрались до Гамалийи в непроглядной тьме и устрашающей тишине. По дороге они прошли мимо двух полицейских, затем стали подходить к воротам Ан-Наср, и Зайта вытащил из кармана полсигареты, зажёг её и принялся увлечённо курить. Доктор Буши ужаснулся из-за света от зажжённой спички, и нервозно заметил своему спутнику:

— Плохое время вы выбрали для курения…

Но Зайта не обратил на это внимания, продолжая разговор словно сам с собой:

— Бесполезно надеяться на живых, а среди мёртвых очень мало тех, кто может быть полезным!

Они прошли через ворота Ан-Наср и свернули направо, пересекая узкую дорожку, окружённую с обеих сторон могилами и окутанную зловещей тишиной и полным унынием. В конце первой трети кладбищенской дорожки Зайта сказал: «Вот эта мечеть». Доктор Буши осмотрелся вокруг и осторожно прислушался, затем пошёл к мечети, стараясь не производить ни малейшего шума. Прощупал землю, примыкавшую вплотную к стенам мечети у самого входа, пока не наткнулся на большой валун, затем обеими руками передвинул его с места и вынул из-под небольшого углубления под ним маленькую кирку и свёрток со свечой, а затем вернулся к своему спутнику. Они вместе продолжили свой путь, и внезапно он шёпотом сказал: «Эта могила пятая по счёту, она находится перед дорогой, ведущей в пустыню». Оба вновь пустились в путь. Глаза доктора внимательно осматривали могилы, что были слева от дороги, а сердце дико колотилось в груди. Вдруг он замедлил движение и прошептал: «Вот он, этот склеп», однако не остановился, вместо этого потянув спутника влево со словами:

— Стены склепа, что выходят на дорогу, высокие, сама же дорога ненадёжна, и нам лучше обогнуть могилы со стороны пустыни. После этого мы влезем на склеп с задней стороны, во дворе которого и находится та непокрытая могила…

Зайта не делал никаких возражений, и они молча пошли до конца дороги, что вела в пустыню. Зайта предложил немного посидеть на тротуаре, чтобы оттуда видеть дорогу, и они присели рядом, принявшись в четыре глаза следить за кладбищенской дорогой. Стояла непроглядная тьма, вокруг — ни души. За их спиной могилы простирались в необътную даль, и глазам не под силу было увидеть их конец. Несмотря на то, что сегодняшнее приключение было не первым в своём роде для доктора Буши, он не мог успокоить нервы или унять тревожный стук сердца. Он продолжал вглядываться во мрак, пока сердце его так и вырывалось из груди. Во рту у него всё пересохло, а нервы были напряжены как канаты. Зайта же сидел неподвижно и хладнокровно, ибо его ничего не трогало, и как только он удостоверился, что дорога безлюдна, сказал доктору:

— Оставьте инструменты и оставайтесь сами у задней стены склепа, ждите меня там…

Доктор Буши быстро поднялся и проскользнул между могил в сторону задней стены склепа, где встал вплотную к стене, идя наощупь в сплошной темноте. Ни одного проблеска света, кроме как сияния звёзд на небе, у него не было. Он считал могилы, пока не насчитал пятую, и бросая вокруг себя взгляд вора, сел на корточки. Глазам его не видели ничего подозрительного, до ушей не доносилось ни шороха, однако тревога не покидала его, а нетерпение лишь усилилось. Через некоторое время он увидел тень Зайты на расстоянии нескольких локтей от себя, и он осторожно поднялся на ноги. Зайта оглядел стену, затем шёпотом сказал:

— Нагни спину, чтобы я мог забраться на неё.

И доктор согнулся, опираясь ладонями о колена, и его спутник залез ему на спину, после чего ощупал стену, пока не схватился за край, и легко и метко взобрался по ней наверх. Бросил кирку и свёрток со свечой во внутренний дворик склепа, затем протянул руку доктору Буши, и тот подал ему свою, затем Зайта помог ему вскарабкаться по стене, пока тот не взобрался. Оба спрыгнули вниз со стены, остановившись у основания стены, чтобы перевести дух. За это время Зайта подобрал с земли кирку и свёрток. Глаза обоих спутников уже привыкли к темноте и ориентировались в приглушённом свете звёзд. Они ясно видели теперь дворик и две соседние могилы, возвышавшиеся рядом с ними, а в конце двора находилась дверь, открывавшаяся на дорогу, по которой они пришли сюда, а по обеим сторонам от неё — две могильных комнатушки. Кивнув головой на обе могилы, Зайта спросил:

— Которая из них?

Доктор ответил так тихо, что голос его почти что застревал в горле:

— Та, что справа.

Зайта без всяких колебаний приблизился к могиле, а за ним следовал доктор Буши с трясущимися поджилками. Зайта согнулся и припал к земле, обнаружив, что она ещё свежа и влажна. Осторожно, даже деликатно вонзив кирку в землю, он собрал в комок сырую землю между раздвинутых в стороны ног, и принялся упорно копать. Такая работа была ему не в новинку. Наконец он обнаружил плиты, покрывавшие подземный склеп как крышка. Засучив полы своего джильбаба, он скрутил их и завязал узлом вокруг талии. Подошёл к краю первой могильной плиты, поднял её и потянул на своих мускулах, пока не поставил вертикально. С помощью доктора Буши он принялся тащить её, и вместе они отбросили её на землю. То же самое Зайта сделал и со второй плитой. Образовавшегося отверстия было уже достаточно, чтобы в него мог проскользнуть и сам Зайта, и его спутник. Зайта подошёл к нему и стал спускаться по ступеням вниз, пробормотав доктору Буши: «Следуйте за мной». Подавленный доктор последовал за ним, весь дрожа. В подобных случаях доктор сидел на средней ступени, зажигая свечу, которую ставил на верхнюю ступень. Затем он закрыл глаза и положил лицо на колени. Он ходил на кладбище, несмотря на отвращение, и часто умолял Зайту оказать ему милость и избавить от входа в могилы. Однако последний отказывал ему в такой услуге, настаивая, чтобы тот участвовал во всех действиях, и казалось, в глубине души наслаждался тем, что мучил его.

Фитиль свечи зажёгся, и могила осветилась. Зайта бросил каменный взгляд на тела покойных, расположенные уступами в своих саванах. Они были разбросаны один за другим параллельно по всем стенам гробницы, и их расположение символизировало последовательность истории и непрерывный ход времени. Ужасающая тишина говорила о пространстве вечности, но не производила никакого эха, что доносилось бы из груди Зайты. Его каменный взгляд вскоре зафиксировался на трупе в новом саване в начале гробницы. Он сел на корточки и сдёрнул саван с головы трупа своими холодными руками, затем раскрыл его губы и пальцами схватился за зубной протез, пока не вытащил его и не поместил в карман запачканными кончиками пальцев. После этого он покрыл голову саваном, как и было до того, и отошёл от трупа ко входу. Он обнаружил доктора сидящим, засунув голову между колен, пока свеча горела на верхней ступени гробницы. Зайта саркастически поглядел на него и с презрением пробормотал: «Просыпайтесь!» Тот поднял дрожащую голову и потянулся к свече, взял её и задул, затем быстро, словно сбегая с места преступления, поднялся наверх. Зайта также поднялся по ступеням. Однако прежде чем он успел оказаться наверху проделанного ими отверстия, до ушей его донёсся оглушительный крик: доктор кричал так, словно то был лай побитого пса: «Пощадите!» Зайту будто пригвоздило к месту, затем он отступил по ступеням назад, заледенев от страха и не зная, что делать. Он пятился назад, пока не коснулся пяткой трупа. Он сделал шаг вперёд и остановился, не находя выхода. Тут ему пришла в голову идея залечь на землю между трупов, однако не успел он сделать и единого движения, как его залил свет, заставивший его крепко зажмуриться, а потом донёсся звук голоса, который закричал с сильным акцентом выходца из Верхнего Египта:

— Поднимайся, иначе я буду стрелять…

В отчаянии он сдался и поднялся по ступеням, как было приказано, забыв про золотой протез в кармане.

Известие о том, что доктора Буши и Зайту схватили на могиле Талеби, достигло переулка Мидак после полудня на следующий день. Новость распространялась, становились известны подробности; жители передавали их друг другу с изумлением и тревогой. Как только об этом узнала госпожа Сания Афифи, её охватил ужас, она зашлась криком, вырвала свой золотой протез и выкинула его. В истерическом состоянии она хлестала себя по щекам, и повалилась на пол без чувств. Её муж находился в бане, но как только услышал её крики, он испугался, и натянув джильбаб на мокрое тело, помчался к ней, не обращая ни на что внимания.