Первородный. Цена магии

Глава 11

Мой бледный спутник кашлянул в кулак и глянул на большие круглые часы. Они висели на кованом столбе, возвышающимся над брусчатой дорожкой, попираемой ногами студентов.

— Скоро уже лекция по новейшей истории магии. Что-то мы припозднились. Ты-то понятно почему. А я вот, между прочим, тебя ждал. Думал, что ты придёшь за студенческим удостоверением, которое оставил в нашей комнате.

— Что-то я о нём совсем забыл.

— Не в первый раз, — укорил меня парень и вытащил красные корочки из своего потрёпанного кожаного портфеля. — Повезло, что у тебя есть такой друг, как я. Вот, держи.

— Спасибо, — сказал я, взяв удостоверение. — А как ты понял, что я без него пойду в университет?

Бледный снисходительно постучал себя согнутым пальцем по виску и беззастенчиво произнёс:

— Здесь скрыт мощнейший интеллект, способный делать далекоидущие прогнозы…

Внезапно он осёкся и нахмурился, словно вспомнил о чём-то таком, что бросало огромную тень на его способность делать прогнозы. Впрочем, уже через миг парень снова стал невозмутим и серьёзен.

Я воспользовался моментом и перевёл разговор на университет. И вскоре мне удалось узнать много интересного о студенческой жизни, включая и имя моего собеседника. Его величали Алексеем Георгиевичем Шмидтом.

К сожалению, продолжить расспросы я не смог, поскольку мы тихой сапой подошли к широким мраморным ступеням, ведущим к двустворчатым входным дверям, украшенным медными гербами Империи.

Я молча взошёл по ступеням и заметил, что Шмидт с неодобрением покосился на разгульно гогочущих старшекурсников. Он даже украдкой покачал головой и лишь потом проскользнул в университет, сняв шляпу-котелок.

Внутри нас ждал просторный холл с мраморным полом и купольным потолком, украшенным дивной лепниной. У меня аж дух захватило. Это вам не куличи из песочницы, а настоящий шедевр!

На стенах же висели вышитые серебряной нитью гобелены с гербами и картины, изображающие бородатых мужчин. Они с неодобрением взирали на шумных студентов, столпившихся перед грозного вида охранниками, проверяющими студенческие удостоверения.

Наши со Шмидтом корочки охранники тоже проверили. А затем мы присоединились к струйке студентов, спешащих к величавой чугунной лестнице, скрученной в бараний рог.

— Как бы не опоздать, — чуть взволнованно выдал Шмидт, энергично поскакав по ступеням. — Это же будет пятно на моей репутации, пусть и не такое большое, как у моего папеньки. Он несколько раз не то, что опаздывал на занятия, а даже прогуливал их, но всё равно стал профессором.

— Выдающийся человек. Вот на таких-то Империя и держится, — иронично улыбнулся я и без всякой задней мысли обернулся.

Как раз в этот миг в холл ввалилась группа из четырёх студентов. Все красные, со сверкающими глазами и быстрым, частым дыханием. Они явно чуть ли не бегом мчались к университету, боясь опоздать. И что самое примечательное среди этой отары был… Герхард! Да, да, тот самый болван фон Браун! Он больше всех сверкал зенками и что-то яростно цедил, потрясая холеным кулачком.

Мой дивно сообразительный мозг тотчас сделал вывод, что эти четверо вахлаков в дорогих одеждах явно мотались к ресторации. Меня они там не обнаружили и вернулись в университет не солоно хлебавши. Логично? Логично.

А ещё логично то, что сама Судьба знатно подшутила надо мной. Оказывается, Герхард сосёт гранит науки в одном со мной университете! И теперь мне точно придётся как-то утрясти наш с ним конфликт. Я же не крыса какая-то, чтобы прятаться от него по углам.

— Ян, пошли. Чего замер? — настойчиво потянул меня за рукав Шмидт.

— Уже иду, — сказал я, решив, что сейчас не время и не место для столкновения с Герхардом.

Однако чёртова Судьба опять наплевала на мои планы и всё вывернула так, словно она ненавидела меня больше, чем Бог черепаху.

Герхарду будто кто-то дал подзатыльник и указал пальцем прямо на меня. Он вскинул башку, и наши взгляды встретились. Тут уж у меня остался лишь один путь. Дабы не прослыть трусом, я до хруста выпрямил плечи, и с брезгливой миной на лице начал спускаться по лестнице.

— Ян, ты куда? — удивлённо выдал Шмидт.

— Надо кое с кем поговорить, — процедил я и подумал, что прежний Ян сейчас бы так стучал зубами от страха, что можно было бы написать новую затейливую мелодию.

Во мне же ярким пламенем горела отвага человека, свято уверенного в том, что ему всё по плечу. Сердце будто бы шептало мне, что даже если меня связанным кинут в омут, то я выплыву оттуда с ящиком сокровищ и десятком большегрудых красавиц-русалок.

— Ого-го! Кажется, Фортуна сегодня ко мне благосклонна! — с грозным ликованием выдохнул фон Браун, полыхнув глазами. — Да это же тот самый негодяй, что оскорбил меня! И он сам идёт ко мне! Надо же. Я по достоинству встречу тебя.

Он раздвинул губы в картинно-дружелюбной улыбке, напоминающей вход в склеп, где желтели тридцать два богатыря и лежала розовая туша освежёванного кита.

Три товарища Герхарда вперились в меня изучающими взглядами. А те студенты, что спешили на занятия, не совладали со своим любопытством и задержались в холле. Их оказалось всего десять экземпляров: шестеро парней и четверо востроглазых, губастых девушек, шушукающихся между собой.

Охранники же вдруг всем составом спешно вышли на свежий воздух, попутно доставая курительные трубки или папиросы.

— Признаться, удивлён, что вы мне так рады, фон Браун, — иронично проговорил я, сойдя с последней ступени. — Мне казалось, что вы больше не захотите видеть меня, после того, как я не дал вам изнасиловать девушку.

Ахнули не только студенты, но и те высокородные черти, что окружали Герхарда. Видимо, он скормил им другую сказочку.

— Что ты несёшь, придурок? — снисходительно усмехнулся фон Браун, сложив руки на груди. — С той девицей всё было по обоюдному согласию. А тебе, простофиле, что-то примерещилось.

— Так может, и вы мне сейчас мерещитесь, сударь лжец? Всё было предельно реально, готов поклясться чем угодно, — выдал я, бесстрашно стоя посреди холла напротив четвёрки аристократов.

А они, между прочим, комплекцией превосходили меня. Да что там комплекцией! Все эти гады явно происходят из высшей аристократии, а значит, у них и магический дар — ого-го какой.

— Ты был под наркотиками. Официант из ресторации рассказал мне, что видел склянку, оставшуюся после тебя в уборной, — мерзко улыбнулся Герхард и довольно сощурился. — И он поведал, что ты хотел скрыть улики, забрав её.

О как! Надо признать, что он хитро крутанул факты, чтобы опорочить меня.

Однако я лишь расхохотался под удивлёнными взглядами студентов-зрителей и снисходительно произнёс:

— Занимательная история, в которую мог поверить только очень недалёкий человек. Что же это получается? Официант заходит в уборную и следит за каждым посетителем? А как иначе он понял, что какая-то там склянка именно моя? Надеюсь, вы, сударь Герхард, сдали его полиции, как извращенца? Или не додумались? А может, даже похвалили, учитывая ваши наклонности?

— Да ты… да ты! — в бешенстве прорычал фон Браун, задохнувшись от накатившей волны обжигающей ярости.

Казалось, что он сейчас бросится на меня. И жизнь моя закончится в столь красивом месте. Хотя почему закончится? Я ведь однажды уже победил его. Правда, в тот раз сыграл роль эффект неожиданности. Но я всё равно не тушевался, несмотря на то, что парень весьма грозно сжимал кулаки.

Костяшки его пальцев аж побелели. Он задышал часто-часто. И его дыхание с хрипами вырывалось из груди, неся с собой мелкие капельки слюны. Костистое лицо перекривилось от гнева, скулы заострились, а помутневшие глаза превратились в две щёлочки, делая его похожим на горгулью.

Фон Бран выглядел настолько отталкивающе, что даже троица его спутников слегка отошла от него. А один из них, длинноволосый блондин, так и вовсе посмотрел на Герхарда со смесью гадливости и осуждения. Мол, дворянин должен уметь держать себя в руках.

Девчонки же из числа зрительниц едва не начали креститься, вытаращенными глазами глядя на фон Брауна.

— Посмотрите на эту зелёную стену, сударь Герхард, — саркастично усмехнулся я, чувствуя, как от накала ситуации обострились все чувства, а по спине бегает неприятный холодок, будто скальпелем щекочущий кожу. — Говорят, зелёный цвет успокаивает. Или из вас демоны рвутся? Тогда обратитесь к священнику. Заодно и замолите попытку изнасилования.

Наша словесная перепалка явно пошла не по плану фон Брауна. Но всё же ему хватило силы воли на то, чтобы слегка успокоиться и даже коварно выпалить, брызжа слюной:

— А давай спросим у самой девушки, что же там произошло⁈ Пусть она расскажет, как ты подло атаковал меня с применением магии, будучи в наркотическом опьянении! А официант подтвердит, что ты влетел в ресторацию с перекошенным от ужаса лицом, словно за тобой гнались демоны из Преисподней. Тебя явно мучили видения, вызванные наркотиками!

После слов Герхарда народ уставился на меня, ожидая, чем я покрою его карту. А мне пришла в голову удивительно простая мысль. Маргариту лучше не втягивать в наш с Герхардом конфликт. Она уже однажды прогнулась перед ним, прогнётся и второй раз. Он заставит её сказать то, что ему нужно. А там уже никому не будет дела до того, под наркотиками я был или нет, правда ли всё это или злой вымысел.

— Никто из нас не знает, где она живёт, так что от неё мы истину не узнаем! — громко проговорил я и натянул на свою физиономию печальную мину, будто сильно расстроился из-за того, что девушка не поведает правду.

— Значит, твоё слово против моего? — усмехнулся гад. — Я, Герхард фон Браун! А ты кто такой? Назови своё имя.

— Ян Горин, — гордо вскинул я голову, прекрасно понимая, что уже нет никакого смысла скрывать свою личность.

— Горин? Пф-ф! — презрительно фыркнул Герхард и ликующе ощерился. — Значит, слово нищеброда из третьесортного рода против слова аристократа из благороднейшего рода фон Браун? Думаю, тут всё ясно.

Герхард бросил короткий взгляд на одного из своих товарищей и сделал микроскопический кивок.

Его спутник понятливо подмигнул, а затем грозно взглянул на меня и с апломбом практически приказал:

— Да, тут всё ясно, Горин! Вам следует немедленно и по всей форме принести извинения Герхарду фон Брауну. И если сударь фон Браун останется удовлетворён вашими извинениями, то он не потребует сатисфакции.

— Мы это уже проходили, сударь Герхард, — мрачно посмотрел я на него и заметил краем глаза невольное уважение, промелькнувшее на лице длинноволосого блондина-аристократа, глядящего на меня. — Никаких извинений вы от меня не добьётесь. Язык, знаете ли, не повернётся извиниться за то, что я спас девушку от лап насильника.

— Я на это и надеялся, — ядовито усмехнулся фон Браун и громогласно выпалил: — Дуэль! Принимаете? Или вы трус, лишенный чести⁈

— Принимаю.

— Вы — маг, и я маг, так что предлагаю магическую дуэль. На кулаках или с оружием в руках бьются только простолюдины. А вы же дворянин, пусть и без гроша в кармане, — презрительно бросил Герхард, весьма топорно подготавливая себе почву для будущей победы.

Фон Браун явно уверен в том, что на магической дуэли раскатает меня в тонкий блин. А вот если битва будет не магической… тут он, видимо, допускал мысль, что я могу попортить его высокомерную физиономию, что будет уроном для его репутации.

Но я, конечно, не попался на его грубый крючок. Мне сперва надо хорошенечко поразмыслить на досуге, а уж потом выбирать оружие. Ведь выбор оного остаётся за мной, поскольку именно меня вызвали на дуэль.

Я усмехнулся и холодно произнёс:

— Об оружии и времени дуэли договариваются секунданты. Надеюсь, вы знаете о таких тонкостях?

— Хм, — насмешливо хмыкнул фон Браун, скривив кислую рожу. — И кто будет вашим секундантом? Тот хилый очкарик, что пучит глаза на лестнице? Или такой же нищеброд, как и вы? Бедный как церковная мышь? Да я такого персонажа не пущу даже на порог своего особняка. Затравлю собаками!

— Вы видели нынешние церкви? Мыши в них явно не бедствуют, — иронично сказал я и услышал приглушённый смех одной из девчонок. — А достойный секундант сыщется. Не переживайте за меня.

— Да ну? — скептически выпятил нижнюю губу Герхард, откинув корпус назад.

— Позвольте, я буду вашим секундантом, сударь Горин, — внезапно вышел вперёд длинноволосый блондин, хмурящий светлые брови, которые вкупе с пухлыми губами и большими голубыми глазами придавали ему изнеженный, девичий вид.

Впрочем, фигура у парня была дай боже каждому. Широкие плечи, узкая талия, выпуклая грудь. Да и взгляд у него оказался весьма мужественным. Даже странно, что он отирается среди товарищей фон Брауна. Они все представлялись мне подхалимами и лизоблюдами.

— Зачем вам это надо, барон⁈ — изумлённо ахнул фон Браун, отправив брови в космос. — Это… это же какой-то заштатный дворянчик, чудом получивший дар. Он не из нашего круга. Почему вы встаёте на его сторону⁈

— Есть причины, Герхард, — усмехнулся блондин, приковавший к себе удивлённые взгляды всех, кто был в холле.

Я тоже изумлённо посмотрел на него и мучительно подумал о том, что это может быть какой-то хитрый ход. Вдруг этот блондин, будучи моим секундантом, начнёт действовать в интересах Герхарда? Они тогда такую дуэль придумают, на которой мне не обеспечит победу даже боженька, взявший на себя бразды правления моим телом.

Правда, блондин не выглядел сволочью. А Герхард очень натурально удивлялся тому, что барон вызвался стать моим секундантом. Может, и нет подвоха, а имеется лишь какой-то расчёт? Не просто же так блондин выступил на моей стороне?

— Эх, барон, барон… Ждите моего секунданта! — зло выдал фон Браун, словно я уже согласился принять помощь блондина.

— Буду ожидать его с нетерпением, — тонко улыбнулся аристократ.

— А ты… — Герхард злобно посмотрел на меня, едва не проделав дырку в моём лбу, — готовься к боли!

— Вы начнёте шутить? От такого действительно можно и болевой шок получить, — насмешливо бросил я в его удаляющуюся спину.

Фон Браун ничего мне не ответил, а молча скрылся с глаз долой вместе с парой своих товарищей.

Барон же остался. Правда, лишь для того, чтобы негромко бросить мне:

— Встречаемся после занятий в парке около памятника Сперцанскому.

— Хорошо, — кивнул я и пошёл к лестнице, чувствуя взгляды зрителей.

Кто-то проводил меня удивлённым взором, кто-то восхищённым, а кто-то глянул, как на покойника.

Шмидт же встретил меня насквозь ошарашенным взглядом, отвисшей челюстью и выпученными глазами, будто я на его глазах отрастил крылья и пролетел через стену, горланя похабные песни на латыни.

— Рот закрой, а то залетит муха, не уважающая профессорских детей, — бросил я ему и похлопал по плечу.

Похлопывание получилось сильнее, чем я задумывал. Оно и понятно, ведь перепалка с Герхардом завела меня, напитала гневом и яростью. И теперь эмоции требовали выхода. Однако я лишь глубоко и размеренно задышал, успокаивая пульс, грохочущий в ушах, словно пустая металлическая бочка, скатывающаяся по каменистому склону горы.

— Как… как ты решился на такое? — с трудом просипел Шмидт, двинувшись за мной вверх по ступеням. — Фон Брауны — это же… это элита нашего заблудшего общества, ценящего только магическую силу, власть и деньги. А ты не побоялся оказать сопротивление одному из них! Да, пусть у него мозгов явно меньше, чем у синички, и он не отличит синильную кислоту от соляной, но всё же фон Браун — грозный противник! А ты даже в школе был рассудительным подростком и не встревал во всякие драки, которые, будто звери неразумные, устраивали наши одноклассники.

— Ты знаешь, я втайне всю последнюю неделю ходил к психологу. И он помог мне обрести уверенность в себе, — соврал я, попутно отметив, что мы со Шмидтом познакомились уже очень давно.

— Час от часу не легче! Что ещё за психолог? Шарлатан, небось, какой-нибудь? Он максимум прошёл недельное обучение у очередной размалёванной дурочки из рекламного объявления. Нет, не психолог тебе помог, а открывшийся дар затуманил твой мозг. Как ты его вообще пробудил? У тебя же были совсем маленькие шансы на его активацию. Я сам их просчитывал, ошибки быть не может. А твоя семья по уши в долгах. Неужели вы как-то резко разбогатели и накупили уйму «синьки»?

— Наши финансовые трудности преувеличены, — хмуро выдал я, подметив, что Шмидт прекрасно слышал мою перепалку с фон Брауном. Так он и узнал о моей магической силе.

— Да ну?

— Именно. А что же касается моего дара, то мне просто повезло. Владимир, мой брат, выиграл «синьку» в карты и подарил её мне. А я её выпил — и не прогадал, — быстро солгал я, двинувшись по пустому коридору, где с одной стороны красовались окна, а с другой — тянулись одинаковые двери с бронзовыми ручками.

— Ого! — ахнул Шмидт, возбуждённо поскакав рядом со мной на своих длинных, как у кузнечика ногах. — Это же… это же… сногсшибательно! Правда, не так, как у Орехова из сто первой группы. У него шансов было ещё меньше, чем у тебя. Вот он будто бы наплевал на теорию вероятности. Впрочем, к псу его. Вернёмся к тебе. Мне теперь совершенно ясно, почему вы с братом так сильно накушались водочки. Вы праздновали, верно? И какой у тебя открылся дар? Земля, как у твоего покойного папеньки?

— Нет. Я — физик, как один из моих предков.

— О! Неплохо, неплохо. Хороший физик всегда в цене, — задумчиво сказал парень, потерев пальцами подбородок. — А как именно это произошло? Мне нужны подробности.

— Давай я всё тебе расскажу после лекции? Мы и так опаздываем.

— Да, да, ты прав, — лихорадочно пробормотал помрачневший Шмидт. — Надеюсь, матушка не узнает о том, как низко я пал. Она-то никогда не опаздывала, отчасти потому и стала лучшим биологом на своём курсе. А вот и нужная нам аудитория.