Первородный. Цена магии

Глава 24

Вскоре Владимир выговорился и хрипло осведомился, прикрывая ладонью глаза от яркого полуденного солнца:

— Ну так что? Теперь-то ты веришь в осознанные сны?

— Истинно верую. Вот те крест, — выдал я, скрывая иронию.

Брат впился в меня подозрительным взором, пытаясь найти следы затаённой насмешки. Но не нашёл ничего подобного и переключил внимание на серое, приземистое здание, возле которого обосновались полицейские кареты и машины.

Голуби десятой дорогой облетали это место. Прохожие тоже не больно-то жаждали ходить мимо дубовых дверей с медными блестящими ручками и гербом министерства внутренних дел.

— Поганое место, — нахмурился Владимир, нехотя двинувшись к полицейскому отделению. — Плохая здесь аура. Это здание вполне может поглотить и без вины виноватого. Не будем заходить внутрь, а попросим кого-нибудь позвать Александра на улицу.

— Хорошо, — радостно согласился я, подумав, что на свежем воздухе не будет лишних свидетелей нашего разговора. Разве что дворовый кот, развалившийся в пыли на солнышке. Он наслаждался одним из последних тёплых деньков.

— Сударь! — выдохнул Владимир и подскочил к молодому полицейскому, схватившемуся за дверную ручку. — Будьте так любезны, передайте Александру Горину, что на улице его ожидают братья.

— Хорошо, сударь, — кивнул тот и скрылся за дверью.

А уже через пару минут на свет божий показался Александр, облачённый в синюю форму, едва не расходившуюся по швам на его мускулистом теле. Лицо брата оказалось хмурым. Лысина уже не так весело блестела, а под задумчивыми колючими глазами залегла синева.

— День добрый, братья, — коротко прохрипел он и вытащил из кармана портсигар. — Молодцы, что вовремя пришли, а то у меня дел невпроворот. Сейчас ещё больше навалится. Надо хоть покурить перед ними.

— А что за дела-то? — поинтересовался я с невинным видом.

— Да всё по лаборатории сгоревшей. Кстати, ты уже знаешь, что в ней погиб профессор из твоего университета? Казанцев его фамилия, — проговорил Александр, сунул папиросу в рот и поджёг её спичками.

— Да, знаю. К слову, по университету идёт слух, что он ничего такого не варил, — выдал я чистую правду.

Мне сегодня пару раз доводилось слышать шепотки однокурсников, обсуждающих гибель профессора. И они действительно считали, что он «грязью» не занимался.

— Пока непонятно, что варил Казанцев, — скривился брат и сделал такую жадную затяжку, словно предыдущий раз курил ещё в прошлом веке. — Однако, кажется, есть название его изделия — «Абсалон». Оно нашлось на обгорелом листе. Знающие люди сказали, что так в мифологии называют прародителя вампиров.

— О, вот и твой Абсалон, Ян! Ты же в тот раз спрашивал у меня, что это слово значит. Вот теперь и узнал, — толкнул меня локтем в бок Владимир, пока я старался держать физиономию кирпичом, хотя после слов Александра это было довольно сложно делать.

Абсалон всплыл в разговоре неожиданно, как труп в декоративном прудике с уточками. Но, конечно, приятно, что моя догадка оказалась верной.

— Та-а-ак… — протянул старший брат и впился в меня требовательным взглядом.

— Сейчас объясню. Профессор на той неделе шёл по коридору университета и что-то бубнил под нос. А я мимо проходил, да и услышал среди его бормотания слово Абсалон. Я не знал, кто это или что, поэтому и спросил у Владимира, — не моргнув глазом, переплёл я правду и ложь, чтобы мои слова звучали убедительно, как взятка в десять тысяч рублей золотом.

— Вот оно как, — задумчиво потёр подбородок Александр. — Ты что-то ещё вычленил из его бормотания?

— Нет, — растянул я губы в виноватой улыбке, попутно каким-то чудом сохраняя полное самообладание.

— Ясно. Ты близко был знаком с Казанцевым? — спросил брат, сделал очередную затяжку и выпустил струйку табачного дыма, защекотавшего мои ноздри.

— Нет, — коротко ответил я и перевёл тему: — Неужели в документах профессора нет ничего способного помочь в твоём расследовании?

— Ничего. Мы и дом его вверх дном перевернули, и пепелище лаборатории чуть ли не через сито просеяли. Ничего, зараза! — выругался Александр и скрипнул жёлтыми от никотина зубами.

Меня охватило невероятное облегчение. И мир сразу стал таким ласковым и приветливым. Вот ещё уничтожу в общежитии книгу Казанцева и совсем всё хорошо станет. Никаких улик.

— А ты же говорил, что есть второй варщик… — подал голос Владимир, вопросительно глянув на брата.

— Какой второй? — выдал я, резко почувствовав иглу беспокойства.

Мир снова стал не особо-то и приветливым. Да ещё и кот этот как-то так когтистой лапой повёл, словно показывал мне, как вскрывает мою глотку.

— Мы отрабатываем версию, что Казанцев мог действовать не один. Нам эту идею подкинул специалист-химик. По его словам, профессор вряд ли бы в одиночку смог управиться с такой лабораторией, — шмыгнул носом Александр и бросил окурок в каменную урну. — Зацепок пока нет, но будем искать вероятного сообщника Казанцева. Дай бог, найдём.

Не дай бог найдёте! Моё сердце страстно возжелало, чтобы у полицейских ничего не вышло. Ведь гипотетический помощник профессора может стоять прямо перед Александром и тихонечко звенеть бубенцами!

— А где у него лаборатория-то была? — скучающим тоном спросил Владимир и присел около кота, дабы погладить его.

— В нескольких кварталах от Светлоградского императорского университета, — ответил Александр. — Там много заброшенных домов.

— А может, и нет никакого напарника? — проронил я, приложив максимум усилий к тому, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Может и нет. Но кто-то в воскресенье вечером украл из мертвецкой пропечённые остатки тела Казанцева, — мрачно проговорил брат и следом добавил, раздражённо дёрнув головой: — Хотя это может быть очередным разгильдяйством тамошних работяг. Там такие раззявы трудятся, что диву даёшься. По тому году они сожгли в печи не тот труп, словно специально лишили меня улик. Я их потом проверил, но ничего подозрительного не нашёл.

— Горин! — вдруг раздался приглушённый возглас полицейского, появившегося за окном отделения.

— Так, мне пора. Вот деньги. Адрес Владимир знает. Надеюсь, вы не напортачите.

— Всё будет отлично, — заулыбался средний, цапнув из руки брата приличную пачку хрустящих купюр. — Э-э-э… тут не всё! А где наши с Яном доли⁈

— Пусть пока они у меня полежат, а то вы их мигом разбазарите. Один на книги, а другой — на женщин и выпивку, — безапелляционно бросил Александр и скрылся в здании.

— Да не стал бы я книги покупать на все деньги, — пробурчал Владимир, лукаво покосившись на меня.

— Остроумно.

— Вот именно за такие остроты меня и любят дамы всех возрастов.

— А ты их всё больше любишь за подарки.

— Я им отдаю свою энергию и внимание. Должен же я хоть что-то получать в ответ, — легко проговорил средний, совсем не обидевшись на мои слова.

Он улыбнулся и с большой охоткой двинулся прочь от полицейского отделения, поглядывая на симпатичных горожанок в косынках.

А я пошёл рядом с ним, на ходу прикидывая мог ли прежний Ян быть помощником Казанцева? И да, и нет. Тут как посмотреть. Есть факты и за эту теорию, и против оной. Все доводы и не перечислишь.

Но вот чего я точно не делал, так это не воровал труп профессора. Ну, если его действительно украли, а не каким-то образом «потеряли». Воскресный вечер я прекрасно помню, поскольку уже пришёл в своё нынешнее состояние. Мы тогда с братьями в питейной разговаривали. Так что, если труп Казанцева и скрали, то явно без моего участия. Я вообще не представляю зачем кому-то красть спёкшийся труп профессора.

— Чего у тебя физиономия такая мрачно-сосредоточенная? — вдруг спросил у меня Владимир, идущий по узкой улочке с чистенькой брусчаткой, залитой ярким солнечным светом. — Не хочешь отдавать деньги этому пройдохе? Я тоже. А вот и его логово. Без дрожи и не взглянешь.

Брат остановился около фасада миленького двухэтажного домика из красного кирпича. На черепичной крыше ворковали жирные голуби, под окнами на клумбах росли цветы. К толстой входной двери из морёного дуба вели три кованые ступени, а над жестяным козырьком красовалась вывеска «Ссуды и займы под низкий процент от господина Иванова и ко».

— Да, настоящее логово крохобора, — согласился я, иронично покосившись на брата.

Тот посмотрел на голубое безмятежное небо и беззвучно зашевелил губами. Уговаривает Космос обрушить всю свою мощь на это гнездо зла?

— Договорился? — криво усмехнулся я, когда Владимир перестал шептать.

— Сигнал подал, — проронил он, взошёл по ступеням и толкнул дверь.

Я вместе с братом проскользнул в уютное помещение с дубовым паркетом, старинной резной мебелью и занавесками с цветочками.

Внутри никого не оказалось, кроме старичка в маленькой чёрной шапочке и такого же цвета сюртуке. Дедок длинным узловатым пальцем сдвигал костяшки на счетах и что-то записывал в толстую тетрадь, раскинувшуюся на крышке массивного стола из полированного красного дерева. Такой во время восстания вытащи на улицу — и он послужит замечательной баррикадой.

— Господин Иванов? — нехотя пошёл к старичку Владимир, будто к его ногам приковали пудовые гири.

— Да, да, таки он самый. Проходите, судари, — проскрипел старичок, показав в радушной улыбке мелкие жёлтые зубы.

Он отложил в сторону счёты и оценивающе посмотрел на нас небольшими глазами, поселившимися на морщинистой, хитрой физиономии с выдающимся крючковатым носом, серебряным пенсне и седыми длинными прядями на висках.

— По какому же вопросу вы ко мне заглянули, судари? — ласково проворковал дедок, напоминая мне опытного паука, приманивающего парочку мух, чтобы потом накинуть на них сеть, сплетённую из займов, процентов и кредитов.

— По вопросу почившего Ярослава Горина. Мы его сыновья, — пробурчал Владимир и через силу, кусая нижнюю губу, кое-как положил на стол пачку денег, будто отдавал Иванову частичку своей души. — Вот. Мы больше вам ничего не должны…

— Прекрасно, — довольно улыбнулся делец и проворно цапнул деньги иссохшей лапкой, покрытой пигментными пятнами.

— Нам бы расписку, что мы вам все выплатили, — произнёс я.

— Будет вам расписка, господа, сейчас только всё проверю по своим документикам, — прожурчал старичок, открыл ящик стола и принялся в нём копаться.

Спустя пару секунд он положил перед собой картонную папку, ловко развязал тесёмки и вытащил документы с красивыми большими красными печатями и подписями.

Быстро изучив бумаги, он пересчитал деньги и с притворным огорчением покачал головой. А потом ещё и причмокнул губами, грустно посмотрев на нас.

— Что-то не так? — нахмурился брат и оперся руками о стол Иванова.

— Этой суммы таки не хватает на покрытие долга, — печально вздохнул старичок, будто искренне сопереживал нам.

— Как не хватает⁈ — мигом вскричал Владимир, отправив брови в космос. — Вы обманываете меня! Мне брат сказал, что мы должны именно столько, сколько я вам передал!

— Молодой сударь, имейте уважение. Пусть я и не дворянин, но проявите почтение к моим сединам. Не называйте меня лжецом, — спокойно проговорил дед и через стол сунул документы брату. — Почитайте, почитайте, таки ознакомьтесь. Пока вы собирали ту сумму, что нынче принесли мне, уже накопился процентик на просрочку кредита. Ваш папенька, пусть земля ему будет пухом, с условиями был ознакомлен и сам подписал бумаги. Я таки просто дал ему денег, когда он в них нуждался. А теперь вынужден выслушивать оскорбления.

Если Иванов и пытался пристыдить Владимира, то он не на того нарвался. Брат пронзил старичка злобным взглядом и принялся изучать документы.

Я тоже взялся за них и гораздо быстрее Владимира понял, что наш папенька свалял большого дурака. Он взял очень невыгодную ссуду. На фоне этой сделки даже продажа души Дьяволу за пригоршню овечьего дерьма казалась верхом банковского искусства.

«Процентиком» старик назвал довольно приличную сумму. Мне не составило труда подсчитать её и шепнуть брату. Тот округлил глаза, но рот не разинул. Видать, у него просто какие-то мышцы заклинило, иначе бы его нижняя челюсть упала на дубовый паркет.

Иванов же скользнул чуть смущённым взором по физиономии Владимира и будто бы куда-то в сторону негромко проговорил:

— Ну, вы таки можете оплатить остаток долга иным способом…

— Каким ещё иным способом? — просипел я, почувствовав, как у меня сжались булки.

— Да, каким⁈ — выдохнул брат, сделал шаг назад и схватился за крестик, прячущийся под рубашкой. — Я не из этих… Я просто красивый.

— Возможно, вы неправильно меня поняли, судари. Дело вот в чём. У моего компаньона-простолюдина имеется дочь, жаждущая, что на Осеннем балу её будет сопровождать настоящий дворянин.

— А-а-а, вот вы о чём, — облегчённо вздохнул средний, отпустив крестик. — Она хороша собой?

— Недурна, — уклончиво ответил старичок.

— Ага, значит, сильно на любителя, — уверенно проронил брат, облизал губы и твёрдо выдал: — Я порой совершаю благие дела. Но ежели мне в одном месте придётся потратить своё драгоценное время, то в другом месте я не получу свою прибыль. И вот эту недополученную прибыль я оцениваю ровно в два раза выше той суммы, что мы остались вам должны.

— Побойтесь бога, сударь! — ахнул Иванов, округлив глаза. У него аж пенсне с носа слетело и повисло на цепочке, крепящейся к карману сюртука. — Вам всего лишь нужно побыть кавалером юной девушки с хорошими манерами и воспитанием, а не охранять её покой до самой старости!

— Всего лишь⁈ — в свою очередь ахнул Владимир. — Да вы совсем ничего не смыслите в таких делах. Это вам не обвести вокруг пальца очередного простофилю. Здесь целое искусство!

— Это я-то ничего не смыслю⁈ Да я за свои пятьдесят лет прекрасно осмыслил это, так сказать, искусство!

— Вам пятьдесят? — изумился брат, вперив взор в раскрасневшегося старичка, выглядевшего на все семьдесят. — Вы где жили? На ядовитых болотах?

— Кхам… — поперхнулся от возмущения Иванов и торопливо отпил водички из стакана.

— Попейте-попейте, а потом продолжим! — распалено выдал Владимир, посмотрев на старичка, как на противника перед дуэлью.

Тот ответил ему таким же взором и одним глотком допил воду. А затем между ними завязалась жаркая вербальная схватка. И мне в ней места не было. Я отошёл в сторону, хотя мой язык и жаждал напомнить брату о наших долях, оставшихся в карманах Александра. Этих денег хватило бы на покрытие большей части «процентика». Но всё же я не стал ничего говорить брату. Молча присел на плетёное кресло и принялся глядеть в окно, пока Иванов и Владимир хрипели друг на друга, пытаясь выторговать лучшие условия.

В итоге чистая победа не досталась никому. Они сошлись на некоем промежуточном варианте. Иванов пообещал полностью закрыть наш долг и ещё немного приплатить моему брату после Осеннего бала.

— А теперь мне нужна расписка, что вы сегодня получили от нас такую-то сумму! — просипел Владимир, всё ещё тяжело дыша и сверкая глазами.

— Будет вам расписка, — прохрипел багровый старичок и промокнул носовым платочком блестящий от пота лоб.

Он нацарапал расписку и вручил её среднему.

— Помните о нашем уговоре! — бросил Владимир, взвинчено двинувшись к выходу.

— И вы о нём не забывайте, — обессиленным голосом произнёс старичок и с толикой уважения глянул в спину моему брату.

Мы со средним вышли на улицу и попали в ласковые объятия солнечных лучей. Лёгкий порыв ветерка закружил в танце дорожную пыль и швырнул её в лицо человеку из «Доставки от объединения г-на Перова». Он на велосипеде промчался по тротуару, распугав стаю воробьёв, пивших воду из лужицы.

— Как я его? — довольно оскалился брат, поглядев на жёлтый глаз солнца, полыхающий на голубом небосводе. — Урвал даже больше, чем рассчитывал. А ведь этот пройдоха тот ещё жук, хоть и простолюдин. Он хитрее, чем лиса из сказки. Ты думаешь, он Иванов? Ха! Иванштейн. Точно тебе говорю. А я его буквально одной левой. Учись, Ян, пока я жив.

— Да мне как-то не хочется за деньги быть чьим-то кавалером, — признался я и пошёл в сторону трамвайной остановки.

— Пфф, — фыркнул брат, двинувшись за мной и задорно подкрутив ус. — Ты просто мне завидуешь. Я и доли наши сохраню, что остались у Александра, и деньги получу, и закрою долг семьи. И ещё проведу приятный осенний вечёрок. Четыре в одном! Сегодня определённо удачный день. Космос точно услышал меня.

Владимир подмигнул мне и покосился на трамвай, с грохотом спешащий к остановке, где уже сгрудились люди.