Песнь надежды. Том 6

Глава 196

Королевство Дреор располагалось на севере и звалось большим заводом не просто так. Здесь было сложно что-то выращивать из-за холодного лета и продолжительной зимы. Ни полей, ни лугов, лишь тайга и холмы, переходящие в горы.

Но чего там действительно было много, так это руды, самой разнообразной, кроме, разве что, кристаллов. В остальном они не знали нужды. Потому было неудивительно, что они больше сил направляли на промышленность, при этом едва ли не две трети еды завозя из соседних стран.

Здесь дороги нередко проходили по высоким, покрытым лесами склонам, откуда открывался вид на огромные долины. Они изгибались, словно змеи, вдоль гор, выходя к городам, большинство из которых находили своё место либо на склонах, либо вдоль рек в долинах. И если это был крупный город, то над ним, словно надзиратели, обязательно выстраивались огромные фабрики, коптящие небо и днём, и ночью, покрытые россыпью огней.

Город, где теперь жила Юнона, был одним из них. Расположившись на огромном холме горы, дома в нём выстраивались ступеньками вдоль бурной реки вниз к небольшому озеру в долине. Сверху, как и положено, располагались заводские комплексы, освещённые множеством огней даже днём.

Здесь жизнь кипела, и людей, казалось, ещё больше, чем в столице Майкесендерии. Из-за узких улочек они толпились, шли живыми бурными потоками, вокруг царили шум и гам. Разыскать здесь кого-то, если не знать точно, где тот живёт, было невозможно.

Но Росси знал, где она живёт, так как лично нашёл для неё невзрачную квартирку, в которой можно было нормально жить первое время. Потому и найти её он смог без особых проблем.

Это была немного грязноватая, с плесенью по углам у потолка квартирка, которую отапливала печка на дровах. Не самого заманчивого вида, но добротная, имеющая всё, что было необходимо для того, чтобы жить, начиная от кроватей и заканчивая столом и даже тазиком для подмывания. Тот скромно стоял в углу, и сейчас, будучи закрытым, выполнял роль небольшого столика для вазы.

Заметив его, Энна поморщилась и вновь посмотрела на Юнону, которая сидела у стола с другой стороны.

Она изменилась, этого нельзя было не заметить. В выражении лица девушки появились островатые черты, оно словно слегка загрубело, глаза потеряли тот девичий жизнерадостный блеск, хотя, правды ради, он появлялся только рядом с Тэйлоном и её младшим братом.

— Я вас слушаю, госпожа Бранье, — нарочито официальным холодноватым тоном поторопила её Юнона. — У меня скоро работа, хотелось бы закончить наш разговор до неё.

«Вот же девка!» — Энне захотелось открутить ей голову или, как минимум, высечь за такое отношение. Но было прекрасно понятно, у кого в данный момент преимущество, пусть даже та об этом и не знала.

— Я пришла попросить тебя, Юнона…

— Мисс Юнона, — тут же отчеканила та, и Энне пришлось постараться, чтобы у неё глаз не задёргался, хотя когти немного да стали длиннее.

— Не надо, Юнона, не порть со мной отношения.

— Не портить? С вами? А нам ли есть, что ещё портить, госпожа Бранье? — наигранно удивлённо подняла брови Юнона. — После того, что случилось?

— Есть. Пока ещё есть.

— Что ж, очень жаль, но мне пора, — Юнона уже попыталась встать, но рука Росси настойчиво усадила её на место.

Надо было видеть удивлённый взгляд девушки, чьи волосы теперь были тёмно-каштанового цвета. Она смотрела на человека, который её сопровождал столько времени до безопасного места, как на предателя, так как что-что, но когда тебя защищают и не дают умереть в дороге, такого человека ты начинает уважать.

А сейчас он словно переметнулся на другую сторону, что неприятно кольнуло Юнону.

— Тебе придётся меня выслушать, Юнона, хочешь ты этого или нет. А потом мы уйдём и уже не вернёмся, если будет такова твоя воля.

Юнона нахмурилась, но сделать ничего не могла — это было не предложение, и ей придётся так или иначе её выслушать. Ей оставалось лишь кивнуть. Твёрдая рука покинула её плечо.

— Я пришла попросить тебя о помощи. Нам нужно, чтобы ты…

— Нет. Никакой помощи Бранье, — тут же отчеканила Юнона, словно выучила эти слова по методичке.

— Это связано с…

— Я сказала — нет.

— …Тэйлоном, — закончила Энна, с удовлетворением наблюдая за тем, как что-то промелькнуло в лице Юноны. Она словно вдохнула неожиданно грудью, заслышав это имя. А ещё девушка отрастила зубки, что было сразу видно. Видимо, история с родителями закалила её.

Слишком закалила.

— Нет. Даже если это связано с Тэйлоном, — ответила без эмоций Юнона, словно уйдя в себя. — Он выбрал свой путь. Я выбрала свой путь. Я благодарна ему за всё, но теперь у нас разные жизни.

— Он спас тебе жизнь, когда ты нуждалась в этом.

— Он. Не вы.

— Но это касается именно Тэйлона.

— Прошу прощенья, госпожа Бранье, но разбирайтесь сами со своими проблемами, — ответила Юнона и попыталась встать, но рука легла на плечо и вновь усадила её на место. От неудовольствия у неё проступили клычки под губами.

— Тэйлон обратился.

— Очень рада за него. Лучше позже, чем никогда.

— Он потерял контроль.

— Все теряют.

Энна едва сдерживалась, чтобы не заткнуть её грубо, выслушивая, как на каждое её слово дерзкая девка вставляла свою реплику. Точно чтобы позлить её.

— И сбежал. Вырвался и убежал, и теперь мы не можем найти его.

— И причём здесь я?

— Возможно, ты сможешь на него повлиять, Юнона. Тебя он помнит, он тебя любил и…

— Любил, — холодно и одновременно словно со стеклом в душе ответила Юнона. — Именно. Он любил меня. Тогда. До того, как ушёл в армию. А потом он вернулся никаким. Другим. Чужим. Вы ему нашептали про меня гадостей, и он поверил вам, а не мне! С чего мне сейчас помогать вам?!

— Ему никто не нашёптывал…

— И потому он словно не узнавал меня? Я знала его! — Юнона подняла голос. — Он бы просто так не отвернулся от меня! Это вы! Ваша семья настропалила его против меня!

— Вы сами виноваты, Юнона, — ответила Энна.

— Убирайтесь из моего дома, госпожа Бранье, пока я не вышвырнула вас самостоятельно пинком под зад, как вы этого и заслуживаете, — отчеканила Юнона. — Теперь у Тэйлона своя жизнь. И он наверняка не от лучшей жизни убежал от таких, как вы, в лес.

На лице Энны заиграли желваки, но она быстро взяла себя в руки.

— Никто его не науськивал, Юнона. Он просто тебя не помнит. Тэйлон потерял память.

Юнона выглядела так, будто услышала величайшую чушь в мире.

— Что?

— Не одной тебе досталось, Юнона, — поморщилась Энна. — Ты встречаешь человека, которого любила, но он смотрит на тебя взглядом, будто первый раз видит. Неприятно, да? А теперь представь, каково матери наблюдать за тем, как её сын, добрый и отзывчивый, возвращается с холодным бездушным взглядом. Представь, каково мне было, когда он смотрел на меня и не узнавал, когда на тебя смотрит твоя кровь и плоть и не может вспомнить.

— Чт… как потерял? — до Юноны доходило несколько дольше. — Он забыл всех?

— Он забыл не только тебя. Он забыл даже дорогу домой: его нашли случайно в городе, слонявшимся по улицам.

— Нет… нет, бред, такого не бывает!

— Но случилось. Он просто забыл тебя.

— Да нет… Нет, быть не может!

— Когда мы его найдём, ты сама сможешь его спросить об этом.

— Он бы мне рассказал!

— Рассказал кому? Тебе? Неизвестной девице? Той, которую он даже и не знает? — горько усмехнулась Энна. — Он на нас, родных ему людей, кто заботился о нём с самого рождения, смотрел как на тех, кого надо остерегаться, а ты хочешь, чтобы он доверился девчонке, которую в первый раз видит?

— Он…

— К тому же, ты действительно веришь, что о подобном стал бы кто-то рассказывать? Сын рода потерял память. С ним что-то не так. Ненормальный… Юнона, ты жила среди аристократов и не знаешь, что можно рассказывать другим, а о чём надо молчать?

Юнона поджала губы, явно уязвлённая.

— И сейчас он обратился…

— Я ничем не могу вам помочь.

— Можешь.

— Убирайтесь, — негромко произнесла Юнона. — Оставьте уже меня в покое. Сначала вы меня гнали. Гнали и выгнали. Вытравили мою семью. А теперь приходите и просите помочь.

— Я прошу не для себя — для Тэйлона. Если так продолжится дальше и ты нам не поможешь, его убьют.

Повисла тяжёлая тишина, которую нагнетала молчанием сама Энна.

Для Юноны это была страница, которую она перевернула и к которой не хотела возвращаться. Тэйлон, она любила его, она столько связывала с ним, но ей пришлось покинуть его. Сколько слёз в подушку пролито, прежде чем её отпустили чувства и она смогла вновь встать на ноги, но уже без него.

Она хотела теперь идти своей дорогой, отличной от той, что выбрал Тэйлон, чтобы никогда больше не пересекаться с ним. Не тревожить свои раны и не портить ему жизнь. Вернись она обратно, и всё пойдёт по новой, по кругу. Боль, чувство предательства, ревность, ощущение покинутости.

Ей хотелось разорвать любую связь с прошлым, чтобы освободиться, но то всё равно её преследовало. Прошлое будто не хотело её отпускать.

— Почему убьют? — негромко спросила она, понимая, что заглатывает наживку.

— Ты не помнишь, но маленькие волчата нередко теряются, когда обращаются. Бегают как дикие, кусаются. Ведут себя как маленькие самые настоящие волчата. Твой брат скоро дойдёт до возраста, когда пора в первый раз обращаться, и ты поймёшь, о чём я. С Тэйлоном всё гораздо хуже. У него проснулись инстинкты.

— И? — тихо спросила Юнона.

— Когда вервольф обращается, часть его умений может сохраниться. Знания, определённые навыки…

— Он… убил кого-то? — совсем уж тихо спросила Юнона.

— Абсолютно всех, кто попался ему на пути. Сизые Хвосты, вервольфы из их приближённых родов, другие вервольфы, охотники, наёмники — он со всеми разделался.

— Он бы не стал…

— Не стал, сохрани он своё сознание. Но сейчас он вервольф со звериными инстинктами, Юнона. Мне больно говорить, но он… сейчас он не более, чем простой дикий зверь. И я боюсь, что даже мне не справиться с ним, потому что вряд ли он меня узнает. Рано или поздно им заинтересуются другие, и тогда… ты знаешь, что делают с безумными вервольфами.

Юнона совсем сникла, опустив плечи.

Энна внимательно наблюдала за ней, готовя против неё аргументы и уговоры, чтобы давить на больное. Весь этот разговор она начала не просто так: могла сразу бы в лоб сказать, что Тэйлона убьют, если она не поможет, однако решила начать издалека. Чтобы напомнить девушке о том, кого она любила, вытащить её воспоминания и старые чувства наружу и уже наверняка надавить.

Получилось ли у неё?

Ответ был на лице Юноны, которая кусала губы, бегала взглядом туда-сюда и словно порывалась что-то сказать.

— Чем тогда я могу помочь?

— Тэйлон идёт на север, — тихо сказала Энна. — Упорно прорывается, словно его туда что-то тянет.

Красноречивый взгляд и…

— Я? — то ли писк, то ли высокие ноты в голосе вылетели из Юноны.

— В нём проснулись инстинкты, всё, что было в нём заложено. И даже забыв тебя, его тянет к тебе. Он знает, где примерно искать, и он пытается до тебя добраться.

— Остановите его. Вы можете ведь.

— Боюсь, что… боюсь, что нет, — покачала Энна головой.

— Почему?

— Потому что боюсь не справиться одна.

— Вы хотите… чтобы я была приманкой?

— Он идёт к тебе. Ты сможешь его выманить на нас, и уже вдвоём мы точно справимся. Надо вернуть Тэйлона, пока не поздно. Я прошу это как мать и… знаю, мне ты ничего не должна, но тогда Тэйлон рисковал абсолютно всем ради тебя. И даже сейчас, всё это случилось потому, что он защищал тех, кто ему дорог. Может он и изменился, но внутри это всё тот же Тэйлон, которого тянет к тебе и которого ты любила. Только теперь помощь нужна ему.

Энна говорила тихо, доверительным голосом, будто общалась с собственной дочерью, пусть саму Юнону она не сильно жаловала. И если она откажет… То что?

Собственно, за сыном пойдёт она одна. Энна была уверена в своих силах, однако этот Росиорро и её Диор в один голос утверждали, что он её порвёт и не заметит. Настолько были уверены, что тени сомнения коснулись даже её. Как бы то ни было…

— Я помогу, — негромко произнесла Юнона.

Энна облегчённо кивнула. Всё же с ней дело должно пойти гораздо проще.

— Спасибо, Юнона, я…

— Я помогаю не вам, — тут же перебила она её холодным голосом. — Я помогаю Тэйлону, потому что он не отвернулся от меня и спас мне жизнь. Но только из-за него. А вы… чтоб вам всем ночь вечная на души обрушилась.

Юнона выплюнула эти слова в лицо Энне, но той было это и не важно. Она согласилась, а значит, дело оставалось за малым.

Холод сходил на нет. Снег ещё был, а весенние ручьи ещё не спешили сбегать вниз по склонам, однако температура заметно поднялась, да и солнце начало активнее греть лучами лес.

Но только вервольфу от этого было ни холодно, ни жарко. В прямом и переносном смысле этого слова. Он упорно продолжал двигаться на север. Он не знал, но чувствовал, что так надо. Ему надо, ведь там будет тот, кто ему нужен. Там будет продолжение рода, его самка. Там тот, кто ему подходит. Он точно знает. Он сможет найти её по запаху. Он должен двигаться. Он должен найти её.

Вервольф взбирался на большой крутой холм, орудуя всеми четырьмя лапами. Он пройдёт столько, сколько понадобится. Она ждёт его. Его тянет к неё. Он дойдёт любой ценой. Но сначала…

Но сначала надо пожрать.

Охота. Она не занимала у него много времени. Он делал это играючи. Быстрый и ловкий, он настигал даже самую быструю дичь, будь то птица или олень. Олень лучше — можно наестся и идти долго. Птица хуже — потом опять надо охотиться. Но он не привередлив. Если надо, он съест всё.

Но он всегда охотился осторожно. На него тоже охотились, один раз в него стреляли. Он почувствовал это на себе. Было больно, и пусть он всех и убил, пули ещё долго саднили в теле, доставляя дискомфорт. А ещё другие звери. Противники. Враги. Опасные и быстрые, как он. Они все пытались его убить, но он был сильнее.

Охота начинается и длится не так уж и долго, стоило ему взять след и нагнать какого-то кабанчика, так неудачно попавшегося ему на пути. И даже жалкие попытки животного удрать от хищника бессмысленны — вервольф нагоняет его за мгновения и набрасывается на спину, валя на землю…

И его отвлекает неожиданный запах. Столь неожиданный и притягательный, что он даже упускает кабана, который, хрюкая, ускакивает, получив на остаток жизни следы от когтей на своих боках. Но вервольфа это не интересует. Запах, его интересует запах. Манящий запах той, кого он ищет.

Где она?

Вервольф принюхался, привстав на задние лапы. Его нос задёргался, уши встали торчком, ловя посторонние звуки. Этот запах… он знал его… Он его и волнует, и пугает одновременно. Он настиг своей цели, но вдруг что…

Вервольф непроизвольно заскулил, вытянувшись ещё выше и пытаясь понять, откуда исходит запах. Манящий, дразнящий и такой желанный запах. Он нюхает активнее, он ищет, пытается определить направление…

Но запах ускользает от него. Ускользает, стоило ветру подуть…

С какого направления.

Его шерсть встаёт дыбом. Он резко крутит головой. Он знает, что ветер сдувает запах. Просто знает это, а значит, надо бежать по ветру. Для начала по ветру, а потом оббежать каждый куст. Она где-то здесь…

И вервольф срывается с места. Он несётся так, как не несся даже при охоте. Она здесь, она где-то здесь, и он должен её найти. Её запах. Сладкий ласкающий запах… И он бежит, бежит долго, оббегая огромную территорию в поисках единственной. Берёт радиус поменьше и увеличивает его по спирали, пытаясь взять след. Был запах. А если был запах, есть и она. Запаха без неё не бывает. А если кто-то встанет между ними…

Вервольф зарычал. Зарычал, но быстро стих, так как рычать и бежать было неудобно, особенно когда язык вывалился и висит наружу, пока он бежит. А он бегает быстро и уже достаточно долго. А её всё нет и нет. И ему уже грустно, ведь запах есть, а её нет. Грустно и одиноко в мире, где все хотят его смерти. Но она ждёт его, она…

Вервольф затормозил так неожиданно, что передние лапы закопались в снег, и он едва не кувыркнулся через голову.

На небольшой скале перед ним стояла волчица. Прекрасная белоснежная волчица, чей мех искрился серебром на свету и был белее даже снега вокруг.

Вервольф был рад.