Песнь надежды. Том 6

Глава 221

Есть такая вещь — банк памяти.

По сути, это был самый обычный личный дневник, в который можно было записать всё, что тебе было важно. Просто в каждом мире он имел свой вид: в одних мирах его записывали на носители информации с помощью аппаратуры, которая считывала образы с мозга, в других использовали собственные воспоминания, добавляя их к другим. Некоторые вовсе не парились и просто записывали в тетрадь.

А был способ, который основывался на памяти крови. Как говорили в некоторых мирах, кровь помнит всё.

И то, что я сейчас держал в руках, обычный медальон, был как раз из тех артефактов, чей принцип основывался именно на крови. Капни кровь, и ты вспомнишь абсолютно всё, что когда-то забыл или хотел сохранить в том виде, будто всё произошло только что. И если бы не образ в голове Хлины, которой я сломал челюсть, хрен бы я догадался, что это и есть тот самый банк памяти.

Стоило мне приложить тыльную сторону руки к выемке внутри медальона, как вся комната, где я находился, закружилась перед глазами. Начала размываться, кружиться, стираться как в каком-то вихре, уступая место абсолютной темноте.

А потом перед глазами начали появляться видения. Практически идентичные тем, что были до этого с Хлиной и Гензерией. Фильмы, который я мог наблюдать со стороны, но так, будто сам присутствовал там.

Передо мной был Тэйлон. Не только он, вся его семья: брат, три сестры и отец с матерью.

Судя по всему, был завтрак или обед. Причём довольно шумный и, я бы сказал, весёлый, из-за самих детей. Удивительно, что ни Зарон, ни Энна, что здесь присутствовали, даже не пытались усмирить их: один пусть и выглядел недовольным, но молчал, другая была вообще невозмутимой, словно так и должно быть.

Я практически сразу узнал всех, кроме одной девчонки, которая была по виду самой старшей из детей. Весёлая, улыбчивая и чем-то неуловимо похожая на свою мать Энну.

Вилия Бранье — не надо быть гением, чтобы понять это. Та самая старшая сестра, которую Диор любил, судя по всему, больше, чем кого-либо в этой семье. И глядя на внешность, очень изящную, но при этом не лишённую доброты, я мог, наверное, понять, почему его так тянуло к ней, раз у того кукуху сорвало потом.

Я даже подошёл ближе, чтобы приглядеться к ней получше: вроде обычная девушка, но немного выделяющаяся среди остальных детей. По-аристократичному аккуратная, имеющая, я бы сказал, осторожные и тонкие черты лица, довольно большие выразительные глаза и жутко добрый приветливый вид, который вызывал желание если не обнять, то хотя бы находиться рядом. Как говорят, у таких есть особая аура.

Видимо, видение относилась к совсем ранним временам, но здесь уже была Ньян, приёмный ребёнок, который не выглядел в семье чужим, по крайней мере, по отношению. Все весёлые, беззаботные и балующиеся аж до приторной боли в зубах. И даже Тэйлон выглядел нормальным ребёнком, не говоря уже об общеизвестном пидорасе Диоре — по нему было невозможно сказать, кем этот мудак станет.

Я не знаю, зачем Тэйлон вставил это воспоминание.

Для себя?

Или для меня?

Показать, как всё было хорошо, как всё в их долбанной семейке было прекрасно? Напомнить что-то? Или дать понять, ради чего он это всё затеял?

Не успел я подумать об этом, как видение сменяется на другое.

Опять семья, опять за столом, но уже что-то поменялось, что-то неуловимо изменилось, словно мир лишился красок. И Сильвия с Ньян больше не смеются, и Тэйлон уже не выглядит таким счастливым — похож на маленького маменькиного сыночка, который от любого толчка размажет сопли по роже.

Но сильнее всех выделяется Диор.

Сказать, что он просто изменился — это не сказать ничего. Он просто стал другим человеком в воспоминаниях. То ли окрас воспоминаний самого Тэйлона такой, то ли реально так изменился, но теперь он был больше похож на Диора, которого знал уже я, только в лице не наблюдалось такого цинизма и хитрожопости конченного ублюдка. Черты лица стали… более взрослыми, заострились, взгляд стал куда более осмысленным, взрослым, очень цепким, будто он видел то, что не видели другие.

Видимо, это тот самый момент, когда сестру выдали замуж или же когда он узнал не самые радостные вести о том, как с ней обращаются. А судя по фингалу под глазом, он уже успел и поругаться из-за неё.

Или это до того, как он воспользовался услугами божества?

Да, это, наверное, буквально перед тем, как он заключил контракт с божеством и стал проклятым. Причём, насколько я мог судить, если я относился к тем, кто убивает и участвует в сражениях, он был именно проклятым, что строит интриги и устраивает перевороты. Теперь было понятно, откуда у него эта изворотливость, умение находить язык и связи с другими.

И всё же это, как по мне, было ещё одним бесполезным воспоминанием, которое не несло никакой практической информации. Создавалось ощущение, что Тэйлон просто плавно подводил меня к закономерному итогу.

Следом пошли воспоминания буквально одно за другим, словно кто-то просто склеил нужные моменты в один фильм, где следующим было воспоминание… с Хлиной.

Я даже мог почувствовать то, что чувствовал сам Тэйлон в тот момент: обиду, злость, ревность…

Он держал Хлину за руку и что-то кричал в её перепуганное лицо. А та лишь хлопала глазами, словно тупое домашнее животное, которое не понимает, чем вызвало на себя гнев хозяина.

Чем?

Тем, что её в семье, как казалось Тэйлону, любят больше. Ей всегда рады, ей всегда улыбаются, ей показывают, что её любят, пусть и как домашнего питомца. Тэйлон же… на Тэйлона смотрят как на тряпку, которая ничего не умеет. По крайней мере именно такое отношение он чувствует к себе. И пусть я не уверен, что он правильно всё расценивает, для самого Тэйлона это очевидно — его любят даже меньше, чем полоумную служанку.

Старался ли он стать лучше? Я бы назвал это самыми хуёвыми и жалкими попытками, что я когда-либо видел, но всё же попытками. Они мелькают перед глазами, давая возможность примерно понять, каким был тот Тэйлон и что он чувствовал. Его хотят сдать за девчонку, которую он терпеть не может, словно пытаются избавиться, как от ненужной вещи, и запрещают общаться с той, кого он любит даже больше, чем собственную семью.

Забавно, но я вижу и отрывки воспоминаний с Юноной. Они проносятся за мгновения смазанными картинками, но при этом мне достаточно времени рассмотреть их. То, как эти двое находят общий язык, как тянутся друг к другу, и никто им нахрен не нужен. Они просто удивительным образом на одной волне, и даже Тэйлон выглядит иначе с ней.

Я много раз слышал про любовь молодых, но никогда её не видел, но мне кажется, что именно так она и должна выглядеть.

Видения опять меняются, всё темнеет, будто медленно тухнет свет на секунду, и вновь перед глазами уже другой момент.

Тэйлон орёт на Хлину за то, что та случайно разбила статуэтку, которую ему подарила Сильвия. Не знаю откуда, но мне это известно. Идиотка зацепила её локтём, когда принесла бельё. Я чувствую его ярость, его желание просто сбежать из этого дома, но сейчас вся злость направлена на Хлину, словно на громоотвод.

А потом он бьёт её по лицу. Бьёт сильно, от чего девушка падает. Хватает за грудки и продолжает орать на неё. Обвиняет её во всём, во всех грехах, после чего ещё раз бьёт, а потом ещё раз, и ещё…

Я никогда не любил тех, кто избивает беззащитных, но я никогда и не был на месте того, кто уже на грани. У Тэйлона сорвало крышу, и он сорвался на девчонке, которой мало того, что не посчастливилось запустить этот процесс, так ещё и в ком он видел едва ли не половину проблем и обид.

Я не мог сказать, что он поступает правильно, но… чувствуя то, что чувствовал он, я слишком хорошо мог понять его, чтобы смело осуждать.

А потом что-то во взгляде Хлины меняется.

Она просто протягивает руки и касается его висков.

Я был прав — это было эффектом самозащиты, способом дать отпор. И сейчас она это использовала против Тэйлона.

Что он увидел?

Практически то же самое, что и я, но с одним условием — он увидел причину.

Мир отживает свои последние дни.

Туманы поднимаются, и твари лезут на поверхность. Совсем другие, не похожие на то, с чем люди боролись до этого. Они ползут, словно зараза, словно саранча, уничтожая всё на своём пути. Армии сметает за минуты, мир уже практически обречён.

И вновь кадр сменяется.

Мир в огне.

Организация вступает в войну в обречённой на провал попытке удержать этот мир или хотя бы сдержать заразу, которая начинает просачиваться через тонкую реальность в другие миры. Она бросает в бой свои армады.

Землю утюжат тысячи систем залпового огня. Бомбардировщики выжигают многие тысячи квадратных километров, оставляя после себя безжизненные выжженные земли. И люди, много людей, солдат, что даже не принадлежат этому миру, всё прибывают и прибывают. Это мир войны, мир непрекращающегося боя, где всегда и везде стреляют, не жалея патронов. Место, где каждый метр занят техникой или солдатом.

Но все они — та цена, которую придётся заплатить за то, чтобы если не спасти этот мир, то дать шанс другим, что расположены рядом с ним. Такова суть Организации — они никому ничего не должны, просто это их работа, стоять до последнего даже за тот мир, что никакого отношения к ним не имеет. Потому что на этом держится Организация — прийти на помощь всем тем, кому нужна помощь, какой бы ни оказалась цена той самой победы. Это их вера, их принцип, их долг. К тому же, заражение одного мира вызовет цепную реакцию, и хрен знает, сколько ещё миров падёт следом.

И они заплатят жизнью миллионов, но так и не смогут удержать мир.

Этот мир падёт. Ад захватит его, и он станет его частью. И все люди, защитники этого мира, что отдали жизни ради чужого мира, его жители: от детей до стариков, все их души будут заперты навсегда в аду, где будут обречены вечность скитаться, полные боли и страданий. Их крики будут вечно звучать в мире, где нет ни времени, ни законов физики, их души никогда не покинут этого места.

Потому что это ад. Из него нет выхода ни живым, ни мёртвым. В нём нет надежды.

Вот что видела маленькая Хлина, вот что свело её с ума, заставив лишиться рассудка. Вот что увидел Тэйлон.

Вот почему изменился Тэйлон. Пробыв всего пару секунд в её видениях, он смог лично наблюдать за тем, как рушится его мир. А ещё он увидел возможный выход. Возможную вероятность, которая промелькнула в этом предсказании, связанная с Организацией и тем самым порталом.

Видение меняется.

Теперь Тэйлон стоял в комнате своего брата. Зашёл без стука с тёмными синяками под глазами и совсем не похожий на себя прежнего, будто сам поехал слегка крышей. Но при этом он выглядел немного иначе, будто менялся вслед за Диором, который сам вступил на опасную и скользкую дорожку.

— Чего тебе? — бросил недовольно Диор, даже не посмотрев на него. Он злился, чувствовалось раздражение в голосе.

— Диор, я хотел…

— Если ты опять ныть припёрся, вали куда-нибудь в другое место. Вон, к сёстрам, например. Я занят.

Тэйлон знал, что он злится из-за Хлины. Диор с некоторых пор относился к ней теплее, чем к кому-либо в этой семье. Он действительно изменился.

Скорее всего в тот момент он уже отмотал срок у божества.

— Я знаю, что ты не просто так изменился, Диор, — негромко произнёс Тэйлон, но именно эти слова заставили Диора обернуться к нему. — Я знаю твой маленький секрет.

В комнате на пару секунд повисла тишина.

— И что же ты знаешь, маленький Тэйлон? — с пренебрежительной улыбкой спросил Диор.

— Что-то произошло, верно? Что-то, что сделало тебя сильным, не похожим на остальных, — Тэйлон выглядит всё таким же забитым, однако в его голосе слышно то, чего не было до этого — твёрдость. — Ты изменился по щелчку. Я знаю, что что-то произошло, но не знаю, что именно и как ты то сделал. Я хочу, чтобы ты сказал мне, как ты это сделал.

Теперь Диор выглядел задумчивым. Он смотрел на Тэйлона иначе, оценивающе. На его губах появилась эта ублюдская улыбка, которую он носил при мне постоянно.

— Тэйлон, лучше бы ты валил, серьёзно.

— Я не уйду, пока ты не ответишь, — повторил он, всем видом показывая, что не уйдёт. — Ты просто стал другим. Однажды ты просто изменился и стал сильнее, чем был. Ты… тоже трогал Хлину?

— Трогал? Я её ещё и трахал, — хмыкнул Диор. — Но я, кажется, понимаю, что ты имел ввиду. Но я говорю — уходи. Забудь об этом и не порти свою жизнь. Ради твоего же будущего.

— Но у меня нет будущего. Вообще ни у кого здесь нет будущего, Диор. Ни у тебя, ни у нашего рода, ни у кого. Поэтому я прошу — скажи, каким образом ты изменился.

Диор промолчал. Он смотрел на Тэйлона, будто пытался прочесть того, как книгу, решая, стоит ли рассказывать или нет. Он просидел так минуту, иной раз уже открывая рот, чтобы послать Тэйлона подальше, но вновь захлопывая его. Диор словно боролся внутри между тем, чтобы рассказать, и тем, чтобы сохранить всё в тайне.

— Ты действительно хочешь узнать? — наконец спросил он.

— Да, — уверено ответил Тэйлон.

— Но ты не знаешь, через что мне пришлось пройти, не так ли?

— Нет, но я справлюсь, — уверенности в его голосе прибавилось, стоило Тэйлону почувствовать, что, возможно, ему удастся уговорить Диора всё рассказать. Однако все его слова звучали как речь ребёнка, который пытается убедить взрослых, что он уже взрослый. Слишком наивно и… глупо.

Возможно, Диор тоже это почувствовал, из-за чего лишь усмехнулся.

— Справлюсь… скажи, Тэйлон, а оно стоит того? Стоит, чтобы потерять себя? Ты готов лишиться всего человеческого в себе ради того, чтобы получить то, что хочешь?

— Да, — ещё увереннее ответил Тэйлон. В его голосе даже не было сомнений. И Диор это видел.

Диор нахмурился.

— Пойми меня правильно, Тэйлон, я не вижу причин тебе отказывать, потому что считаю, что каждый сам имеет право определять своё будущее. Но предложу тебе всего один раз, — медленно произнёс Диор. — Откажись от этой затеи. Это того не стоит, поверь моему опыту.

— Но ты прошёл через это.

— И потерял больше, чем получил, — ответил он серьёзно. — Всех, кто ступит на эту дорожку, ждёт только ад, Тэйлон. И ты тысячу раз проклянёшь тот день, когда вдруг решил взяться за это дело.

Но Тэйлон лишь гордо вздёрнул подбородок, чем вызвал улыбку у Диора. Какую-то… грустную.

— Как знаешь, Тэйлон, как знаешь…

И он рассказал Тэйлону. Я слушал, как Диор рассказывал, где найти этот меч и как его активировать, хотя и не признался, как сам до этого меча дошёл. Увидел будущее, где применяет его? Возможно. А может прочитал где-нибудь в книге про легенды или ещё что.

И когда Тэйлон уже выходил из его комнаты, Диор вновь окликнул его.

— У тебя есть возможность отказаться от этого, — негромко сказал он.

— Ты же сказал, что скажешь мне не заниматься этим всего один раз, — на этот раз усмехнулся уже Тэйлон.

— Я считаю, что каждый имеет право на выбор.

— Ты сам-то жалеешь, что сделал такой выбор?

— Ни капли, — оскалился Диор.

И воспоминание вновь меняется. Начинают мелькать обрывки, из которых угадываются последующие события произошедшего.

Я вижу, как Тэйлон проводит время в доме Вьильгеров и уговаривает Милену показать меч. Вижу, как он режет себе ладонь и загадывает желание, но… ничего не происходит. Как он разочарованно едва ли не бросает его на место. Потом наблюдаю за тем, как он решает податься в армию, чтобы стать сильнее. Как разговаривает с Юноной с несвойственным напором, желая сблизиться перед тем, как может и вовсе с ней не увидеться, а она, напуганная таким поворотом, просто сбегает.

А потом…

А потом воспоминание обрывается. Обрывается, так как это было всё, что Тэйлон успел оставить, прежде чем покинул поместье и отправился в армию.

Меня выбрасывает из воспоминаний и видений обратно в эту реальность, в пещеру, залитую мягким синим светом, где я и находился всё это время.

Мои эмоции вернулись разом вместе со мной, среди которых преобладали злость и… как это ни странно, страх. Страх за самого себя. В первый раз я боялся за собственное будущее, потому что на этот раз всё встало на свои места, и даже то, чего я не помнил, но о чём говорили другие, сложилось в общую картину.

Тэйлон искал не только силу, он не был дураком и прекрасно понимал, что просто так вопрос этот не решить.

Проблема была даже не в туманах — они сами по себе безобидны. Проблема была в портале, который находился там, в глубине среди руин. Постоянно работающий, в какой-то момент, как и любая техника, он просто сломается. Сломается и рванёт, создавая на своём месте просто огромнейший портал в сам ад, откуда тут же полезут всевозможные твари и, что ещё хуже, сама искажённая реальность. Она просочится в этот мир, она его уничтожит, превратит в ещё один заражённый мир, который станет единым целым с адом.

Это хотело сделать божество в одном из миров, когда Тэйлон ей помешал. То же самое будет и здесь, но уже без её участия, банально из-за старой техники, которая не может работать вечно.

И все, все, кто здесь будет, включая его любимую Юнону, просто умрут, а их души окажутся заперты в аду. Вечно скитающиеся, без возможности найти покой.

Тэйлон хотел спасти не род в первую очередь.

Он хотел спасти Юнону.

И если он сказал божеству, что хочет спасти тех, кто ему дорог, оно логично восприняло под дорогими людьми его род. Потому что с божеством, блять, надо конкретизировать всё, а не раскидывать пафосные фразочки.

Но как бы то ни было, именно предвиденье Хлины натолкнуло его на мысль, как решить эту проблему.

Кто поможет решить это.

Организация.

Эти фанатичные ублюдки на страже своего человечества, с которыми я всё это время только и делал, что враждовал и вставлял палки в колёса. Тэйлону нужна была сила и те, кто сможет отключить портал. Ему нужны были люди из Организации.

Только вот было небольшое «но».

Все подобные порталы в целях безопасности всегда питаются из источника энергии, который находится в отправной точке, чтобы в случае необходимости можно было всегда вырубить его из родного мира, а не перемещаться в чужой. Иными словами, портал отрубается из базы Шестого Сектора. Из ада, куда придётся сунуться, если хочешь его вырубить. Да только, если ты его вырубишь, как обратно сам вернёшься-то?

На этот счёт видение, которое увидел Тэйлон, давало однозначный ответ — обратно он уже не вернётся.

Я не вернусь.

Вся эта его авантюра, на которую Тэйлон пошёл, изначально предполагала, что обратного пути не будет, и ему было об этом прекрасно известно. Тэйлон знал, что для него… для нас это станет дорогой в один конец.