Песнь надежды. Том 6

Глава 223

Росси — он просто был таким человеком, который хорошо относился ко всем, кто завоевал его симпатию. Он не считал себя кем-то большим, чем был на самом деле, однако сколько помню своё знакомство с ним, Росси всегда мог поддержать советом или подсказать, словно действительно чувствовал ответственность за того, кого так долго обучал.

Наставник и ученик — забавно получается ведь, учитывая, что технически я его старше. Но, как показала практика, возраст не всегда равно мудрости.

Но даже после его слов я чувствовал себя не очень.

Смотрел на револьвер, заглядывая в ствол и размышляя, что для меня вообще правильно?

Тэйлон хотел спасти этот мир, пусть даже такой ценой. Ведь изначально знал, что будет ждать, но пошёл на это. Он был прав в этом плане — он тоже многое отдал ради этого и даже зная, чем придётся заплатить, пошёл на это. И будь Тэйлон здесь, он бы шёл до конца.

Но его здесь нет — вот в чём проблема. Есть я. Я, с немного другими взглядами и немного другими ценностями, совсем иной человек, который смотрит на всё иначе. И я не обязан подчиняться его планам, но… что-то всё равно ворочалось от мысли, что я просто брошу всех.

Чувства старого Тэйлона? Или то, что называют совестью? Понимание, что это просто не сравнится со смертью, а я просто кину этот мир, даже зная, что их всех будет ждать через год-другой, а может даже раньше?

Я просто не мог решить — поддаться этим чувствам и сделать, как чувствую внутри, или сыграть в циника, сделать вид, что ничего не знаю и просто уйти в закат?

Не знаю, как бы долго я тут сидел, раздумывая и пытаясь найти правильный выход во всех вещах, что меня беспокоили, если бы на ум неожиданно не пришли слова Гензерии перед тем, как я покинул летающий остров быть может даже навсегда.

Она просила быть честным с собой и поступать так, как велит мне моё собственное «Я».

Стоило вспомнить её первые слова, как я буквально услышал её голос в своей голове в этот момент, как будто, когда мне потребовался совет, память вытащила всё, что могло помочь.

«Не жалей, но проявляй милосердие к тем, кто в этом нуждается. Не упорствуй, но стой до конца там, где это необходимо. Лишь тогда ты сможешь найти выход».

Её тихий мелодичный голос прошептал как заговор эти слова, будто старался дать надежду. Хоть какую-то, но надежду сделать всё правильно.

Возможно, именно в тот момент я и принял окончательное решение. Получил толчок, чтобы выбрать, куда двигаться дальше.

В этот момент даже на душе стало чуток легче. Словно я наконец нашёл выход. В конечном итоге, ещё ничего не решено. Я уже был в аду и смог оттуда выбраться. Смогу выбраться и в следующий раз.

Эти мысли придали мне уверенности, а значит, было пора прекращать пиздострадать и заняться делами, которые не ждали. Но для начала…

Диора действительно привязали к кровати, как я и сказал. Пусть он и был старше меня и по правилам главный наследник, которого должны все слушаться, послушались в конечном итоге именно меня.

Он скользнул по мне своим классически ублюдским взглядом человека, который прогнил до самых костей. Или же Диор пытался таким выглядеть, чтобы не рушить свою репутацию и казаться опаснее, чем есть на самом деле. Как бы то ни было, меня это не пробрало.

— Всего один вопрос, Диор. Что тебе показала Хлина? — спросил я, подойдя поближе.

— Есть разница ли, братец?

— Для меня — есть, — сухо ответил я. — Ты был проклятым, верно?

— Конечно. Разве это не очевидно?

— До меня?

— Ну… тебя я не встречал. И как же тебя звали, скажи-ка?

— Резня.

— Как? — хохотнул он. — Резня?!

— У тебя проблемы с этим, Диор?

— Нет-нет, никаких проблем… Резня, блин… — рассмеялся он тихо. — Самое тупое прозвище, которое я слышал.

— И какое же у тебя было прозвище?

— Мор.

— И ты мне ещё что-то говоришь… — поморщился я.

Но, если честно, я тоже никогда не слышал о Море. Божество говорило, что я один из самых древних проклятых, но, как я понимаю, оно подразумевало то, что я просто дольше всех служил. Вопрос по временным рамкам меня тоже немного смущал: я знал, что божество не может вернуть прошлое и закинуть туда проклятого, но Суцьиси уже была в моём мире со мной до становления меня проклятым, при этом уже отработав со мной до того, как попала сюда.

Парадокс получается.

Я пытался долго разобраться в этом, но ответа так и не нашёл и списал всё на искажение времени в тех мирах, в которых оно имело власть.

Но теперь я точно знал, откуда у Диора такой опыт в политике и нахождении общего языка с контактами. Явно натренировался за всё своё время. И наверняка он пошёл на это после того, как Хлина ему что-то показала. Оттуда он мог узнать и про меч, увидев, что им воспользуется.

— Ты вообще Диор? Или может мне стоит сразу поставить в нашем диалоге точку?

— Хо-хо, — это звучало уважительно, непонятно только, к чему. — Вообще вопрос довольно глупый, но и я же могу задать тот же самый вопрос, Тэйлон. Ты не тот, кто ушёл в армию, и ты далёк именно от того Тэйлона, которого я знал. Откуда мне знать, что божество не пришло отыграть свою партию здесь?

— А что вообще божеству надо здесь?

— Ты про Амелию, которая слишком подозрительно похожа на проклятую?

— Она и есть проклятая.

— Тем более. Но спроси что полегче, Тэйлон. Этот мир выходит из сферы интересов божества. Ей интересны те, что находятся ближе к центру, граничат с Организацией и из-за которых у них постоянно стычки.

Казалось бы, божество, а суть всегда везде одна и та же — власть. Даже, казалось бы, такое древнее существо, и тоже пытается захватить побольше миров, чтобы стать там полноправным божеством и… править? Да, иначе не скажешь, всех волнует власть, а чем больше миров поддерживает божество, тем оно сильнее.

Так, по крайней мере, я слышал.

Но это не объясняет, что оно забыло здесь, на захолустье, если я правильно понял слова Диора.

— Но вообще… вообще… Почему бы не спросить этого у Амелии, а? Она-то точно знает, верно?

— Не ответит. Я точно знаю, что не ответит.

— Но ей нужна власть, а значит, она хочет либо получить доступ к тому, что не достать с её положения, либо что-то здесь учудить чужими руками.

— И всё же я хочу знать, что тебе показала Хлина.

Но он лишь усмехнулся и вновь продолжил смотреть в потолок.

— Диор, не зли меня.

— Или что? Пытать будешь? У тебя должен быть в этом опыт, не так ли?

Но в опровержение его слов я подошёл и начал развязывать верёвки.

— Я хочу быть уверенным, что, когда мы будем брать власть, ты не выкинешь глупость и не пустишь всё псу под хвост. Потому что в таком случае я тебя просто убью — хочу, чтобы тебе это было кристально ясно. А может и не просто убью.

— Не думаю, что наши пути расходятся, учитывая, как ты хочешь сам добиться власти. Защита, возможность диктовать другим свои условия, приказывать и карать — это интересует и меня, и тебя.

— Но для меня дело не во власти.

Дело в том, что уже всё предрешено, по сути. Да, плюс-минус есть кое-какие неточности, однако я мог с уверенностью сказать, что большая часть уже предрешена.

— И в чём же?

— В нашем будущем, — ответил я.

Почти всё предрешено.

Почти.

А значит, ради этого почти и надо биться до последнего, как я делал это раньше и в итоге добивался успеха.

Диор был абсолютно прав — после бала в честь возвращения принцессы за нас взялись конкретно. Я не лез в эти дела, доверив всё Диору и людям, которые занимались нашими финансами, но того, что было на слуху, хватало, чтобы понять ситуацию.

Нас душили.

Нашим основным бизнесом всё же были именно кристаллы и их обработка, и уже потом шла добыча металлов, всевозможных полезных ископаемых типа угля. Ещё вторым по значимости для нас было производство мелких станков и оружия. По производству станков мы, конечно, не сравнимся с Доргейнбергами, однако именно у нас они были узкоспециализированы, что пользовалось определённым стабильным спросом.

И именно в эти места и начали проходить инспекторы. После обвала одной из шахт для них это было официальной причиной заняться проверкой условий в других шахтах. И естественно, что нарушения можно найти всегда — это я ещё с армии выучил, когда надо было, грубо говоря, доебаться. А доебаться можно до всего.

Поэтому одну из шахт закрыли по множеству некритических нарушений, выписав максимально возможные баснословные штрафы, и взялись за вторую, в которой это всё мы успели исправить. Это было самое настоящее противостояние, где нам постоянно приходилось ссылаться на то, что то или иное нарушение является мелким или вовсе входит в нормы, чтобы просто так закрыть шахту.

Но даже мне было понятно, что рано или поздно нас додавят. Да чего уж там, уже поставки прекратились до выяснения, безопасная ли она или нет, а значит, шахта теперь просто простаивала.

Плюс та же песня была и на заводе, где случился пожар. И несмотря на то, что завод без шахт бессмысленен, они его доили как могли: одного пожара уже хватило, чтобы выписать целый список штрафов, который бил по карману не хуже кувалды.

— Нам вообще хватит денег? — спросил я.

— Хватит. Но не хватит, чтобы жить дальше, если ничего не получится. Хотя нам и волноваться об этом не придётся… — протянул он. — В любом случае, поддержка Рандомьеров деньгами даст нам время ещё побарахтаться.

— А Эйрия?

— Да и хрен с ней. Как возьмём власть, так и будем думать о них. Мы же не королевство разрушаем, верно? Просто перехватываем власть, а значит, большинство обычного люда, включая солдат, это даже не коснётся.

— Перевороты всегда отражаются на всём, — не согласился я.

— Если их через жопу делать. Но мы же не такие? — подмигнул он.

Хотелось бы верить, но я чувствую нутром, что всё будет иначе.

Наши повседневные события разбавились и приездом Суцьиси, которая практически сразу по приезду начала пропадать с Диором. Пока наш бизнес рушили и банкротили род, Диор с Суцьиси находили себе сторонников из числа несогласных, покупали и подкупали людей, договаривались и довольно часто были в отъездах, чтобы встретиться с внеочередной шишкой. При каждой такой встрече я присутствовал с ними, как гарант того, что если человек съедет, то только в могилу.

Таким образом мы набрали пусть и не большую, но всё же достаточную поддержку людей, которых должно было хватить.

А вот в том, как будет проходить захват, уже участвовал непосредственно я. Всё осложнялось тем, что практически все набранные люди были важны, и, если кто даст слабину и переметнётся в последний момент на сторону оппонента, всё пойдёт псу под хвост. У нас просто не было ненужных людей, которыми можно будет заткнуть дырку в случае необходимости.

Это понимал отчётливо я, это понимал Диор, это понимала Суцьиси, которая предлагала и предлагала новые варианты развития событий и то, как мы можем ответить на них.

И мой ответ был однозначен:

— Нет, не сможем.

— Ты оптимистичен, — улыбнулась Суцьиси.

— Нельзя бороться против настолько большого численного превосходства противника. Это не беря в расчёт ещё и саму стражу замка, которая не придурки.

— Ну мы и не будем лезть первыми.

— Но мы можем не пролезть и вторыми. Если хотим больше шансов выжить, нам надо начать практически одновременно с ними.

А вообще, в идеале, нам надо было начать первыми, иначе не факт, что нас самих не убьют с самого начала на всякий случай. И не факт, что это не будет самый большой розыгрыш со стороны Суцьиси.

— Ты же понимаешь, что поставлено на кон? — спросил я её тет-на-тет, когда смог выловить после совещаний с Диором. Оказывается, она ещё и финансовые отчётности помогала заполнять ему. Видимо, у них был какой-то между собой договор, раз он доверился ей.

— Я не предам вас, — тут же ответила она.

— Суцьиси, всё же сейчас самое время ответить, что ищет здесь божество. Просто ради взаимного доверия.

— Но ты знаешь правила, не так ли? Нельзя посвящать других, только если уже не остаётся выхода.

— Но что-то ты да сказала Диору, верно? Раз он вдруг посветил тебя в свои дела и почти раскрыл все наши карты.

— Я сказала, что мне нужно лишь в секретные архивы. Меня не интересует власть, и я не собираюсь вас подставлять — мне нужен закрытый архив и вся информация, что там есть.

— Зачем?

Но вместо ответа она лишь лукаво улыбнулась.

— Правила, Резня. Скажу, если только иного выхода не останется.

— Может уже выхода не остаётся, — ответил я. — Весь наш план — это фантазии детей, которые мечтают, что просто придут и захватят власть.

— Но ты на него согласился, — напомнила Суцьиси.

— Выбора нет. По крайней мере, из предложенных.

Суцьиси прищурилась, даже несмотря на то, что я оставался невозмутим.

— У тебя есть козырь, верно?

— Боюсь, я не могу об этом сказать. Скажу, только если иного выхода не останется.

— Засранец, — хихикнула она. — Ну что же, буду надеяться, что всё не сведётся к тому, что ты запустишь на воздух весь замок. Ты же у наш парень необузданный, иногда делаешь всё сгоряча…

Может в её словах и была доля правды, но я как-то об этом не задумывался: у нас всё свелось к постели. В конце концов, раз есть свободное время, почему бы и не развлечься? Особенно, когда в кровати можно действительно поговорить по душам. У меня действительно были вопросы, на которые хотелось получить ответ.

— Суцьиси…

— А? — устало отозвалась она, лёжа рядом с мной и глядя в потолок.

— Помнишь, когда я послал божество и не дал ему сделать прорыв из-за грани?

— Да, помню, — устало ответила она.

— А больше мы с тобой в подобном не участвовали? Я имею в виду, до того, как я всё испортил?

Интересно, потому что здесь надвигается то же самое, и не божество ли решило устроить здесь второй филиал ада? Оно там случаем постоянно подобным не промышляет?

— До этого? — вздохнула она и немного помедлила, прежде чем ответить. Лениво потянулась и зевнула. — Да вроде бы и нет. Не при нас, Резня, по крайней мере. Да и кто бы стал так часто заигрывать с адом, у которого мир обратно не отвоевать?

Ну да, в это есть резон. Ведь это равносильно ядерной бомбе, сброшенной на противника жить на той земле нельзя, но и противник уже может не оправиться от подобного. Наверняка на такой шаг оно решилось исключительно из-за близости Организации в том месте к границе ада. Считай, с одной стороны ад, с другой — Организация. Идеальный способ создать им прямо под боком проблему: прорыв, мир погружается в ад и проникает в миры рядом, которые защищает Организация. Ад начинает проникать дальше и буквально уничтожает часть их миров. Те, что Организация должна защищать. Это вовлекло бы их в долгую и кровавую войну и не факт, что они бы остановили его.

Неплохой тактический ход, чтобы ослабить их, но слишком рискованный, так как просто не подконтролен.

А я всё запорол. Восстал против божества, и ему пришлось лично спускаться и меня останавливать. Неудивительно, если многие посчитали, что я переметнулся к Организации.

Почему-то я тоже так считал. Где-то до сих пор лежит конверт с жетоном, на котором выбито «Фантом», и передатчиком. А учитывая, что мне сказал тот мужик про предателей…

Я сталкивался с Организацией, это я точно помню, но уже после потери памяти. Для меня они были враги, так как мешали выполнять миссии, и иной раз мы сталкивались между собой. А если Тэйлон работал на них, о чём свидетельствует жетон, логично, как я выглядел в их глазах, когда неожиданно начал их убивать. Никого не интересует, что с тобой стряслось. Сейчас ты друг, а завтра враг.

— Божество столько сил потратило, чтобы незаметно всё провернуть, а тут всё пошло по одному месту.

Значит, тот случай был именно по вине божества и ради того, чтобы ударить в тыл Организации. А здесь? Организация, как я понимаю, совсем и не рядом, пусть и не оставит чужой мир на растерзание аду. Здесь причина в портале, но проделки ли это божества или банально случайность?

Почему-то мне казалось, что это случайность. Задалось бы божество целью, оно бы его уже давно взорвало. Тогда что оно забыло здесь? Что разнюхивает?

— Тэйлон, — негромко позвала меня Суцьиси, отвлекая от мыслей.

— Что?

— Можно ли попросить тебя об услуге?

— Смотря какой, — отозвался я, уже засыпая.

Суцьиси повернулась на бок ко мне лицом. Её взгляд был довольно… забавным: немного смущённым и при этом очень целеустремлённым.

— Мне нельзя умирать.

— Да тут всем нельзя умирать, — хмыкнул я.

— Нет, я серьёзно. Мне нельзя умирать, я должна закончить свою миссию. Последняя миссия, и я вернусь домой. Если провалюсь, мотать мне ещё срок, и не факт, что следующая последняя будет лёгкой. Ты сам знаешь, что это такое.

— Сделаю то, что в моих силах.

— Резня, — внимательно взглянула она мне в глаза. — Я должна всё закончить. Не дай мне умереть, пожалуйста.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — доверительным голосом ответил я ей.

Да только если бы всё было так просто…

Мои мысли всё чаще и чаще возвращались к тому конверту. Если выхода не будет… нет, я точно знал, что мне придётся воспользоваться им. Иначе просто и быть не могло, потому что теперь я нуждался помощи Организации так же, как и они в моей. Возможно, у нас были разные цели, однако пути слишком сильно совпадали.

Мы были нужны друг другу, и наш путь вёл только в ад.