Песнь надежды. Том 6

Глава 197

Он замер. Не мог отвести взгляда от волчицы, чей мех так красиво искрился на солнце. Запах, который он учуял в нескольких километрах отсюда, точно исходил от неё и сейчас был таким чётким, что было дышать не надышаться.

Волчица стояла ровно, гордо, высоко приподняв голову и взирая на гостя, с интересом его рассматривая. Совершенно спокойная, она не показывала ни страха, ни волнения, в отличие от самого вервольфа, чей хвост гулял влево-вправо.

Стоило взглянуть на них со стороны, как можно было заметить сразу кардинальную разницу. Белоснежная гостья куда больше походила на волка, чем вервольф. В отличие от него, более антропоморфного, у которого можно было сразу заметить мышцы груди и пресса, волчицу отличить от вервольфа было проблематично. Если приглядеться, виднелись особенности строения лап, да и торса, однако куда меньше, чем у вервольфа.

Простояв и рассматривая вот так друг друга около минуты, беловолосая волчица медленно, можно даже сказать, лениво отвернулась и пошла своей дорогой, вызвав у вервольфа нешуточную грусть. Хвост поник, и он издал нечто отдалённо похожее на грустный лай, после чего бросился на скалу за ней.

Быстрыми мощными рывками он взобрался наверх за какие-то секунды. Будь здесь забор в метра три, он бы и его перемахнул. Взобрался наверх, принюхался и бросился следом за волчицей. Та же вальяжно прогуливалась по лесу между стволов деревьев, не спеша убегать.

Сначала вервольф следовал за ней, принюхивался, осторожно обходил её по кругу, разглядывая, но не спеша приближаться, будто стесняясь или побаиваясь её, а может и то, и другое вместе. Это была та самая, та единственная, ошибки быть не могло, но тем не менее с виду казалось, что вервольф робел перед ней. А волчица продолжала идти, будто никого и ничего не замечая.

Но прошло минут пять, и то ли смелость, то ли любопытство взяли верх. Вервольф подошёл поближе. Он будто любовался её белоснежным мехом, её острыми ушами, которые стояли торчком, спокойными глазами и стройным телом. А её безразличие побуждало его к действию. Он даже попытался понюхать её под хвостом, но получил лапой по носу и предупреждающий рык, однако ни капельки не расстроился. Казалось, наоборот, обрадовался, что его наконец заметили.

Вервольф не знал, как привлечь её внимание, он не знал, как это в принципе делается, инстинкты тоже молчали, потому просто делал то, что считал нужным. Показать силу. Естественно, показать, какой он сильный и большой. Что он может защитить её. Поэтому вервольф оббежал волчицу спереди, встал перед ней на задние лапы, весь раздулся, грудь побольше, лапы пошире, сам повыше, чтобы казаться массивнее… и волчица просто обошла его, будто не заметив, от чего тот сдулся так же быстро, как надулся, даже уши поникли. Грустным взглядом проводил её, но тряхнул головой и бросился следом.

Начал прыгать перед ней, скакать, виляя хвостом, рычал, даже пытался гавкать, что у него получалось не очень. Он носился вокруг неё как ужаленный и иной раз пробегал совсем близко, едва не врезаясь. Под конец он подпрыгнул так близко, что ещё чуть-чуть, и они бы носами коснулись.

И в этот момент волчица лизнула его в нос и бросилась наутёк.

Вервольф замер. Он словно примёрз на пару секунд к месту.

Подумал.

И бросился следом, беззаботно высунув язык. И пусть вервольф был силён, однако очень скоро пришло понимание, что волчица куда быстрее него. Но его это не смущало. Эмоции били ключом, ему хотелось бегать, хотелось прыгать, он был готов вот так бежать сколько угодно и куда угодно за ней, не сбавляя оборотов.

И вервольф нагнал её. Нагнал, естественно, потому что она ему это позволила, однако какая разница?

Волчица остановилась на месте, но вервольф этого сделать просто не мог. Его переполняли эмоции, он прыгал вокруг неё как заведённый, носился туда-сюда и даже издавал нечто похожее на радостный лай. Белоснежная волчица наблюдала за ним чутким взглядом, даже можно сказать мягким, в котором читался ум. В отличие от простодушных глаз чёрного, где все эмоции можно было читать как по книге.

В какой-то момент, набегавшись и напрыгавшись, он вновь подскочил к ней, издавая радостные звуки и подскакивая на месте. Он был рад. Он был счастлив. Вервольф не знал, что надо делать, однако это было и не важно. Он чувствовал, что его приняли, он чувствовал внимание волчицы на себе. Ему было хорошо, и он был рад.

Он слегка напрыгнул на такую хрупкую (в зависимости от того, из каких размеров исходить) волчицу, после чего куснул за ухо и отпрыгнул, счастливо виляя хвостом. Подпрыгнул ближе, слегка пригнувшись, и вновь отпрыгнул, попытался тяпнуть её за лапу и получил по носу лапой. А потом и вовсе его тяпнули за нос, но скорее ласково, беззлобно и мягко, после чего волчица сорвалась с места и бросилась наутёк.

Играть.

Его звали играть. Вервольф бросился вдогонку.

Это была прекрасное время и прекрасные игры. Вервольф не выглядел в тот момент опасным хищником, несущим смерть любому, кто ему встретится, а белоснежная волчица и вовсе выглядела духом леса.

Они бегали друг за другом, носились по лесу, валили друг друга в снег и несильно кусались. Это было очень похоже на игры настоящих волков, беззаботные и беззлобные. Казалось, что даже волчица втянулась в игру, радостно напрыгивая на вервольфа и иногда кусая его за загривок или валя в снег, пусть по большей степени потому, что он сам позволял это делать.

А вервольф осторожно, можно даже сказать, ласково боролся с ней, толкал в снег, валил на спину, покусывая. Его чувства притупились, охотничий ум ушёл на задний план, подменяясь желаниями. Теперь вервольф был здесь и сейчас, с волчицей, которую хотел. На его взгляд, отличную волчицу, которой он желал овладеть.

Но потом. Сейчас ему было просто хорошо с ней, что было главным. Можно сказать, знакомство. Получше узнать самку, к которой его тянуло. И она была хорошей. Была здоровой, быстрой и юркой, весёлой и активной. Ему она нравилась. Он чувствовал влечение всё сильнее и сильнее, и быть может уже сегодня вечером или завтра днём…

В какой-то момент волчица вновь начала убегать от него. Виляя между деревьев, она ловко увеличивала между ними дистанцию — массивный вервольф просто не поспевал за ней, пусть иной раз аж по деревьям и ветвям скакал, пытаясь нагнать. Но даже если она убежит слишком далеко, он найдёт её. У него хороший нос, у него отличный нюх. Её запах один из миллионов, и он манит её, манит за собой, словно какой-то лёгкий наркотик, которым не можешь надышаться.

И он нагнал волчицу. Она, восхитительная и хрупкая, стоя на другом конце небольшого луга у опушки, громко завыла. Зазывающе, до дрожи в теле сладко. Она выглядела так, будто готова встретить его на себе. И в себе. Прекрасная. Очень прекрасная и от того ещё более желанная.

Вервольф, не раздумывая, бросился через поле к ней. Бросился… и на середине поля почувствовал, что что-то не так. Почувствовал носом, уловив помимо притягательного аромата белой волчицы какие-то посторонние запахи, знакомые и в то же время чуждые.

И не успел он об этом подумать, как в следующее мгновение раздался металлический щелчок.

Первой пришла боль. Сумасшедшая боль, будто ему отгрызают лапу. Казалось, что такое невозможно терпеть и легче умереть. Он взвыл на всю округу. Подпрыгнул на месте так высоко, будто надеялся удрать от неожиданной опасности, однако…

Звякнула цепь, и он рухнул на землю.

Огромный капкан, зубастый, из металла защёлкнулся на его задней лапе. От него шла толстая металлическая цепь, которая была обмотана вокруг ближайшего к нему дерева, тем самым не давая ему уйти.

Вервольф ни о чём не думал теперь — он чувствовал боль, он искал источник боли, от которого надо было избавиться. Зубы практически сразу же сомкнулись на капкане в надежде отбиться от опасности, но хруст… и в разные стороны полетели обломанные осколки клыков и резцов.

Вервольф взвыл ещё больше и задёргался, пытаясь снять надоедливую опасную, причиняющую столько боли штуку. Он бился и метался, но цепь не давала ему далеко уйти. Он бросил взгляд на то место, где была волчица… но её там не оказалось. Никого не было.

Вервольф завыл. Громко, зовя ту, кого он искал столько времени, однако на его жалобный, полный боли зов пришёл совсем другой гость.

Между деревьев, правее, где он видел в последний раз волчицу, медленно вышел огромный вервольф. Не просто огромный, громадный золотистый вервольф, который как минимум был в полтора раза больше его самого. Наверное, самым крупным из тех, кого ему приходилось встречать.

Чёрный предупреждающе зарычал. Он не доверял золотистому вервольфу. Он чувствовал угрозу от неё несмотря на то, что запах был очень знаком. Именно от неё — он практически сразу почувствовал, что вервольф напротив была самкой. Но это не делало её менее опасной.

Золотистый вервольф не выглядел напуганным. Он внимательно смотрел на чёрного, будто изучая, и ему то не нравилось. Встав на ещё целую лапу во весь рост, он развёл передние лапы стороны и завыл. Он предупреждал, предостерегал противника. Инстинкты предупреждали, что сила теперь не на его стороне, и он пытался спугнуть незваного гостя, но тот словно чувствовал его слабость.

Золотистый вервольф шагнул на поляну. Это было словно окончательным вызовом, и чёрный сорвался с места ей навстречу. Благо цепь была пристёгнута к деревьям рядом с ней. Однако…

Стоило ему пробежать чуток, как уже на передней лапе, ломая кости, сомкнулся другой капкан. Звякнула от натяжения цепь, и вервольф кувыркнулся через голову — новый капкан, только на этот раз прикованный к деревьям на противоположной стороне, не давал ему дотянуться неё.

Он ревел, дёргался, пытался вырваться, даже если бы это означало оставить в капкане часть шкуры и мяса, а может и всей конечности, однако поделать ничего не мог. Он видел цель, она была угрозой, она не уходила, а значит, будет драка. Он сразится и одержит верх, а потом найдёт ту волчицу, и всё будет хорошо.

Но сначала незваный гость.

Золотистый вервольф напала первым. Резко сорвавшись с места, она быстро набрала скорость и прыгнула на чёрного. Но тот и не думал давить его. Чёрный вообще не думал, он подчинялся своим инстинктам, подчинялся собственному телу, которое иной раз лучше знало, что делать. Как сейчас.

Резко пригнувшись, он пропустил её над собой, но изловчился и целой лапой ухватил прямо в полёте за шею. Мышцы напряглись, затрещали связки, и он дёрнул огромную тушу на себя, уронив её на спину прямо перед своими ногами. Это было настолько просто и быстро, что если бы вервольф умел удивляться, он бы точно это сделал.

Вместо этого чёрный дёрнулся стремглав вперёд, раскрыв пасть, уже готовый сомкнуть челюсти, когда ему на спину набросились и вгрызлись в затылок. Он взвыл, дёрнулся в сторону, пытаясь стряхнуть с себя незваного гостя, и золотистая, которую вервольф только что завалил перед собой, почувствовав, что хватка ослабла, крутанулась и сбила его с ног.

Он попытался отпрыгнуть, но цепи помешали это сделать нормально. Чёрный заревел ещё сильнее, но смог дотянуться до спины и швырнуть в сторону незваного гостя. И какова была его обида, когда это оказалась белоснежная волчица.

Чёрный был не в состоянии думать как человек, он не знал слова «предательство» или «подстава». Но что-то вроде обиды он действительно испытал. Ему нравилась белая волчица, потому драться с ней он хотел меньше всего.

Вместо этого чёрный попытался броситься в сторону, но нарвался на огромного вервольфа, которая его сбила с ног, он попытался ударить её лапой, но в неё неожиданно вцепилась волчица и начала оттягивать в стороны. Каким бы сильным он ни был, но одной рукой вот так просто перетянуть вервольфа чёрный просто не смог. Его практически распяли.

Он взревел. Дёрнулся вперёд, клацая зубами, но получил лапой по башке. Не когтями, именно ладонью. А потом ещё и ещё, и ещё… и с каждым ударом становилось всё хуже и хуже. Он ревел, пытался поймать зубами лапу, и один раз у него это даже получилось, однако ему тут же прилетело по челюсти несколько раз, и та сама по себе разжалась, сломавшись.

Чёрный уже дрался с другими вервольфами и не раз. Сначала у него получалось не очень, но вскоре он натренировался бороться против собратьев, буквально убивая их за пару минут. Он быстро учился охотиться. Особенно на других. Однако здесь всё было иначе. Если бы не капканы, если бы не волчица, которая держала его за лапу, будь он внимательнее и не так увлечён самкой…

Но вервольфа поймали. Он не мог признать этого по той причине, что подобные мысли для него были слишком сложными, но суть оставалось сутью — даже сильнейшего можно победить.

Энна медленно обращалась обратно. Это был небыстрый процесс по сравнению с обращением в вервольфа. Особенно неприятно было то, что стоило лишиться шерсти, тёплой и надёжной, как она тут же попала на растерзание холодному воздуху.

— Принеси сумки! — махнула она рукой белому вервольфу, которая стояла рядом, с интересом разглядывая её сына. — Быстрее! Поторапливайся!

Волчица развернулась и быстрыми прыжками направилась в лес, стараясь ступать осторожно.

Всё поле было усеяно капканами. Большими, на диких вервольфов, капканами, из которых выбраться можно было, лишь если ты мог надавить на небольшой рычаг. Только вот вервольф своими пальцами этого сделать не мог. Они усеяли ими всё поле, буквально каждый метр, чтобы увеличить шанс того, что её сын попадёт в один из них. Если бы не попал с первого раза, Юнона гоняла бы его до тех пор, пока он не влетел в один из них.

Энна с любовью и гордостью во взгляде рассматривала вервольфа перед собой. Пусть и не крупный, как ей хотелось, но явно крепкий и выносливый с красивой окраской, которая досталась ему от деда и передалась по мужской линии. Отличительная черта их стаи, так сказать.

Единственно, что её расстраивало — произошедшее. И как до этого дошло? Она знала ответ, вопрос был риторическим. Всё из-за происходящего вокруг. Власть, власть, власть… иногда она желала превратиться в вервольфа со своим детьми и умчаться в лес подальше от невзгод, чтобы всю оставшуюся жизнь провести подальше от вездесущих интриг и неспокойной жизни, где от каждого ты всегда ожидаешь какой-нибудь подлянки.

Конечно, это было нереально, но эти мечты грели сердце, заставляя забывать о том, насколько всё вокруг изменилось.

Волчица вернулась довольно скоро, держа в зубах большую сумку и несколько таких же перекинутых через спину. Здесь было всё: от всевозможных необходимых припасов и одежды до лекарств и цепей.

Собственно, именно цепи и требовались сейчас. Даже пойманный в несколько капканов, он был опасен — Энна убедилась в этом на себе лично. Поэтому первым делом она собиралась обезопасить себя. Любовь любовью, но Энна понимала, что он порвёт её без раздумий, если выпадет возможность, и тогда уже никто не сможет ему помочь.

Лишь после этого она начала быстро вытаскивать из сумки всевозможные колбы и склянки. Одеваться она не спешила — скоро вновь обращаться обратно в вервольфа, да и если вдруг что, сподручнее было без одежды обратиться.

Заметив на себе взгляд Юноны, Энна потрясла одной из склянок.

— Не знаю, подействует ли это на таком большом вервольфе или нет. Обычно его дают щенкам, которые не могут обратиться в человека обратно.

Юнона склонила голову слегка в бок, словно спрашивая.

— Если не поможет, дам ещё больше. А потом ещё и ещё. Рано или поздно оно будет должно ему помочь.

Но про себя добавила: «надеюсь на это».