Под тенью проклятья

Глава 17

Я сидела на массивном деревянном стуле в углу комнаты, которую называли личным кабинетом ярла. Грубо обработанные стены больше напоминали хранилище старых вещей, казавшихся холодными и отстранёнными. Обстановка была такой же безжизненной — старые книги пылились на полках, на столе лежали пара пергаментов, а несколько простых стульев стояли вдоль стен. Тусклый свет, едва пробиваясь через маленькое окно, освещал лишь часть комнаты, оставляя остальное пространство в полумраке.

Это было место, где редко кто бывал, и, по правде говоря, мало кто хотел сюда заходить, включая меня. Как я поняла, Рагнард тоже появлялся здесь нечасто, разве что когда ему хотелось побыть наедине с собственными мыслями. Комната словно была специально создана для таких уединённых размышлений — здесь каждый звук гулко отражался от стен, нарушая гнетущую тишину.

Моё внимание привлекла карта, развернутая на столе, рядом с которой лежал лист бумаги с какими-то записями и рисунком драккара — корабля, на котором местные плавали по водам. Этот рисунок… неужели это работа Рагнарда? Я и не подозревала, что он умеет рисовать. Это было так неожиданно и даже… трогательно. Увидеть, как этот сильный воин создаёт нечто столь тонкое и художественное, сбило меня с толку.

Я перевела взгляд на Рагнарда, который молча сидел за столом, сосредоточенно глядя в одну точку. Его лицо было серьёзным, а движения — размеренными и неспешными. В его глазах уже не было того огня, что я привыкла видеть, они потухли, отражая мои собственные тревоги.

Рагнард попросил меня рассказать обо всём, что случилось и что я видела. Я была немного удивлена, но выполнила его просьбу. Я начала рассказывать о снах и видениях, которые преследовали меня: о сёстрах, которые что-то требовали, и о своей… прошлой жизни. Когда я закончила, в комнате воцарилась тишина, и каждый из нас погрузился в свои мысли.

Передо мной вновь всплыл вчерашний день, когда я впервые увидела Вальгарда. Тогда мне показалось, что ему не слишком доверяли. Но если Рагнард всё-таки доверяет ему, может, и мне стоит последовать его примеру и отбросить сомнения.

Грета сидела на другой стороне комнаты, молча уставившись на свои руки. Её лицо выражало глубокие раздумья, в которые она была погружена полностью. Пальцы нервно теребили края рукавов её рубашки, как будто она пыталась справиться с внутренним беспокойством. Рядом с ней стоял Ингвар, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. Он с выжиданием смотрел на Рагнарда, но время от времени бросал беспокойные взгляды на Грету, и я заметила, как его тело напрягалось в такие моменты.

Как только мы покинули главный зал, Рагнард отправил служанку за Гретой и Ингваром — эти двое, хотели они того или нет, уже оказались втянуты в водоворот событий. Я глубоко вздохнула, осознавая, как важны для меня эти люди. Даже когда мир вокруг был полон неопределённости, их присутствие дарило мне ощущение безопасности.

Но тишина, повисшая в комнате, становилась всё более тягостной. Я не могла больше терпеть.

— Та женщина… или дух, не знаю, — начала я, нарушая молчание, — утверждала, что я видящая, способная видеть то, что скрыто от других. Но что они хотят от меня — она не удосужилась объяснить.

Вальгард тихо кивнул, его лицо оставалось сосредоточенным, в глазах читалась скрытая мудрость, но и что-то ещё.

— Видения могут служить как предупреждением, так и способом манипуляции, — произнёс он, тщательно подбирая слова. — Ты должна понимать, что то, что ты видишь, не всегда является истиной. Это может быть иллюзия, созданная для того, чтобы подтолкнуть тебя к определённому решению.

— Но она сказала, что это возможный исход, что это… другая реальность, которая может случиться с нами, — я нахмурилась и облизала пересохшие губы. — Она солгала?

Вальгард задумался, его взгляд потяжелел.

— Не обязательно, но, возможно, она показала тебе лишь часть правды. Видения могут быть многослойными, и то, что ты видела, можно истолковать по-разному. Иногда то, что кажется очевидным, на самом деле лишь тень истинного замысла.

Его слова давили на меня, как невидимые цепи, сковывая разум страхом. Я пыталась осмыслить услышанное, но тревога продолжала нарастать. В голове роились вопросы, но ни один из них не находил ответа. В груди накапливалась тяжесть, предчувствие чего-то неизбежного.

— Элла, — голос Рагнарда резко выдернул меня из раздумий. Его тон стал серьёзным, что лишь усилило напряжение. — Я долго размышлял о том, кто могут быть эти три сестры. И чем больше думаю об этом, тем сильнее становится одно подозрение…

— О чём ты? Ты что-то знаешь? — я мгновенно оживилась, всматриваясь в его лицо.

Он бросил мимолётный взгляд на Вальгарда и вновь перевёл его на меня.

— Это норны.

Я не поняла, кто это, но мурашки пробежали по коже, а мысли завертелись в голове, пытаясь найти ответ на это слово. Внутри меня возникло острое ощущение чего-то древнего и опасного, что, возможно, я не должна была знать. Я машинально теребила пояс платья, но в памяти не находилось ничего, что могло бы пролить свет на это.

— А кто это?

Рагнард снова перевёл взгляд на Вальгарда, и тот, слегка прищурившись, внимательно посмотрел на меня. В его глазах читалась некая внутренняя борьба, словно он решал, насколько глубоко стоит погружаться в объяснение. Я почувствовала себя ребёнком, ожидающим урока.

— Норны, — начал он тихо, словно не хотел, чтобы кто-то за пределами комнаты услышал его, — древние существа, которых в старых сказаниях называют Ткачихами судеб. Это три девы, каждая из которых управляет своим аспектом времени. Урд отвечает за прошлое, Верданди — за настоящее, Скульд — за будущее. Они плетут нити судьбы каждого существа, определяя его путь от рождения до смерти. Даже боги не могут изменить то, что они предопределили.

Он на мгновение замолчал, давая мне время осмыслить услышанное, а затем продолжил:

— Урд, старшая из сестёр, хранит мудрость прожитого, все ошибки и победы прошлого. Верданди управляет настоящим, влияя на жизнь здесь и сейчас. Скульд — самая загадочная из них, она прядёт будущее, туманное и неизведанное. Судя по всему, сегодня к тебе пришла именно она.

Я напряжённо слушала, стараясь не упустить ни слова. Вальгард говорил об этих существах с такой осторожностью, как будто каждое его слово могло нарушить хрупкий баланс. Мурашки пробежали по коже от осознания, с кем я могла столкнуться.

— Их цели и мотивы покрыты тайной. Никто точно не знает, чего они хотят и почему вмешиваются в жизни людей. Иногда они кажутся безразличными, просто выполняющими свою работу, но в других случаях могут быть жестокими, особенно если кто-то пытается изменить предопределённый ими путь. В древних легендах норны описываются как существа, чья власть простирается далеко за пределы понимания простых смертных. Они не просто контролируют судьбы людей — они могут изменять их по своему усмотрению.

Языческая мифология всегда казалась чем-то далёким, почти сказочным, но теперь всё это стало реальностью, от которой не убежать. Я глубоко вздохнула, стараясь унять тревогу, но мысли о существах, обладающих такой невероятной силой, не отпускали меня.

Мне захотелось спрятаться. Далеко и надолго. Кто они? Богини или демоны?

— Почему они так поступают с людьми? Мы ведь не игрушки, — спросила я, голос дрогнул, выдав мои страхи.

— Это пугает, — Рагнард смотрел на меня, в его глазах читалось искреннее понимание. — Но если они выбрали именно тебя, значит, в тебе есть что-то особенное. Это значит, что ты им нужна. Они не причинят тебе вреда.

Он смотрел на меня с такой заботой, что мне вдруг захотелось встать, подойти к нему, сесть на его колени и зарыться в его крепкую, широкую грудь. Это желание вспыхнуло неожиданно и так сильно, что я едва удержалась на месте. Его уверенность и спокойствие, казалось, могли защитить меня от всего мира. Это чувство, словно щит, дарило мне силы оставаться стойкой, даже когда внутри всё бурлило.

Вальгард, как будто почувствовав моё состояние, мягко обратился ко меня.

— Ярл прав, — его голос был тихим и ободряющим. — Не бойся. Вероятно, они не причинят тебе вреда. Если ты им нужна, значит, уже стала частью их плана. Пока ты им полезна, они будут оберегать тебя. Просто так они вреда не причинят.

Я могла лишь догадываться, какие испытания ждут меня впереди, но одно знала точно — отступать я не собиралась. Сколько бы тайн, опасностей и трудностей ни поджидало меня на этом пути, я обязана идти вперёд, какой бы долгой и извилистой ни была дорога.

Пусть судьба и плетётся норнами, но мои действия тоже играют роль, влияя на всё и всех вокруг меня, это я уже поняла. Если я втянута в их игру, то намерена сыграть её до конца. Я не позволю страху или невидимым силам управлять моими решениями. Этот путь принадлежит мне.

— Как противостоять им?

Вальгард медленно покачал головой и снисходительно усмехнулся.

— Никак. Тебе придётся выполнить свою миссию, чтобы они были довольны и отступили.

Меня словно окатило ледяной водой. Все молчали, переваривая услышанное. Я посмотрела на лица присутствующих — в каждом взгляде читались замешательство и страх перед тем, что могло произойти. Даже Рагнард, который до этого момента выглядел уверенным и спокойным, теперь казался обеспокоенным.

— Но синичка ведь даже не знает, чего они от неё хотят, — выдохнул Ингвар, потерев лицо рукой. Тёмные круги под его глазами выдавали усталость.

— Я не позволю им забрать её, — голос Рагнарда звучал глухо, но в нём слышалась угроза. Он сжал руку на подлокотнике стула и сурово посмотрел на Вальгарда.

— Она должна выяснить это сама, мы ничего не сможем сделать, — лекарь встал, собираясь уйти, но задержался, бросив взгляд на Грету.

— Ты обещал помочь, — прервал его Рагнард, сжав деревянную ручку стула так, что она почти треснула под его пальцами.

— И я помог, — спокойно ответил Вальгард, встретив взгляд ярла.

— Этого недостаточно.

— Ты знаешь, что я лишился магии давно и не смогу сделать больше. А те, кто обладает силой, либо казнены, либо служат как советники — таких осталось мало.

— Как вы… их лишились? — я сделала акцент на последнем слове.

— Украли, — старик повернулся ко мне, и на его губах появилась едва заметная улыбка. — Совершили тёмный ритуал, забрав мою силу обманом.

— Такое возможно? — холодок пробежал по моей спине. — Здесь так легко можно отобрать силу?

Вальгард ничего не ответил, лишь задумчиво смотрел в потолок, словно вспоминая что-то. Я уже собиралась задать ещё один вопрос о норнах, когда меня внезапно прервал Рагнард. Он выругался и с силой ударил кулаком по столу. Стол громко скрипнул, а я вместе с Гретой подскочила на месте. Наши взгляды пересеклись — её глаза были широко раскрыты, а плечи слегка дёрнулись, но в ответ она лишь пожала плечами.

— Они могут забрать её в тень? — спросил Рагнард после паузы.

Что?

— В какую тень? — я недоумённо посмотрела то на одного, то на другого. От догадки я даже подскочила. — Я как-то могу попасть к ним?!

— Помолчи, — резко выпалил Рагнард, бросив на меня взгляд, от которого я тут же села обратно. Затем он снова повернулся к лекарю. — Вальгард.

— Я никогда не слышал о таком, — задумчиво ответил он. — Но если подумать, она ведь уже была там. Именно так она нашла мальчика.

— Но есть шанс, что она может застрять там? — Рагнард не отрывал глаз от Вальгарда.

Старик помедлил с ответом, провёл рукой по бороде, и, наконец, ответил:

— Да.

Рагнард, несмотря на ярость, застыл на месте, его рука сжалась в кулак так сильно, что костяшки побелели. Было видно, как он с трудом сдерживает бурю эмоций, готовую вырваться наружу.

Я сидела молча, жадно ожидая объяснений. Каждая секунда ожидания усиливала напряжение. Молчание тяготило, и я не выдержала:

— О чём вы вообще? Что такое тень? Это ведь было просто видение, так я и нашла Отригга.

— Тень — это не просто видение, — Вальгард почесал бороду и заложил руки за спину, обдумывая, как лучше объяснить. — Это иная реальность, переплетающаяся с нашей. Когда ты вступаешь в неё, ты можешь видеть то, что недоступно простым смертным. Но тень — это место, где обитают воспоминания, страхи, тайны и существа, о которых мы даже не догадываемся. Туда попасть сложно, но ещё сложнее вернуться обратно.

Мои мысли закружились в вихре. Всё, что я считала просто снами или иллюзиями, оказалось частью реальности. Это был отдельный мир, и каким-то образом я могу входить в него?

— Но как я туда попадаю? Я не контролирую этот процесс, — голос дрожал, я едва справлялась с чувством ужаса, которое начало расползаться по телу.

— У тебя есть связь с тем миром, благодаря норнам. Остального, увы, я не знаю.

Сердце в груди заколотилось ещё быстрее. Получается, что если снова туда попаду, то не факт, что смогу вернуться обратно…

— Если есть хоть малейшая вероятность, что она снова может попасть в тень, — раздался спокойный голос Рагнарда, но каждое его слово звучало с пугающей уверенностью, — я не оставлю это на волю случая. Мы должны сделать всё, чтобы этого не допустить.

Едва он произнёс эти слова, Грета вскочила так резко, что стул за ней ударился о стену. Все взгляды тут же устремились на неё. Её лицо было напряжено, в глазах читалось волнение.

— Она сказала тебе, что тебе помогут, — девушка пристально смотрела мне в глаза, голос её слегка дрожал от волнения. — Что есть те, кто помогут, и тебе нужно принять эту помощь. А что, если она знала, что ты… что ты можешь пострадать, и дала тебе намёк? Я…

Она так же резко замолчала, как и начала, сжав губы в тонкую ниточку. В её глазах читалась не только тревога, но и решимость. Неужели она…

— Нет, — резко вырвалось у меня.

— Это необходимо, Элла!

— Нет! — я вскочила на ноги и шагнула к ней ближе. — Ты не пойдёшь к вёльве, это слишком опасно.

— Может, и так, — её глаза блестели от слёз. — Но что, если это наш единственный шанс? Что, если она действительно может помочь? Ты можешь пострадать, а ещё этот маг… она ведь знает, как управлять магией, возможно, у неё есть связь с тем миром и она знает, что делать.

Слова Греты резали мне сердце, её слова были пугающими. Но мысли о том, что она может рискнуть собой ради этой миссии, вызывали тревогу и страх.

— Грета, — мой голос задрожал, — ты не обязана делать это. Это слишком опасно. Ты не должна рисковать собой ради меня!

— А если это единственный способ? — прошептала она. — Мы все рискуем. И если есть хоть малейший шанс помочь, мы должны его использовать. К тому же…

Грета замолчала, переведя взгляд в пол. Её плечи заметно напряглись, а дыхание стало прерывистым.

Ингвар, стоящий неподалёку, едва сдерживался. Его челюсть напряглась, а руки, сжатые в кулаки, побелели от усилий. В его глазах мелькнула тень ярости, когда он услышал её слова.

— Мы ведь уже говорили об этом. Я не позволю тебе рисковать собой ради сомнительной надежды, — его голос звучал ровно, но под этой сдержанностью скрывался гнев. — Я против.

Грета, несмотря на его предупреждения, оставалась непреклонной. Она стояла спиной к нему, зажмурив глаза, словно внутри неё шла борьба. Когда она наконец открыла их, её взгляд был холодным и отчуждённым. Она повернулась к Ингвару, и её голос, когда она заговорила, был настолько твёрдым, что я едва узнала его:

— Я готова рискнуть, если это поможет. И ты не имеешь никакого права указывать мне, что делать. Ты мне никто.

Ингвар вздрогнул, словно ему дали пощёчину, и его лицо окаменело, а в глазах промелькнуло глубокое сожаление. Он медленно разжал кулаки, но так и не нашёл слов, чтобы ответить.

Её слова явно задели его.

Я наблюдала за ними, и тревога росла внутри меня. Что с ними происходит? Уже в который раз они ругаются. Эти двое, похоже, постоянно находят повод для споров, и каждый раз это усиливало напряжение между ними. Раньше у них всё было спокойно, но теперь в их взаимодействиях появилось что-то новое — резкое и неожиданное, ядовитое. Я не могла понять, откуда столько враждебности. Грета никогда раньше не была такой, я впервые видела её в этом состоянии. Это было настолько непривычно, что я почувствовала себя неуютно.

И тут меня осенило. Вспомнилась сцена за дверью, когда я слышала их приглушённые стоны. Это многое объясняло — их постоянные перепалки и напряжение, которое возникало между ними каждый раз, когда они находились рядом. Но что могло пойти не так?

Грета, как будто осознав, что здесь не только они, повернулась ко мне.

— Я всё равно пойду к вёльве, нравится вам это или нет.

Её слова прозвучали так уверенно и непреклонно, что я поняла: переубедить её будет невозможно. Но как она может быть такой самонадеянной?

Хотя я сама не лучше.

Я ведь тоже не раз шла на риск, не задумываясь о последствиях. Я уже теряла тех, кто был мне дорог, знаю, каково это — и всё равно продолжала действовать опрометчиво, заставляя других волноваться. Несмотря на все свои усилия сохранить спокойствие, мысли о том, что Грета может оказаться в беде, не давали мне покоя. С каждым мгновением становилось всё труднее убедить себя в том, что всё действительно будет в порядке.

— Грета, — вмешался Рагнард. — это очень рискованно. Ты не обязана.

— Да, но я хочу. Это моё решение.

Вальгард снова потер бороду и прищурился, внимательно глядя на неё тем же пронзительным взглядом, что и прежде.

— Но понимаешь ли ты, что это может для тебя означать, дитя? — его голос прозвучал слишком спокойно, почти равнодушно. — Ты можешь стать изгоем, отшельницей, которой нигде не будут рады.

Грета на мгновение застыла, её глаза на мгновение забегали, выдавая внутреннее смятение. Её уверенность пошатнулась на мгновение, отражаясь на лице едва заметной тенью сомнения. Но это длилось лишь секунду. Собравшись с духом, она снова подняла глаза и встретила взгляд старика.

— Знаю, — ответила она твёрдо. — Но я всё равно пойду. Меня здесь больше ничего не держит.

Прежде чем я успела снова возразить, дверь внезапно распахнулась, и в комнату ворвался Бьорн. Его лицо было напряжённым, и хотя он старался сохранять спокойствие, я сразу заметила в его глазах беспокойство. Для закалённого воина это было редкостью, а значит, случилось что-то серьёзное. Мой разум моментально переключился.

— Что случилось? — Рагнард тут же вскочил на ноги.

— Ярл, — начал Бьорн сдержанно, но в голосе проскользнула нотка волнения. Он осмотрел всех присутствующих и продолжил: — У ворот нашли человека.

Все замерли, атмосфера в комнате мгновенно накалилась.

Рагнард выпрямился, его лицо стало суровым.

— Кто это?

— Это… Ида, — Бьорн нахмурился, явно пытаясь подобрать слова, — и она в очень плохом состоянии.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось, но изо всех сил старалась сохранить спокойствие. В голове мелькали мысли, одна тревожнее другой. Это плохо.