Под тенью проклятья

Глава 2

Всё началось с обжигающей, пронизывающей боли, словно меня погрузили в раскалённую лаву. Я попыталась закричать, но горло сдавило так крепко, что звук застрял глубоко внутри. Где-то вдали слышался глухой, едва различимый гул. Боль вспыхнула ярким, беспощадным пламенем и так же внезапно угасла, оставляя за собой пугающую, ледяную пустоту. Я старалась расслабиться, пыталась сделать хоть один глубокий вдох, но тело оставалось неподвижным, словно окутанное незримыми цепями, сковавшими каждое моё движение.

Кругом была лишь бездонная, липкая тьма, бескрайняя и всепоглощающая. Время остановилось, потеряло всякий смысл, словно исчезло вовсе. Я не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться, лишь ощущала, как ускользают последние крохи контроля — над реальностью, телом и собственными мыслями. Где-то в глубине сознания пробуждался страх.

Внезапный рывок выдернул меня из ледяной пустоты, и я снова начала ощущать своё тело. Боль вернулась — острая, колючая, словно тысячи игл впивались в кожу. Мысли путались, выскальзывали, а сознание, разорванное на осколки, никак не могло собрать их в одно целое.

Что происходит?

Я почувствовала, что лежу на чём-то твёрдом и холодном.

Я попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом, а тело упорно отказывалось подчиняться. Голова раскалывалась, словно её огрели чем-то тяжёлым. Я с трудом сосредоточилась на дыхании, стараясь сделать его ровным, будто это могло вернуть мне хоть каплю контроля над собой и происходящим.

Попробовала пошевелить ногами, но они меня не слушались. Пальцы рук ощупали что-то мягкое и рыхлое. Это что, песок? Крупинки этого песка, будто крохотные иголки, начали покалывать кожу.

Стоп… Я умерла?

Боженька, это была шутка, я не хотела умирать!

Так, стоп, без паники, нужно мыслить трезво. Я ведь чувствую своё тело… И эту боль. Значит, я всё ещё жива, да?

Мой внутренний крик затих, когда вдруг через туман в голове прорвался звук. Тонкий, чистый, как звон колокольчика. Пение птицы.

Тревога неожиданно стихла, когда в голове прорезался тонкий, чистый звук, звенящий, как серебряный колокольчик.

Пение птицы.

Я удивлённо нахмурилась и прикусила губу, пытаясь хоть немного осознать, где я нахожусь. Нужно собраться.

Итак, сегодня я проспала работу — даже поесть не успела — и в итоге меня уволили. Чтоб Рите пусто было, надеюсь, её силиконовая долина лопнет. Как будто этого мало, я ещё узнала, что у Адама… есть девушка. Отличный день, ничего не скажешь. Потом бег… чей-то крик… визг тормозов… и боль. Стоп, меня что, сбила машина?!

Прекрасно, достойное завершение великолепного дня! Видимо, кто-то наверху решил: раз уж всё пошло наперекосяк, то и добью её сразу, чтобы не мучилась. И зачем я вообще вылезла из кровати этим утром?

Сердце забилось чаще, будто подтверждая мою догадку. Захотелось разреветься.

Я задержала дыхание, прислушиваясь к тишине вокруг, ожидая услышать больничные звуки — скрип шагов, звон инструментов, голоса медсестёр. Но в ответ — глухая, звенящая тишина. Ни голосов, ни звуков аппаратуры, ничего… только далёкое пение птицы, неожиданное и совершенно неуместное. В голове промелькнуло: всё это напоминает странный, тягучий сон, из которого я никак не могу вырваться.

Попробовала приподнять голову, но резкая, жгучая боль пронзила затылок, заставив меня замереть.

Нет, так дело не пойдёт. Надо хотя бы попытаться открыть глаза и понять, где я.

С трудом, но мне удалось приоткрыть глаза. Яркий свет ударил, ослепляя, словно встречные фары на тёмной дороге. Острая боль пронзила голову, заставив мгновенно зажмуриться, и горячие слёзы скатились по щекам. Каждый миг казался целой вечностью; я моргала, стараясь привыкнуть к свету. Наконец, сквозь ослепляющую белизну, мне удалось снова приоткрыть их.

Передо мной раскинулось безупречно чистое небо. Яркий голубой свод простирался над головой, настолько глубокий и прозрачно-синий, что казался нереальным.

Я глубоко вдохнула, но лёгкие отозвались жжением. С усилием я втянула воздух ещё раз, чувствуя, как жизнь медленно возвращается в моё тело. Пыхтя и едва сдерживая стон, я приподнялась, села, чувствуя, как каждая мышца отзывается болью.

Но дышать мне вдруг стало ещё тяжелее после того, что я увидела.

Меня окружал густой, заснеженный лес. Высокие тёмные стволы деревьев тянулись ввысь, скрывая вершины под тяжёлыми снежными шапками. Ветви, покрытые инеем, казались окаменевшими, как будто этот лес застыл во времени. Вдали, над кронами, виднелись острые вершины гор, словно кинжалы, пронзающие небо.

Я моргнула несколько раз, ошеломлённо оглядываясь по сторонам, пытаясь осмыслить это… недоразумение. Почему я посреди леса? В снегу? Откуда снег… в августе?

Я попробовала встать. Ноги казались деревянными, словно не принадлежали мне, но я упорно заставляла их двигаться, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу от холода и непосильной усталости. Шатаясь, но удержав равновесие, я наконец поднялась на ноги.

Как я здесь оказалась вообще? Может, водитель испугался, сбежал, а потом решил избавиться от моего тела, чтобы замести следы? Но это же бред — ведь на дороге было полно свидетелей, людей…

Непонимание и страх клубились где-то внутри, нарастая всё сильнее. Я окинула взглядом окрестности, отчаянно ища хоть какую-то подсказку, хотя бы тропинку, которая вывела бы меня отсюда.

— Эй… здесь кто-нибудь есть? — голос прозвучал хрипло, ломаясь, и горло тут же отозвалось болью. — Если это шутка, то она ни капли не смешная!

В ответ мне было лишь тягучее эхо, глухо отражающееся от заснеженных деревьев. Вокруг царила безмолвная, почти мёртвая тишина, прерываемая лишь одинокой птицей, усевшейся на ветке неподалёку. Она тихо напевала свою мелодию, будто насмехаясь надо мной.

Может… может, я всё-таки умерла? И это загробный мир?

Холодный озноб пробежал по коже, волной поднимая мурашки.

— Успокойся, — шепнула я себе, — не время паниковать.

Сделав глубокий вдох, я заставила себя собраться. Постаравшись мыслить логически, я начала осторожно осматривать себя, проверяя, нет ли повреждений. Пальцы, дрожащие и побелевшие от холода, осторожно скользили по телу, исследуя каждую часть. Холод, казалось, вцепился в меня мёртвой хваткой, проникая до самых костей, как будто я пролежала на снегу уже не один час. Вид моих замёрзших, почти синих рук усилил тревогу. Надо срочно найти способ согреться.

Я продолжила осторожно ощупывать каждую часть тела, проверяя, нет ли травм. Ноги, руки, торс — всё, вроде, целое, хотя тело болело, а в голове словно пульсировала глухая, ноющая боль. Нащупав затылок, я наконец поняла, откуда исходил этот дискомфорт: небольшая шишка, вероятно, последствие удара при аварии. Открытой раны не было — мелкое утешение, но хоть что-то.

Слегка успокоившись, я опустила взгляд и наконец обратила внимание на свою одежду. На мне было бордовое платье из грубой ткани, подпоясанное ремешком, а под ним белая рубашка с широкими рукавами и толстые, колючие шерстяные колготки. Сверху — маленькая меховая накидка, а на ногах — странные кожаные сапожки с завязками. Всё это напоминало костюм из школьной постановки о средневековье, будто я угодила в какую-то нелепую пьесу.

Это вообще как понимать? Кто-то решил надо мной поиздеваться? Что за клоунада?

— Лучше выходите прямо сейчас, пока не стало хуже!

Тишина.

Я ещё раз осмотрелась вокруг, пытаясь восстановить хоть какую-то цепочку событий, но в голове была пустота. Последнее, что я помнила, — авария. После неё — только тьма. Может, я потеряла память?

Я ущипнула себя за руку, надеясь, что вот-вот проснусь, но резкая боль тут же пронзила кожу, и я втянула воздух сквозь зубы.

Не сон. И не галлюцинация. Твою… мышь!

Нужно выбираться, пока ещё светло. Ночью шансов выжить в лесу явно будет не так много. Надо найти дорогу, вдруг там встречу кого-то, кто сможет помочь. А когда я вернусь домой, тот, кто решил устроить мне этот кошмар, сильно пожалеет — это я ему гарантировую!

Стиснув зубы, я начала двигаться вперёд, хоть ноги и не слушались. Каждый шаг давался через силу; казалось, ещё немного, и я потеряю сознание, рухнув прямо на снег. Головная боль, пульсирующая и мучительная, ни на миг не утихала — наверное, у меня сотрясение.

Стараясь сосредоточиться на движении, я пыталась не обращать внимания на птицу, которая ещё недавно сидела на ветке, а теперь назойливо кружила вокруг меня. Её мелодичное, но уже раздражающее щебетание било по ушам.

— Отстань! — раздражённо махнула я рукой, совершенно не понимая, почему она привязалась ко мне в самый неподходящий момент.

Птица отлетела и уселась на ближайшую ветку. Я повернулась в другую сторону, надеясь, что эта назойливая кроха, наконец, отстанет. Но не тут-то было — она снова вспорхнула и закружила вокруг меня, как муха над… мёдом. А потом резко дернула меня за волосы клювом! От неожиданности я вскрикнула и пошатнулась, едва удержав равновесие.

Это ещё что такое? Откуда в ней столько силы? На вид — обычная синица!

— Да что тебе надо?! — раздражённо бросила я, оборачиваясь к птице, но синица лишь весело запрыгала на ветке, словно нарочно привлекая моё внимание. Через миг она снова сорвалась с места и полетела вперёд, делая петлю и возвращаясь, как будто проверяя, иду ли я за ней.

Может, это усталость, или я с ума уже сошла, но на миг мне показалось, что она и правда пытается показать мне… дорогу.

— Ты что, хочешь, чтобы я за тобой шла? — пробормотала я с недоверием, прищурившись на неё.

Синица снова уселась на ветку, запрыгала, повернув ко мне головку, и вновь устремилась вперёд, не улетая слишком далеко.

Она и правда ждала меня. Это так глупо, но интуиция вопила, почти требовала, чтобы я шла за ней.

— Ладно, — я обречённо вздохнула, прикрывая глаза рукой. — Не могу поверить, что я действительно это делаю.

Поддавшись странному поведению птицы, я позволила любопытству перевесить раздражение. Осторожно и неуверенно, я двинулась в том направлении, которое указывала синица. Каждый раз, когда мне хотелось остановиться или когда я начинала сомневаться в здравом смысле происходящего, эта крошка возвращалась, подлетала близко и кружила вокруг, словно упрямо напоминая, что останавливаться нельзя.

Мысли вихрем носились в голове, переполняя меня тревогой и вопросами. С каждым шагом я начинала всё больше верить в то, что птица действительно помогает мне. Абсурдно? Безусловно. Но, откровенно говоря, ситуация, в которой я оказалась, уже давно перестала быть хоть немного логичной. Терять мне было нечего, и поэтому я продолжала идти.

Не знаю, сколько прошло времени, но усталость постепенно брала своё — ноги наливались свинцом, каждый шаг давался через силу. Холод вцепился в меня, проникая до самых костей, и зубы застучали от дрожи. Но останавливаться я не могла. Сейчас главное — выжить. Я знала: стоит мне присесть под ближайшей елью хотя бы на минуту, и это, скорее всего, это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.

К тому же, даже если мне удастся не замёрзнуть, перспектива провести ночь в этом лесу была пугающей. Лес казался безмолвным, но где-то глубоко внутри меня жила уверенность, что здесь водятся хищники. И стать чьим-то ужином точно не входило в мои планы.

Прошло ещё немного времени, и вдруг птица заметно оживилась. Она закружила в воздухе, словно стрела, взлетая и опускаясь с явной взволнованностью. Я нахмурилась, прищурив глаза, пытаясь понять, что так взбудоражило маленькую пташку, и вскоре сквозь густую завесу ветвей разглядела впереди залитую солнцем поляну.

— Ну, конечно, чудесно, — я недовольно глянула на птичку, сверкающую своими чёрными глазками. — Это всё конечно замечательно, только вот стоит мне туда ступить, и я окажусь, как на ладони. Любой, у кого когти, клыки или плохое настроение, сразу же заметит меня и… схрумкает, не успею и вздохнуть!

Не успела я закончить свои жалобы, как пташка дерзко метнулась вниз и дёрнула за мои волосы с неожиданной силой, так что я вскрикнула от боли.

— Ай! Да что с тобой такое? Ладно, ладно, иду я! — пробурчала я, отчаянно потирая пульсирующую кожу у корней волос. Ну и сила у этой пернатой, чуть клок не выдрала.

Каждый шаг давался тяжело, силы утекали из тела, как песок сквозь пальцы. Но я упрямо стиснула зубы, заставляя себя идти дальше. Остановиться сейчас значило бы сдаться, а я, несмотря на колотящееся сердце, была далеко не из тех, кто так просто сдаётся.

Наконец, лесная чаща редела, и передо мной развернулась залитая золотистым светом поляна.

Оперевшись спиной о шершавый ствол ближайшего дерева, я жадно втянула воздух, борясь с нестерпимой слабостью. В глазах мелькали пятна, но я всё же собрала волю в кулак и огляделась. На другом конце поляны возвышалась огромная палатка, по виду достаточно прочная, чтобы выдержать ветер и непогоду. Сердце тут же забилось гулко, словно кто-то ударил в барабан, и горячая надежда пробежала по венам.

Волна облегчения разлилась по телу, и даже ледяной холод, впившийся в тело, ненадолго отступил. С новой силой я бросилась вперёд, подгоняемая надеждой и остатками адреналина. Перед глазами мелькнула птица, мой маленький пернатый проводник, которая, не теряя времени, рванула вперёд меня.

Не могу в это поверить, она и вправду знала, что делает! В груди расплылось ощущение огромной благодарности к этому крохотному созданию. Будет теперь жить со мной, даже если бабушка не разрешит. В саду поселиться, будет мне вместо будильника дёргать волосы, уж это точно меня разбудит сразу.

— Кто-нибудь! — крикнула я, отчаянно размахивая рукой, надеясь, что мой голос, слабый от усталости, всё же достигнет ушей обитателей палатки. — Помогите!

Но чем ближе я подходила, тем больше меня охватывало непонятное беспокойство. Эта странная конструкция не была похожа на то, что я могла бы представить себе под словом «палатка». Нет, палаткой это точно не назовёшь.

Передо мной возвышалась странная конструкция, явно созданная не для временного отдыха. Каркас, сложенный из массивных бревен, выглядел настолько прочным, что казался способным выдержать вообще всё. Вместо привычной ткани покрытие представляло собой толстые, иссечённые временем и погодой звериные шкуры. Они были натянуты на деревянные стойки так плотно, что казалось ни один порыв ветра не проникнет внутрь.

Моё внимание тут же привлекли символы, словно выжженные на бревнах каркаса. Красная краска, ярко выделялась на фоне потемневшей древесины, привлекая взгляд. Я прищурилась, чтобы рассмотреть их получше. Что это? Очертания этих знаков казались до боли знакомыми. Очень похоже на древние руны — те самые, которыми когда-то увлекалась бабушка.

Пока я пыталась осмыслить увиденное, из глубины палатки донеслись голоса. Я невольно напряглась, когда полог палатки колыхнулся, и наружу вышли несколько человек. Ещё пара силуэтов показалась между деревьями, и мои глаза расширились от страха. Все они были мужчинами, высокими, с крупными телосложениями и большинство с длинными волосами. Грубые, потемневшие одежды скрывали их тела, и только на некоторых было что-то вроде кожаных… доспехов с металлическими вставками. Плечи их покрывали плащи из шкур диких зверей — шерсть и мех создавали впечатление, что они сами были частью леса, хищниками, которые слились с природой. Волосы, заплетённые в тугие узлы и сложные косы, придавали им ещё более суровый вид, а пояса, на которых висели мечи, ножи и топоры, окончательно убедили меня в их воинском предназначении.

Они двигались осторожно, будто медленно окружая добычу, и их взгляды, холодные и пронзительные, будто ощупывали меня. Двое из них, сверкающие сталью мечей, казались готовыми броситься вперёд по первому сигналу. Воздух наэлектризовался, напряжение висело тяжёлым облаком. Я моментально вытянулась, как струна, боясь пошевелиться. Страх скрутил внутренности тугим узлом.

Кто это такие? Почему они так выглядят? Маньяки какие-то? Или вообще сектанты? Минуту назад я надеялась найти здесь помощь, а теперь всё указывало на то, что походу я нашла новую смерть.

Один из мужчин, тот, что стоял ближе всех, сделал шаг вперёд и махнул рукой, посылая молчаливое послание своим товарищам. Светлые волосы, перевязанные кожаной повязкой, отливали золотом в солнечных лучах, придавая ему почти мифический облик. Глаза — холодные, синие, как ледяная глубина северного моря — сузились, вглядываясь в моё лицо, будто пытались прочесть на нём ответы на вопросы, которые он даже не озвучил.

Молча, не отводя взгляда, он протянул руку к поясу и с резким звуком вытащил меч из ножен. Сталь блеснула на солнце, и её мерцающий отблеск будто прошёлся остриём по моим нервам.

Я хотела развернуться и броситься прочь, подальше отсюда, но ноги предательски дрожали, отказываясь повиноваться. Да и бежать не имело смысла — каждый мускул тела кричал о безнадёжной усталости, и даже если бы я каким-то чудом смогла сделать несколько шагов, они всё-равно поймают меня за считаные секунды.

— Ты кто? — его серьёзный и грубый голос раздался так резко, что я ощутила, как отголосок вибрации прошёлся по коже, словно удар. Он смотрел на меня с таким напряжением, что мои колени начали дрожать ещё сильнее. — Откуда ты здесь взялась?

Несколько пар глаз, настороженно следили за каждым моим движением, сжимая меня невидимыми тисками. Казалось, что воздух вокруг густел, затрудняя дыхание. Я прочистила горло, отчаянно пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Голос, хриплый и надломленный, всё-таки прорвался наружу:

— Не… знаю. Я просто очнулась в лесу, и… синица, — мои слова звучали так бессвязно, что я сама себя не поняла бы, услышав это со стороны.

Мой взгляд метнулся в сторону, в надежде увидеть свою крошечную спасительницу, но пернатая спутница исчезла, будто её и не было.

— Какая ещё синица? Ты что несёшь? — его резкий голос, с нотками раздражения, снова привлёк моё внимание.

Мужчина нахмурился, в его глазах мелькнуло сомнение, и он быстро оглянулся по сторонам, будто проверяя, не прячется ли кто-то ещё в тени деревьев. Затем его холодный взгляд вновь впился в меня.

— Ты за кого меня принимаешь? — он шагнул ближе. — Я задал тебе вопрос, и хочу получить ответ. Кто ты такая? Я тебя впервые вижу, а здесь я всех знаю в лицо. Отвечай, Хель тебя забери!

Я знала, что должна сохранять хладнокровие, но страх и нервозность наполняли меня до краёв, заставляя мысли метаться, как рыба, отчаянно бьющаяся в сети. Блондин стоял так близко, что я чувствовала запах его пота, смешанный с запахом ветра и железа, а его взгляд пронизывал меня насквозь.

Осознание того, что ситуация была намного серьёзнее, чем я могла предположить, становилось с каждой секундой всё более невыносимым. Внутренний голос, обычно игривый и даже язвительный, сейчас молчал, только твердил: с этим человеком лучше не шутить. Просто скажу всё, как есть.

— Элла, — наконец, с трудом выдавила я, голос предательски дрогнул, вырываясь из пересохшего горла. — Меня зовут Элла. И я понятия не имею, как тут оказалась, клянусь.

Внезапно я почувствовала покалывание на щеке, словно легкий электрический разряд, и мой взгляд машинально скользнул в сторону. Среди группы мужчин один выделялся особенно: он стоял немного дальше, неподвижный, словно вырезанный из камня, но его присутствие было ощутимым, давящим. Светлые глаза, чистое серебро, выглядывали из-под тёмных волос, цвета вороньего крыла. Они пристально смотрели на меня, как на добычу.

Он не выглядел злым или хмурым, но от его взгляда у меня мурашки побежали по спине. Странно, ведь сейчас угрожает мне вовсе не он.

— И что же ты делала в лесу, Элла? — светловолосый снова заговорил своим ледяным голосом. Его взгляд, острый и недоверчивый, словно буравил меня насквозь. — Ритуалы какие-то проводила? Или следила?

— Да не понимаю я о чём ты! — внезапный порыв гнева вспыхнул во мне, и слова сорвались с губ громче, чем я ожидала. Я зло посмотрела на него, чувствуя, как моё сердце бешено колотится. — Меня сбила машина и я очнулась в лесу, чуть не умерла от холода, у меня ужасно болит голова, я ели стою на ногах и хочу есть! Я просто шла за синицей, пока не наткнулась на вас. Мне просто нужна помощь!

Мой голос предательски дрожал, и вместе с ним начала дрожать нижняя губа. Я уже не знала, чего больше хочу — расплакаться или упасть в обморок. Почему он так давит на меня? Волком смотрят, словно я кого-то убила. А я ведь ничего не сделала, впервые вижу их!

Светловолосый застыл. На миг в его глазах мелькнули удивление и растерянность, что заставило меня почувствовать странное удовлетворение. Он явно не ожидал такой вспышки — да и я, если честно, тоже. Взгляд его изменился, теперь в нём читалась странная смесь подозрительности и лёгкого сомнения, как будто он пытался разобраться, что перед ним: безрассудная девчонка или хитрая лгунья.

Сердце бешено колотилось, и кровь так шумела в ушах, что заглушала всё вокруг. Но теперь, в этом бешеном ритме, помимо паники, звучало упрямство. Отчаяние способно пробудить самые неожиданные наши стороны. Терять мне больше нечего. Если бы они хотели убить меня, сделали бы это сразу.

Тишину нарушили шаги того, кто до сих пор стоял в стороне, молча наблюдая за происходящим. Его фигура, высокая и внушительная, двигалась с волчьей грацией. Он шагнул вперёд, и воздух словно сгустился, когда светловолосый, услышав приближение, кашлянул и обернулся.

— Рагнард, она…

— Я слышал, — произнёс он с ледяным спокойствием, не отводя от меня своего проницательного взгляда. Затем он обернулся к одному из мужчин позади, его голос стал командным, резким: — Собирайтесь, мы возвращаемся.

Светловолосый на мгновение замешкался, а затем бросил на меня последний, полный недоверия взгляд и обратился к остальным:

— Вы слышали ярла, собираемся!

Ярла? Мой взгляд тут же метнулся к тёмноволосому мужчине — Рагнард, как я поняла. Так он здесь главный.

Мужчина заметил мой взгляд и слегка приподнял бровь. Его глаза смотрели внимательно, изучающе, словно каждый лоскут моей потрёпанной одежды рассказывал ему мою историю. Я почувствовала, как уязвимость захлестнула меня с новой силой.

— Итак, Элла, — заговорил он. — Ты же не думаешь, что мы тебе поверили?

— Я правду сказала, — буркнула в ответ, сжав губы.

Мужчина ничего не ответил, лишь вновь окинул меня скептическим взглядом. Не верит. Ну, логично. Честно говоря, я и сама едва верила в происходящее, и вообще я не до конца понимаю, что происходит. В их глазах я — всего лишь незнакомка, появившаяся из ниоткуда и не внушающая доверия. Моя история звучала нелепо даже для меня самой, но это ведь правда. А что, если они сейчас просто уйдут, а меня оставят тут? Эта мысль сжала горло ледяной хваткой.

Я не могла позволить себе потерять этот шанс. Осознание того, что эти люди, возможно, не намерены причинить мне вред — по крайней мере, пока, — пробудило во мне слабую надежду. Внимательно разглядывая лица, покрытые шрамами, я поняла, что если они действительно не опасны, я должна сделать всё, чтобы удержаться рядом с ними. Это мой единственный способ выжить, моя единственная надежда не умереть в этом проклятом лесу.

— Послушайте, — начала я, делая всё возможное, чтобы голос звучал твёрдо и уверенно. — я сама до конца не понимаю, что произошло, но… Я правда не знаю, как сюда попала и что вообще происходит, но прошу вас… помогите мне.

Рагнард продолжал смотреть на меня, его взгляд оставался напряжённым, холодным, но что-то в его выражении мелькнуло, едва уловимое. Он на мгновение отвёл глаза в сторону, словно размышляя над чем-то, что только ему было известно. Затем его суровый взор снова приковал меня к месту.

— Почему я должен тебе верить? — его голос был резким, почти угрожающим. — Являешься из ниоткуда, одна. В этом лесу нельзя просто так выжить.

— У меня нет причин вам лгать.

Его глаза сузились, сверкая серебряным блеском. Он склонил голову набок, и уголок его рта чуть дёрнулся.

— Ошибаешься, — он снял с одной руки перчатку, двигаясь ближе ко мне. — Тебя никто не знает, а это говорит о том, что ты не из наших. Либо ты та, кто прячется в тенях. Поэтому советую говорить правду, если жизнь дорога.

Его слова прозвучали, как приговор, окончательный и бесповоротный, от которого внутри всё оборвалось. Я замерла, словно мои ноги прибили к земле. Ветер лениво поднимал снежные хлопья, которые кружились, почти замедляя время.

— Ну нельзя же так, вы чего…

— Последний шанс, — он вновь сделал шаг ко мне.

Он что, убьёт меня сейчас? Сердце застучало так громко, что гул отдавался эхом по всему телу, будто в унисон шепча: «Беги, спасайся!» Да это безумие, преступление! Но кто меня найдёт в этом лесу?

Надо что-то делать, что-то срочно придумать!

Краем глаза я заметила, как остальные мужчины продолжали разбирать палатку, но их взгляды метались к нам, полные настороженного любопытства. В голове вихрем пронеслись отрывки статей, которые я когда-то читала: маньяки, говорилось там, нередко отступают, если жертва начинает проявлять покорность, льстить, угождать.

Если я сейчас дёрнусь, он меня может схватить и убить. Я где-то читала, что маньяки в основном любят, когда им льстят, хвалят и пытаются угодить. Тогда они могу не убивать жертву, наслаждаясь её покладистостью.

Ну, а что, вдруг сработает?

Собрав всю волю в кулак и пересилив оцепенение, я сделала шаг вперёд.

— Послушайте, давайте просто поговорим.

Сердце грохотало в груди, готовое разорваться, когда я с замиранием протянула руку и мои пальцы коснулись его кожи — тёплой и шершавой, покрытой рубцами и мозолями. Это прикосновение длилось лишь мгновение, но внезапно мужчина весь дёрнулся, словно оно обожгло его, и резко выдернул руку, отступая назад. Я вздрогнула вместе с ним. В его глазах мелькнуло что-то новое — шок.

Он смотрел на меня так, будто пришельца увидел.

— Ч… чего это вы? — спросила я, непонимающе хлопая глазами.

— Ты совсем дура? Что ты вытворяешь?! — выкрикнул темноволосый, его лицо исказилось гневом.

Я застыла, заторможенно переводя взгляд с его руки на свою. О нет, я перешла грань? Меня оставят здесь или, что хуже, убьют? Страх сдавил горло, и я сглотнула, стараясь подавить подкатившую панику. Глупая, вечно всё порчу!

— П-простите, — заикнулась я, чувствуя, как в горле застрял ком. — Я не знала, что вас нельзя трогать. Я просто хотела поговорить. Вы начали угрожать мне и я испугалась, и…

— Она всё ещё стоит, — возле нас материализовался блондин и ошарашенно смотрел на меня. — Рагнард, она всё ещё стоит.

Ну да, стою. А что мне ещё делать? Лежать? Хотя это вопрос времени — я ощущала, что скоро рухну и умру прямо здесь, если меня конечно первым делом не убьют. Тело перестало слушаться, даже головная боль ушла на второй план.

Я снова посмотрела на Рагнарда. Мужчина хмурился, но в его взгляде уже не было злости, только напряжённое внимание, словно он пытался понять что-то. Его взгляд скользнул по моей руке, той самой, которой я только что коснулась его. Внезапно он шагнул ко мне.

— Дай руку, — приказал он.

Я инстинктивно отшатнулась, пятясь назад, и прижала руки к груди.

— Вы её отрубить хотите? — пролепетала я с расширенными глазами. — Я правда не знала, что вас трогать нельзя. Не надо, пожалуйста!

Не обращая внимания на мои слова и явный страх, он подошёл ближе и резко перехватил мою руку. Его шершавые, грубые ладони крепко сжали мою руку, обжигая её своим теплом. Пальцы, испещрённые мозолями, держали меня с такой силой, что на миг я забыла, как дышать. Он сосредоточенно смотрел на наши руки, а на лице вновь промелькнуло удивление.

Я заметила, как он взглядом встретился со светловолосым. Между ними был какой-то немой диалог, который длился недолго. На лице светловолосого уже не было привычного хмурого выражения; теперь он выглядел даже немного воодушевлённо.

— Вы можете объяснить мне, что происходит? Вы не убьёте меня?

— Ты идёшь с нами, — коротко бросил Рагнард, не давая времени на раздумья и потянув меня за собой.

— То есть, вы мне всё-таки поможете? — не сдержавшись, я почувствовала, как в груди заполыхал восторг. Будь у меня хвост, он бы наверняка сейчас вилял от радости.

— Это ты поможешь нам, — сказал он, не оглядываясь.

Я не поняла его слов и мои ноги подогнулись, но прежде чем я успела упасть, крепкие руки перехватили меня и закинули себе на плечо, как мешок. Я вскрикнула, и больно ударилась животом об твёрдое, мускулистое тело. Пальцы отчаянно вцепились в шкуру, покрывающую его плечи, пытаясь хоть как-то удержать равновесие.

— Ты что творишь? Поставь меня на землю! — закричала я, ударяя его по спине, но моих усилий было недостаточно, чтобы произвести хоть какой-то эффект. Удар терялся в его плаще и мощных мускулах. — Немедленно!

Он проигнорировал мои протесты, снова ловко подкинул меня, чтобы перехватить поудобнее, и я опять вскрикнула. Затем его рука уверенно легла на моё бедро, а мгновение спустя последовал шлепок. Ужас и гнев вспыхнули одновременно, смешавшись в горячий вихрь возмущения, от которого кровь прилила к лицу.

— Да как ты смеешь! — я извивалась, пытаясь вырваться, но его хватка была железной. — Не смей трогать меня, изверг! Садист! Отпусти!

— Я думал, ты устала, — с насмешкой отозвался он.

— Но это не значит, что со мной можно так обращаться!

— А что тебе не понравилось? Это? — он бесцеремонно снова хлопнул меня по пятой точке, и в этот момент у меня перехватило дыхание.

Смущение вспыхнуло жаром, разгораясь вместе с яростью. Это уже не просто грубость — это наглость!

— Что за неуважение, пусти, урод! Куда ты меня тащишь? Что вы собираетесь со мной сделать?

— Поверь, я буду делать с тобой много всего, — его насмешливый тон заставил меня застыть, а холодный ужас пронзил меня, как кинжал. Мужчины вокруг загоготали, их смех был грубым и режущим слух, как лай волков.

Неужели они хотят… обесчестить меня?!

— Вот это девке повезло, — раздался чей-то весёлый голос сзади, и я услышала одобрительное хмыканье других мужчин.

— Да нам всем повезло, — ответил другой, голос звучал с какой-то странной, тяжёлой интонацией. — Теперь хоть надежда появилась.

О чём они говорят? Холодные догадки пронеслись в голове одна за другой, вызывая волну ужаса. Они что, все вместе хотят… Нет! Эта мысль захлестнула меня, как леденящий поток, и я отчаянно взвыла, пытаясь вырваться.

Неожиданно, прежде чем я успела сообразить, что происходит, он поднял меня с лёгкостью, словно я весила не больше пера, и я оказалась на лошади. Сам Рагнард устроился позади, беря поводья в руки. Лёгкая, удовлетворённая улыбка играла на его лице, что только усиливало моё отчаяние и ярость.

Я снова дёрнулась, пытаясь вырваться, но его сильные руки обвили мою талию так крепко, что я едва могла шевельнуться. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Мир вокруг замер, словно все краски исчезли.

— Хватит дергаться.

— Это трудно сделать после тонны угроз! — выплюнула я, впиваясь взглядом в его холодные глаза. — Отпустите меня, я лучше умру!

— Я сказал успокойся, — мужчина перехватил мою руку, когда я замахнулась для пощёчины, его глаза хищно блеснули. — Мы тебе не причиним вреда.

Взгляд был такой серьёзный, что пыл мой тут же поутих. Я вспомнила, что моя жизнь висит на волоске, и что он вполне может передумать и оставить меня здесь, где ни один прохожий не услышит моего крика. Или вообще убьёт, сам на это намекал. А умирать мне совсем не хотелось, особенно когда появился шанс выжить.

— Не бойся, синичка, теперь ты точно не пропадёшь, — раздался весёлый голос сбоку. Светловолосый мужчина подъехал на своём коне и подмигнул мне с игривой улыбкой. — Меня, кстати, Ингвар зовут. А то ты мне своё имя назвала, а я тебе своё — нет. Непорядок.

От его слов мне стало немного легче. Я осмотрелась вокруг и поняла, что, возможно, я действительно оказалась в компании грубых мужчин, но они, похоже, и вправду не собирались причинять мне вред. В голове вихрем носились вопросы: почему они передумали, зачем взяли меня с собой? Ответы пока ускользали, вытесненные более простыми и насущными мыслями — главное, что меня не оставят.

Пока они меня куда-то везут, я могу восстановить силы, а там, возможно, найду способ получить помощь или даже сбежать, если понадобится. Наверняка где-то неподалёку есть город.

Я подняла взгляд на моего спасителя-похитителя и спросила:

— Куда вы меня везёте?

— В твой новый дом, — спокойно ответил он, не отрывая взгляда от дороги, и продолжил управлять лошадью.

— А подробнее?

— Сама увидишь, — его ответ был кратким, оставляя больше вопросов, чем ответов.

Мысли кружились в голове, накатывая волнами, которые казались готовыми утопить меня в океане тревоги. Глаза защипало от слёз, и я с трудом сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Всё, что случилось за последние часы, вернулось с удвоенной силой, ударяя по разуму. А что, если они действительно задумали что-то ужасное? Страх завладел моими мыслями — плен, насилие, неизвестность.

Неожиданно я почувствовала лёгкое движение на своём бедре. Я вздрогнула и с замиранием сердца подняла голову.

— Не стоит бояться, — заговорил Рагнард. В серых глазах мужчины читалось спокойствие, а уголки губ приподнялись. — Теперь ты в безопасности.

Что-то в его словах, тоне, заставило меня немного успокоиться. Я была измотана, на грани истощения, и, возможно, именно это привело к тому, что я ему поверила. Поверила вопреки здравому смыслу.

Я продолжала всматриваться в его лицо, пока веки не начали слипаться. Тело, почувствовав хоть призрачное чувство безопасности, непроизвольно расслабилось. Я не заметила, как сознание начало меркнуть, унося меня в беспокойный, но спасительный сон.

Сквозь дрёму я ощутила, как на меня накинули что-то тёплое, и это принесло последнюю волну умиротворения.