Под тенью проклятья

Глава 20

За окном уже почти наступил рассвет, и слабые отблески утреннего света начинали пробиваться сквозь окна. Ещё недавно Рагнард не мог от меня оторваться, а теперь мирно спал рядом. Он вдруг слегка пошевелился, крепче прижав меня к себе, и это вызвало у меня невольную улыбку. Даже во сне он инстинктивно искал меня, словно боялся потерять.

Голова немного ныла, но это ощущение лёгкого изнеможения после пережитых событий казалось почти приятным. Я перевела взгляд на его лицо — спокойное, расслабленное, но между бровями проступала едва заметная морщинка. Даже во сне не мог полностью избавиться от внутреннего напряжения. Что же ему снится?

Я провела пальцем по его лицу, вспоминая про Иду. Теперь, когда она должна была поселиться под одной крышей с нами, желание поговорить с ней только усиливалось. Что она скрывает? Что её может связывать с магом? И связывает ли вообще?

Рагнард ясно дал понять, что не хочет, чтобы я приближалась к ней, опасаясь за мою безопасность. Но действительно ли разговор с ней может навредить? С другой стороны, зачем ей говорить мне правду? Она даже Рагнарду ничего не рассказала, а мне тем более не скажет.

Я вздохнула. Возможно, он прав, но желание докопаться до истины не отпускало, разрывая внутреннее спокойствие. Что-то внутри меня настойчиво требовало ответов, несмотря на его предупреждения.

Лежа рядом с ним, я чувствовала, как усталость постепенно одерживает верх. Веки тяжелели, наполняясь свинцовой тяжестью, а тепло его тела мягко убаюкивало, словно окутывая меня туманом, в котором не оставалось места тревожным мыслям. Постепенно я закрыла глаза, позволив себе погрузиться в царство сна.

Но внезапно меня окутал холод, всё изменилось в одно мгновение. Я резко открыла глаза, и привычная комната исчезла, сменившись гигантской пещерой. Её своды вздымались высоко, теряясь в бесконечном мраке, который казался живым. Ледяной воздух обжигал лёгкие, каждый вдох был болезненным, а сырость холодной земли под ногами впивалась в ступни, пронизывая холодом до костей. Я осторожно шагнула, ощущая, как пронизывающий мороз сковывает кожу, и мурашки пробежали по всему телу.

Передо мной возвышалось то самое древо мира, знакомое и в то же время всё так же величественное и загадочное. Его мощные ветви, усыпанные голубыми лилиями, устремлялись вверх, теряясь где-то в темноте. От цветов исходил мягкий, приглушённый свет, холодный и манящий, словно бледное лунное сияние.

Лилии, будто живые, медленно колыхались, мерцая в такт моему дыханию. Свет, исходивший от них, отражался на влажных стенах пещеры, создавая причудливые узоры, похожие на отблески далёкой реки. Это завораживало.

Я попыталась сосредоточиться, оглядываясь вокруг в поисках знакомых силуэтов сестёр, которые всегда появлялись, когда призывали меня сюда. Их отсутствие сразу вызвало лёгкое беспокойство. Обычно их присутствие, как бы странно это ни казалось, вселяло уверенность, служило якорем в этом чуждом месте. Но сейчас что-то было не так.

Пустота окружала меня, нарастало тревожное чувство. Почему они не появляются?

Воздух становился всё плотнее, словно вязкая субстанция, давящая на грудь. Лёгкий холодок пробежал по спине, оставляя за собой едва заметные мурашки, но я стояла неподвижно, напряжённо вслушиваясь в глухую тишину.

— Здесь есть кто-нибудь? — слова сорвались с моих губ и голос разнёсся по пещере. Эхо тут же вернуло его обратно, многократно повторяя мой крик, словно издеваясь надо мной.

Ответа не было.

Что за чертовщина? На кой меня сюда позвали, если самих нет?!

Тишина вокруг давила, словно плотный мрак, нависший над головой. Она становилась невыносимой, когда вдруг я уловила едва различимый звук, прорезавший воздух неожиданно и тихо. Я недоумённо прислушалась. Это было пение. Нежное, мелодичное, но странное, словно далёкий ветер приносил его откуда-то из глубины. Я напряглась, пытаясь понять, откуда оно доносится, но звук оставался призрачным, почти неуловимым, будто плыл сквозь стены.

Я огляделась, пытаясь обнаружить источник этой мелодии, но пещера оставалась пустой, как и прежде. Эхо странного пения отражалось от стен, делая его ещё более загадочным и отдалённым, как будто оно не принадлежало этому месту, а лишь случайно проникло сюда. Или, возможно, это было лишь моё воображение, играющее со мной.

Мгновение назад я ощущала, как ледяная земля впивается в мои ступни, пронизывая их колючим холодом. Но теперь холод исчез. Вместо него тело наполняло странное тепло, которое плавно разливалось изнутри, окутывая меня невидимой защитой. Это тепло успокаивало, словно невесомый огонь, едва заметный, но дающий ощущение уюта и безопасности. С каждой секундой тревога всё дальше отступала, растворяясь в пустоте, не оставляя за собой следа.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я стояла в этом состоянии, наслаждаясь удивительным спокойствием. Мир вокруг медленно начинал терять свои очертания, словно я погружалась в странное состояние, в котором всё происходящее становилось иллюзорным. Голова кружилась, а мысли растворялись в этой неге.

Я встряхнула головой, и в этот момент осознала, что стою абсолютно голая. Однако странным образом это не вызвало у меня ни смущения, ни страха, ни какого-либо дискомфорта. Казалось, что все чувства, что раньше наполняли меня, внезапно отключились, оставив только пустоту и полное безразличие.

С каждой секундой всё вокруг становилось всё более размытым, словно густой туман, медленно рассеивающийся под яркими лучами утреннего солнца. Очертания пещеры расплывались, теряя свою форму и объём. Я больше не чувствовала сырой земли под ногами, а тепло, которое недавно обволакивало моё тело, исчезло, словно его и не было. Мир вокруг меня словно утекал сквозь пальцы, оставляя за собой лишь пустоту и нарастающее ощущение потери.

Я моргнула, и в следующий миг перед глазами появился знакомый потолок комнаты. Ощущение мягкой поверхности под телом быстро вернуло меня к реальности — я снова была в своей постели. Рагнард рядом уже не лежал. Скорее всего, он ушёл по своим делам, как всегда. Это слегка раздражало. Ну вот что за человек. Неужели хотя бы раз нельзя дождаться моего пробуждения? Его постоянное утреннее исчезновение начинало меня утомлять.

Глубоко вдохнув, я попыталась окончательно вернуться в реальность. Впрочем, с каждым разом переживать видения становилось всё легче, даже привычная тяжесть в голове начала уходить. Но вместе с этим усиливалось другое чувство. Что-то, что всегда оставалось со мной, как тень, которая не желала исчезнуть.

Я не могла избавиться от ощущения, что что-то идёт не так. Словно что-то важное ускользает от меня, остаётся за пределами моего понимания. Эта мысль не отпускала, терзала изнутри.

Как я вообще оказалась там одна? Может, это и была та самая "тень"? Но что-то не сходилось. Всё было слишком просто. И ведь я даже не покидала кровати.

Я потянулась, чувствуя, как напряжение тянет мышцы, и невольно простонала от накатившего отчаяния. Как же это всё запутанно и сложно!

Свет, пробивавшийся через окна, мягко заливал комнату, окрашивая её в тёплые пастельные тона. Рассвет давно наступил, и мир за окном жил своей жизнью.

Я медленно повернула голову и взглянула на стул у окна. Обычно там лежала аккуратно сложенная одежда, заботливо приготовленная Гретой. Это стало привычной частью моего утра — словно небольшой ритуал, олицетворяющий её внимание к деталям. Грета всегда выполняла свою работу с искренней заботой, несмотря на мои неоднократные попытки убедить её, что я вполне могу обойтись без помощи. Но её настойчивость и явное удовольствие, которое она испытывала от этой небольшой обязанности, в итоге заставили меня сдаться.

Однако сегодня стул был пуст. Это сразу бросилось в глаза, и я невольно нахмурилась. Грета никогда не забывала о таких мелочах — она была точна во всём, словно часовой механизм, всегда делала всё вовремя и с поразительной педантичностью.

В голове всплыли воспоминания о вчерашнем дне. Вальгард… Что же он сказал ей? Вернулась ли она вообще? Я настолько увлеклась вчера Рагнардом, что совершенно забыла об этом.

Вскочив с кровати, я быстро начала одеваться, но, натянув платье, сразу заметила порванную ткань на плече. Воспоминание о том, как Рагнард накануне разорвал его в порыве страсти, вызвало волну смущения, и я почувствовала, как щеки заливаются жаром. Закусив губу, я поспешно сняла испорченное платье и отбросила его в сторону.

Подойдя к сундуку, я открыла его с лёгким стуком и начала перебирать аккуратно сложенные вещи. Вскоре мои пальцы наткнулись на наряд, подаренный Торгой. Взяв его в руки, я не смогла сдержать улыбку. Наконец-то я смогу передвигаться свободно — юбки уже изрядно надоели.

Я быстро надела штаны и рубашку. Ткань мягко облегала тело, не сковывая движений, давая ощущение свободы и удобства. Быстрым движением завязав ремень, я уверенно направилась к двери. Мои шаги отдавались гулом в пустом коридоре, пока я спускалась по лестнице.

Когда я подошла к комнате Греты, дверь была слегка приоткрыта. Лёгким движением толкнув её, я шагнула внутрь, внутренне готовясь увидеть её там.

Но комната оказалась пуста.

Всё выглядело так, будто Грета даже не ночевала здесь: кровать была аккуратно заправлена, на столе лежали свёртки, рядом стояла непотушенная свеча, от которой остался лишь тонкий след воска. Беспокойство, которое я до этого чувствовала лишь краем сознания, теперь захлестнуло меня с головой.

Я поспешно вышла из комнаты. Быстро идя вдоль коридора, я надеялась встретить кого-то из прислуги, кто мог бы дать хоть какие-то ответы, может кто видел её.

Когда я свернула за угол, передо мной появились две знакомые фигуры. Рагнард и Ингвар стояли у одной из дверей и что-то тихо обсуждали. Мимо них прошла служанка, бросив что-то коротко, но не останавливаясь. Даже издалека было видно, что они не просто беседуют, они напряжены. Ингвар казался взволнованным, его движения были резкими, словно он пытался выплеснуть внутреннее напряжение. Он размахивал руками, а голос звучал глухо и раздражённо, доносясь до меня лишь отголосками.

Рагнард же сохранял внешнее спокойствие, но выражение его лица говорило о скрытой тревоге. Его хмурый взгляд был направлен прямо на Ингвара.

Я замедлила шаги, стараясь остаться незамеченной. Подслушивать конечно плохо, но что-то подсказывало мне, что этот разговор может оказаться важным.

— Это ты не понимаешь! Они совсем не похожи, она не могла просто уйти, — голос Ингвара прозвучал с ноткой отчаяния. Он тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу.

Рагнард выпрямился и тяжело вздохнул.

— Тише, — голос Рагнарда оставался спокойным и твёрдым. — Ты своим поведением только усугубляешь ситуацию. Мы найдём её.

В этот момент Рагнард повернул голову и заметил меня. На его лице появилась лёгкая улыбка, он жестом пригласил меня подойти. Я сделала глубокий вдох, ощущая, как тревога внутри меня растёт, и подошла к ним.

Ингвар продолжал метаться, его взгляд то и дело возвращался к окну, словно он ожидал увидеть там что-то важное. Лицо было искажено гневом и тревогой — напряжение буквально исходило от него, и я чувствовала, что его вот-вот прорвёт.

— Что произошло?

Рагнард бросил короткий, но выразительный взгляд на Ингвара, прежде чем ответить.

— Грета пропала, — сказал он сдержанно, стараясь сохранить спокойствие.

Эти слова словно пробили мне грудь ледяным ударом. В голове зазвенело, а сердце заколотилось сильнее.

— Пропала? Как это пропала? — мой голос дрожал, и я ощутила, как холодный страх сковывает тело. — Вы искали её?!

— Мои люди уже ищут, — Рагнард сделал шаг ко мне и провёл рукой по моей щеке. — Она не могла далеко уйти.

— Она была у Вальгарда, она… — прежде чем я успела договорить, Рагнард перебил меня.

— Я знаю, — коротко ответил он, его глаза холодно сверкнули. — Но её там нет. Мы проверили. Он утверждает, что она ушла, и после этого её никто не видел.

— Но как же… — я опустила взгляд в пол, обдумывая все возможные варианты. А если маг настиг её? Даже мысль об этом заставила меня содрогнуться. В голове возникли ужасные картины того, что могло случиться, и с каждым мгновением они становились всё ярче.

Мрачные, тревожные мысли закружились в сознании, словно тёмный рой, сжимая грудь так, что становилось трудно дышать. Я пыталась убедить себя, что она просто задержалась. Может, случайно встретила кого-то по пути, или решила остановиться, чтобы поговорить… Но это совершенно не было на неё похоже. Грета всегда была осторожна, продумывала свои действия до мелочей и не позволяла себе беспечности, особенно сейчас. Она знала, что нельзя быть легкомысленной, слишком много угроз притаилось в тени.

Ингвар, казалось, совершенно не слышал нашего разговора. Он всё так же мерил шагами пространство у окна, его плечи напряжёны, а лицо — мрачное. Его движения были резкими, как у зверя, загнанного в угол. Наконец, он остановился, но так и не повернул головы в мою сторону. Глядя в окно, он заговорил, и голос его был глухим:

— Я видел её вчера вечером, когда она пошла к этому старику. Хотел проводить, но она отказала мне. — Он замолк на мгновение, словно пытаясь сдержать эмоции, переполнявшие его. — Я ждал её, но она не вернулась. Надо было идти с ней!

Его слова повисли в воздухе, и в следующую секунду Ингвар резко ударил рукой по стене.

— Вы расспросили Вальгарда? — мой взгляд метнулся от Ингвара к Рагнарду, в поисках хоть какого-то ответа, который мог бы принести облегчение. — Что он сказал? Она ведь не могла просто исчезнуть!

— Уже всё проверили. Она действительно была у него, но потом направилась обратно, — его слова резали, словно ледяные клинки. — Она не вернулась. Я уже отправил патрульных. Далеко она не могла уйти. — его тон стал чуть строже. — Прекратите паниковать.

— Почему ты ему вообще веришь? — внезапно взорвался Ингвар, сверля Рагнарда яростным взглядом. Его голос был полон недоверия и гнева. — Он ведь может что-то скрывать!

— Потому что он дал обет после потери магии, — резко бросил Рагнард. — А они нерушимы, если ты забыл об этом.

— Обет… — тихо повторил он, словно обдумывая сказанное. — Но что, если его лишение магии — это ещё один способ манипулировать нами? Кто знает, какие у него истинные мотивы?

Рагнард нахмурился, но его взгляд оставался твёрдым.

— Магия или нет, — ответил он холодно, — обет нерушим. Нарушить его — значит встретить судьбу, хуже смерти. Ты это прекрасно знаешь.

Ингвар только горько усмехнулся и отвернулся, но в его взгляде появилась тень сомнения, словно логика Рагнарда заставила его задуматься. Однако напряжение не спадало.

На мгновение я закрыла глаза, стараясь обрести хотя бы крупицу спокойствия.

— Это моя вина. — прошептала я едва слышно, страх и вина сжимали сердце. — Я уговорила её пойти.

— Прекрати, — голос Рагнарда раздался резко, и его пальцы мягко, но уверенно сжали мой подбородок, заставляя поднять голову и встретить его взгляд. — Никто не виноват. Мы не могли знать, что…

— Убью! — внезапно выкрикнул Ингвар. Его лицо исказилось гневом, и он, не выдержав, выругался, сорвавшись с места. Резким движением он рванул к выходу, не сказав больше ни слова, и его фигура исчезла в коридоре, оставив за собой гулкие шаги.

Я вздрогнула от резкого порыва, проводя взглядом удаляющуюся фигуру светловолосого. Я недоумённо посмотрела на Рагнарда. Он, несмотря на явное удивление вспышкой эмоций друга, быстро вернул себе привычное спокойствие.

Он сделал шаг к окну, на мгновение замер, внимательно всматриваясь в пространство за стеклом. Его лицо оставалось сосредоточенным, но затем он едва заметно хмыкнул и коротко бросил:

— Вернулась.

Моё сердце дрогнуло, и я мгновенно шагнула к окну. Глаза сразу же наткнулись фигуру Греты. Она шла медленно, едва заметно прихрамывая. Облегчение накрыло меня так резко и сильно, что в горле возник ком, а на глаза навернулись слёзы.

Не раздумывая ни секунды, я отпрянула от окна и рванула вслед за Ингваром. Выскочила из дома как раз в тот момент, когда Ингвар с яростью бросился к Грете.

— Где ты была?! — его голос дрожал от злости. Прежде чем кто-то успел что-то сказать, он схватил её за плечи и резко встряхнул. — Ты вообще представляешь, как я переживал?!

Грета стояла неподвижно, словно окаменевшая, с пустым взглядом, застывшим на его лице. Она едва держалась на ногах, и только дрожащая нижняя губа выдавала её состояние. Казалось, она отчаянно пыталась что-то сказать, но слова не могли вырваться наружу.

— Ты оглохла? Отвечай! — Ингвар снова встряхнул её, теперь уже с большей силой. Но Грета продолжала молчать, в её глазах отчётливо читалась сильная усталость.

— Прекрати, ты её пугаешь! — я бросилась к ним, стараясь оттолкнуть его от Греты. — Ты совсем дурак? Ей же плохо, не видишь?

Ингвар на мгновение замер, его руки всё ещё крепко держали Грету, но взгляд смягчился, когда он наконец заметил её состояние. Её бледное лицо и потухшие глаза вынудили его отпустить её. Он выругался себе под нос и отступил назад.

Грета покачнулась, её губы всё ещё дрожали, а лицо стало мертвенно-бледным. Она сделала шаг ко мне и слабым голосом произнесла:

— Элла… та… женщина, она…

Голос оборвался, и в следующий миг Грета начала падать, теряя сознание. Я едва успела схватить её за руку, чтобы она не ударилась головой об землю. Позади меня раздался испуганный женский вдох. В тот же миг руки Ингвара подхватили Грету на руки. Не знаю, как он оказался рядом так быстро, но я была рада этому.

Быстро схватив её запястье, я нащупала пульс. Я облегчённо выдохнула и прикрыла глаза.

— Отнеси её в комнату, ей нужно отдохнуть. — В этот момент подошёл Рагнард, а за ним стояла Инга. Он бросил быстрый взгляд на Ингвара, затем на служанку. — Позови Хельмара, нужно осмотреть её.

— Сейчас! — девушка кивнула и тут же убежала вниз по склону.

Я продолжала внимательно смотреть на Грету, пытаясь найти следы повреждений. Небольшая ссадина над бровью, больше ничего — только грязная одежда бросалась в глаза. Судя по всему, она не пострадала и отключилась от изнеможения. И всё же беспокойство не покидало меня.

Ингвар молча направился ко входу в дом, крепко прижимая к себе тело девушки. Я проводила их взглядом, а внутри так и распирало любопытство, что с ней могло произойти.

Я глубоко вздохнула, вспоминая наш накануне разговор с Гретой.

— Она упомянула какую-то женщину, — сказала я, не отрывая взгляда от дверей, за которыми они уже исчезли.

Рагнард нахмурился и посмотрел на меня.

— У нас в округе нет ни одной женщины, которая могла бы навредить кому-то.

— Грета рассказывала мне, что недавно видела на рынке странную рыжую женщину. Она показалась ей странной.

— И что в ней было странного? — переспросил он, задумчиво посмотрев на меня.

Я коротко пересказала то, что подруга поведала мне о своих странных блужданиях, провалах в памяти и загадочной женщине.

— Грета никогда её раньше не встречала, хотя здесь знает почти всех. Она пыталась выяснить, кто она такая, но оказалось, что её в городе никто не знает. И вот сейчас, перед тем как потерять сознание, она говорит о какой-то женщине. Может, это она?

— Возможно, это просто путница, — мужчина говорил уверенно, но в его голосе прозвучала нотка сомнения.

— Может быть… Но мне кажется, что это не так. Грета видела её не раз. И пока рассказывала мне об этом, она повторяла, что сходит с ума. Она была напугана, понимаешь?

— Я думаю, не стоит строить догадки. Нужно дождаться, пока Грета очнётся, и мы всё обсудим. — он мягко провёл рукой по моим волосам и спине.

— Ты прав, — вздохнула я, устремив взгляд на небо и невольно улыбнувшись. — Просто после всего, что с нами происходит, мне начинает казаться, что это как-то связано.

— Я был бы глупцом, если бы отрицал такую возможность, — он слегка наклонил голову набок, приподняв уголок губ. — Но пока у нас нет доказательств, мы можем только строить догадки. А это нам никак не поможет.

Лёгкие снежные хлопья кружились в воздухе, медленно оседая на землю, и меня охватил пронизывающий холод даже через плотные одежды, я вздрогнула.

— Зайдём в дом, а то ты совсем замёрзнешь. — Рагнард мягко взял меня под локоть, направляя к двери.

Я затормозила и задумалась. Может, стоит выйти в город? Вдруг мне удастся найти хоть какую-то зацепку. Что-то или кто-то там могло пробудить мои воспоминания, помочь восстановить хронологию прошлого. Точнее, прошлого Асты.

От этой мысли по коже пробежали мурашки. А вдруг я узнаю его дом? Или я встречу ту женщину, о которой упоминала Грета…

— Постой, — произнесла я, повернувшись к нему. Моя ладонь мягко коснулась его груди, а на лице заиграла тёплая, располагающая улыбка. — Я хочу прогуляться. Ты сейчас свободен?

— Прогуляться? Сейчас? — удивлённо переспросил он, прищурившись. — Не думаю, что это хорошая идея.

Я едва заметно закатила глаза, ощущая, как внутри разгорается жажда выйти за стены этого дома. Этот чужой мир, возможно, станет моим новым домом, и я должна узнать его лучше, понять, куда забросила меня судьба.

— Мне нужно немного развеяться, — сказала я с лёгкой улыбкой, слегка потрясая его за руку, словно уговаривая строгого родителя. — Ну, Рагнард, хотя бы ненадолго. В прошлый раз удалось побывать в городе только на короткое время, и то уже под вечер. Я живу здесь столько времени, а так и не узнала этот мир по-настоящему. Разве это справедливо?

Он молча смотрел на меня, а в его глазах читалось сомнение. Но я видела, что мои слова его зацепили — он явно задумался. Ещё чуть-чуть, и я расколю этот орешек.

— И потом, когда ещё у нас будет шанс прогуляться по городу вместе? — добавила я мягче, слегка выгибаясь к нему навстречу. — Ты всегда занят: сражения, советы, какие-то бесконечные дела. А мне даже одной выйти нельзя.

Соблазнительница из меня, конечно, так себе, но вдруг сработает?

Рагнард усмехнулся, чуть приподняв бровь. В его взгляде мелькнуло что-то игривое, и я невольно прикусила губу. На солнце его серые глаза сверкали особенно ярко, словно острая, отполированная сталь.

— Мы и так можем побыть вдвоём, — заметил он с усмешкой. Его слова тут же стерли улыбку с моего лица, и я нахмурилась, что, кажется, только позабавило его — он тихо рассмеялся. — Ладно. Но будь готова к лишнему вниманию. Всё-таки ты женщина ярла.

От последних слов по щекам мгновенно разлился жар, и я отвернулась, надеясь, что он не заметит моего смущения. По телу пробежала дрожь, но не от холода, а от того, как это прозвучало. Женщина ярла. Его женщина.

Конечно, я знала, что наши отношения давно перешли рамки простой дружбы. Но в этот момент его слова словно открыли дверь к чему-то большему. К тому, что могло навсегда изменить наши отношения.

А действительно ли это так? Слишком часто я ловлю себя на мысли, что мы с ним из разных миров. Буквально. Он — опытный воин, лидер своего народа, несущий на плечах бремя ответственности. А я? Я чужачка, которая постоянно умудряется создавать ему проблемы.

— Идём? — Рагнард сжал мою руку и, чуть потянув, вопросительно выгнул бровь.

— Да, конечно, пойдём, — поспешно ответила я, выскользнув из его хватки и стараясь скрыть неловкость. Ускорив шаг, направилась вниз по дороге, будто надеясь оставить смущение позади.

— Куда ты так спешишь? — раздался его насмешливый голос за моей спиной. — Ещё немного — и свалишься.

— А ты постарайся не отставать, улитка! — ответила я на ходу, чувствуя, как в груди поднимается волна лёгкости.

Зазвучал смех, и только спустя мгновение я поняла, что смеюсь сама. Это было непривычно, но так приятно — впервые за долгое время я ощутила настоящее чувство свободы. Мы направлялись к центру города, и я с жадным интересом ловила каждый момент — теперь у меня была возможность увидеть всё.

Когда мы оказались на первой широкой улице, я невольно остановилась, охваченная впечатлениями. Жизнь здесь била ключом: дома, чёрные от времени и копоти, стояли тесными рядами. На узких заснеженных тропинках между ними мелькали прохожие, и где-то вдалеке доносился стук копыт лошадей. Воздух был пропитан множеством ароматов — от свежей выпечки до копчёной рыбы. Сочетание, на первый взгляд, не самое приятное, но странным образом оно мне нравилось.

— Вот это уже больше похоже на то, что я хотела увидеть, — с радостью в голосе сказала я, не скрывая своей улыбки.

Рагнард подошёл ближе, взгляд его был теплее обычного.

— Это ещё не всё. Самое интересное впереди, на площади. Там город живёт по-настоящему.

Он уверенно повёл меня дальше по заснеженным улицам. Город был небольшим, но притягивал своей особенной атмосферой. Снег, покрывавший крыши домов, и узкие улицы, утопавшие в белоснежном покрывале, придавали ему удивительный шарм. Величественные, хоть и суровые, природные формы соседствовали с резными деревянными фасадами, украшенными символами, которые выглядели как произведения искусства. Мне вдруг стало любопытно, как этот город выглядел бы летом.

— А как здесь летом? — спросила я, не отрывая взгляда от суетящихся вокруг людей. — Наверное, совершенно другой вид. Я представляю, как красиво эти дома смотрятся среди зелени.

Рагнард тихо хмыкнул, повернув голову в мою сторону.

— Лето здесь короткое, но запоминающееся. Дни становятся длиннее, хотя солнце не такое яркое, как на южных фьордах. И всё же, думаю, тебе это понравится.

Я пыталась представить этот суровый, но по-своему притягательный город без снега, окружённый цветущими полями и зеленью.

— Летом здесь бывает прям тепло? — с любопытством спросила я, пытаясь представить этот суровый край в лучах солнца.

Рагнард усмехнулся, и в его глазах вспыхнуло лёгкое веселье.

— Тепло? Это же север, Элла. Здесь может быть солнечно, но погода… Она живёт своей жизнью. Даже летом ветра могут внезапно принести холод или даже снег, если им вздумается. Но это никак не делает наши края менее прекрасными. А море… — он на мгновение задумался, словно окунулся в воспоминания. — Море сияет так, будто оно поглощает свет самого солнца. В такие моменты кажется, что небо и земля сливаются в одно целое.

— Да вы романтик, ярл, — поддразнила я, легко толкнув его плечом.

Рагнард хмыкнул и откровенно улыбнулся, подняв взгляд к небу. Я застыла, невольно залюбовавшись этой редкой, искренней улыбкой. Блин. Всё-таки он чертовски привлекательный.

Когда он вдруг повернулся ко мне, я ощутила себя пойманной с поличным. Щёки вспыхнули жаром, и, пытаясь скрыть смущение, я быстро отвела взгляд, занявшись совершенно ненужным жестом — поправила волосы и убрала их за уши.

— А море далеко отсюда? — спросила я, стараясь выглядеть непринуждённо.

— Всего в двух милях от города.

— Что? — воскликнула я, заглядывая ему в лицо. — И почему тогда я его ни разу не видела?

Рагнард слегка приподнял брови, его взгляд стал выразительным, как будто он молчанием напоминал мне о чём-то совершенно очевидном. Я тут же прикусила язык.

— Глупый вопрос. Поняла, — пробормотала я, ощущая лёгкую неловкость. Но всё же что-то внутри толкнуло меня продолжить разговор: — Я слышала, что ваши воины часто отправляются в чужие земли, чтобы завоёвывать, грабить… Это правда?

Рагнард напрягся. Я заметила, как его взгляд потемнел, наполнившись холодом и отчуждённостью. Он молчал, будто обдумывая мои слова или решая, стоит ли вообще отвечать. Наконец, его голос раздался ровным тоном, лишённым каких-либо эмоций:

— Таков северный народ. Ты должна это понять, если собираешься остаться с нами. Здесь нет места для жалости или выбора. Мы выросли в условиях, где зима убивает быстрее врага, а земля далеко не всегда даёт урожай. Когда мы идём в чужие земли, это не ради крови. Мы берём только то, что нужно для нашего выживания.

Я нахмурилась, плотно сжав губы. Его слова вызвали во мне странный коктейль эмоций — от отвращения до растерянности. Всё это казалось мне таким неправильным, чуждым. Как можно оправдывать грабежи и убийства необходимостью? Сколько людей пострадало из-за этого «выживания»? Сколько домов сожжено, семей разрушено? Варварство — вот как это выглядело в моих глазах.

Рагнард заметил мою реакцию, сжал мою руку сильнее, а затем добавил:

— Тебе может быть сложно это понять, ведь ты не отсюда. Но в нашем мире слабость не прощается, и слова редко решают что-либо. Нас с детства учат бороться за своё место под солнцем, Элла.

Его слова, произнесённые спокойно, но с непреклонной уверенностью, заставляя меня вновь задуматься. Это было не похоже на скучные уроки истории, которые я в школе либо игнорировала, либо не воспринимала всерьёз. Нет, это была реальность — суровая, жестокая и неоспоримая, которой он жил каждый день. Они все жили.

Я вдруг отчётливо поняла: Рагнард не искал моего одобрения — ему это было не нужно. Он говорил свою правду, суровую и непреклонную. Он знал, что наши миры слишком разные, и не собирался оправдываться за свой. Это не было вызовом или попыткой доказать что-то. Это была суть его жизни.

Размышления прервал чей-то резкий рывок. Кто-то пробежал мимо, грубо задев меня плечом, и я пошатнулась, теряя равновесие. Но прежде чем успела упасть, сильная рука Рагнарда обхватила мою талию, мгновенно притянув к себе.

— Эй! Осторожнее надо! — возмущённо выкрикнула я, оглядываясь в попытке разглядеть виновника. Но он уже исчез в толпе, оставив лишь быстро затихающий звук шагов. — Козёл.

Рагнард взглянул на меня серьёзно, его лицо слегка нахмурилось, а глаза блеснули сосредоточенностью. Его рука крепче сжала мою, удерживая меня рядом.

— Держись ближе, — строго сказал он, но в голосе чувствовалась едва заметная забота.

Мы продолжали идти, разговаривая обо всём, но мой взгляд то и дело скользил по прохожим. Люди склоняли головы перед Рагнардом, приветствуя его с уважением, но их любопытные взгляды то и дело обращались ко мне. Некоторые останавливались, не решаясь пересечь наш путь. Я заметила, как они быстро отступали, создавая вокруг нас пустое пространство — будто боялись подойти слишком близко и случайно коснуться ярла.

Рагнарду, похоже, совершенно было всё равно на это. Но так как мы живём од одной крышей, время от времени я замечала, как он избегает тесных контактов даже с теми, кто был ему близок. Он привык, что люди его боялись. И от этого мне становилось горько. Ведь это даже не из-за власти. Их страх рождался из-за проклятья, как будто он в нём виноват.

— Это раздражает, — выпалила я, не в силах больше сдерживаться.

— Что именно? — он выгнул бровь и бросил на меня короткий взгляд.

— Я понимаю, что всё это из-за проклятья, но зачем так демонстративно шарахаться от тебя?

— Я привык, — безразлично бросил он. — Это нормально, что они меня боятся. Не каждый решится лапать чужака при первом знакомстве.

Наши взгляды пересеклись, и я уловила, как он сдерживает лёгкую улыбку, наблюдая за мной. Меня это только разозлило. Нахмурившись, я сжала его руку крепче, ногти слегка задели его кожу.

— Дразнить меня вздумал… За дуру держишь.

— Вовсе нет, — его голос звучал мягко, но в нём всё ещё угадывалось скрытое веселье.

— Я была в отчаянии, между прочим! — вспыхнула я, чувствуя, как обида и злость начинают подниматься внутри. — Откуда мне было знать, что ты проклят? Я вообще про магию только в книжках читала!

— И я рад этому, — неожиданно нежно произнёс он, пристально глядя на меня.

Я почувствовала, как на моих щеках вспыхнул румянец, и неловкость накатила волной. Быстро отвела взгляд, притворяясь, что увлечённо разглядываю город. Мой взгляд скользил по прохожим, домам, пытаясь найти что-то, за что можно было бы зацепиться, но внутри меня всё ещё бурлили эмоции. Этот человек всегда умудрялся выбивать меня из равновесия так легко, что я даже не успевала осознать, как это происходит. Казалось, я никогда не привыкну к этому.

— Элла, я тебя пугаю?

— Что? — я тут же удивлённо посмотрела на него. — Нет. Зачем мне тебя бояться?

Я заметила, как его плечи опустились, словно до этого момента он был напряжён, скрывая свою тревогу под маской спокойствия. Он почти незаметно выдохнул, и этот маленький жест неожиданно вызвал во мне ещё больше смятения.

— В каждом правителе люди видят либо спасителя, либо угрозу. А когда ты не можешь быть обычным человеком из-за своего проклятья, они видят в тебе двойную угрозу. Ярл должен быть справедливым, но иногда справедливость требует решений, которые причиняют боль. Я защищаю их от внешних врагов, но бывает, что мои собственные люди начинают думать, будто и от меня им тоже нужна защита. Это цена власти, которую нельзя избежать.

— Но они ведь уважают тебя, даже если боятся, — сказала я, нахмурившись. — Ты спасаешь их, защищаешь. Разве это не важнее страха? Они этого не понимают, что ли?

— Люди чаще руководствуются эмоциями, а не здравым смыслом.

— Это их проблема, — я пожала плечами. — Но есть и те, кто верит в тебя. И их немало. Я в том числе.

Рагнард резко остановился, его взгляд стал неожиданно глубоким и задумчивым, как будто мои слова коснулись чего-то, что он привык тщательно прятать. Он крепче сжал мою руку, на мгновение открыл рот, будто собирался что-то сказать, но передумал. Вместо этого он молча кивнул в сторону, предлагая продолжить путь.

— Рынок, — сказал он, указывая на широкую площадь, кишащую людьми. — Купцы из разных земель привозят товары: специи, ткани, оружие. А вон там, — он указал на ряд небольших палаток у самого края площади, — можно найти всё, что душе угодно, от мягких мехов до амулетов.

Я огляделась, впитывая шум сотен голосов. Люди спорили, смеялись, торопливо покидали рынок с покупками, кто-то громко зазывал к своему прилавку. Всё это казалось одновременно привычным и удивительным.

— Что это за здание? — спросила я, указав на массивное сооружение, которое возвышалось в самом конце площади.

Его грубые серые стены выглядели так, словно их вырубили прямо из скалы. Высокие башни по углам крыши стремились ввысь, добавляя ему величия. Но больше всего привлекали внимание массивные деревянные двери, украшенные вырезанным узором дракона.

— Дом старейшин, — коротко ответил Рагнард, и я заметила, как в его голосе проскользнуло лёгкое раздражение, словно одно упоминание об этом месте уже вызывало у него негативные эмоции.

— Я заметила, что здесь часто используют рисунки драконов, — сказала я, задумчиво оглядывая узор на массивных дверях. — Это что-то вроде вашего герба?

— Драконы — это не просто символ для нашего народа. Когда-то они были неотъемлемой частью этих земель. Жили в горах, на фьордах, над морем. Люди верили, что они несли благословение богов. Драконы были не священными существами в прямом смысле, но хранителями равновесия.

Он сделал паузу, будто выбирая правильные слова.

— Говорят, они помогали тем, кто был достаточно мудр, чтобы искать их помощи, а не пытаться подчинить их. Они защищали не только природу, но и людей, поддерживая порядок. Однако со временем их стало меньше. Люди стали воспринимать их как угрозу, а не союзников.

— Погоди… стало меньше? Они, что, существуют?! — вырвалось у меня, и я приоткрыла рот, глядя на него широко распахнутыми глазами.

Рагнард улыбнулся краем губ, его взгляд стал чуть загадочным.

— Кто знает? Говорят, последние драконы скрылись в самых отдалённых местах, где человек не рискует ступить. Легенды гласят, что они до сих пор наблюдают за миром, но уже не вмешиваются.

— И ты в это веришь?

— Не сказал бы, мне кажется это просто красивая легенда. Но всё может быть.

Внутри поднялся настоящий вихрь эмоций — удивление, трепет и едва ощутимая тревога. Всю жизнь я считала драконов мифом, чем-то, что существует только на страницах книг или в ярких кадрах фильмов. Красивый, но совершенно нереальный образ, созданный для вдохновения или развлечения.

— Какой ужас, — пробормотала я себе под нос, глядя на массивную дверь с вырезанным на ней драконом.

— Настоящий ужас внутри, — с усмешкой отозвался Рагнард. — Я бы лучше встретился с настоящим драконом, чем провёл ещё один день в бесконечных спорах о налогах, земле и политике.

Я едва сдержала улыбку, подстраиваясь под его шаги. Было очевидно, что перспектива проводить время в стенах этого здания явно не радовала его, и это казалось мне забавным.

— Не нравится быть ярлом? — поддразнила я, краем глаза следя за его реакцией.

— Для меня куда проще выйти на поле боя с мечом в руках, чем провести день в зале совета, — признался он с лёгким вздохом, глядя куда-то вдаль.

— Да уж. Нелегка жизнь ярла, — тихо заметила я, и в моём голосе прозвучало больше сочувствия, чем иронии.

— Только вот некоторые мечтают об этой нелёгкой жизни. Но они даже не представляют, что за этим стоит. Я бы с удовольствием отдал им этот трон, если бы мог.

Я задумалась о том, насколько тяжела ноша, которую он несёт. Рагнард — воин, лидер, защитник своего народа. Но кто защищает его? Кто помогает ему выдержать этот груз, который, казалось, с каждым днём становился всё тяжелее?

Я мягко потянула его за руку, заставляя нас остановиться посреди дороги. Он обернулся, его взгляд был внимательным, ожидающим. Но я не произнесла ни слова. Вместо этого осторожно подняла руку и прикоснулась к его щеке. Мои пальцы едва ощутимо скользнули по его бороде, чувствуя тепло его кожи.

Рагнард застыл, как будто это прикосновение застало его врасплох. Его взгляд смягчился, но в нём появилось что-то уязвимое, скрытое за его обычной суровостью. Удивление? Ранимость? Возможно, и то, и другое, но он не отстранился.

Я искренне считала Рагнарда достойным правителем. Даже слишком достойным для некоторых из тех, кто находился под его защитой.

— Ты прекрасный ярл, — прошептала я, глядя ему прямо в глаза.

Его глаза сузились, и почти сразу в них вспыхнул тот самый блеск, который я уже видела раньше, — тёплый, манящий, но вместе с тем опасный. Его взгляд стал глубже, мягче, и это тепло, казалось, накрывало меня с головой.

Я почувствовала, как его ладонь мягко сжала мою руку, всё ещё лежавшую на его щеке. Его зрачки расширились, отражая пламя желания, которое вспыхнуло в нём ярко и неотвратимо.

В одно мгновение что-то в нём изменилось — я почувствовала, как его самоконтроль начал испаряться. Затем он резко притянул меня к себе, прижав крепко, а его другая рука уверенно сжала моё бедро.

— Давай вернёмся, — его голос стал низким и хриплым, словно желание, накрывшее его, полностью заглушило остатки сдержанности. — Я снова хочу…

Он не закончил фразу, но продолжал буравить меня своим взглядом. Я сразу поняла, о чём он, и по всему моему телу пробежали мурашки.

Сглотнув, я резко отдёрнула руку, пытаясь отвлечь внимание. Мой палец указал куда-то за его спину, где на небольшом заснеженном холме за городской стеной возвышались массивные, вытянутые камни. Их формы напоминали древних идолов, покрытых сложными узорами. Рядом с этими каменными великанами возвышалась каменная башня — высокая и незыблемая.

— А там что? — громко спросила я, стараясь отвлечь его и, честно говоря, себя тоже.

Рагнард, словно пробудившись от глубокого транса, моргнул несколько раз и прочистил горло. Его взгляд, до этого прикованный ко мне, медленно скользнул к холму, куда я указывала.

— Это Круг древних, — ответил он хрипловатым, ещё не совсем уверенным голосом.

Прокашлявшись, он выпрямился, явно стараясь вернуть себе привычную сдержанность. Даже когда он убрал руку с моего бедра, я всё ещё ощущала её тепло. Это место на коже будто продолжало гореть, напоминая о его прикосновении, от которого мне было трудно собраться с мыслями.

— Эти камни такие… огромные, — произнесла я, продолжая смотреть на них, словно заворожённая. — А для чего они?

— Их воздвигли во времена, когда, как говорят, люди ещё ходили по этой земле вместе с богами, — ответил он, и в его голосе прозвучал лёгкий скептицизм, как будто он не был уверен в правдивости этих старых легенд. — Народ верит, что в этих камнях обитают духи предков, и через них можно обращаться к богам. Там просят защиты, молятся, устраивают праздники. Там же проводят обряды вознесения для мальчиков, которые переходят во взрослую жизнь.

— А мне можно туда? — спросила я с неподдельным интересом. — Даже издалека они выглядят величественно. Хотелось бы увидеть их вблизи.

— Мы стараемся не ходить туда без причины. Но в большие праздники и время жертвоприношений Круг становится центром всего. Особенно в Йоль.

— Йоль? — переспросила я. — Что это?

Рагнард бросил на меня быстрый, чуть удивлённый взгляд, но его лицо тут же озарилось пониманием, и уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке. Ага, я вообще-то не отсюда.

— Это самый важный праздник для нашего народа. В эту ночь мы чтим конец старого солнца и рождение нового. Это время, когда силы тьмы сильны как никогда. Мы приносим жертвы, пьём, устраиваем… обряды, чтобы защитить себя от злых духов и обеспечить благополучие и потомство на год вперёд.

Его взгляд ненадолго задержался на массивных камнях, затем, с едва заметной усмешкой, он добавил:

— А ещё я родился в эту ночь. Ещё одна причина, по которой меня боятся. Родиться в самую длинную ночь года, когда силы тьмы на пике, — многие считают это знаком.

— И кого… приносят в жертву? — спросила я, сглотнув и стараясь скрыть лёгкое беспокойство. В голове всплыли жуткие картины древних обрядов, которые я когда-то видела в фильмах или документальных шоу.

— Если ты подумала, что мы устраиваем жертвоприношения с людьми, то это не так, — произнёс Рагнард с лёгкой усмешкой, заметив моё напряжение. Я тут же облегчённо выдохнула. — Мы приносим жертвы богам в виде скота или других символических подношений. Жертвуют то, что имеет настоящую ценность: чтобы показать богам свою искренность и благодарность. Это делается, чтобы заручиться их благосклонностью: чтобы зима была мягче, лето — длиннее, урожай — богаче, а дети рождались здоровыми и крепкими.

Но в его тоне мелькнуло нечто иное — лёгкое сомнение, скрытое за внешней уверенностью.

— Я слышу в твоём голосе скептицизм, господин ярл.

— Скепти…цизм, — он нахмурился, словно пробуя слово на вкус, и с любопытством посмотрел на меня. — Что значит это слово?

— Это можно назвать недоверием, — пояснила я с лёгкой улыбкой. — Ты ведь не особо веришь во всё это, верно?

— Я предпочитаю полагаться на себя и свои силы, а не на милость богов.

— А ты тоже участвуешь в ритуалах? — осторожно поинтересовалась я, стараясь понять, насколько сильно он связан с этими традициями.

— Редко, — ответил он ровным тоном. — Только если обстоятельства требуют моего присутствия. Обычно этим занимаются старейшины или жрец.

Его спокойствие не помогло мне избавиться от лёгкого беспокойства, которое вызывала сама тема ритуалов. Я решила больше не задавать вопросов — разговор о мёртвых животных и древних обрядах вызывал у меня странное чувство дискомфорта, и я не хотела углубляться в него.

Мы продолжали двигаться по узким улочкам города. Рагнард шагал рядом с уверенностью человека, знающего каждую плитку мостовой, каждый дом и угол. Его размеренная походка и спокойствие будто подчёркивали, что это место — его территория, его мир. Я же, глядя по сторонам, старалась впитать в себя все детали.

Я замедлила шаг, когда глаза неожиданно резанул яркий отблеск. На одном из прилавков лежала россыпь украшений, но моё внимание сразу привлекло ожерелье. Его узор напоминал свернувшуюся змею, изящно выгравированную в металле, а мелкие зелёные камни переливались в солнечных лучах, словно оживая.

Рагнард заметил моё замешательство и бросил на меня вопросительный взгляд, будто спрашивая, хочу ли я остановиться. На мгновение я колебалась, но затем мягко покачала головой, показывая, что не стоит терять время. Уловив мой жест, он коротко кивнул, и мы продолжили путь. Однако образ этого ожерелья остался в моих мыслях, словно оно таило в себе что-то большее, чем просто красивую работу мастера.

Я продолжала наблюдать за жизнью города, ощущая, как всё вокруг буквально дышит историей. Эта атмосфера завораживала.

Мы подошли к небольшой лавке, и Рагнард, не сказав ни слова, уверенно взял меня за руку и повёл внутрь.

Как только мы переступили порог, меня окутал резкий запах трав — насыщенный и горьковатый, он буквально заполнил всё пространство. Лавка была заставлена полками, увешанными связками сушёных растений, которые создавали настоящую зелёную завесу. На нижних полках громоздились мешки с кореньями, бутылки с настойками и мазями, каждая из которых была аккуратно подписана и расставлена в идеальном порядке.

Свет в помещении был тусклым, лишь тонкие лучи пробивались сквозь маленькие окна, теряясь в густом полумраке. В углах мерцали старые свечи, их неровное пламя добавляло пространству загадочности.

— Это лавка травника? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Да, мы быстро, — Рагнард направился к прилавку, за которым стоял невысокий старик с седыми волосами и глубокими морщинами. — День добрый, Логмэр.

— Приветствую, ярл, вьора, — отозвался старик, склонив голову. Его слова застали меня врасплох. Я растерянно посмотрела на Рагнарда, но не получила объяснений. Слово вьора ничего мне не говорило, но я всё же вежливо поклонилась в ответ. — Вам как обычно?

— Да, — кивнул Рагнард, и после небольшой паузы добавил: — И ещё добавь драконий корень.

Старик ничего не ответил, только коротко кивнул, вежливо улыбаясь. Развернувшись, он скрылся за дверью, которая находилась прямо за прилавком.

— Что такое вьора? — тихо спросила я, подходя ближе, не в силах подавить любопытство.

Рагнард бросил на меня короткий взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то непонятное, что заставило меня на мгновение напрячься. Он словно колебался, не зная, стоит ли отвечать, но всё же произнёс:

— Так называют деву ярла. Невесту, жену.

Моё сердце забилось чуть быстрее, а лицо едва ощутимо залилось жаром. Я почувствовала, как лёгкое смущение охватывает меня, но попыталась сохранить самообладание. Сделав глубокий вдох, я отвела взгляд, стараясь успокоить мысли, которые начали тихо кружиться где-то в глубине сознания.

— Значит, все и вправду думают, что я твоя невеста… — неуверенно проговорила я, убирая волосы за уши. Голос прозвучал чуть тише, чем я рассчитывала, выдавая моё смущение. Я не знала, куда спрятать взгляд, чувствуя, как внутри всё сжимается от неловкости.

Веду себя как дура. Как будто мы не терлись друг о друга ещё прошлой ночью. Соберись, возьми себя в руки!

— Я помню, что ты против, но это для твоей же…

— Я не против, — резко перебила я его, не успев обдумать слова.

Мои глаза встретились с его, и я заметила, как он на мгновение растерялся. Но эта заминка длилась всего лишь мгновение — затем он собрался, его взгляд стал пристальным, цепким, а в глубине глаз вспыхнул тот самый огонёк, который всегда заставлял меня трепетать.

Вот зачем я это сказала? Теперь он подумает, что я согласна быть его невестой! А я ведь… я ведь против… наверно.

Но его дальнейшая реакция быстро вернула меня с небес на землю. Теперь Рагнард смотрел на меня с откровенной ухмылкой, в которой сквозила явная удовлетворённость. Его глаза словно говорили: "Попалась." Он явно наслаждался ситуацией, откровенно забавляясь моим смущением.

— Что? — процедила я сквозь зубы.

— Так значит, ты не против, — протянул он, явно смакуя каждое слово.

— С чего ты это взял? — резко отозвалась я, пытаясь отвернуться.

— Ты только что сама об этом сказала.

— Не было такого, — отрезала я, переводя взгляд на дверь, за которой скрылся старик. Ну вот где его носит?

Рагнард тихо рассмеялся. Смешно ему. Дурак.

Внезапно я почувствовала его присутствие слишком близко.

— За враньё я тебе язык откушу, — услышала я его хриплый, низкий шёпот прямо возле уха.

От его слов, от его голоса и близости, внизу живота завязался тугой узел, а сердце забилось так громко, что мне показалось, он мог его услышать. Я испуганно отпрыгнула в сторону, бросив на него ошалелый взгляд.

— Ты… ты с ума сошёл?! — пробормотала я, пытаясь вернуть себе хотя бы каплю уверенности. Но по его лицу было видно, что он прекрасно знал, какое впечатление произвели его слова.

— Ярл, подождите ещё минутку, я-я сейчас, почти всё собрал, — послышался голос старика из-за двери.

Самодовольная улыбка Рагнарда слегка померла, а лицо стало более серьёзным. Посмотрите на него, какой важный, блин бумажный. Мне бы его самоконтроль.

Я глубоко вдохнула, прочистила горло, стараясь подавить остатки смущения, и наконец задала вопрос, который вертелся у меня на языке с момента, как мы сюда вошли.

— Зачем тебе травы?

— Для отваров, — спокойно ответил он, опираясь ладонями об стойку.

— Ты их сам готовишь? — удивлённо спросила я, наклоняясь ближе и тоже облокачиваюсь на прилавок.

— Иногда я теряю слишком много крови в дороге, — спокойно пояснил он. — Купить отвар, который быстро восстановит её, почти невозможно. Это редкое зелье, и ингредиенты для него стоят слишком дорого. Поэтому приходится делать его самому. Так проще.

— А ты полон сюрпризов, — я улыбнулась. — Видела рисунки драккаров на твоём столе. Очень красивые. Что ты ещё умеешь?

— На этом мои таланты заканчиваются, — он усмехнулся краем губ, глядя на меня. — Драккары, которые я строил, уже давно бороздят моря. Что до отваров, их в основном готовит для меня Вальгард. Я берусь за это только в крайнем случае.

— А я всегда мечтала рисовать, — задумчиво произнесла я, переводя взгляд на засушенный цветок вереска, висевший на стене. — С самого детства просила маму отдать меня в художественную школу.

— И что мешало?

Я грустно усмехнулась.

— Мама, — ответила я тихо, снова переводя взгляд на вереск. — Она всегда говорила, что рисование — это красиво, но оно не поможет мне в будущем. Что я должна сосредоточиться на чём-то более практичном, полезном.

Я замолчала, опустив глаза.

— Но ведь рисовать может научиться любой, — задумчиво произнёс Рагнард. — Меня тоже никто не обучал.

— Наверное, — ответила я с лёгким пожатием плеч, стараясь не выдавать разочарование. Натянув улыбку, добавила: — Но я никогда даже не пыталась.

— Почему? — спросил он, чуть наклонив голову. — Если ты мечтала об этом, что тебя останавливало?

— Знаешь, — начала я тихо, выбирая слова, — наверное, потому что я сама начала в это верить. Что это просто глупая детская мечта, которая ничего не изменит. Сколько бы я ни рисовала, это не стало бы важным. А потом появились заботы, работа, учёба… некогда было даже подумать о красках.

Я замолчала, вздохнув, и, чувствуя его пристальный взгляд, добавила:

— Наверное, я боялась, что если попробую, ничего не получится. И тогда это действительно станет доказательством того, что мама была права. А я не хотела с этим мириться. Лучше было просто… не начинать.

Рагнард некоторое время молчал, его взгляд был задумчивым. Затем с серьёзным выражением лица и уверенностью произнёс:

— Когда всё закончится, я найду для тебя учителя.

Я растерянно посмотрела на него, пытаясь понять, всерьёз ли он говорит. Но по его тону и выражению лица было ясно: это не шутка. Он действительно собирался это сделать.

От осознания этого на моём лице расцвела искренняя улыбка, которую я даже не пыталась скрыть. В груди разлилось тепло, мягкое и обволакивающее, заставившее меня забыть о напряжении и полностью расслабиться. Его обещание, простое, но столь неожиданное, значило для меня больше, чем он мог себе представить.

— И где ты тут найдёшь учителя, который сможет меня обучить этому? — произнесла я, посмеиваясь. — Ты же понимаешь, что это невозможно.

— Найду, — отрезал он, нахмурившись, и его серьёзный тон только рассмешил меня ещё больше.

Я улыбалась так широко, что щеки начинали болеть, но я не могла остановиться. Никогда бы не подумала, что он может быть… таким.

— А давай лучше ты меня научишь, — предложила я, хитро прищурившись.

— Я не умею.

— Что? Ты же прекрасно рисуешь драккары, я ведь сама видела!

— Только их и умею.

— Ну, значит, драккары и будем рисовать, — не унималась я.

— Это не то, чему можно научиться за пару уроков, — усмехнулся Рагнард, скрестив руки на груди. — Для этого нужно понимание, как они устроены.

— Ну вот, сразу сложным пугаешь, — фыркнула я. — Всё ведь проще, чем кажется, если попробовать.

— Только если ты готова не бросать это дело на полпути, — ответил он, прищурившись. — А мне что-то подсказывает, что рисовать драккары тебе надоест на первом же уроке.

— С чего это вдруг? — возмутилась я.

— Тебе станет скучно, — спокойно заметил он, словно констатируя очевидное.

Я не стала дальше спорить, хотя где-то в глубине души понимала, что он, пожалуй, прав. Долгая и кропотливая работа с линиями и деталями действительно могла быстро надоесть мне. Но признавать это вслух? Ни за что. Вместо этого я лишь фыркнула и отвернулась.

Мы продолжили ждать старика, и в голове неожиданно всплыл недавний разговор о Вальгарде.

— Кстати, насчёт Вальгарда, — начала я, ловя его взгляд. — Ты тогда говорил что-то про обет, который он дал. И что он спас вас. От чего?

— Это долгая история.

— А мы разве куда-то спешим? — я демонстративно развела руками, с невинным видом смотря на него. — Травник ушёл, и, судя по тому, как медленно он передвигается, его не будет ещё долго.

— Какая же ты упрямая, — выдохнул он.

— Именно поэтому тебе стоит сразу сдаться и рассказать мне, — парировала я, пристально посмотрев на него, слегка прищурив глаза. — Я не отступлю, пока не получу ответ.

Рагнард хмуро смотрел на меня несколько секунд, прежде чем сдаться.

— Давно это было, — начал он, устремив взгляд куда-то в одну точку, погружаясь в воспоминания. — Когда Вальгард только появился у нас. Его боялись. Он был магом, а магов на фьордах не жалуют. Мало кто ему доверял. Мы с Ингваром тогда были детьми. Глупыми мальчишками, которые решили поспорить и зашли слишком далеко в лес. Нас застала буря. Снег был таким плотным, что мы едва видели свои руки. Мы думали, что там и сгинем. Все остальные тоже думали, что нас уже не спасти. Началась паника, что единственный наследник рода погиб. Но никто не осмеливался выйти в такую погоду. Никто, кроме Вальгарда и моего отца. Они вдвоём отправились на поиски, несмотря на опасность. Отец понимал, что шансов было мало, но Вальгард знал, что делать. Именно он нашёл нас.

Он на мгновение замолчал, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. Я придвинулась ближе, положив руку ему на предплечье.

— Отец был ему благодарен, но люди всё равно опасались его. Они считали его угрозой. Чтобы остаться у нас, Вальгард сам предложил дать священный обет на крови. Он поклялся, что никогда не причинит вреда жителям города. Нарушение этого обета карается смертью. Это был единственный способ убедить всех, что он говорит правду.

Я внимательно слушала, стараясь не перебивать его, но вопрос сам сорвался с губ:

— Почему он вообще решил остаться у вас?

— Сам не знаю, он не рассказывал, — произнёс он, чуть нахмурившись. — Но тогда я начал больше времени проводить с ним. Он научил меня многому из того, что я знаю сейчас. Вальгард был не просто колдуном. Он знал, как лечить людей, понимал природу лучше любого из наших лекарей. Его сила была в знаниях, и это всегда меня привлекало.

— Ему долго пришлось приживаться? — спросила я, прикусив губу, вспоминая холодные взгляды, которые часто чувствовала на себе, особенно в первое вреся. — Люди тут…

— Холодные? — Рагнард усмехнулся, понимая, к чему я клоню. — Да, его не сразу приняли. Но он старался помочь городу, даже когда ему не доверяли. Однажды он попробовал с помощью магии отстроить одно из наших зданий, но всё пошло не так. В результате он случайно поджёг дома вокруг.

— Кто-нибудь пострадал? — с беспокойством спросила я, представляя себе масштабы разрушений.

— К счастью, нет, иначе его бы здесь не было.

В этот момент из-за двери вышел травник, неся с собой несколько связок трав, и начал выкладывать их перед нами, тщательно перечисляя:

— Вот ветреллан, корень дракона, ледяной шип… Драконий корень, к сожалению, не нашёл, ярл. Её всю скупили.

Рагнард мгновенно нахмурился, его взгляд стал острым, как лезвие. Он напряжённо посмотрел на травника, в его глазах виднелось недовольство.

— Как это скупили? — произнёс он тихо, но в его голосе чувствовалась угроза. — Кто?

Травник замялся, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он явно нервничал, теребя край своей старой рубахи.

— Я не помню, память уже не та, давно это было, — старик развёл руками и неловко улыбнулся. — Не знаю, когда смогу снова достать его, но могу предложить заменить на марьин корень.

— Не надо, спасибо, — коротко бросил Рагнард, взял мешочек с травами и быстро положил на прилавок несколько серебряных монет. Затем, без лишних слов, потянул меня за руку, направляясь к выходу. — Пошли.

Мы вышли из лавки, и на улице холодный ветер снова пронёсся мимо нас, заставляя меня вздрогнуть всем телом. Рагнард выглядел напряжённым — его хмурый взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он обдумывал что-то важное. Ветер трепал его волосы, но он не замечал ничего вокруг, погружённый в свои мысли.

Я чувствовала, как напряжение постепенно нарастало в нём, и это начало тревожить меня.

— Ты злишься из-за трав? — осторожно спросила я.

Рагнард пробормотал что-то себе под нос, его взгляд оставался сосредоточенным.

— Это странно, — наконец, произнёс он, не сводя глаз с горизонта. — Драконий корень — редкое и дорогое растение, которое растёт лишь в южных краях. Его редко используют, а тут кто-то вдруг всё скупил.

— И что в этом странного? Может, кто-то захотел поэкспериментировать, — предположила я, пытаясь понять его тревогу.

Рагнард покачал головой, кинув на меня свой острый взгляд.

— В нашем городе всего несколько человек могут позволить себе такие дорогие покупки. Но они не занимаются алхимией.

— То есть кто-то, кто не связан с алхимией, скупил редкую и дорогостоящую траву? — я нахмурилась, начиная понимать, к чему он клонит. — А для чего её можно использовать?

Мужчина не ответил сразу, его губы сжались в тонкую линию. Затем, словно решившись, он крепко взял меня за руку и притянул ближе, двигаясь вперёд по дороге.

— Драконий корень используют для целебных отваров, — начал он, не отводя взгляд от дороги, — но ещё и для создания ядов или сильнодействующих снадобий, которые могут вызывать галлюцинации. В руках того, кто знает, как с ним обращаться, это может стать очень опасным.

Внутри всё сжалось от его слов. Холодное беспокойство пробежало по моему телу.

— Ты думаешь, кто-то собирается использовать его для… — осторожно спросила я, чувствуя, как в горле пересохло. — Это может быть он?

Это был моё персональное проклятье. Каждое странное происшествие я автоматически связывала с магом. Этот страх, глубоко укоренившийся внутри, всплывал каждый раз, когда я слышала или видела что-то необычное. Меня это злило. Раздражало, что я не могла избавиться от этих мыслей, словно они стали частью меня, преследуя на каждом шагу.

— Ида должна что-то знать, — пробормотал Рагнард, словно разговаривая сам с собой.

— Она не станет действовать при тебе, и даже не из страха, — возразила я, сжав его руку сильнее. Мысль о том, что Ида может скрывать правду или, возможно, быть причастной ко всему, заставляла меня закипать от злости. — Она слишком умна, чтобы выдать себя.

Рагнард задумчиво посмотрел на меня. Моя неприязнь к Иде росла с каждым днём. Она никогда не показывала свои истинные намерения, и это выводило меня из себя.

— У нас есть свои преимущества, — произнёс он. — Я уже всё обдумал.

— Преимущество в виде Ингвара, который был в неё влюблён? — фыркнула я, глядя в сторону, раздражённая этим воспоминанием.

— Постарайся не озвучивать это при нём, — краем глаза я заметила, как уголки его губ приподнялись. — Но да, верно.

Я закатила глаза. Всё казалось слишком запутанным.

— Только вот он может её пожалеть.

— Ошибаешься, — Рагнард замедлил шаг, и в его голосе прозвучала лёгкая усмешка. — У него теперь другие интересы, не заметила? Он не позволит ей навредить.

Я задумалась, вглядываясь в его лицо. Конечно. Как я могла забыть? Грета. Вспомнив о подруге, я почувствовала, как волнение вновь охватило меня новой волной. Вдруг Ида каким-то образом навредит ей?

— Хочу домой, — тихо произнесла я.

Рагнард снова посмотрел на меня, его глаза слегка прищурились, словно он хотел что-то сказать, но передумал. Мы двинулись в сторону дома молча, каждый погружённый в свои мысли. Шагов на снегу почти не было слышно, как будто весь мир вокруг притих в ожидании.

Внутри меня нарастало желание поскорее положить всему конец и узнать правду. Я больше не могла терпеть эту неопределённость, этот гнетущий страх перед неизвестным. Всё вокруг казалось затянутым паутиной сомнений, и я устала находиться в этом коконе. Когда я поговорю с Гретой, нужно будет обсудить главное — поход к вёльве. Всё это тянется уже слишком долго, и я устала от ожидания. Устала от страхов и сомнений.

Пора действовать.