Под тенью проклятья

Глава 23

Сколько себя помню, холод всегда был моим врагом. Я ненавидела его всей душой, ведь вся моя жизнь прошла в тёплых объятиях солнца и под лёгким дыханием южных ветров. Но здесь, в этом беспощадном краю, мороз вгрызался в меня, как свора голодных волков, не оставляя и намёка на передышку.

Не то чтобы я жаловалась — за последние месяцы я хоть немного приспособилась к местному суровому климату. Но стоять посреди поля, когда холодный снег хлещет тебя по лицу, а снежные вихри так и норовят забиться в рот и глаза, — это испытание на грани абсурда. Зачем, скажите на милость, я решила пойти с Гретой за этими дурацкими цветами?

Хотя, наверное, это был глупый вопрос.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как Ида поселилась у нас. После того разговора с Йорунном, за мной пришла Торга и увела меня. За это я была ей безмерно благодарна. Любопытство — это, конечно, хорошо, но после увиденного мордобоя я не горела желанием оставаться там.

Мужчины обсудили происходящее и пришли к решению, что Йорунну лучше вернуться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Одноглазый был недоволен таким раскладом, но согласился с условием, что Иде не причинят вреда. А я… я не могла больше находиться в доме.

Мысли о возможной связи Иды с магом грызли меня изнутри, сжимали грудь холодным стальным обручем, от чего сердце начинало колотиться как бешеное каждый раз, когда я выходила из комнаты или оставалась без Рагнарда. Это тревожное ощущение не отпускало ни на миг, отчего каждое мгновение казалось пропитанным напряжением и страхом. Поэтому, когда представился шанс хоть ненадолго выбраться из дома, я с радостью согласилась сопровождать Грету.

Мы отправились на поиски редких растений для её матери, Идрун, чьё здоровье с каждым днём увядало. Утром я была у них в гостях и картина мне мягко говоря не понравилась. Женщина почти не покидала постель, и её худощавое тело казалось хрупким, как стекло. Лекари тихо перешёптывались, не решаясь открыто говорить о её скором конце, словно боялись навлечь несчастье. Но Грета упрямо сражалась за мать, не отступая перед трудностями. Я восхищалась её стойкостью и понимала это отчаянное желание бороться, цепляясь за каждую крупицу надежды.

Я стояла, нахмурившись, и вглядывалась в снежное безмолвие, пытаясь найти те самые белые цветы. Белые цветы в снегу. Природа явно решила поиздеваться надо мной.

Рядом со мной неотступно следовал местный охранник — рослый детина под два метра ростом, а может, и выше, под именем Эйнар. Его присутствие невозможно было не заметить: широкие плечи и внушительная фигура создавали ощущение, что за мной ходит не человек, а живая крепость. Он двигался молча, с таким сосредоточенным выражением лица, что казалось, мы вышли не на прогулку, а на войну.

— Вы можете так не напрягаться, всё-таки мы недалеко от дома, да и кто посмеет напасть на нас? — сказала я с едва заметной улыбкой.

Воин не ответил. Он лишь предупреждающе зыркнул на меня и снова отвёл взгляд, рассматривая что-то впереди. Сказать, что я почувствовала себя неловко, это ничего не сказать. Благо в этот момент послышался радостный крик Греты неподалёку:

— Нашла! Я нашла их, идите сюда!

Я сразу же двинулась к ней, уже на ходу расстёгивая мешок, который висел у меня на поясе.

— Ну наконец-то! — воскликнула я, остановившись рядом с девушкой. — Собираем и можем возвращаться?

Она прищурилась и глянула на меня, приподняв уголки губ в подобии улыбки.

— Так ты же погулять хотела.

— Я просто хотела выбраться, — недовольно пробормотала я. — Уже сил нет находится в доме, когда там Ида.

— Понимаю, — Грета выдохнула себе на руки, пытаясь их согреть, а затем взяла из моих рук мешочек и начала срывать цветы. — Думаешь она и вправду как-то связана с ним?

— Не знаю. Но если честно, я этому не удивлюсь.

Я посмотрела на цветы у её ног и не могла уже отвести глаз. Они были похожи на подснежники, которые расли в бабушкином саду, но выглядели немного иначе. Их лепестки словно переливались из белого в нежно голубой. Я присела рядом с подругой и начала тоже срывать их, помогая складывать в мешок. Было жалко, но что поделаешь.

— Помнишь… я рассказывала, что когда-то была её помощницей? — Грета, казалось, теряла контроль над дрожащими пальцами, снова и снова пытаясь сорвать маленький бутон.

— Такое не забудешь.

— Так вот… я не шутила, когда говорила, что она не так уж и плоха.

— Грета… — я скептически посмотрела на неё. — Не защищай её.

— Я её не защищаю, — она покачала головой с такой поспешностью, будто боялась быть неверно понятой. — Просто на самом деле, она глубоко несчастна.

Я застыла на миг, уставившись на Грету. Несчастный человек? Она? В горле запершило от неожиданного смешка, который сорвался, прежде чем я успела его удержать.

— Ты серьёзно? Ты говоришь об Иде? О той, что смотрит на всех свысока, как будто её родила сама Фрейя? О той, что меня, не дрогнув, отправила на верную гибель?

— Я не оправдываю её, она поступила ужасно. Но знаешь… люди прячут за масками такие тайны, какие нам даже не снились. Мы все ошибаемся, все пытаемся быть сильными, но под этой броней всегда есть что-то настоящее. Она любила Рагнарда с детства, каждую весну мечтала, что он наконец посмотрит на неё с нежностью. А он? Он видел в ней лишь тень, даже не подругу. А тут появляешься ты — яркая, как заря над фьордом, спасительница, о которой говорят на всех пиршествах. Любимица самого ярла.

Я отвела взгляд, уставившись на белоснежное покрывало под ногами. Пальцы нервно сжимали край плаща, пока мысли, холодные и колючие, блуждали вокруг слов Греты. Я ведь и не думала об Иде с этой стороны. В моих глазах она всегда была циничной стервой, женщиной с холодным сердцем, которой ни до кого нет дела, кроме самой себя.

— Я понимаю, это сложно понять, — тихо добавила Грета, не поднимая глаз. — Но иногда те, кто причиняет нам боль, сами заперты в клетке.

— Но это не значит, что им всё позволено, — упрямо произнесла я.

— Не скажу, что ты не права, — губы Греты тронула лёгкая, почти печальная улыбка. Она аккуратно затянула ремешок на мешке и с привычной ловкостью повесила его на пояс. — Но иногда любовь — это буря, что сметает разум и возводит безумство на трон.

Я не хотела понимать Иду. Совсем. Но в глубине, в том тёмном и пыльном уголке души, куда я редко заглядывала, теплилось тихое, но неумолимое осознание — Грета была права.

Я, наверное, тоже утонула бы в отчаянии, окажись на её месте. Жить в тени отвергнутой любви, каждый день смотреть, как её сияние достаётся другому… Неожиданно перед глазами всплыло лицо Адама. Я замерла, удивлённая этим внезапным воспоминанием. Странно, ведь я так давно о нём не думала. Любила ли я его? Нет, точно нет. Скорее, он мне просто нравился. Адам был единственным парнем, который относился ко мне так, как я всегда мечтала — с теплом и вниманием.

Ида со своей болезненной, ожесточённой любовью, была в плену эмоций куда более сильных и жгучих, чем те, что когда-либо испытывала я.

— Домой, — раздался грубый голос Эйнара над ухом.

Грета пискнула и чуть не упала на пятую точку, но удержалась и выпрямилась, нервно топчась перед суровым воином.

— Уже идём, ваша суровость, — выдохнула я.

Мы возвращались в тишине, ступая к дому лекарей. Хотелось кое-что обсудить наедине, но этот суровый великан не позволял нам этого сделать. Я бросила взгляд на Грету, и, словно решившись, тихонько сжала её ладонь, подталкивая к разговору.

— С тобой… ничего странного больше не случалось? — спросила я, склонившись к её уху.

Грета сразу поняла, что разговор не для чужих ушей и метнула взгляд на нашего охранника, как настоящий заговорщик, и едва слышно прошептала в ответ:

— О чём ты?

— Ну… ты больше никого не видела? Вёльва к тебе больше не являлась?

— Да… то есть, нет… — устало выдохнула она. — Иногда кажется, что за мной кто-то наблюдает. Даже если я одна в своей комнате. Но… — она закусила губу, — наверное, это просто страх.

— Не хочешь пожить с кем-то? Слышала в комнате у Хельги ветром стекла выбило, там спать пока невозможно, можешь её с собой устроить, спокойнее будет.

— Не получится, она уже нашла где устроится. К тому же… — Грета задумчиво посмотрела перед собой. — В последнее время не хочу ни с кем общаться. Кроме тебя, конечно же.

— Почему?

— Не знаю, — девушка беззаботно пожала плечами. — Просто не хочу.

— Вы пришли, — раздался спокойный голос Хельмара, когда мы перешагнули порог их дома. — Нашли?

— Да, вот, — Грета сразу же передала мешочек с цветами и с надеждой посмотрела на лекаря. — Этого хватит?

— Несомненно, этого будет даже много, — мужчина взял в руки увесистый мешок и улыбнулся, двинувшись в сторону стола, где были уже готовы разные растения и колбы. — Мне понадобится пару дней, чтобы сделать отвар, я его сам принесу сразу. На этот раз платить не надо, возьму цветами.

— Ох, спасибо вам большое!

— Как Отригг? Я могу проведать его?

Все взгляды поочерёдно обратились ко мне. Грета, ещё минуту назад радостная, вдруг изменилась: её лицо застыло, а в глазах мелькнула боль. Я знала, что она часто навещала мальчика, даже без Ингвара. А я… Я всё это время так и не решилась навестить его. Как же глупо и жалко я себя чувствовала.

Словно отгородившись невидимой стеной, я пряталась от реальности. Совесть не давала покоя, каждый раз напоминая, как трусливо я поступаю. Казалось, что если я увижу его — хрупкого, беззащитного — просто не смогу это вынести. Это меня сожрёт изнутри. Но так больше нельзя.

Хельмар, наблюдая за мной с каким-то едва уловимым пониманием, неожиданно улыбнулся — тепло, чуть насмешливо, будто читал меня, как открытую книгу.

— Конечно, — сказал он, кивая в сторону двери комнаты. — Думаю, тебе уже давно пора это сделать.

Я вздрогнула от его слов, но сдержанно кивнула, не желая выдавать охватившее меня волнение. Кулаки сжались так, что ногти вонзились в ладони, оставляя болезненные полумесяцы. В этот момент я ощутила тёплое прикосновение — Грета, словно чувствуя моё состояние, мягко провела рукой по моему предплечью, сжала его на мгновение и утвердительно кивнула, подбадривая меня своим безмолвным одобрением.

Но прежде чем я успела сделать шаг, Эйрин перегородил мне дорогу.

— Подожди.

Он, не обращая внимания на наши удивлённые взгляды, шагнул к двери, распахнул её и внимательно огляделся, словно высматривая возможную угрозу. Ну конечно, ему же поручено меня защищать — от любой, даже мнимой опасности. Но здесь, в центре города, да ещё и в доме лекарей? То ли паранойя, то ли инстинкт. Одно было ясно: этот человек явно не привык рисковать.

Я лишь вздохнула, пожав плечами. Спорить не стала — не хватало ещё, чтобы он потом перед Рагнардом отчитывался за какие-то мои капризы.

— Заходи, — коротко обратился ко мне.

— А ты всё проверил? Вдруг на потолке кто-то сидит, — не удержалась от подкола.

Мужчина нахмурился и вновь вошёл в комнату, осматривая потолок на наличие бабайки.

— Нет, всё чисто.

— Вообще-то я пошутила, — пробормотала я и тихо зашла в комнату.

Слабый, неустойчивый свет факелов струился из коридора, мягко скользя по каменным стенам, покрытым трещинами. На узкой постели, небрежно устланной соломой и шкурами, лежал Отригг. Ближе к изголовью мерцала одинокая свеча, отбрасывая неуверенные отблески на его бледное лицо.

Он выглядел неестественно спокойно для мальчишки его возраста, даже во сне. И всё же, даже сквозь этот безмятежный облик, я чувствовала, что внутри его сознания, быть может, разворачивалась неведомая борьба с тьмой, которая заточила его здесь, не позволяя проснуться.

Я стояла над Отриггом, мысленно готовясь к тому, что душу начнёт терзать беспощадное чувство вины. Но… ничего этого не было. Внутри царила странная, почти отрешённая тишина. Откуда-то появилось это стойкое чувство, что мальчик — несмотря ни на что — очнется.

Я нахмурилась, удивляясь своей внезапной уверенности, которая, словно яркий огонёк, тлела где-то глубоко внутри. Тихо сглотнув, я сдержала подступившие эмоции и, едва дыша, наклонилась ближе, осторожно провела пальцами по его ледяному лбу, отодвигая прилипшие пряди светлых волос. Казалось, что одно неосторожное движение — и он исчезнет.

Но внезапно в голове прокралась тёмная мысль: а что, если не сработает? Если все усилия окажутся напрасными, если даже Вальгард — со своими древними знаниями, магией, силой — не сможет разрушить эту связь? От одного представления об этом холод пробежал по спине, заставив меня невольно сжаться.

Но страх сразу же уступил место решимости. Я крепко сжала его ладонь в своих руках.

— Ты скоро очнёшься, — уверенно прошептала я. — Я тебе обещаю.

Словно проснувшись от своего шёпота, я выпрямилась и медленно отступила от кровати Отригга. Напоследок бросив взгляд на его неподвижное тело, я вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь.

Я устроилась у очага, закутавшись в тёплую шкуру, и, чтобы хоть немного отвлечься от тревожных мыслей, взяла в руки книгу. Мне уже давно хотелось глубже понять этот мир — узнать о местных богах, традициях и древних обычаях.

Перелистывая страницы, я узнавала всё больше о богах, чья воля и могущество правили этим суровым миром. В отличие от привычных представлений о добрых небесных покровителях, местные боги оказались далеки от милосердия. Они были беспристрастны и жестоки, воплощая собой природные силы — горы, океан и небо. Эти божества не заботились о людских судьбах, они были полны собственных страстей, и каждое их действие, по древним поверьям, откликалось на земле, изменяя её в тот же миг.

По мере прочтения я всё больше понимала, что культура этого мира не так уж сильно отличалась от моего, как мне казалось сначала. Меня не оставляло ощущение, что древние легенды, мифы о богах словно перешли границы миров, пересекли пространство и время, сохранив свои черты, свои истории. Их знали и здесь, и в моём мире, как будто одно отражалось в другом, связывая нас невидимыми нитями.

Читая эти истории, я поняла, что местные боги были не идеальными судьями, но скорее силами, воплощавшими саму суть этого мира, где каждое действие имело последствия, где ничто не забывалось. Люди знали, что боги могут как помочь, так и уничтожить их, и потому жертвовали им, уважали, но всегда с трепетом и страхом.

Вот, например, главный бог Один. Его имя звучало здесь с таким же трепетом и уважением, как в легендах моего мира. Верховный бог, мудрец, покровитель воинов и тех, кто ищет знание. Здесь, как и у нас, рассказывали о его бесконечном стремлении к мудрости, которое однажды заставило его принести страшную жертву: отдать один глаз, чтобы обрести видение и прозорливость. Он искал силы не ради власти, а чтобы познать скрытые законы мира, постичь его тайны, как истинный правитель, обременённый судьбой своего народа.

В этом мире Один был не просто богом, но воплощением жестокой мудрости, где за всё приходится платить. Он знал, что грядёт Рагнарёк — последняя битва, где миры рухнут, и даже он не сможет это предотвратить. В этом тоже была перекличка с моими легендами: Один всегда знал, что конец неизбежен, но стремился оттянуть его, подготовить своих людей и богов к неотвратимому.

И я только сейчас заметила, что буквы здесь… странные, совершенно не похожие на привычное письмо. Они были словно смесь изогнутых, текущих арабских линий и угловатых, резких рунических. Узоры этих знаков завораживали. Они выглядели грубыми, но вместе с тем удивительно плавными.

И вдруг до меня дошло. Я понимаю каждое слово! Как такое возможно? Чуть было не рассмеялась от собственной мысли — ведь после всего, что со мной произошло, такой вопрос звучал глупо. Но… значит ли это, что я автоматически переняла и все знания этого мира? Нет, должно быть не все так просто. Может, если я вспомню все, что происходило с Астой, то вместе с тем и придут знания?

Внезапно дверь комнаты тихо скрипнула, вырывая меня из потока бесконечных мыслей. Я вздрогнула и подняла взгляд, сердце мгновенно пустилось в пляс.

— Рагнард! — радостно выдохнула я, уже представляя, как буду рассказывать ему обо всём, что произошло за день.

Но секунды текли, а в комнату так никто и не вошёл. Легкая дрожь пробежала по спине, когда я затаила дыхание и прислушалась, стараясь уловить хоть малейший звук — шорох шагов, приглушённый голос, даже скрип половиц. Но вокруг царила тишина.

Ну не от сквозняка же она могла открыться — быть того не могло. Видение? Нет, всё казалось слишком реальным, если, конечно, я не приобрела какие-то совершенно новые способности. А это значит, что за дверью кто-то стоит.

Сердце гулко стучало, словно предупреждая меня об опасности. Кто бы это ни был — он ждал. Я быстро метнула взгляд к луку, лежащему у кровати, чуть в стороне. Не успею добежать, для этого придётся миновать дверь. Не вариант.

Куда вообще все подевались? В метре от двери должен был стоять воин. Лёгкий холодок пробежал по спине, когда в голову закралась пугающая мысль, что возможно он уже мёртв. Меня бросило в дрожь, но я быстро подавила накативший страх. Сейчас было не время поддаваться панике.

Не теряя времени, я быстро нащупала подарок Рагнарда у себя под платьем, с отполированным до блеска лезвием. Сжав рукоять до побелевших костяшек, я медленно вытащила кинжал из ножен, и знакомые узоры под пальцами придали мне уверенности.

Я осторожно положила книгу на пол, и плавно встала на ноги, стараясь не издать ни звука. Мой взгляд был прикован к двери. В воздухе стояло напряжение, будто само пространство вокруг затаило дыхание, ожидая вместе со мной.

— Выходи, — глухо выговорила я, хотя внутри всё дрожало от напряжения.

Самообороне я обучена, спасибо Рагнарду, и если нападут, смогу отбиваться какое-то время. Вряд ли надолго, но крики и шум должены привлечь кого-то из воинов, если они, конечно, ещё поблизости. Соблазн закричать уже прямо сейчас был велик, но я понимала, что это могло только осложнить ситуацию.

— Выходи, трусливая морда, ты уже спалился, — процедила я.

Снова тишина. Будто сам воздух застыл, ожидая. Я вслушивалась, сердце стучало всё сильнее, но снаружи по-прежнему не было ни шороха, ни движения. Это издевательство над моей психикой.

— Какого ётуна дверь открыта? — донёсся из коридора недовольный голос Бьорна. — Эйрин!

Облегчение обрушилось на меня с такой силой, что ноги внезапно ослабли. Казалось, огромный камень, давивший на грудь, наконец-то рухнул, позволив мне снова свободно дышать. Я глубоко вдохнула, чувствуя, как возвращается лёгкость, и едва удержалась от того, чтобы не опуститься прямо на пол.

— Элла? Ты тут? — Бьорн постучал в дверной косяк, словно ожидая моего разрешения.

— Боже, да, заходи! — радостно ответила я, едва скрывая дрожь в голосе.

В проёме тут же появилась высокая фигура. Бьорн, одетый лишь в простую льняную рубаху и штаны, босой, но с мечом на поясе. Слышала, как Ингвар говорил, что истинный воин даже спит с мечом, похоже так и есть. Он быстро оглядел комнату, взгляд его скользнул по стенам, очагу, полу, а затем остановился на мне.

— Ты зачем дверь оставила открытой? Это небезопасно, ты же знаешь. И где Эйрин?

— Понятия не имею, но ему бы лучше вернуться. И, кстати, это не я дверь открыла, — выпалила я, всё ещё сжимая губы от нервного напряжения.

— А кто? — Бьорн скрестил руки на груди.

— Да откуда мне знать? — я беспомощно развела руками. — Дверь сама открылась, Бьорн. И стражника нигде нет! Как думаешь, кто-то мог проникнуть в дом?

Мужчина нахмурился ещё сильнее и машинально почесал затылок, явно обдумывая мои слова.

— Исключено, по периметру стоят наши люди. Никто не прошёл бы незамеченным.

— Тогда какого хрена это было? — вспылила я, прежде чем успела остановиться, а потом, осознав, что сорвалась, поспешно прикрыла лицо руками. — Прости, не хотела кричать. Я просто… испугалась.

Он смягчился, чуть склонив голову в сторону, и его лицо сделалось менее суровым.

— Всё в порядке. Ты права — странность. Пойду, проверю, где этот нерадивый ходит. А ты будь здесь, и дверь закрой.

Я медленно кивнула, провожая Бьорна взглядом, и осторожно закрыла за ним дверь, крепко замкнув её на небольшой деревянный засов. Он негромко щёлкнул, и в комнате снова воцарилась тишина. Я прислонилась лбом к прохладной, шершавой поверхности и глубоко вздохнула, стараясь унять остатки тревоги. Всё будет хорошо. Нужно лишь успокоиться. Даже если кто-то действительно крадётся по дому, его наверняка заметят и остановят.

— Не поможет, — послышался женский голос за моей спиной. — Нам ничто не поможет.

Я застыла, чувствуя, как внутри всё похолодело, словно меня окатили ледяной водой. Каждая мышца напряглась, как тугая струна, готовая порваться от малейшего движения. Глаза распахнулись, а по телу пронеслась ледяная дрожь. Сердце на миг замерло, прежде чем сорваться в бешеный, лихорадочный ритм, заглушая собой все остальные звуки.

Мне до жути не хотелось оборачиваться. Казалось, что пока я не вижу источник голоса, могу делать вид, что его и вовсе нет. Но здравый смысл вопил. Рука крепче сжала кинжал, и я, почти не дыша, медленно повернулась к источнику звука.

У стены, возле очага, неподвижно стояла Ида. В полумраке её фигура казалась почти призрачной. На ней было простое ночное платье, лёгкая ткань спускалась до самого пола, открывая босые ступни. Лицо её было бесстрастным, лишённым малейших эмоций — ни улыбки, ни тени страха, ни намёка на живое выражение.

— Ты… как здесь оказалась? — мой голос прозвучал хрипло, едва ли громче шёпота.

Ида продолжала смотреть на меня бесстрастно, будто не до конца понимая смысл моего вопроса. В голове крутился один неумолимый вопрос: неужели это она открыла дверь? Но как? Я ведь никого не видела, и шагов в коридоре не слышала. Она словно… просто появилась здесь, из воздуха.

— Я тебе вопрос задала, — спросила я, уже громче. — Как ты вошла?

На мой вопрос Ида снова не ответила, но её губы слегка приподнялись в подобии улыбки. Но эта улыбка была искусственной, как у куклы. От этого зрелища меня невольно передёрнуло. Что, чёрт возьми, ей нужно?

Только сейчас, когда глаза окончательно привыкли к полумраку, я поняла, что именно в её облике заставило меня так сильно напрячься. Её глаза… Пустые, бездонные, лишённые всего блеска, который делает человеческий взгляд живым. Даже зрачков не было видно, как будто глаза поглощали свет, а не отражали его. Они выглядели мёртвыми — совершенно чужими и жуткими.

От этого взгляда меня пробрала ледяная дрожь. Она что, под чем-то? Чем её там лечили вообще?

Что-то блеснуло у неё в руке, и это привлекло моё внимание. Я опустила взгляд и замерла. У неё в руках нож. Мои глаза расширились, и тело мгновенно среагировало раньше, чем я успела осознать это.

Резко развернувшись к двери, я протянула руку к засову, чтобы отпереть её, но не успела. В следующее мгновение меня с силой отшвырнуло в сторону. Я потеряла равновесие, и всё вокруг мелькнуло, прежде чем моя голова ударилась об угол стола. Острая, пронзительная боль вспыхнула в виске, и мир на миг поплыл перед глазами.

— Твою… мышь, — простонала я, на ощупь шаря по полу в поисках кинжала. — Ты что вытворяешь, больная?!

— Мастер велел. Нужно повиноваться, — отозвалась Ида ровным, почти механическим голосом.

Она шагнула ко мне, и я, так и не найдя кинжал, мгновенно вскочила на ноги. Руки лихорадочно нащупали что-то твёрдое — глиняный кувшин, стоявший на столе, — и я не раздумывая запустила его в неё. Кувшин угодил прямо в лицо, заставив её пошатнуться. Не упуская ни секунды, я рванула к ней, выбивая нож из её пальцев, и тут же бросилась вперёд, пытаясь прижать её к стене.

— Ты, сука, всё-таки с ним заодно?! — выкрикнула я, прежде чем со всей силы ударить её кулаком по лицу. Нос Иды тут же окрасился струйкой крови, но, к моему ужасу, она даже не вскрикнула, на лице не появилось ни капли боли. Лишь отступила на шаг, а затем, резко и ловко, ударила меня коленом в живот. Воздух мигом покинул мои лёгкие, и я согнулась пополам, почувствовав сильную боль, хватаясь за живот.

Я попыталась выпрямиться, но дыхание до сих пор не восстановилось, а внизу живота начало тянуть. Ида тут же воспользовалась моим замешательством: её рука скользнула к моим волосам, резко дёрнув, так что голова запрокинулась, оголяя шею.

Я стиснула зубы, извернувшись и толкнув её локтем в бок. Она едва пошатнулась, но хватку не ослабила. Я нащупала край стола позади и, стараясь удержаться на ногах, развернулась и врезала ей локтем снова — на этот раз со всей силы. Её рука соскользнула, и я наконец вырвалась, отскочив на шаг назад, чтобы оценить ситуацию.

— Может мы не будем убивать друг друга и всё же поговорим? — тяжело дыша выдавила из себя я. Чёрт, живот болит, сильно же она меня долбаснула.

Ида, не отводя глаз, сделала шаг вперёд, будто не чувствуя ни боли, ни усталости. Всё её лицо было в крови, что текла из носа, а губа разбита. Она словно под трансом, что за… Мне удалось разглядеть нож, валявшийся у её ног, но попытка дотянуться до него могла бы закончиться для меня куда хуже. Она снова бросилась вперёд, и я, увидев это, успела схватить со стола подсвечник и взмахнула им перед собой, отбиваясь. Подсвечник звонко ударил её по плечу, заставив отступить на пару шагов.

— Что с тобой сделали, Ида? Очнись! — закричала я, пятясь к кровати. Сердце стучало так сильно, что гул отдавался в ушах. Я судорожно пыталась сообразить, как добраться до стрел, лежащих на другой стороне кровати, но понимала, что времени у меня почти не осталось.

Ида не ответила. Лишь, будто ведомая какой-то силой, ринулась на меня, сгруппировавшись, как кошка, и вцепилась мне в горло мёртвой хваткой. Её пальцы сжались так, что я сразу ощутила, как воздух с трудом проходит в лёгкие. Инстинктивно я ударила её подсвечником по плечу, по голове, куда попадала, но ей было всё равно. Она не ослабила хватки, даже не поморщилась. Её лицо оставалось таким же безучастным, без тени боли или колебаний.

— Помогите! — выкрикнула я, пытаясь хоть кого-то призвать не помощь. — На помощь!

— Тебя не услышат.

Резким движением она толкнула меня, и я упала на кровать, чувствуя, как её пальцы всё сильнее сдавливают шею. Я хрипела, отчаянно цепляясь за её запястья, но хватка Иды была неумолимой. Воздух быстро покидал мои лёгкие, и в глазах стало темнеть. В отчаянии я искала хоть что-то, чем могла бы её ударить, но пальцы начали слабеть, подчиняясь нарастающей слабости.

Слёзы подступили к глазам. Неужели это конец? Неужели я умру вот так? Не хочу… не хочу умирать, пожалуйста.

Но внезапно хватка Иды ослабла. Я жадно вдохнула, закашлявшись и хватаясь за горло. Она смотрела на меня, но её лицо больше не казалось кукольным и безжизненным — в её широко распахнутых глазах отразился страх. Лицо исказилось, губы дрогнули, и прежде чем я успела осознать, что происходит, её глаза закатились, и она, пошатнувшись, рухнула на бок.

Только тогда я заметила фигуру за её спиной. Грета стояла неподвижно, её рука покоилась на плече Иды. На лице Греты застыло спокойное, почти умиротворённое выражение, и, к моему удивлению, она даже улыбнулась, мягко и безмятежно.

— Грета..? — тихо позвала я, чувствуя странное беспокойство, смешанное с облегчением.

Её глаза словно вдруг сфокусировались, как у человека, которого только что разбудили. Она часто заморгала, осматриваясь вокруг, и, увидев нас с Идой, вздрогнула и резко отшатнулась, прижав ладонь ко рту.

— Что я наделала? — её голос прозвучал потрясённо, дрожа, словно только сейчас до неё дошло, где она.

Я внимательно следила за Гретой, пытаясь разобрать хотя бы часть происходящего. Внутри всё ещё бурлили страх и недоумение, но я сосредоточилась на её лице — возможно, ей было что сказать.

Однако она выглядела так, будто мир вокруг перестал существовать. Её взгляд метался по телу Иды, и выражение лица было полным смятения и ужаса, словно она пыталась осмыслить всё, что только что случилось, но не могла.

Она явно ничего не понимала. Что ж…

— Ты спасла мне жизнь, — прошептала я, стараясь вложить в слова всю благодарность, которую испытывала. — Спасибо, ты моя героиня.

Грета робко улыбнулась, но взгляд её тут же метнулся к Иде, и в глазах снова вспыхнул страх.

— О-она жива?

Я бросила взгляд на Иду. Кивнула, она дышала, грудь едва заметно поднималась. Дрянь. Хотя выглядела она совершенно не как обычно. Её эти глаза… она была под чарами? Это единственное объяснение, которое приходило сейчас на ум. Как ещё объяснить её мёртвый голос и странную силу, с которой она, хрупкая девушка, швыряла меня по комнате.

— Почему никто не пришёл? Нас должно было быть слышно на весь дом, — удивлённо пробормотала я, пытаясь осмыслить странную тишину вокруг.

— Я… я сама ничего не слышала, — Грета виновато опустила голову, поджав губы.

— Ида… она владеет магией? — с недоверием спросила я, ещё раз пытаясь осмыслить происходящее.

— Нет, не думаю.

Странно, а как тогда остальные нас не услышали?

— А как ты тут оказалась? — спросила я, всё ещё не понимая, как она пришла мне на помощь, если не слышала ни звука.

Грета нахмурилась, глаза её забегали, как будто она мысленно перебирала все возможные варианты. Наконец она выдохнула, будто что-то поняла, и прошептала:

— Мне кажется, это снова её работа.

— Значит, Вёльва снова решила вмешаться. Удивительно, конечно, — я вздохнула, чувствуя, как смешанные эмоции разрывают меня. Роль этой загадочной колдуньи всё никак не укладывалась в моей голове.

— Но это не может быть безвозмездно, Элла. Им нельзя доверять, — настойчиво сказала Грета, покачав головой.

— Я помню. Но всё же, выход есть всегда, — я взглянула на неё, пытаясь улыбнуться. — Осталось только его найти.

Отодвинув тело Иды в сторону, я осторожно попыталась подняться, но внезапная, резкая боль прострелила низ живота, заставив меня замереть и прикусить губу. Лицо непроизвольно исказилось, и я, едва переводя дыхание, обхватила руками живот, стараясь хоть немного унять эту пульсирующую боль.

— Осторожнее, — пробормотала Грета, подойдя ближе и осторожно взяв меня за руку, чтобы помочь подняться.

Я стиснула зубы, пытаясь унять дрожь, которая накатывала с каждым моим движением. Грета с тревогой смотрела на меня, не зная, как помочь.

— Мне кажется, она пробила мне печень, — выдохнула я с нервным смешком, прикрыв глаза.

— О боги, Элла! — воскликнула Грета, её голос дрожал.

— Ничего страшного, — попыталась я её успокоить, стараясь придать голосу бодрости. — Пройдёт. Ты ведь знаешь, мне не привыкать к неприятностям, да и если я начну паниковать, будет только хуже.

Но Грета вдруг замерла, её лицо побледнело.

— Элла… у тебя кровь!

Я закатила глаза, пытаясь улыбнуться, но сквозь боль получилась скорее гримаса.

— Меня только что пытались убить. Конечно, у меня будет кровь.

— Нет, я не об этом… посмотри вниз, — прошептала она, указывая дрожащим пальцем на моё платье.

Я опустила взгляд, и сердце словно застыло, дыхание замерло. На ткани между ног расплывалось тёмное пятно крови, медленно увеличиваясь. Боль в животе, которую я старалась не замечать, теперь казалась зловещим знаком.

— Это… что? — прошептала я, не в силах отвести взгляд от кровавого пятна.

— Я не знаю, но… я сейчас приведу помощь! Не двигайся! — Грета бросила на меня испуганный взгляд и стремительно выбежала из комнаты, оставив меня одну.

Я так и осталась лежать на кровати, не в силах сдвинуться. Взгляд был прикован к кровавому пятну.

Очевидно, прошло достаточно времени — я успела отключиться, и в комнате уже светало. Сквозь веки пробивался утренний свет, и я поморщилась, что-то невнятное проворчав. Пытаясь открыть глаза, тут же пожалела об этом: голова начала гудеть, будто её обмотали тугим ремнём, в глазах всё плыло, а по телу разлился ледяной холод.

— … плевать! Делай… тебе говорю… — сквозь пелену смутно различимый грубый мужской голос прорывался до моего сознания.

— Но ярл, она ведь…

— … не смей!

Рагнард? Он здесь? Что происходит?

Собрав остатки сил, я попыталась окликнуть его.

— Рагна… рд, — выдохнула я, едва слышно, стараясь привлечь его внимание.

Перед глазами тут же появился силуэт, наклонившийся надо мной. Тёплая, крепкая мужская ладонь мягко провела по моему лицу, и это прикосновение принесло удивительное спокойствие. Лицо я видела смутно, как в тумане, но по одному этому движению я поняла кто передо мной.

— Рагнард? Что… происходит? — прошептала я, чувствуя, как страх отступает под его прикосновением.

— Тише, — прошептал он, склонившись ближе, и его губы мягко коснулись моего лба. — Я не дам этому случиться. Всё будет хорошо.

Чему… случиться?

Его слова донеслись до меня урывками, затихая, как эхо. Но сердце успокоилось. Я позволила себе снова упасть в тёплую, блаженную темноту, где не было ни боли, ни страха.