Пока летит монета

10. НОВОСТИ

ХЛОПОТЫ С ТРЭЛЛАМИ

Я поделилась с Вовой новостью об ярловой дочери.

— Да я сразу понял, что что-то нечисто.

— А вдруг у неё там любовь была? — предложила версию я.

— Ага. Большая и светлая, — скептически кивнул муж.

Ладно, разберёмся.

Барон окинул нарочито суровым взглядом наше приобретение, заправил большие пальцы за ремень и включил режим командирского голоса:

— Кто меня не знает — я барон земель Белого Ворона, хозяин замка Серый Камень, Владимир Воронов. Ваши жизни были отданы мне в откуп. Отныне и навсегда, — он помолчал, давая людям осознать эту мысль, а потом широко повёл рукой, — Посмотрите вокруг! В этом месте будет стоять город, с беломраморными дворцами и высокими башнями, в окружении золотых мэллорнов. Вокруг достаточно земли, чтобы распахать поля и насадить сады. В море полно рыбы. Чуть выше в горы — отличные пастбища. Здесь можно не просто жить — жить отлично! Сыто. Богато даже. И жить в безопасности, потому что город будет защищать специальный отряд.

Люди смотрели на него непонимающе. Мелкие волны накатывали на берег, шурша песком. Кричали редкие чайки. Барон усмехнулся и продолжил:

— Сегодня я предлагаю вам свободу. Но — только если вы становитесь моими подданными! И есть ещё условие. Поселиться вы сможете только в определённых местах — например, здесь, в Серебряной Гавани — и прожить в месте поселения не менее пятидесяти лет. Так же вы должны знать, что принимая наше подданство, вы принесёте клятву верности роду Белого Ворона, в частности мне и моей супруге.

Люди начали несмело перешёптываться, затем поднялась осторожная рука:

— Да?

— Господин барон, а после пятидесяти лет нас сгонят с этих земель?

— Почему⁈ — искренне удивился Вова, — Захотите жить дальше — пожалуйста!

— А если не захотим? — спросили из другого угла, — Мы сможем идти куда сами решим? Вообще хоть куда?

— Да хоть в Китай! — щедро разрешил Вова. Ну, конечно! За пятьдесят-то лет они обрастут хозяйством, детьми (которые пойдут в наши школы), друзьями и связями. Хрен они куда побегут! Ну, разве что самые неугомонные.

— Господин барон! — о, уже осмелели, — А какие ещё места предлагаются для поселения?

— Есть пара горных районов, промышленных, так скажем, но сразу предупреждаю: соседями будут гномы — это не для страдающих ксенофобией. По восточному берегу Евфрата ме́ста полно, хоть хуторами, хоть посёлками селитесь. Север, опять же. От озера Карасик и на запад до самой Бурной.

Ещё рука:

— Господин барон! Но ведь у нас ничего нет?..

— Полу́чите баронскую ссуду. Сможете отдать за пять лет — молодцы, без процентов. Дальше — два процента в год.

Толпа забурлила, обсуждая.

— А если я не хочу? — раздался тоненький дрожащий голос. О, Рагнейд решилась! Встала даже. Осанка гордая, подбородок вверх. Эффект немного портил распухший покрасневший нос, — Если я не хочу быть подданной Белого Ворона?

— Останешься рабыней, — развёл руками Вова, — И пойдёшь на общественные работы, куда пошлют, — о, как щёки-то загорелись! Думай, девочка, выбирай, — Всем даю полчаса на раздумья! Пределов пляжа не покидать! Можете пересесть в тень.

Мы уселись за походный стол, который со вчерашнего дня так и стоял у берега, и сочинили письмо, что через полчаса в центральные замковые ворота будет переправлено около трёхсот человек (возможно, будущих наших поселенцев, но никаких клятв они ещё не давали, и что за люди — неизвестно, поэтому обеспечить конвой и глаз с них не спускать!). Отмыть, накормить, переодеть прилично. Всех переписать, оформить документы. До прибытия барона разместить на стадионе. Параллельно подготовить минимальные «наборы переселенцев»: шанцевый инструмент, спальники-одеяла, котлы, миски и прочее такое. На всё про всё четыре часа. Для Пети с его кастеляном и помощниками задача плёвая.

Далее шёл перечень предложенных бароном мест поселения, чтобы канцелярия сразу разобрала по спискам — кто куда направляется.

Барон обернулся, поманил Ивана:

— Ваня, небольшое окошко мне в Серый Камень открой.

— Куда конкретно?

— Давай к главным воротам.

Ванька кивнул, и в воздухе закрутилась светящаяся спираль, раскрывающаяся идеально круглым окном.

В арке главных ворот Прохор распекал какого-то молодого парнишку за небрежный внешний вид.

— Ты ж — лицо всего ентого замка! Можно сказать, вишь, — лицо самого господина барона! А ну как увидает тебя кто, этаким расхристанным?

Проша неизменно радовал меня своим цветистым диалектом, временами приобретающим совершенно причудливые формы. Молодой оправдывался:

— Да кто меня тут увидит? Кому надо все уж проехали, теперь народ разве что к обеду пойдёт…

Вова сурово откашлялся, произведя удивительный воспитательный эффект. Мальчишка качнулся назад и шарахнулся об стену головой, а Прохор, наоборот, от неожиданности ткнул пикой на голос, едва не высадив барону глаз.

Сумбур, крики и полминуты сумятицы не буду описывать.

— Господин барон, ить предупреждать же надо! — в конце концов с укоризной сказал Прохор, — А ну как пырнул бы я вас? Понятно дело, что матушка кельда всё заштопает, а всё одно — неприятно…

Душевный парень, чего уж говорить!

— Ладно, бойцы! — прервал переживания Прохора барон, — Пётр в замке?

— Так точно!

— Бегом к нему. Передай письмо, срочно!

— Понял, господин барон! Так я побёг?

— Давай!

Полчаса у меня ушло на то, чтобы осмотреть людей. В первую очередь — только что захваченных, конечно — на предмет травм. С недокормом и нервными потрясениями немного позже разберёмся. Эльфы поднимали по одной-две семьи и конвоировали ко мне.

— Матушка кельда, — Марк подошёл и наклонился пониже, — Там десятка три, говорят: «Благодарствуйте, нас госпожа баронесса уже посмотрела».

— Это, должно быть, те, с которыми мы плыли! Их не надо. Пока время есть — детей давай, которые в сером.

Тут всё было, как я и предполагала. Недокорм.

Как можно живя в таком мире плохо питаться — я просто ума не приложу! Здесь же всё прёт и колосится! Рыба только что из воды не лезет! Или это дело принципа — рабов в чёрном теле держать? Хрен знает… ладно, это дело поправимое.

Была ещё пара случаев не очень приятных.

Отбитые почки. Не стала спрашивать, кто так нещадно приласкал пацана. Не хочу про это даже слышать.

И плохо сросшийся перелом ноги. У девчонки даже имя было — Ламтбен (Хромоножка). Это потребовало чуть больше времени, чем я предполагала, и когда мы закончили, вся эта толпа, приготовленная к отправке, глазела на меня и на вылеченную девчуху с благоговейным ужасом. Не знаю, почему в глазах людей исцелить старую плохо заросшую рану было труднее, чем свежую, но к вечеру у меня появилось новое имя, длинное и совершенно для меня непроизносимое. Переводилось как «отмеченная богами».

После отправки «рабского каравана» мы сразу же связались с Лотлориеном и поморской деревней. Насколько упростилась процедура переселения в связи с усилившимся Ваниным даром! Резко снялись вопросы о том, как перевозить скотину, чтоб она вусмерть не загадила кораблики, и как убедить противных коз не выбрасываться через борт!

Элин ушла в Лотлориен — целить раны она умела вполне сносно, хоть и не так быстро, как я. Ну да это вопрос практики — вот пусть и практикуется.

В поморскую деревню отправились все поморы и часть эльфов — помочь собрать к назначенному сроку весь «мужской струмент»: после небольшого совещания мы здраво рассудили, что мужикам будет проще артелью отстроиться, а уж потом перевозить баб с ребятишками и перегонять скотину (чтобы никаких вре́менных городков не городить).

С нами (Вова, я (с малышом), Игорь, Ваня и дед) осталось пятеро девушек и четвёрка эльфийских бойцов. И Индолен, конечно.

Лика строгим голосом позвала нас обедать (эти проблемы всё равно никогда не кончатся — что же, и не кушать теперь???), а Индолен велела ей поставить ещё одну тарелку:

— Серегер сейчас придёт, ты забыла что ли?

И он пришёл ровно к обеду. Удивительный дар своевременности!

Мы кушали Ликину вкуснющую стряпню и в красках делились прошедшими событиями. Меня прям восторг распирал от того, как нас доставил Оссэ. И картинка с кричащим на Угги Хродвальдом на берегу тоже грела душу. Мы с девчонками раскритиковали скандинавский быт, еду и скрипучие драккары.

Вова, покосившись на Индолен, в двух словах рассказал нам, что с утра они сперва навели шороху в Бирке, пожгли корабли в Линдхольме, а уж потом нашли нас.

ЧТО ТАМ С ЛОТЛОРИЕНОМ?

Что касается Лотлориена… Если вы помните, после событий примерно месячной давности Ингвэ вернулся туда как наместник и представитель барона Белого Ворона, чтобы вступить во владение имуществом, оставшимся после смерти бывшей самопровозглашённой владычицы Лотлориена, лже-эльфийки, Галадриэли, устроившей покушение на нашего барона и погибшей при попытке к бегству.

Из отряда Галадриэли, что прибыл к нам в замок — двадцати восьми человек — после её смерти семеро ушли сразу. Несмотря на пламенные речи Марка. Несмотря на то, что они уже видели живую эльфийскую магию. Барон отпустил их на все четыре стороны — ну серьёзно, нянчиться с ними, что ли? Но двадцать один — остались. Они прожили рядом с замком ещё три дня, общаясь с эльфами и даже вроде бы чему-то учась. К исходу третьих суток Индолен сказала, что в них есть «зерно эльфскости», надо только позволить ему вырасти. И что стараться они должны сами. Наутро Эдрадор загрузил пришельцев в рыбку, с ними поехал десяток наших — посмотреть что там как в этом самом Лотлориене.

Местные (те, которые сидели в своей оградке и играли в эльфов) испугались пришедших наших. Их уверенности. Чувства силы за своей спиной. Будем честными — некоторые испугались настоящей магии — и тоже ушли. Теперь Лотлориен едва ли насчитывал сотню человек.

Долго задерживаться не было возможности — и так столько магов, уезжающих на три дня (да плюс два дороги) в самый разгар подготовки, образовывал в наших планах большую аккуратную дыру — так что Эд обещал лотлориенцам вернуться осенью, после новоселья в Серебряной Гавани, и погостить месяцок.

После их отъезда Ингвэ со своей группой резко оказались в меньшинстве. Кто-то, конечно, к ним присоединился — и всё равно, «идейных», так скажем, было не больше трети. Многие не смогли принять идею «стать настоящими эльфами». Их вполне устраивали предыдущие игры, ря́жение и наклеивание ушей. Галадриэль их кормила и обеспечивала. И они требовали «продолжения банкета». Таких тоже было примерно треть. И ещё треть составляли инертные, колеблющиеся (а может быть, просто неуверенные в себе) создания. Они не ушли прежде всего в силу того, что им просто некуда было идти.

Три недели в Лотлориене происходили разброд и шатания — прямо как в России 1917 года, только в миниатюре: множество митингов, собраний, стачек. Появились даже листовки и угрожающие письма.

Итог: группа недовольных товарищей (из тех, что не ходили в дальний поход «освобождать угнетённых эльфийских братьев», а сидели дома) вооружившись поддержкой группы неких правозащитников (и здесь они воду мутят!) и вроде как тёмных эльфов, попыталась совершить февральскую революцию и присвоить себе наследство тётушки Галадриэль (в девичестве Аллы Масловой). То ли правозащитники были не алё, то ли тёмные эльфы оказались недоделанными, но всё на что они сподобились выглядело как-то не по-эльфийски. Изящества не хватало, что ли?

«Дроу» явились целым отрядом, штук тридцать пять, прямо на заре. Были представлены дальними родственниками и посажены за стол. Видимо, по плану предполагалась зачистка во время еды. Уж не знаю, почувствовал Ингвэ что или нет, но перере́зать себя они не дали. Завязалась потасовка (или, скорее, тупо поножовщина). Понастроено там у них тесновато… Короче, Ингвэ со своими сторонниками смог, отбиваясь, уйти коридорами и запереться в той самой «кукольной» крепости. В этом месте я, конечно, начала громко возмущаться и даже бегать вокруг стола: ну что это за боевая подготовка⁈ Что это, вообще⁈ И это наш (в смысле, Ликин) будущий зять? Стыдоба! Срочно инструктора им послать! Двух!!!

Ладно, дальше.

Периодически дроу с революционерами начинали долбиться в воротца мини-крепости или пытаться перелезть через стены. Изнутри огрызались.

Вторым эшелоном подошли «правозащитники». Много (для правозащитников, конечно), человек аж пятнадцать. Всех «нейтральных» эльфов (по большей части девчонок), революционеры заперли в одном из домов с большим залом и начали без передыху, сменяя друг друга, «агитировать» за либеральные идеи против «тирании», очевидно внедряемой в свободное общество Белым Вороном. К вечеру в агитационный «клуб» вломились дроу и объявили, что если колеблющиеся не поддержат бунтовщиков, то их сожгут так же, как и Ингвэ — как только станет темно, чтобы было красивше и назидательнее. Испуганные девочки плакали и боялись.

Дичь какая-то, в общем.

В итоге: темнота наступить не успела; как раз в момент поливания стен бензином пришёл барон с нашим отрядом и задавил революцию в колыбели. Всех зачистил, короче. Ингвэ сделал разнос за мягкотелость. Сомневающимся объявил, что все, кто не готов поддержать нового правителя Лотлориена, немедленно встают и валят в пешее эротическое путешествие. Все остающиеся обязаны работать. Часть ушли. Часть вытерли сопли и остались.

Теперь население посёлка Лотлориен — что-то около пятидесяти человек (ну, не так уж и плохо; когда мы начинали, нас ещё меньше было).

И закон новый: за силиконовые налепушки на ушах — обрезание ушей, а то достали уже…

И ОНИ ПОБЕЖАЛИ

Такой вот обмен новостями.

— Слушай-ка, Вова! — сказал вдруг думающий о чём-то своём Дед, — А ведь эта Бирка побольше, чем Хедебю будет?

— Раза в два, — согласился Вова.

— Так надо их на предмет людей тряхануть!

— Рабов имеешь в виду?

— Конечно!

— Я уже думал. Надо будет. Но чуть позже! С этими разберёмся сперва, устроим, всё… Чтоб не сразу…

— Опять же косяки вылезут — тонкие места и всякое прочее, — внесла свою лепту я.

— Так! — Вова решительно отставил кружку; судя по всему, время для поморов. Ну точно! — Иван, ставь портал в деревню.

— А чего здесь-то? — рассудительно влезла я, — Идите сразу на их место, что под дома чистили. Чего таскаться-то по сто раз?

Вова с Дедом воззрились друг на друга.

— Точно!

Вот. Все мужики такие. Однозадачные.

Мы пошли в будущую поморскую слободу. Ванька открыл большой портал, оттуда радостно закричали… и побежали мужики с брёвнами! На брёвнах стояли пометки — цифры, буквы. Сруб готовый тащат! У Вовки загорелись глаза.

— Марк! А ну пошли, поможем!

Он сам, Дед и оставшаяся четвёрка эльфов устремились в портал.

«Потаскуны-носильники» мелькали, как муравьи. Вот начала складываться вторая кучка, за ней третья… Пять готовых срубов! Разобранных, конечно. Потом ещё были всякие доски и даже, кажется, двери и рамы, и какие-то ящики… Я так понимаю, что первые несколько домов построятся быстро. Молодцы мужики!

Это так ностальгически напомнило мне первый наш год на острове… Срочно хочу деревянный дом, прямо здесь! Тем более, всё равно придётся хотя бы на пару месяцев сюда перебраться. Ради оперативности. Вове (а значит и мне, я без мужа жить не согласна!) и, конечно, Ваньке — без порталов тут всё колом встанет!

А в замке и Петя с Мишей прекрасно справятся, они парни серьёзные.

Ваниного усилия хватило на полчаса. Заметив, что портал начинает подрагивать, я велела срочно завязывать до завтрашнего утра. Десятеро поморов осталось в Серебряной Гавани, остальные вернулись в деревню. Переезд ведь — как пожар, хлопот с ним полон рот. Да и понять мужиков можно, столько дома не были.