Пока летит монета

14. УГАДАЙ — ЧТО?

ВИКИНГИ, ДАРЫ ПРИНОСЯЩИЕ — ЭТО ВАМ НЕ ДАНАЙЦЫ!

Гости прибыли во главе с Угги, с помпой, помытые и принаряженные, с кучей всяких сундуков, свёртков, бочонков… Всего человек двадцать. Мы встречали на крыльце. Поглазеть на первое посольство явилась довольно-таки большая толпа поселенцев. Вручение даров происходило прямо во дворе.

Первым делом послы развернули огромный, по легендарной Вовиной силе, меч. Он был такой здоровый, что тащили его двое дюжих мужиков. По толстенному клинку была нанесена искусно выгравированная картина. Что-то ужасно викингское и героическое. А с другой стороны… Дракон с прицепленной к шее лодкой и девушка на берегу! Вова примерился к балансу, одобряюще покачал головой. Все послы, по-моему, с облегчением выдохнули.

Мне поднесли шкатулку из морёного дуба, украшенную узорными серебряными накладками, уголками и замочком. Внутри лежало зеркало (сразу видно, что работы того же мастера) и толстая тетрадь, типа ежедневника, в кожаном переплёте и тоже с серебряными финтифлюшками. Я с трудом удержалась, чтобы не заржать. Прекрасный набор! Сразу видно гений скандинавской мысли. Шкатулка — штука полезная, чё хошь можно сложить! Зеркало — для любой женщины пойдёт, все бабы любят прихорашиваться. И ещё, видимо, кто-то сказал, что эта странная кельда всё записывает. Класс! Подарим тетрадку!

Отдельным пунктом шло детское шерстяное покрывальце, вышитое забавными рыбками.

— Это малышу от конунговой жены, — смущённо пояснил Гуннар.

Дальше пошли предметы общего плана: бочонок душистого мёда (это лишним никогда не бывает) да плюс к тому несколько туесков с различной лесной ягодой, выдержанной в меду же, связки мехов, резная деревянная утварь…

Барон принял дары благосклонно, выразился в том плане, что надо бы выбрать время и посетить Хедебю с ответным визитом, чем, кажись, слегка напугал их — и пригласил послов в дом.

Рассудив, что «наших и ваших» должно быть примерно поровну, мы со своей стороны посадили Полю, Игоря, Ваньку, потом специально вызванных из Серого Камня Петьку и Мишу с Василисой (пусть смотрят, как батя переговоры ведёт) — и, кстати, по этой же причине я вызвала Скьёльда — конунгов сын, нечего ему отлынивать! Конечно же, был Марк, фактически назначенный комендантом Серебряной Гавани, а заодно с ним и наш основной актив, человек пятнадцать.

Стол был, как всегда, красивый и богатый. И где-то через полчаса я выяснила, какие же планы господин барон строил в отношении косматых северян.

Ярла с ближниками — Гуннаром и Вальгардом — посадили за наш стол, напротив. Угги, долго выжидавший подходящего момента, наконец завёл разговор о возможном выкупе Рагнейд.

— У меня есть меха, много и такого же хорошего качества, как мы привезли в подарок. Если не хочешь — продам и привезу деньгами. Назови свою цену, конунг Владимир!

Барон откинулся в кресле, расслабленно положив руки на подлокотник:

— Угги, кончай хернёй маяться. Да погоди, послушай! Дочка твоя почти уже на выданье, всё равно за пазухой у тебя вечно сидеть не будет, так? Здесь столько нормальных мужиков! Хочешь — воинов, хочешь — мастеров-магов. Найдёт хорошую партию — ну что ей в деревне киснуть? К тому же она учиться начала, Ольга вон говорит, у неё даже дар обнаружился.

— Даже два, — подтвердила я, — Целительский и художественный. Оба не очень сильные, и если их не развивать — угаснут.

Глаза Угги заблестели:

— Так моя Рагнейд может стать как ты — госпожа доктор?

— Если будет стараться — конечно, — подтвердила я.

— Ну вот, — продолжил свою линию барон, — Пускай девочка учится, такое умение на дороге не валяется!

— Это точно, — слушавшие наш разговор викинги уважительно и даже завистливо покивали.

— Так вот, пока дети при деле, предлагаю тебе совместный проект, — Вова подвинул Угги стакан с квасом, — Как думаешь, какой температуры?

Ярл осторожно взял стакан кончиками пальцев, потом двумя руками, хмыкнул:

— Да обычной, комнатной… — какой молодец, человеческие слова вспомнил!

— Пробуй! — велел Вова.

Угги ещё раз хмыкнул, неторопливо отпил и резко отодвинул стакан ото рта, выпучив глаза, сунул в стакан палец (вот хорошо — Индолен нет, про «атисаритарию» никто и не заикнулся), покрутил головой, снова отпил…

— Да как так?..

Соседи по столу с любопытством наблюдали за этими эволюциями. Потом вытянули стакан у него из рук, и всё повторилось по кругу, только с новыми персонажами.

— Это что? Можжевельник?.. Мята?..

— Нет. Это снежник, — пояснил барон, — Мы узнали об этой пряности примерно с год назад. Торгаши привезли, ненашенские. На талибов смахивали, честно сказать. Тема интересная, согласись! Порошок на вид как сахарная пудра. Освежает, бодрит. В крем добавишь щепотку — и ешь как мороженое. Штука классная, короче. Начали торговаться, хотели большую партию взять. Эти уроды от радости и давай рассказывать, что, мол, для правильного вкуса надо, чтобы чуть не под каждым кустиком человек от измождения помер. Чё-то нас зацепило. А моя как услышала — ваще разозлилась жутко! Брать наотрез отказалась. Выгнали мы их из баронства взашей, — барон несколько секунд подержал интригу, — Однако человечков я за ними послал.

— Ну? — Угги в нетерпении навалился грудью на стол.

— Выпасли их. Место, плантацию, сколько человек охраны — всё. Только караулят эти посадки хлеще, чем моджахеды свои маковые поля. Помнишь Афган, я надеюсь?

— Ну да.

— Весело будет. Предлагаю тебе поучаствовать. Стоит эта пряность на вес золота. Делим пополам. Бабок сразу подымете очень прилично.

Гуннар «незаметно» ткнул ярла в бок, а Вальгард наступил ему на ногу, мол: «Соглашайся, пока не передумали!»

— Мы в деле! — Угги припечатал широкой лапищей стол.

МЫ В ДЕЛЕ

Новая Земля, Серебряное Озеро (ближе к восточному побережью) и его окрестности, 15.02 (июня).0031

Ночь была безлунной, но очень звёздной. Драккар нёсся вперёд, слегка поскрипывая. Несколько беловоронцев расслабленно расположились у мачты. Большую часть бойцов составляли эльфы, к которым присоединились четверо баронских старших сыновей. Глирдан тихонько перебирал струны гитары. Эд время от времени корректировал курс. Серегер подгонял кораблик. Барон остановился рядом:

— Ну что?

— Думаю, часам к трём-четырём доберёмся до места первой высадки, — ответил Эд.

— Я б ещё скорости добавил, да за корпус боюсь, — Серегер улёгся на отмытую палубу, закинув за голову руки. Кстати! Наша давешняя критика возымела действие. В этот раз драккар был не в пример как чище. Отгенерален на пятёрку.

Большинство ярловых дружинников, поудивлявшись на чудну́ю скорость в первые полчаса, разлеглись спать. Воронята ещё сидели в кружке́ эльфов, но младшие уже вовсю клевали носами.

— Так, спать всем свободным от дежурства! — скомандовал барон, — Завтра не самый лёгкий день.

Утро выдалось хмурое. Небо густо обложилось ватными облаками, и с большой воды тянуло холодом.

— Чайку бы горячего, — поёжился первым выскочивший на берег Глирдан, — Андринг, сделай, а?

— Воду тащи, — Андринг выпрыгнул на берег и начал разогреваться армейским комплексом.

Бард мягко стукнул драккару в борт:

— Мужики! У вас котёл есть?

Гуннар высунулся из-за закреплённого шита:

— Ты чё, костёр жечь собрался? А ну как унюхают нас?

— Да мы так, без костра. Чай попьём — и всё.

Викинг хмыкнул. Странные эти эльфы… Ну, посмотрим, как они чай без костра пьют.

— На! — чёрный пузатый котёл, литров на сорок, плюхнулся Глирдану под ноги.

— О, живём! Спасибо!

Глирдан проскакал по прибрежным камням к невзбаламученной воде, зачерпнул, наверное, ведра три, приготовил заварку и торжественно поставил котёл перед Андрингом.

— Давай, братан, настало твоё время!

— Балабол! — беззлобно усмехнулся кузнец и приложил руки к закопчённым бокам котла. Вода тут же зашумела, а спустя минуту и закипела. Несколько викингов, наблюдавших действо с драккара, уважительно поцокали.

— Ну ты красавец! — похвалил Глирдан, — Я никогда в тебе не сомневался.

— Кру́жки-то есть?

— И кру́жки, и пироги. Что бы вы делали, если б не предусмотрительный я? С голоду бы померли!

Андринг только головой покачал.

— Чё там, Эд, далеко ещё?

— Километров двадцать вверх по реке.

— Улежится. Давай, что ли, свои пироги.

Есть уселись все вместе. После еды стало теплее и веселее. Мужики грузились на борт бодрячком. Барон, упакованный в боевой доспех, подошёл к Угги, сразу показавшемуся маленьким, как первоклассник.

— Так, ярл, дальше я по берегу.

Угги посопел:

— Не доверяешь, что ли?

Обиделся… Смех и грех.

— Сам сейчас поймёшь. Ваня, давай!

Ваня открыл большой, очень большой портал, почти как для корабля. За порталом было темно и вздыхало что-то большое. Угги автоматически пригнулся и выдернул из ножен меч.

— Да не кипишуй, свои! — успокоительно проворчал барон, — Боня! Иди сюда, малыш!

В темноте ускоренно завозилось, гулко подхрюкивая и взрыкивая. Раздался тяжёлый торопливый топот, у самого портала шаги замедлились и из голубовато светящейся рамки осторожно выдвинулся толстый, толстенный, огромаднещий рог. Он медленно, завораживающе выезжал, пока не высунулся на два своих метра, и показалась мохнатая, слегка заспанная морда.

— Выходи уже, не ссы! — подбодрил Вова, шагая к нему — и молодой шерстистый носорог радостно выбежал в подозрительные синие ворота. Обнюхал замершего Угги и ещё парочку задержавшихся на берегу викингов, Ваньку, засмеявшегося Глирдана и, убедившись, что никаких угроз пока что нет, начал весело скакать вокруг хозяина, сотрясая пляж своей шестиметровой тушей.

— Ну что, Угги, возьмёшь нас на драккар? — поинтересовался барон, добродушно почёсывая завалившегося перед ним носорога между ушей.

Угги хрипло хмыкнул:

— Ну уж нет уж! С такими зверюшками… Уж лучше ты по берегу…

ВЕСЕЛЬЕ

Боня бодро трусил по высокой, до половины скрывающей его траве. Драккар крался осторожно: речка сделалась извилистой, время от времени в воде и даже из воды проглядывали неприятные скалы, торчащие из дна. Местность, и без того холмистая, поднималась вовсе уж крутыми сопками.

Где-то уже рядом — это чувствовали все, и напряжение росло с каждой секундой.

Речка делала крутую петлю, и барон решил сре́зать напрямую. Носорог, раздвигавший вовсе уж стеной разросшиеся тра́вы как ледокол, резко остановился и угрожающе опустил рог, издавая до крайности неприятные звуки (наверное, так могла бы сипеть и храпать не до конца забитая великанская кухонная раковина). Трава забурлила, исторгая вал людей в пыльного цвета халатах с обмотанными такими же тряпками головами. Они визжали и, не доставая всадника, пытались ткнуть носорога кривыми клинками. Боня хрюкнул и бросился вперёд. Нет, не вперёд. Такое впечатление было, что он бросился сразу во все стороны, топча врагов и подкидывая их рогом. Замелькал баронский топор. Полетела кровь и оторванные конечности.

— Скорее! — заорал Угги, — Всё веселье пропустим!

Четыре десятка мужских глоток с досадой заорали всякое непечатное, выдёргивая из ножен мечи.

Серегер, переживавший больше за барона (но и за веселье тоже), прибавил так, что всех ощутимо качнуло назад.

— Пороги, двадцать метров! — заорал уже Эдрадор.

— Ваня, портал! — заорал Петя.

Короче, все орали — нормальная боевая обстановка.

Ванька распахнул перед разогнавшимся драккаром голубое кольцо, следом в двухстах метрах впереди синхронно вспыхнуло точно такое же кольцо выхода, вынесшее кораблик прямо на пляж, рядом с которым и метался яростный носорог с угвазданной в крови мордой.

— Под зверюгу не лезем! — проревел Угги и мужики посы́пались на берег.

И они непрерывно орали ещё пять минут, пока поводы не кончились.

— Хоть бы спросили там: добрый день, вы не заблудились? Или: как дела? — барон обтёр травой боевой топор и оглядел своё войско, — Раненые есть?

— Фигня! — сплюнул Угги, — Царапины! Давай, конунг: куда дальше? Пока тут не очухались…

В зарослях травы была натоптана тропа, обвивающаяся вокруг скальной россыпи. Носорог, свирепо принюхиваясь, резво топал впереди, барон пристально оглядывал окрестности. За ним бодрой рысью, на адреналине, бежали остальные.

НОРЫ

Место оказалось точь-в-точь как описывали парни Долегона: очень крутые сопки, в склонах которых были нарыты дыры, словно там поселились ласточки-береговушки. Огромные ласточки, потому что дыры были примерно метровые. Некоторые дыры в рядах были засыпаны и голые круглые пятна выделялись как бельма на фоне покрытого дёрном сопочного бока. Некоторые в нижних рядах заросли уже почти до неотличимости от склона. Вдоль дырок просматривались узенькие тропки, кое-где завершающиеся крошечными пятачками площадок с серыми пятнами старых кострищ. По периметру (и понизу, и наверху, и даже на до крайности неудобных склонах) стояло несколько хибар. Около одной из таких хибар толпились, заглядывая в крохотные оконца и подхихикивая, штук двадцать таких же как на берегу обмотанных серыми тряпками мумий. Судя по крикам и стонам, в хижине кого-то зверски мучали…

— Угги, двоих живыми! — успел крикнуть барон в спину бегущим бойцам. Сам он бежать пока никуда не мог — держал носорога: воевать-то там особо не с кем, потопчет в горячке своих и чужих… Боня дурил, подталкивая хозяина. В серой земле образовалось две уже очень приличных борозды́ от баронских сабатонов.*

*Сабатон — латный ботинок от рыцарского доспеха.

Враги кончились быстро. Даже слишком. Угги вышиб хлипкую дверь, ввалился внутрь… и тут же вылетел обратно, матерясь.

— Что⁈ — крикнул ему Вова, всё ещё уговаривающий свою зверюгу вести себя смирно, — Бонька! А ну успокоился, я кому сказал! Довыделываешься щас! Живо по морде отхватишь!

Носорог понял, что шуточки кончились, помотал мордой на манер вентилятора и побежал щипать траву.

— П*доры, бля… Режут их там, как же! — Угги никак не мог успокоиться, перекашивался лицом и плевался, — Фу, бля, уроды…

Было жарко. Барон снял шлем, отстегнул защиту рук и шеи. Гуннар пинками выгнал из хибары двух… двух. Вова остро пожалел, что он не имеет возможности отвесить двум этим существам такого же душевного пинка — сдохнут ведь…

«П*дорасы, сэр» — этим всё было сказано. Они даже накрашены были, не смотря на всю убогость своего положения… Два петуха вызвали среди мужиков волну плевков и подёргиваний, грозивших перейти в форменные судороги, если бы не Боня, разрядивший обстановку. Хижина внезапно рухнула, подняв тучу пыли и трухи. В оседающем облаке замерла носорожья морда с настороженно торчащими вверх ушами, на которой словно было написано: «Я просто почесаться хотел!..»

Мужики засмеялись, рассыпа́ясь по территории лагеря, но никого больше не нашли. Лёгкие на ногу эльфы побежали проверить нарытые норки, остальные начали обшаривать местность вокруг, обнаружив несколько утопленных в землю складов-землянок.

Барон и ярл тем временем сели «поспрошать» пленников. Быстро выяснилось, что ни одним из знакомых нам языков ни охрана, ни голубятня не владеют, и Вова кликнул Глирдана. Глирдан понимал любой язык, прослушав на нём хотя бы несколько предложений; этот дар проявился у него как-то незаметно, будто потихоньку вырос, и периодически приносил неоценимую пользу.

Ну, что… Разговор привести не могу, поскольку количество инфернальной лексики, выданное бароном и ярлом на двоих во время этого допроса, превышает все допустимые пределы. Только итог.

Те, которые в тряпках по уши — очередная фанатичная секта из центральной Азии. Они выращивали наркоту на Земле — как всяким фанатикам-экстремистам им было нужно много денег: оружие, укрытия, подземные бункеры, информация, подкупы, организация терактов и всё такое — всё это очень дорого. Новую Землю они решили использовать как безопасное поле для привычной деятельности — собственно, всё, что было более-менее плоским на расстоянии едва ли не пять километров на восток, было засеяно опиумным маком и коноплёй. Экологически чистый продукт, мать их! Снежник они обнаружили случайно, оценили, но пользовались им больше как прикрытием сбыта именно что наркоты. Это здесь. Не менее, а скорее на порядки более плотный поток шёл на Старую Землю через азиатский портал, выходящий неподалёку от Кандагара, по несчастному стечению обстоятельств — на территории одной из баз этой самой секты. Второй поток бодро утекал в радостно хавающую Голландию. Мда…

И это только часть восхитительной истории. Были же ещё и рабы…