Пока летит монета

17. ОТКРЫТИЯ

ВАНЯ И ГУЩА СОБЫТИЙ, СИГРУН

Тот же день, 16.02 (июня).0031, наконец-то нормальное утро. Много перемещений.

Без пятнадцати пять я проснулась, как по будильнику, накормила Ярика, подняла Ванюшку:

— Сына, вставай!

За дверью тихонько кашлянули.

— Заходи уже!

Взгляд Тиредора был полон вселенского упрёка:

— Госпожа, вы хотите, чтобы ваш муж нас четвертовал?

— Ладно уж, пошли вместе…

— Мам, куда?

— Для начала — Хедебю.

Девки, набирающие с мостков воду, были слегка испуганы нашим появлением.

— Тир, пошли кого-нибудь до дома конунга. Скажи, что я с неофициальным визитом и хотела бы поговорить с Сигрун.

Я устроилась на валяющемся у берега чурбаке и приготовилась ждать.

Она явилась быстро, практически бегом.

— ҷто хӆуҷиӆощь? Ҫкьёӆьԭ⁈

А говорит косно. Точно, та женщина, которую Вова от жертвенного столба оторвал. Плохо ей язык сделали, халтурщики. Надо было мне самой посмотреть. Хотя там такая каша была…

— С твоим сыном всё нормально, я пришла поговорить с тобой — можно?

Сигрун неловко одёрнула фартук, в котором, видимо, доила коз. Ну, так и я тоже не в парадном.

— Есть здесь место, где на нас не будут глазеть?

Она решилась:

— Пойԭём к нам в ԭом? Инаҷе ссё ҏавно увяжеҷся кҷо-нибудь ӆюбопыҷный.

— А пошли! Ваня, помнишь крыльцо, где мы вас встречали?

Мы по-читерски проскочили в портал мимо всей кипящей от любопытства улицы. С конунгова крыльца было видно, что за кустами у пристани собралась уже почти вся деревня, а кто не успел — бегом бежал туда же. Конспираторы, бляха…

Исчезновение нашей группы в портале сработало как бомба. Люди выскочили на пляж и начали по нему метаться. Мы юркнули в дом и закрыли двери. Тир с парнями и Ваня «заняли оборону» (внутри, конечно), чтоб никто не спалил нашу контору.

— ₮ак им и наԭо! — сердито подвела итог нашему фокусу Сигрун. Видать, был у неё на соплеменников зуб, — ҹаю?

«Чаю» у неё звучало как «тьщаю». Божечки мои, десять лет баба мучается!

— Давай сперва дело. Садись. Рукава можешь подвернуть? — я могла бы сделать и так, но больно не хотелось входить в транс. Вдруг примчится Хродвальд и начнёт локальную войну? — А муж-то, кстати, где?

— Жа кҏупой поехаӆ. И мука уҗе на ищхоԭе.

— Понятно.

Руки у неё были покрыты мелкими шрамами, выделяющимися как красные паучки на светлой коже. Я повела ладонью, стирая их, возвращая рукам изначальную нежность. Сигрун смотрела во все глаза.

— Так, первая готова.

— Воҷ здещь нещкоӆько ощтавь! — она показала на место чуть выше локтя.

— Зачем?

— Я хоҷу помниҷь! — глаза её загорелись огнём, — И хоҷу имеҷь доказаҷельство, ещли кҷо-то забудеҷ!

— Хм, ладно. Ну вот…

— Щпащибо! — ой, ну невозможно же слушать! Конунга поди ещё и осуждают за такую жену (тайком, конечно) — у викингов же любой дефект — считай, приравняли сразу к юродивым. Может, поэтому она на односельчан и сердится?

— Так, теперь придётся пойти в транс. Давай-ка вот сюда присядем и к стенке прислонимся, чтобы не завалиться?

Язык был несложной проблемой. Хуже было внизу. Да, Скьёльд однозначно был её сыном, но потом… От матки ничего не осталось, рубец на рубце. Орган это нежный, тут надо потихоньку… Не помню я, чтобы кто-то упоминал про маточное кровотечение у освобождённой женщины. Вряд ли целители пропустили бы такую огромную проблему. Значит что — раньше? Убедившись, что регенерация потихоньку разогналась и перешла в стабильный режим, я коснулась воспоминаний. О, боги! Теперь понятно, почему твари охотились именно за ней! Конунгова жена была беременна, и в большом сроке. Её выкрали в первую очередь из-за ребёнка. Сперва их мучили вместе, потом его вырезали и унесли. От следующей догадки меня прошиб холодный пот. Из ребёнка собирались сделать монстра нового поколения! Скорее всего, он был там — на одном из нижних этажей! О боги-боги-боги! Сигрун и представить не могла, что окровавленный комок, вынутый у неё из живота, выживет! Сингкэн, покровительница рожающих, помоги! Кто у нас взял самых маленьких приёмышей? Да Лелино же! Коммуна! Все остальные просили деток постарше. Три девчушки, правда, уехали в Свободный — но тем было года по три, а этой (почему-то я была уверена, что это девочка) должно было быть не больше годика. Значит сейчас — лет десять-одиннадцать!

Я автоматически провела общую диагностику, тут подправила, там подлечила. И ещё добавим красоты, чтобы волосы погуще и глаза блестели. Потому что могу, вот. Да и для хорошего человека ничего не жалко!

Аккуратно выходим… я вернулась в материальную реальность и увидела Хродвальда, замершего в дверях с выпученными глазами. Надо же! Нашли способ сообщить ему о ЧП и вернули с дороги! Как уж он почувствовал, что надо бежать в дом — я не знаю. Принёсся такой весь в пене — а тут мы красивые сидим, привалившись друг к другу головами, и типа спим. Мужика постиг когнитивный диссонанс.

Я приложила палец к губам, мол: тихо! Хродвальд осторожно кивнул. Мы на цыпочках вышли на крыльцо.

— Через пять минут проснётся, — шёпотом проинструктировала я, — чаю дай попить тёплого. С мёдом, — это я от балды: надо же было что-то сказать умное! Конунг серьёзно кивнул. Так, что бы ещё сообразить? — На неделю воздержаться от поднятия тяжестей, и чтоб не застужалась. И скажи: может начинать вышивать новое одеяльце.

Хродвальд замер, чисто спаниель на охоте. Вот сразу видно, что соображает он сильно быстрее брата.

— Ждите нас в гости через два дня. Ваня! В Лелино, бегом!

ВАНЯ И ГУЩА СОБЫТИЙ, Я ПРИМЕРЯЮ ШЛЯПУ МИСС МАРПЛ

Новая Земля, Лелино — Норы, 16.02 (июня).0031. И это всё ещё обед!

Лелино встретило нас мелким тёплым дождиком, идущим практически с чистого неба. Грибов высыпет!

Директриса интерната, Анна Павловна, отнеслась к моей новости со всей серьёзностью.

— Госпожа кельда, вы уверены, что сможете точно опознать предполагаемого ребёнка?

— Абсолютно. Со стопроцентной достоверностью.

— Поймите меня правильно. Мы растим этих детей, как родных. Мне бы не хотелось, чтобы от ребёнка впоследствии отказались.

— Ваше желание избежать детских душевных травм весьма похвально. Уверяю вас — это не наш случай. Более того: предлагаю пока ничего не говорить девочке.

— Это именно девочка?

— Предчувствую.

Директриса понимающе покивала.

— Давайте пройдём в парк, сегодня практикум по садовым культурам.

В классе было всего-то человек десять. Они были похожи… да на обыкновенных младшеклассников, пришедших на занятие в парк. Сытые, здоровые, весёлые дети.

— Как её назвали?

Директриса проследила за моим взглядом.

— Она?

— Я конечно проверю, но… Вылитая мать.

Светлые, по-скандинавски белокурые волосы, заплетённые в затейливую косу, светло-голубые глаза, овал лица, носик, губы… Она.

— Хельга.

— Очень подходяще. Давайте познакомимся поближе. Просто представьте меня, якобы случайно совпавший визит. Наверняка они захотят пожать мне руку.

Мы направились по дорожке к рассматривающему какие-то веточки классу.

— Дети, посмотрите, кто к нам пришёл! Матушка кельда посетила источник и захотела посмотреть, как вы занимаетесь!

Я здоровалась и пожимала маленькие ладошки. За что-то хвалила. Улыбалась.

Это была точно она! Хельга Хродвальдсдоттир.

— Анна Пална, — мы оставили детей и вернулись в кабинет, — Прошу вас никому пока не сообщать об этой девочке. В то же время поручаю вам составить письма ко всем северным посёлкам о вскрывшихся обстоятельствах. Многие женщины были захвачены беременными и полагали, что их дети убиты. Почти десяток лет они оплакивали их! Если мы сможем найти настоящих родителей хоть кому-то — мы обязаны это сделать!

ВАНЯ И ГУЩА СОБЫТИЙ, В НОРАХ КИПИТ ЖИЗНЬ

Тот же день, мне уже надоело писать эту дату. Снова Норы.

В посёлок со снежником, (получившим, кстати, не очень благозвучное, но чётко его характеризующее название «Но́ры») мы вернулись даже раньше полудня. Ванька сразу помчался вливаться в события. Тут вовсю кипела работа. Барон вернулся из замка с целой компанией разнообразных специалистов: инженеров, геологов, техников и разнообразных высококвалифицированных рабочих. Илья, наш незаменимый геомаг незамедлительно начал носиться по всей территории, как торпеда, и уже через полчаса выдал нам тройку возможных мест для установки капитальной крепости. На века.

И барону, и Угги больше всего понравился вариант в излучине реки, на скальном возвышении, с пологим спуском к удобному пляжу, на котором предполагалось установить ещё одну башню, прикрывающую причал.

Бо́льшую (внутреннюю) часть обширной крепости предполагалось занять самым дорогим — посадками того самого снежника, похожего на белёсые ёлочки с беленькими ягодками. Снежник как раз-таки больше всего любил верхушки каменистых сопок и экстремальные условия существования. Не знаю, можно ли было это назвать внутренним двором — скорее внутренней плантацией, защищённой отдельной линией обороны.

Второй ряд стен должен был заключать в себе жилые помещения, военные, продовольственные и хозяйственные склады, скотный двор и всё такое. Илья расчертил нам примерный план крепости с рекомендуемым расположением полей вокруг и дальнейшим возможным устройством фортификационных сооружений.

— Рекомендую нанять гномов. Дорого, но очень качественно и очень быстро.

— Чем платить будем? — помрачнел Угги.

— Снежником, — резонно подсказал Вальгард, — Заодно и реклама!

Кормчий у Угги вообще отличался хозяйственной рассудительностью.

— Точно! — Угги смачно хлопнул себя в лоб и с надеждой посмотрел на барона, — А соотечественникам они скидки делают?

Чувствую, наблюдать за этой сделкой будет интересно.

Ожидая, пока муж освободится, я прошлась по территории.

Вокруг красиво горело. Викинги, дождавшись нужного ветра (чтоб не очуметь самим), подожгли конопляные и маковые поля. Дымило знатно, плотными серыми клубами.

В сторону реки была вычищена площадка, на которой уже лежало несколько толстенных брёвен. Не обошлось, должно быть, без Владимира Олегыча. Чуть в сторонке Глирдан обучал немчинов строить шалаши.

Кто-то ломал и ровнял с землёй завшивленные землянки.

Кто-то перекапывал край выжженного поля — не иначе, рачительный Угги замыслил огородик посадить, пока время позволяет. Ну правильно: как минимум один нормальный урожай успеют снять!

Игорь с Рагнедой кашеварили — судя по всему, уже что-то обеденное; довольные оба, засранцы.

В конце концов я выцепила мужа и рассказала ему новости и мои связанные с этим соображения.

— Так это совсем другой расклад получается! — он невидяще уставился в горизонт, в глазах отражались мелькающие мысли и варианты развития событий, — Голодают, значит…

— Как это вообще возможно?

— Да есть у меня одно соображение… И то, что ты девочку нашла — это в наших планах даже не козырь, это просто джокер!

ВОЗДУХ СВОБОДЫ

Некоторое время назад, Амстердам — Амстердамский портал

Пауль Картлер не до конца ещё определился с гендером. То есть, ему хотелось бы перестать чувствовать себя мужчиной. Как бы поточнее объяснить… Устойчивое ощущение, что нет ничего хуже, чем быть белой цисгендерной членомразью, он уже выработал, но вот ощущать себя полноценной женщиной ещё не начал. Психолог из муниципального центра поддержки ЛГБТ-сообществ говорил… говорила?.. в общем, ему сказали, что это нормально, и постепенно он сможет чётко самоидентефицироваться, а пока определённая гендерфлюидность не должна мешать ему радоваться жизни в рамках их прекрасного и толерантного объединения, и до этих пор (это тоже сказали) он может выбрать для себя одно из тридцати шести определений гендерквиров — и выдали методичку.

Методичка лежала в боковом кармане изящной спортивной сумки, в которую было уложено всё самое необходимое на первое время: личные вещи, крем от загара (говорят, там очень интенсивное солнце), пара новых журналов с самыми модными тенденциями и несколько сексуальных игрушек. Всё-таки надо начинать устраивать личную жизнь: по подсчётам их активистки, Карен, в коммуне проживало уже более пятисот человек, да и в этот раз подобралась большая группа, почти сорок новичков, собирающихся наконец-то сбежать от гнёта убогого цисгендерного общества!

Никто больше не сможет ущемлять их в правах!

Не то что здесь.

Отец, узнав о его склонностях, сменил замки в квартире, а чемодан с его вещами оставил у консьержки. За такое сейчас можно и в тюрьму загреметь на пару лет, но Пауль решил быть великодушным.

Он аккуратно сложил в тот же боковой карман большой глянцевый билет с рекламным рисунком ЛГБТ-колонии. Он, конечно, не был таким ярым экологистом, как некоторые, но (в качестве дополнительного бонуса) ощущение, что все в колонии в едином порыве борются за чистоту мира, только добавляло привлекательности. И вообще, следующий шаг сделан — может быть, пора начинать представляться Паолой? Ещё бы избавиться от привычки думать про себя «он». Жалкие стереотипы!

Билет он взял самый полный. Это, конечно, влетело в копеечку, зато можно было не переживать о приготовлении пищи, ночлеге, охране. Всё включено! Проезд на эко-транспорте. Двенадцать комфортабельных хостелов вдоль дороги — в каждом месте ночёвки. Индивидуальные номера. Ланч-боксы и зелёный кофе в пути. Пончики с марихуаной. Два литра пива на путешественника в сутки. Отдельный стол для веганов. Вооружённые проводники.

И всего за восемьсот евро! На большую группу даже дали двадцатипроцентную скидку — очень выгодно получилось!

Пауль поправил модные очки в розовой оправе, слегка подкрасил губы помадой сдержанного дневного оттенка и закрыл дверь своего крошечного номера в ЛГБТ-хостеле. Новая жизнь в новом мире ждёт!

Проводить новых поселенцев пришла целая демонстрация. Люди пели, махали радужными флажками и обнимались. Карен делала (или делал?) фотографии для местной газеты. Так приятно, аж слёзы наворачиваются! Стоп-стоп, плакать нельзя — тушь потечёт! Общительные проводники соглашались за небольшую плату доставить в коммуну посылки и письма. Какие хорошие люди! И расценки у них вполне демократичные! Немного непривычно было разговаривать с человеком, у которого лицо закрыто тканью — только глаза и видно — но всем объяснили, что это религиозные требования. Конечно же, к убеждениям других людей нужно относиться уважительно!

Старший каравана с помощью переводчика выкрикивал имена, сверяясь со списком и делал пометки. Несколько человек опаздывали.

Карен объяснила, что это активистки из феминистического движения, они поехали забрать новые листовки из типографии для возможной агитации в других поселениях и вот-вот будут! Старший кивнул.

В обстановке всеобщей любви и уважения переселенцы терпеливо ожидали ещё полчаса.

Стоящие рядом девушки (э-э-э, скорее всего, девушки) возбуждённо обсуждали сложившуюся ситуацию. Пауль невольно прислушался… Не может быть, чтобы такие социально-ориентированные личности как фем-активистки по собственной инициативе задерживали выход целой группы! Это всё, должно быть, работники типографии виноваты. Да точно, это они! Никогда ничего не сделают вовремя. Как придёшь — вечно ждать приходится. И работают там одни хамы!

Наконец задержавшиеся появились, таща несколько упаковок с листовками. Пауль услышал, как одна из этих бодипозитивных девушек требует от проводников выкатить им телеги для своего груза. Как же её зовут? Грета, кажется. Платить она отказывалась: это же общественно значащая информация! Проводники спорили. В конце концов подошёл старший, что-то сказал, и листовки погрузили бесплатно. Вот! Сразу видно понимающего человека!