Пока летит монета

21. ЭТО ЛЕТО МНОГИХ УДИВИЛО

ТЫ ИХ ВИДИШЬ?

Середина лета, продолжение праздника.

Большой дом стоял пустым. Время от времени кто-то забега́л за чем-нибудь нужным, и только. Зато на берегу развернулся огромный пикник! Сюда натащили жаровен и коптилен, перенесли столы и лавки, благоухало обалденно! Сигрун вдруг встала как вкопанная.

— Что?

— Кельда, ты их видишь?

Я проследила за её взглядом.

Они выглядели, как тогда, давным-давно, в кузне, когда мы судорожно сжимали время, чтобы успеть выковать анти-некромантские амулеты. Оссэ светился глубокой морской волной, а Яр красным. Братья стояли среди ликующих людей, никем не замечаемые. И о чём-то разговаривали.

— Что у тебя есть из выпивки? Самое-самое лучшее? И желательно покрепче!

— Кажется, тот коньяк ещё остался.

— Неси бегом! И налей в два лучших бокала!

Как она бежала! Боялась, что исчезнут.

Назад она примчалась с двумя серебряными кубками, таким же подносом и бутылью.

— Разлить боялась!

— Давай, я помогу! Ставь! — я взяла бутылку и разлила в кубки янтарную жидкость, — Иди.

— Ой, может ты? — испугалась Сигрун.

— Чего это? Ты здесь хозяйка! Не ссы! Вон тот тёмный, цвета моря — Оссэ, второй — Яр, бог воинов и кузнецов. Давай, пока они не ушли!

Сигрун расправила плечи, выдохнула, и пошла, словно поплыла, с подносом между гостями. Хродвальд с удивлением следил за ней. Вот она дошла до богов, поклонилась:

— Господин Оссэ! Господин Яр! Не побрезгуйте, примите наше угощение, — она протянула вперёд поднос, и глаза Хродвальда распахнулись: увидел!

Братья-боги переглянулись и взяли с подноса кубки, проявляясь.

— А ты не такая простая, как кажешься! — глубокий голос Оссэ накрыл бухту, и вокруг богов мгновенно образовалась санитарная зона.

Яр оглянулся на замерших хедебюжцев, поднял кубок и провозгласил:

— Мы благословляем этот праздник!

Наши, привычные, радостно захлопали и закричали:

— Слава богам! — этот крик был подхвачен всеми, и веселье пошло с новой силой.

— Мам! — о, Ваня.

— Что, сынок?

— Сгонять в замок за «Саламандрой»?

Вот какой у меня сын предусмотрительный, прямо золото! Я поискала глазами. О!

— Гуннар!

— Слушаю, госпожа кельда?

— Возьми человек… пять, сходите с Ваней, возьмите в замке три бочонка с выпивкой.

— Это можно!

— Ванюша! Одну коньячную, одну на бруснике и одну сладкую наливочку, по-моему, малина есть или вишня — наверняка сейчас и дамы придут. Дота́щите, Гуннар? Столитровые бочки.

— Обижаешь, госпожа!

— Ну, вперёд!

Кончилось тем, что они пришли все, как я и предполагала, «Потому что у вас весело!» — сказала Эйра.

ПОДАРКИ БОГОВ

Новая Земля. 01.03 (июля).0031. Где я?

Было тихо-тихо. Я пошевелила рукой и нащупала мирно спящего мужа. Но постель не наша, ощущения не те. И запах дома другой. В Хедебю, чтоль, остались?

Отчётливо помню, что мы решили воспользоваться случаем и принести с Хедебю взаимные клятвы в присутствии богини Вэр, и как-то это произошло довольно бодро, но по ощущениям — всё как надо.

Дальше было шумно, весело и местами неотчётливо.

Помню, что Браги пел с Глирданом и до тряпочного состояния напоил Скьёльда наливкой, убеждая его, что это — мёд поэзии. Парень, неверное, так под кустом на берегу и спит.

Помню, что Сингкэн обещала Сигрун, что к следующему лету у неё будет ещё ребёночек.

Яр с азартом смотрел показательные бои и захотел тоже поучаствовать. Викинги испуганно начали отказываться, а Вова наоборот полез — громко объясняя, что отказ от поединка может быть расценен как оскорбление, а вот согласие — проявление высшего уважения к сопернику. Проиграл и получил люлей, конечно, но пару раз почти достал бога!

И вроде бы снова ходили на огород, целой толпой, теперь уже с Леля с нами была и, кажется, Сингкэн?

Я открыла глаза. Ой, блин… даже не двинусь никуда, пока голову не полечу!

В комнате было темно, но можно было различить большие узорно вытканные ковры и вышитые покрывала по стенам. Ещё тут были щиты, красивые (парадные, должно быть), и куча всякого оружия, украшавшего стены чуть не сплошь. Вот, блин, субкультура!

Я погладила мужа по спине, превентивно убирая похмелье. Проснётся как огурец!

Так, пить хочу. Я тихонько выползла из дома. Гостевой парадный дом, оказывается. Как бы не для нас выстроенный. На крыльце сидела Сигрун. В рабочем фартуке (правильно, у скотины-то праздников нет). С большими такими глазами.

— Что⁈ — шёпотом испугалась я, — Убили кого?

Она отрицательно помотала головой.

— Пошли, что покажу!

Я осторожно прикрыла дверь, из-за которой раздалось:

— Я не сплю!

— Да спи! Все мужики ещё спят! Я с Сигрун погуляю.

— Ну ладно.

Так, эту дорогу я помню. Я по ней вчера два раза ходила. Вроде бы.

Сигрун откинула петлю калитки (огород был ограждён изгородью от вездесущих коз) и приглашающе остановилась. Да-а… было от чего глазу выпасть. Для начала, огород стал больше. Реально больше, раза в два. И росло тут всякое, чего раньше и не было: огурцы-помидоры, перцы, баклажаны, да что перечислять — всевозможные огородные культуры и всякая зелень, что мы выращиваем обычно. И всё, что было до того посажено, выглядело не в пример лучше, как в образцовом ботаническом саду. Да и земля из серой стала жирной и чёрной.

— Как такое возможно? Мы точно проснулись?

— Ну… Хочешь — ущипну тебя?

Сигрун хмыкнула и щипнула себя за ногу.

— А́у!

— Не спишь?

— Похоже — нет.

— Чё ты удивляешься, к тебе в огород вчера богини приходили.

— А там дальше теперь сад! Вишни, такие красные уже, представляешь⁈ И малина! И ещё что-то растёт. Я дальше не ходила, побежала к тебе.

— Это подарок, я думаю.

— А вот, смотри! — она торжественно достала из фартука яйцо. Я поискала особенности, но ничего не нашла и сдалась:

— По-моему, обыкновенное яйцо. Нет?

— А вот вчерашнее!

Это яичко было маленькое, словно голубиное.

— Это тоже от курицы?

— Да.

— Подозреваю, что куры тоже стали выглядеть получше?

— Точно! И козы дали больше молока, — Сигрун прикусила губу, — Как мне отблагодарить их?

— Сказать спасибо?

— Спасибо — слишком просто. Слишком… незначительно. Мы жили впроголодь все эти годы, считали картошины зимой, чтобы дотянуть до тепла. Мы глупые, да?

— Просто вы были очень сосредоточены на другом.

Она вдруг встрепенулась, словно поймала новую мысль:

— Скажи, у вас есть места, ну… специальные, для богов?

— Конечно! В основном это памятные… вроде как беседки. Эльфы садят мэллорновые рощи, но есть несколько и из других деревьев. Они могут быть дикие или похожие на парк — как в Лелино.

— Как думаешь, если мы сделаем такое памятное место — это будет хорошее спасибо?

— Отличное, я думаю!

Сигрун решительно кивнула:

— Хродвальд проснётся, я поговорю с ним.

ПОСЁЛОК СНЕЖНИКА, ЕЩЁ КАРАВАН

Июль 0031, вокруг плантации снежника

Самая насыщенная жизнь во второй половине лета (зрелое лето, по-нашему) получилась в Норах, точнее в новом посёлке, организованном чуть в стороне от Нор, во втором кольце строящейся крепости.

После первого каравана получилось небольшое затишье. Как мы узнали потом из допросов пленных: сперва встречающие (с нашей же стороны, но азиатские, которые должны были сопроводить часть груза до портала своей секты) списали задержку каравана на «технические трудности», и ждали ещё пару дней. Потом недоумевали. Потом получили приказ организовать сопровождение очередной группы, ведь «путёвки»-то радужным товарищам были проданы, а поскольку дело происходило в просвещённой Европе, за дальнейшую задержку хозяевам светила нехилая неустойка.

Этот отряд фанатиков не был столь поднатаскан в методике воспитания рабов, контактов с работорговцами не имел, да и время их поджимало, поэтому действовал по первоначальной схеме: всем новобранцам дали слегка курнуть и спешным шагом погнали к Норам. Баб, чтобы не ерепенились, даже везли на телегах!

Короче, через месяц с небольшим после прибытия предыдущих вусмерть заморенных доходяг пришёл второй караван. Было это во второй половине июля, числа эдак двадцать второго. Естественно, заметили мы их задолго до, ждали и пасли. И я, в том числе, тоже — блоки-то с серых халатов кто снимать будет? В драку мы с Вовой, конечно, не полезли. Наблюдали со стороны.

Перевалив очередную сопочку и оказавшись перед выжженными полями бывшей наркоты, проводники не просто охренели. Они натурально слетели с катушек, прямо как энты во Властелине Колец (в переводе Гоблина, конечно), типа: «А где конопля⁈» — и так же незамысловато рванули вперёд к Норам на разборки. В распростёртые объятия новых хозяев.

Викинги порадовались небольшой разминке (сильно убивать никого не стали — так, почикали слегка — будущее имущество же), потом передали мне серых на зачистку мозгов, а сами начали гуртовать укуренных новеньких, радуясь, что они преимущественно в хорошей форме, а особенно — наличию баб. Вовка их, конечно, предупредил, чтоб пользовались без издевательства и членовредительства — у нас это не приветствуется. Ещё в наших землях был запрет на принуждение к однополым соитиям и на «до пятнадцати лет», а в остальном… Раб в том числе удовлетворяет естественные потребности хозяина. Или кого скажут. Такова правда жизни дикого мира.

Естественных потребностей, видимо, накопилось много, поскольку Угги незамедлительно вызвал переводчика и привёл к присяге (зачеркнуть) клятве всех розово-голубых и прочих разноцветных. Эту сцену я наблюдала, потихоньку обрабатывая фантиков (это я так с профессиональной любовью к пациенту называла серых мумий). Баб оказалось даже больше, чем мужиков: тридцать четыре против двадцати двух. Рассадили их на две кучки.

Подозреваю, что не все ЛГБТшники ещё отошли от наркоты, и никто из них не понял — что они сейчас вот только что сделали и на что, собственно, пожизненно подписались. Поэтому сидели они сперва вроде бы как на интерактивном спектакле про дикарей.

И тут Дидерик пошёл проверить возможные повреждения или болячки и сходу обнаружил, что в мужской куче сидят ещё трое баб, «позиционирующих себя как мужчины», коротко стриженных и одетых в мужское шмотьё. Вот тут Угги рассвирепел! Он орал, плевался и сделался таким большим и страшным, что некоторые из гордых и независимых женщин описались. Бывших независимых, конечно — клятва-то уже сказана. Но это были ещё цветочки. Потом ярл, пришедший с совершенное неистовство, начал сдирать с этих «типа мужчин» одежду крупными обрывками. Часть «зрителей» испугалась и вроде как замерла (рефлекс затаивания как он есть). А часть испугалась, но побежала в разные стороны. Гуннар, рявкнул: «Стоять!» — остановились, конечно не все. Я так думаю, перестали бежать те, у кого ноги от страха совсем отнялись. А вот те, кто побежал дальше, через несколько шагов попа́дали и начали корчиться в жутких судорогах.

Дидерик и Калле (переводчик из предыдущей партии) наблюдали эту сцену с лицами людей, познавшими дзен.

— Я думаю — эти серые с ними хотеть сделать… как с нами… — внезапно сказал мне Калле.

— Ну да, — сложно было не согласиться.

— Они… — он помахал рукой, как бы объединяя в одно ментальное целое всех своих бывших соотечественников, — Как это… не понимать, от чего вы их… м-м-м… спасти, да?

— Спасли.

— Да, спасли.

Я задумчиво покивала.

— Калле, скажи Дидерику, пусть снимет судороги у упавших, само не пройдёт. Хотя, нет — пусть подождёт, пока Угги бушевать перестанет. И, кстати, я поговорю с Угги — начни заниматься с теми, кто понимает по-голландски — русским языком. Чтобы они могли бы понимать хотя бы простые фразы: про еду, работу, элементарные действия…

— Но я — не есть преподаватель…

— А ты видишь здесь других преподавателей? Так и быть, пришлю тебе пару книжек.

— Э-э-э… спасибо. Я буду… как это… стараться!

— Вот и молодец.

Угги тем временем опасно побагровел и я начала переживать за его здоровье.

Так.

— Госпожа, может вам не стоит, — попытался остановить меня Гуннар.

— Да я и не полезу, дурочка я, что ли? — расстояние между нами было метров десять, вполне достаточно, чтобы… — Лови его, Гуннар, чтоб башкой не треснулся! Угги, спи!

Ярл, однако, свернулся мягко, почти по-кошачьи. Гуннар критически осмотрел «поле боя»:

— Что теперь?

Я длинно вздохнула:

— Теперь мне надбавка за вредность положена. Молоко хотя бы.

— Так это… Нету пока коров-то…

Глядя на его неуклюжие топтания, мне стало смешно:

— Да шучу я Гуннар! Какое молоко? Просто с этой голубятней столько мороки — ужас. Сгоняй всех обратно в кучу, сама буду смотреть.

Короче, среди пятидесяти шести радужных приятелей оказалось:

девять бешеных феминисток,

трое тех самых «я чувствую себя мужчиной» девиц,

четверо воинствующих лесбиянок,

десяток бисексуальных дам (на фоне остальных буйных они казались просто островком благоразумия),

шесть унылых созданий «с неопределённым полом» и очевидным отсутствием члена,

две «асексуальных» чики (это теперь тоже типа пол),

восемь «идеологических» геев-веганов,

ещё одиннадцать как бы мужчин, находящихся «на разных стадиях пути к женственности», часть из них были одеты в женское, вели себя соответственно и первоначально были посажены в женскую кучку, это хорошо, что Угги с них не начал, я даже боюсь прогнозировать, что бы было…

и самое прекрасное — трое выглядящих мужиками женщин-трансов, совершивших полную или частичную смену пола на Старой Земле (путём операций, естественно).

Кучек получилось не две, а аж девять. Сссссахаррр… Всё такое интересное, даже не знаю, с чего начать. С Глирдана начнём. Вон он как раз идёт.

Глирдан сопровождал барона, совершавшего очередной променад на Боне (акция устрашения новеньких, конечно же). По моей настоятельной просьбе он незамедлительно (и уже привычно) объяснил новообращённым в рабство их нынешние реалии. Молодец, парень: текст всё более выглаженным получается. И всё это на фоне свирепо храпящего носорога и мирно спящего ярла. Сюрреалистичная картинка. Народ безмолвствовал. Если честно, я сильно боялась, что слабонервные, глядя на носорога, ещё и обкакаются — а мне сегодня с ними работать предстоит, так-то…

Пока Глирдан зачитывал «отсутствие прав и правила послушания», викинги притаранили мне широкую лавку и установили повыше, получилось нечто типа операционного стола.

А теперь состоится презентация!

С трансов начнём. Первый пошёл!

— Дидерик!

— Я тут! — смотри-ка, уже по-русски выучил!

— Иди сюда! — мы погрузились в тонкий план.

— Оу, что это? — в голосе парня сквозили удивление и отвращение.

Действительно, вся энергетическая структура была безобразно скручена и местами включала чужеродные куски неприятного гнойного вида.

— Это, понимаешь ли, транссексуал, как он есть на самом деле. Сейчас мы с тобой будем делать ему обратную операцию по смене пола. Я делаю, ты помогаешь.

— Я понял.

Основная работа была неприятной и даже ощущалась как грязная. Натурально, как будто в гнойной хирургии обрезки выносишь, фу… Зато потом как здо́рово!

— Госпожа! Это чудесно! Можно я здесь сам закончу?

— Давай, а я пока в голову.

Так мы их и обработали, всех троих. Получились, между прочим, вполне приличные бабы. Не самые красавицы, конечно, но вполне ничего себе. Волосёнки им отрастили, гормональный фон поправили. Бонус: немножко подкорректировать распределение жировой ткани, а то у этих европеек больно фигуры стрёмные. А так со временем сиськи будут побольше, талия чуть поуже. Не благодарите. По моему глубочайшему убеждению все эти дебильные ЛГБТ и феминистические фантазии от недотраха.

Вторая партия — асексуальные и неопределённые. Минимум усилий. Щас викинги им быстро объяснят, какого они пола.

Третья — бисексуалки. Тут тоже практически вмешиваться не понадобилось.

Ещё меня хватило на троих «женщин-мужчин». Вправить мозги сразу при такой тяжёлой запущенности практически нереально. Значит что? Даём уму и сердцу нужное направление. Позже посмотрим, что вышло. А, ещё волосы отрастить, чтобы своим мужиковатым видом не смущали порядочных рабовладельцев. И убрать последствия заместительной гормональной терапии (все таблетки жрали, до последнего, чуть не лопатами).

Ну что, пора будить нашего вспыльчивого друга…