Пока летит монета

28. ПУТЬ ЛИСЫ́

ИСТОРИИ ШЕСТИ

Немного времени прошло после ухода лис из пещер, когда Кам и Аяка осознали себя… если не живыми, то вполне существующими. В недоумении стояли они у пещеры, в которой, укрытые ветками, лежали их собственные тела. Шёл снег. Судя по всему, снег шёл уже несколько дней, потому как все поляны и прогалины вокруг пещер были укрыты толстыми подушками пушистого снега. Совершенно нехоженого.

Было понятно, что остальные девчонки ушли — но непонятно: куда?

Вторым открытием было то, что мороз совершенно перестал их беспокоить. Напротив: во время снегопадов и особенно метелей они чувствовали особенную бодрость. Сохранилась способность есть и пить, хотя если еды и питья не было вовсе — особого дискомфорта они не ощущали. Ещё снежные девы (никем иным они быть не могли) обнаружили в себе умение скользить над снежными покровами, не тревожа поверхность земли, подобно призракам, и истончаться до полной невидимости во время сна. И всё равно, возвращаясь к виду девушек, они чувствовали биение сердец, и тела их оставались тёплыми, как и прежде. Удивительно.

Они бродили в окрестностях пещер два дня, пока не услышали странные звуки, доносящиеся с озера (слух у обеих обострился необычайно). Источником звуков оказалась Харуко, осознавшая себя плавающей подо льдом и пытающаяся найти выход на поверхность. Пока Кам с Аякой разгребали снег с того места, где они ощущали самый тонкий лёд, к Харуко присоединились Эцуко с Нэоко. Совместными усилиями они пробили окошко в озёрном льду и смогли, наконец, обняться.

Слава богам, и каппы, и рыба-дева тоже мало страдали от холода. Каппы, правда, в морозы были вялые и могли сутками дрыхнуть, угнездившись в зарослях придонных водорослей, но и они время от времени выходили на бережок посидеть у костра и пожарить на палочках ими же выловленных озёрных карпов. Огня, кстати, снежные девы нисколько не боялись и жареную рыбу тоже ели с удовольствием, разве что не слишком горячую.

Через несколько дней к маленькой общине ёкаев присоединилась Фудзико. Особых новостей (кроме того, что всё по-прежнему было плохо, и на лис, запертых морозом в пещере, надвигался голод) новая каппа рассказать не смогла. Девчонки ждали: не появится ли кто ещё? — но в последующие тридцать дней никто больше не возник внезапно из ниоткуда, а позже, судя по их подсчётам от смерти до возрождения, и не должен был.

Ну а теперь пришла весна, днём довольно тепло, и Кам с Аякой стали в жару уходить на ту сторону озера, спать в тени гигантских сосен. Придут к вечеру.

Эта новость была ещё удивительнее остальных! Лисы, первоначально собиравшиеся устроить похороны и бежать дальше, решили задержаться у озера на несколько дней.

НА ЮГ

Новая Земля, где-то на юг от Лисьего портала, апрель 0012 года

Двадцать три лисы бежали на юг, следуя той логике, что портальная сетка (хоть и гораздо более крупная, чем на Старой Земле) должна была по идее придерживаться направлений с севера на юг и с запада на восток. В прошлый раз их расчёты вполне оправдались, почему бы и в этот не выгореть?

Жаль, конечно, но остальные ёкаи не смогли покинуть окрестности первого лагеря. Снежные девы оказались привязаны к пещерам, дальше десятка километров у них отойти не получалось — начинали словно таять в воздухе, пока не исчезали совсем, появляясь снова спустя несколько минут у порога левой пещерки, там, где возродились в первый раз. А озёрные боялись отойти от озера — дольше нескольких часов без воды им было не выжить. Зато это обстоятельство автоматически решило вопрос с местом будущих встреч! Кицунэ договорились, что как бы они не рассеялись по лицу Новой Земли, каждую зиму, в преддверии самых длинных ночей, все они будут собираться у этого озера.

А пока ли́сы бежали на юг. Если бы нашёлся в этих местах опытный егерь или охотник да рассмотрел их следы, он бы, должно быть, здо́рово удивился, потому как лисы не держатся стаями и редко когда проходят такие длинные расстояния, да к тому же строго по прямой, словно ведомые стрелкой компаса.

Слишком длинный путь за день проходить не получалось — некоторые начинали уставать, прихрамывать, и их пушистые хвосты уже не держались пистолетами, а грустно волоклись по земле. С другой стороны — и спешки ведь особой не было, верно? Так что лисы решили бежать не торопясь, проходя за день километров двадцать пять-тридцать, присматриваясь к местности, устраивая длинные привалы и спокойно охотясь, не брезгуя, впрочем, ни полёвками, ни проснувшимися, но всё ещё сонными и потому медлительными ящерицами. Пока что следов людей не попадалось.

ЗЕЛЁНЫЕ ЛЮДИ

Первая встреча с… с кем-то другим произошла у них на двенадцатый день пути.

Лес здесь поредел и стал перемежаться широкими прогалинами. Кое-где начали попадаться следы явно не звериной деятельности: то пятно от костра, то срубленное дерево, то старые заборы из редких жердин, словно кто-то огораживал выпас для скотины.

Лисы стали аккуратнее, на открытые места кучей старались не выбегать, а потом и вовсе договорились отряжать пару-тройку бегущих впереди вроде как разведчиков. Опыта, однако, у них было мало (даже опыта беготни по лесу, не говоря уже о полном отсутствии опыта разведки), и внезапно спрыгнувший с дерева здоровенный зелёный мужик в одежде из шкур едва не схватил бегущую впереди Касуми. Она громко взвизгнула и метнулась в сторону, но в это время из-за кустов выбежал второй! Несмотря на свои громоздкие размеры мужики оказались быстрыми и ловкими, и быть бы взятой в клещи у большого дерева Касуми ужином у орков (а это были именно орки, хотя лисы этого и не знали), но тут на поляну выскочила неразлучная с подругой Цубаки и закричала:

— Вы что, с ума сошли — живого человека есть?

Оба зелёных мужика обернулись на голос, и Касуми, воспользовавшись моментом, юркнула у ближнего между ног и бросилась в кусты, а Цубаки, не дожидаясь, пока за ней начнётся погоня тоже, обратилась в девушку с лисьими ушами, погрозила кулачком остолбеневшим мужикам, вернулась обратно в лису и помчалась во все лапы — догонять подругу и предупреждать остальных.

Знали бы они, что эти мужики — вовсе даже не мужики, а детёныши-трёхлетки! Хотя, двумя часами позже, они начали об этом догадываться, когда издалека рассматривали деревню зеленокожих — несколько хибар и грубых загорожек возле вонючей пещеры.

Некоторые из этих странных людей были такие здоровые, прямо великаны! На их фоне встреченные в лесу двое смотрелись малышами. И то они оказались опасными! Если уж дети такие — то взрослые могут оказаться и быстрее, и ловчее, и, вполне возможно, не растеряются, услышав девчачий крик.

У орков, судя по всему, готовился обед. Или ужин? Неважно! Главное, что в большом котле над костром кипела вода, и здоровенный зелёный орк кидал туда куски прямо тут разделываемого оленя.

— Девочки, а это же женщина! — шёпотом воскликнула Йоко, — Вон та, у костра!

Лисы уставились на привлекший внимание подруги объект и начали шёпотом обсуждать: права Йоко или всё же — нет? И этого хватило, чтобы огромный (на голову выше поварихи) орк встал, уперев руки в бока, глядя в их сторону.

— Девочки, он что — принюхивается? — страшным шёпотом спросила Ёсико.

— Да, и похоже — прислушивается! — так же шёпотом ответила ей Изуми.

Орк действительно пристально всматривался в их сторону, раздувая ноздри и шевеля зелёными острыми ушами. Наконец он пришёл к какому-то выводу, схватил дубину (Изуми прикинула, что одна дубина была, наверное, с её человеческий рост), коротко рыкнул и пошёл в их сторону. И за ним ещё несколько!

— Бежим! — вскрикнули хором Кин и Мизуки — и лисы рванули прочь во всю силу своих лап!

Зелёные точно их услышали и прибавили ходу!

Скорее, скорее!

Лисы неслись как сумасшедшие, стараясь не терять друг друга из виду.

Сзади в лесу раздавались крики. Орки нашли место их лёжки.

— Скорее!!! Не останавливайтесь!!!

Лес позади колыхался и шумел, словно за ними гналась стая медведей.

Земля внезапно кончилась, превратившись в обрыв над довольно полноводной рекой.

— Вниз! Прыгайте! Плывите вниз по течению! — кто это крикнул? Неважно! Кицунэ посыпались в воду.

— Харуми, Каэдэ, Касуми, Цубаки… — Сэйери, словно мать, считала своих рыжих не по количеству, а по именам, — Банко, Ёсико, Изуми… — мимо промчались золотые, Кин тоже судорожно пересчитывала свою маленькую группу; промелькнуло три белых хвоста… — Мичико, Нацуко, Кэори, Йоко… Теруко? Где Теруко?!!

— Я тут! — последняя лиса вывалилась из кустов, и обе прыгнули в воду.

Позади зелёные ломились через густой прибрежный кустарник.

— Наберите воздуха! Ныряйте и держитесь под водой как можно дольше! Сейчас!!!

Всё-таки волшебные лисы — это не просто лисы, и им удалось продержаться под водой, пока зелёные громилы рыскали по берегу. Неторопливая река потихоньку сносила их от страшного места внезапного десанта, но Сэйери задержалась, всплыв за какой-то корягой и наблюдая за действом над обрывом.

Орки рассмотрели и обнюхали следы в том месте, где они прыгали в воду, проверили кусты, по-хозяйски возя в них своими огромными дубинами. Они переговаривались, и Сэйери с удивлением поняла, что понимает их речь:

— Ну чё?… Нету!… Тут тоже нет!… Ушли, собаки! — в этом месте она возмущённо фыркнула, мысленно, конечно, (услышат ещё!) — Там проверь!… Нету, говорю тебе!… В реку ушли…

Старшая рыжая совсем уже собралась глотнуть воздуха побольше и пуститься вдогонку за остальными, как кусты снова заколыхались, и на берег вышел ещё один зелёный. Он был… похож и не похож на других. При сходном цвете кожи и высоком росте этот орк был более худой, как будто вытянутый. Одежда на нём тоже была кожаной, но более… более похожей на одежду, вот. И вся, вся она была обшита косточками и перьями. И все части тела, не прикрытые шкурами, были сплошь покрыты татуировками, даже лицо! Орк обвёл глубоко запавшими глазами пустынную поверхность воды, скользнул по коряге, принюхался, раздувая широкие ноздри… У Сэйери захолодело внутри. Этот — самый опасный!!! Она замерла, боясь вызвать случайный плеск и ещё больше боясь, что страшный зелёный мужик услышит бешеный стук её сердца… Долгую минуту орк изучал речные воды, потом мотнул головой, и громилы с дубинами исчезли в зарослях. Она подождала ещё некоторое время. Наконец ощущение чужого внимания исчезло. И всё же, Сэйери побоялась выскакивать — мало ли — осторожно вдохнула и неслышно ушла под воду, разворачивая нос вниз по реке и изо всех сил помогая лапами неспешному течению.

Они выбрались на берег почти на километр ниже орочьего обрыва (на противоположном берегу, конечно же) и побежали дальше, не полагаясь на случайную удачу. А вдруг у них есть лодки? Или ещё какая переправа? Что если эти страхолюдины захотят их преследовать⁈ Ясное дело, что и мышь, загнанная в угол, кусает кошку, но страсть как хотелось избежать подобных положений! И двадцать три лисы мчались на юг, пока лапы у них не начали подламываться от изнеможения.

Потом они упали в маленьком перелеске, тяжело поводя боками, вывалив языки и умирая от усталости, полночи спали, а потом бежали опять. Животы подвело — да и бог с ними, ноги бы унести!

А утром им улыбнулась удача!

НОМЕР ТРИДЦАТЬ ТРИ

Людей было много — человек сто пятьдесят или даже больше. Они ходили по полю, словно чёрные грачи, размечая места для будущих построек, вбивали колышки, натягивали тонкие верёвочки, громко разговаривали, размахивая руками и поглядывая в большую, словно карта, бумагу. Вокруг высились целые горы каких-то стройматериалов, и пахло тоже разным строительным.

Лисы сидели неподалёку, в кустах, и слушали о перспективах птицеводства и масштабах распашки полей под кормовую базу посёлка номер тридцать три, который кроме рабочего номера другого названия пока не имел.

— Кстати, девочки! — в рыжей головке Сэйери всплыла мысль, отложенная на глубину сознания на время сумасшедшей гонки, — Они ведь говорят не по-японски.

— Э-э-э… Ну да!… Точно!… Как-то даже и в голову не пришло! — зашептались все. Хотя этих можно было не бояться — никаким сверхострым слухом тут и не пахло, к тому же на площадке стоял такой шум!

— А какой это язык? — продолжила гнуть свою линию Сэйери.

Лисы озадаченно смотрели друг на друга, пожимая плечами и разводя лапами.

— Вот и я не знаю. А ведь тех, зелёных, я тоже понимала, хотя говорили они совсем по-другому. Тот вообще, по-моему, не человеческий язык был. Как будто камни грохотали.

— Значит — что? — Ёсико озадаченно почесала лапой за ухом, — Мы можем говорить на любом языке, что ли?

— Говорить — вряд ли, — Каэдэ с сомнением покачала головой, — Я не могу. Эй, кто-нибудь может?

Забавно они, должно быть, выглядели. Двадцать три лисы, пытающихся что-то сказать на незнакомом языке. Ничего толком не получалось. Тем временем подъехали несколько больших телег, запряжённых парами крупных лошадей, начали выгружать какие-то мешки на расстеленный брезент. Подошёл мужчина с папкой, начал что-то отмечать. Ещё с одной повозки выгрузили что-то большое, железное и ужасно непонятное, мужики снова махали руками, упирали руки в бока и важно кивали, пока другие мужики выпрягали из телеги лошадей… А-а-а! Это такая штука, копать землю! Нет, как это? Пахать! Точно!

— Нет, девочки, для нас эта страна не подходит, — задумчиво сказала Кин, имея в виду прежде всего своих золотых.

— Страна? — удивлённо переспросила Акико.

— Конечно. Маленькая, но страна. Смотрите, этот посёлок у них уже тридцать третий. И почему-то я думаю, не последний. Так что именно страна. А не подходит… Посмотрите на них: это люди техногенного мира. Они здесь, но мозгами… как бы там. Никто ни разу не вспомнил ни о магии этой планеты, ни о богах. Они не услышат лис. Этим людям не нужны покровители полей.

Белые согласились с этой мыслью и задумчиво покачали головами. Опять в путь?

— А я бы осталась! Тем более что тут и женщин-то почти нет, одни мужчины, — Цубаки смотрела на кипящую в поле работу сквозь ветки незнакомых широколиственных кустов, — Вон тот симпатичный, смотри Касуми!

Подружка подсела к ней и они, хихикая, начали обсуждать мужчин, попадающихся в их поле зрения.

Ёсико, сложив бровки домиком, посмотрела на Изуми. А Изуми подумала, что даже люди техногенного мира могут быть не лишены маленьких суеверий, которые могут сыграть им на руку, о чём не преминула поделиться с подругами. И добавила:

— Давайте послушаем: наверняка эти возницы сделают свои дела и поедут куда-то ещё? С этими людьми — или следуя за ними — мы сможем добраться до ближайших посёлков, а не разыскивать их. Слишком много лис в одном месте — слишком подозрительно, притянет внимание. Рассеяться по одной — тоже плохо. Нам нужно как-то разделиться.

— Действительно, — согласилась Сэйери, — Я тоже склоняюсь к тому, чтобы остаться в этой стране, но не всем скопом. Предлагаю разделиться по три-четыре сестры.

— И желательно поддерживать какую-то связь, раз уж мы будем разобщены, — Кэори тревожилась.

— Конечно! — Сэйери на правах старшей рыжей кицунэ поспешила её успокоить, — Поэтому мы сперва определимся с домами для всех, а потом каждый вернётся в выбранное место. Чтобы в случае непредвиденных обстоятельств каждый знал, где кого искать.

РАССЕЛЕНИЕ

В конце концов они разделились по двое. Места по северам Восточного княжества (так называлась эта страна) были тихие, посёлки не сильно большие, и кицунэ решили состорожничать. Всё-таки чем больше группа — тем она заметнее, верно?

Касуми и Цубаки остались в том тридцать третьем посёлке, который вскоре получил имя Тихий Плёс. И так они взяли в оборот местное мужское население, что Тихий Плёс потихоньку стали называть Тихим Омутом.

Сэйери и Банко поселились рядом с Сосновкой.

Мичико с Нацуко — между Залесьем и Луговым, успевая пошаливать и там, и там.

Теруко, Харуми и Каэдэ решили попытать счастья в Столице этого государства.

Кэори и Йоко кочевали между несколькими местами сразу, заставляя время от времени чесать людей в затылках то в одном посёлке, то в другом.

А Ёсико с Изуми, поменяв несколько разных мест, где им не очень понравилось, уже два года жили в местечке Любашино.