Пока летит монета

33. НЕОЖИДАННЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЗАНЯТНЫЙ ОПЫТ

Новая Земля, Столица Восточного Княжества, 30.07 (декабря) — 07.08 (января).00026

Это были очень интересные две недели. Забавные. И, безусловно, во всех отношениях прибыльные.

Господин Мин «обработал» около четырёх десятков женщин, показывая им мнимые перерождения, и окуная их в такие пучины сладострастия и тайных фантазий, что некоторых приходилось выносить и оставлять отлёживаться, пока к ним не возвращалась способность идти собственными ногами. Отдельные особо платежеспособные особы успели просмотреть (да что там — поучаствовать) в двух-трёх десятках сеансов.

Пришлось посетить даже туристический магазин (весьма неплохой, кстати!) и приобрести два самых больших рюкзака из имеющихся в наличии. Один был до верху набит деньгами, а второй — пусть и не доверху, но заметно больше половины — драгоценностями. И оба лежали в тайном лисьем месте позади превращений.

А самое главное: покидая Столицу седьмого января двадцать шестого года, господин Мин ощущал небольшой, но очень чувствительный ручеёк принципиально новой силы — яркой и гораздо более мощной. И господин Мин собирался вернуться сюда следующей зимой. Поближе к Среднезимью.

ГОД СПУСТЯ

Новая Земля, Княжество Восточное, Столица и её окрестности, 39.07 (декабря).0027

В этой точке неожиданно сплелись несколько событийных линий.

Княжество Восточное, взбудораженное вскрывшимися фактами невиданного по размаху воровства и даже работорговли, бурлило. Десяти дней не прошло с момента жуткого сражения с орками, а главное — с сумасшедшим орочьим шаманом, и северные районы до сих пор зачищали от отдельных оставшихся после него монстров. Большое посольство новых беловоронских союзников, принимавшее во всём этом деятельное участие, только-только покинуло пределы княжества. И остатки орчат, слава богам, с собой увело.

Но всего этого чернобурка, естественно, не знала. Золотые нити поклонения не просто продолжали течь, они с приближением назначенных дней усиливались и крепли. Господин Мин ехал в княжество в предвкушении.

Бывшего старшего агронома, а ныне независимого княжеского консультанта по вопросам следствия, Анатолия Степаныча, поймать было не всегда просто. Сложно было поймать, честно говоря. Первые опасения, что сослуживцы будут от него шарахаться, не оправдались. Тут всё вышло скорее наоборот: бежали навстречу толпами, только и слышно было: «Степаныч, зайди, а?», «Степаныч, поспособствуй следствию…», «Анатоль Степаныч, не откажи, зашиваемся ведь…» Рвали его на сотню маленьких медвежат. Или надо говорить: волчат? Одним словом, не избалованные магией соотечественники смотрели на него с упованием, словно на волшебную палочку, детектор лжи и клубочек в одном лице. Ну, тот клубочек, что сказочным героям обычно путь указывает.

Степаныч вздыхал и шёл. Надо ведь. Иной раз и поспать-то толком не удавалось.

Вечерами князь просил обязательно заходить. Князь попросил — считай: приказал. Хошь-не хошь — отчёт за день представь. Спасибо хоть писа́ть не заставляли, а то бы и вовсе спать не пришлось. Взамест этого неотвязно за Степанычем бегал с планшеткой Юрка Жуков, парень сообразительный и шустрый, да к тому же самого́ Фёдора Кузьмича племяш, и если мягкий по натуре бывший агроном где-то стеснялся козырнуть новой ксивой или с ноги открыть дверь, то Юра на раз разруливал все неудобные ситуации. И на доклад вместе со Степанычем ходил, чувствуя себя в княжеских палатах привычно и комфортно (всё ж таки премьер-министрова родня, при дядьке, считай и вырос).

Помимо князя, кстати, на вечерних посиделках обычно и сам Фёдор Кузьмич тоже присутствовал, и спокойный как удав Владимир Григорьевич, человек с совершенно непримечательной (как и положено любому безопаснику, даже такого высокого ранга) внешностью.

Поэтому, собственно, Степаныч и удивился. Поднимались они по нарядному крыльцу в очередной богатый дом понюхать улики — а тут возок Владимира Григорьича подкатывает, да с таким лихим разворотом! Григорьич сам высунулся, засемафорил:

— Анатоль Степаныч! Заскочи ко мне на минутку!

Дело, видать, важное. Иначе куда так лететь — вчера ж только вечером виделись, как раз дом Носеевых и обсуждали.

За Степанычем в возок втиснулся и Юрка — куда ж без него.

Безопасник был непривычно нервным:

— Слушайте, мужики. Кельда беловоронская перед отъездом наводку дала, что ждут наши клуши-боярыни какого-то китайского учителя. Расписывают его как великого гуру, нигде особо не трындят, только меж собой да по большому секрету. Ты, Степаныч, в курсе?

— Нет. Первый раз слышу, — он помотал головой.

Юрка только глаза выпучил. Ну, с него-то какой спрос…

— Так вот. Информации с гулькин хер. Только то, что кельде… ну, не понравилось что-то. Понимаешь, Степаныч, муть какая-то. М?

— Да честно говоря…

— Так, — перебил его Григорьич, — Слушай сюда. Мне своих фокусников, — он мотнул головой в сторону крыльца, на которое начали выставлять ящики с вещественными доказательствами, — по горло хватает, чтоб ещё какая-то неведомая херня под боком новое гнездо свила. Так что ты — вы оба, — безопасник ткнул в них двумя растопыренными пальцами, — сейчас ноги в руки и мчите в «Милану»…

— Это на центральной площади, розовая такая вывеска? — уточнил Юрка.

— Ага. Спа-салон, кто бы ещё знал, что это такое. Так вот. В прошлый раз этот гуру у Миланы и останавливался. И нынче, горничная сболтнула, апартаменты для него готовят. Так что — точно туда. С китайского тракта возок идёт, богатый, обставленный охраной по самое не могу. Точно он. Через час будет здесь. Транспорт в стороне поставить, чтоб не светился, зайти, Милане популярно объяснить, чтоб крыльями не хлопала — и встретить внутри. Мы снаружи попасём.

Степаныч нахмурился. Ну вот что за «независимый консультант»? Или должность так обозвана, потому что от него ничего не зависит? Договорились же…

— А Носеевы как же?

— Да хер с ними с Носеевыми! Никуда они уже не денутся. А гуру этот — деться может запросто. Ищи его пото́м свищи!

Степаныч вдруг понял, чего безопасник такой нервный — вторые сутки не спит мужик. И ему стало стыдно за своё раздражение. Люди жилы тянут, себя не жалеют, а он…

Григорьич не дал ему додумать эту покаянную мысль, скомандовав:

— Ну всё, помчали!

Богато украшенный золотыми узорами пурпурный возок мягко покачивался на укатанной дороге. Вообще-то Минами предпочла бы алый, но это слишком контрастировало бы с образом учителя-гуру, а такой оборот пока ни к чему, не-е-ет, ни к чему…

Минами, точнее, господин Мин, от нечего делать перебрал тиснёные золотом конверты с приглашениями. Гляди-ка, есть новенькие, и немало. Золотой жилой может стать этот городишко! Минами ради такого случая даже русский весь год учила, чтобы без переводчика говорить. Если всё удастся — а до сих пор всё и всегда удавалось! — сила её начнёт прирастать ещё быстрее. Тьфу, опять это «её»! Нужно заставить думать о себе как о мужчине, во всяком случае, до возвращения в Сянлянь, а там можно будет вернуться к женской сущности…

Господин Мин, скучая, смотрел в задёрнутое тюлем оконце возка. Мимо проплыла усадьба. Широкие ворота во двор распахнуты, с высокого крыльца выносят коробки в белых полосах скотча с печатями, грузят в глухой возок. Рядом мужик неприступного вида поигрывает амбарным замком, дожидаясь окончания погрузки.

Проскакал навстречу отряд верховых.

Суетно у них как-то нынче. Ничего такого, вроде, а… В желудке поселилось ощущение противной холодной пустоты. К чему бы?..

Возок подкатил к парадным дверям «Миланы» — двор у салона, как и у прочих выходящих на центральную площадь дорогих заведений, был только задний. С заднего двора пусть прислуга ходит.

Господин Мин кивнул слуге, мол — возьмёшь багаж, и, поигрывая тростью, неторопливо, как полагается солидному человеку, поднялся по крыльцу. В воздухе витал какой-то запах. Собаку завели что ли? Эта мысль заставила поморщиться. Собаки его не любили, всеми возможными способами демонстрируя своё неприятие кицунэ. Из-за этого и нахальные главы Хэшаньских кланов, объявившие награду за голову чернобурки, до сих пор были живы. Окружили себя целыми сворами, твари…

Он толкнул дверь в салон, на первом этаже которого находились массажные кабинеты, парикмахерская и прочая белиберда, свысока кивнул рассыпавшейся в любезностях служительнице и начал подниматься по широкой, узорно расписанной лестнице на второй этаж. Сквозь запахи парфюмов пробивался всё-таки еле слышный собачий. Неужели с заднего двора так наносит?

Из малой гостиной на втором этаже (сразу напротив лестницы), отделённой от общего коридора стеклянными двустворчатыми дверьми в мелкую витражную сетку, слышался голос хозяйки салона, разливающейся в малозначащей ерунде перед какими-то (видимо, значительными) гостями. Господин Мин толкнул створку и увидел двух сидящих за низким столиком мужчин — молодого и чуть постарше…

За́пах!!!

— Ой, а вот и он, наш любимый и бесконечно уважаемый господин Мин! А мы с господами уж заждались вас. Вот, Анатолий Степанович с Юрочкой очень хотят с вами познакомиться…

Минами заставила себя приятно улыбнуться:

— Одну минуту! Я распоряжусь о вещах и тотчас к вам присоединюсь.

Господин Мин аккуратно прикрыл дверь и бросился вниз по лестнице. Сердце колотилось у него в горле. Оками!* Этот точно по его душу!

*Ёкай-волк в японской мифологии.

— Уходит! — выкрикнул молодой голос.

В гостиной загремело, и во весь голос завизжала владелица! Быстрей! Он был уже у входных дверей, обернулся… двери гостиной взорвались тучей цветных осколков, и на лестницу выскочил серебристо-серый волк. Огромный!

Рот служительницы-администраторши начал раскрываться, предвещая начало многоголосого бабского визга.

ПАНИКА

Минами остро ощутила, что от этого зверя ей не уйти, отчаянно оглянулась… и рванула красующуюся у входа стеклянную витрину с огромными (безумно дорогими, кстати) бутылями элитных духов! Зазвенело стекло витрины… Время растянулось… Волк-оками плыл в гигантском прыжке… Минами, чувствуя себя мухой, увязшей в смоле, задержала дыхание и изо всех сил несколько раз ударила тростью, разбивая флаконы! Воздух взорвался фонтаном дичайших запахов!

Кицунэ вывалилась на улицу.

Около возка уже стояли мужики в форме и требовали от Вана проверки документов и досмотра возка. Ван топтался и лопотал по-китайски. А она даже нанятых охранников в гостиницу подешевле отправила, чтоб не переплачивать, думала — в городе безопасно!

Увидев её, со всех сторон площади бросились ещё дружинники!

Позади хлобыстнула о стену дверь, грохотали шаги молодого, визжали бабы, волк поскользнулся на крыльце и рухнул в сугроб серой тушей. Приподнялся на трясущихся лапах, угрожающе рыча… Даже после такого дикого удара по ощущениям, кицунэ для оками на один укус!

Минами запаниковала и превратилась в лису, породив лавину криков и оглушительного свиста, заметалась, выбросила тридцать чёрных лис-фантомов, прыснувших в разные стороны, и сама кинулась в эту же толпу…

Поднялась чудовищная суматоха! Народ бежал с прилегающих улиц на площадь, свистел, улюлюкал! Каждому хотелось поймать волшебную лису. Ну, или хоть просто лису. Или хотя бы поучаствовать в азартной погоне!

Минами плохо соображала, куда бежит, увёртываясь от хватающих рук, палок, летящих предметов… Карета! Она ввинтилась в узкий зазор между днищем и полозьями, судорожно озираясь. Вокруг, со всех сторон, проносилось множество ног! Все визжали и орали так, что в голове гудело. И никто не задерживался около кареты настолько, чтобы ошалелая лиса могла хотя бы попытаться взять его под контроль!

Дверь в небольшой магазин напротив возка приоткрылась, и Минами стрелой юркнула в образовавшуюся щель! Три глазастых продавщицы собрались дружно запищать… и уснули крепким сном. Всё-таки три — это не тридцать. Трёх усыпить — дело плёвое! Минами перекинулась в человека, закрыла дверь на замок и опустила бархатную шторку. Не удержалась, осторожно выглянула с краю. Оками рвало у крыльца салона, по серой спине пробегали болезненные судороги.

Лисы-фантомы, повинуясь её приказу, помчались в боковые улочки.

Так. Должен быть чёрный выход. Она почти уже вышла, когда увидела пронёсшийся за забором заднего двора разъезд.

Не получится. Всё-таки, она тоже глотнула этой парфюмерной вони. Голова разламывалась, и поставить хорошую невидимость никак не получалось.

Она вернулась в магазин. Надо отсидеться. Хотя бы пару часов.

Её ищут. Точнее так: ищут мужчину восточного типа, чуть выше среднего роста, с бородкой и тёмно-янтарными глазами. И бог с ними, с остальными приметами — азиатов тут раз-два и обчёлся! Можно было попытаться нацепить русскую личину и затеряться в той толпе…

А если найдётся хоть один с амулетиком, показывающим истинный лик?

Минами сидела в кресле старшего кассира и раздражённо барабанила по столу. Кто-то подёргал дверную ручку снаружи. Ушёл. Она злобно посмотрела на ни в чём не повинную дверь.

Можно дождаться ночи и уйти крышами. Кое-где перелететь. И дальше — полями.

И всё получится, если им не придёт в голову устроить облаву с собаками. Или облаву с волком-оборотнем. Не вечно же его будет полоскать?

Нужна новая личность. Новая, не вызывающая неприятных вопросов. Не азиатская. Чтобы спокойно передвигаться днём.

Минами задумчиво поглядела на спящих продавщиц.

Не азиатская.

А когда у нас полнолуние?..

У КОГО КАКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ?

Короткий зимний день сменился ранними сумерками, а потом и по-зимнему тёмным вечером. Юра в четвёртый раз пересказывал подробности их неудачного «похода за лисой». Сперва, прямо на площади, забравшись в возок к Владимиру Григорьевичу — собственно безопаснику. Потом, когда всё чёрные лисы исчезли, и стало ясно, что никого они не поймали — Владимиру Григорьичу с Фёдором Кузьмичом, в дом которого (слава богу неподалёку находящийся) притащили совершенно зелёного Анатолия Степаныча, в третий раз — там же, когда примчался княжеский адъютант Сергей, и вот теперь, в присутствии опять же всей поименованной компании — лично князю в княжеском кабинете. Князю, только что прибывшему с северных границ после разборки с орками. Так сказать, с корабля на бал.

Оборотень пока ничего говорить не мог, хотя и сменил цвет с интенсивно зелёного на чуть желтоватый. Ровно лимон. Потихоньку поспевает. Юрка внутренне нервно хихикнул.

Князь раздражённо перебрал кипу дорогих пригласительных в позолоченных конвертах — один другого вычурнее — и толкнул в сторону безопасника:

— Володя, этих — растрясти, душу вынуть! Гадюшник, м-м-мать их! Р-р-раскормили стерв…

Владимир Григорьевич тем временем пододвинул к себе кучу и начал перебирать её, время от времени хмыкая под нос и некоторые откладывая в отдельную кучку.

— Чего там? — ворчливо поинтересовался князь.

— Отъехали уже. Дикие территории осваивать.

— Всё равно! Людей зашли, пусть спросят с пристрастием!

Владимир Григорьевич задумчиво покивал, явно уже что-то прикидывая.

— Теперь с лисой этой. Что думаете, мужики? — хмурый князь тяжело навалился на стол и поглядел на ближников исподлобья.

— Есть мысль, — Фёдор Кузьмич, словно вспомнив все свои прожитые годы, сгорбился на диване.

— Ну? — Иван Петрович, князь Восточный, тоже не исходил сегодня многословием.

— Заказ надо в Белый Ворон сделать.

— Точно! — князь хлопнул по столу, — Амулеты!

— Амулеты, — подтвердил премьер, — И против подчинения чужому колдовству. И такие, чтобы под личиной истинное лицо показывали. Что-то мне подсказывает, что они такое смогут сделать. И чтоб в каждом разъезде хоть по одному да были.

— Это ж во сколько такая экипировка станет? — хмыкнул князь, — Хотя…

Что «хотя» он договорить не успел. Дверь с неподобающим грохотом распахнулась, и на пороге нарисовался встрёпанный капитан стражи. Глаза у него были бешеные.

— Рома, что⁈ — первым спросил Григорьич.

— ЧП. Троих девок порешили.