Политология. Курс лекций

Лекция 25 Политика и права человека

Аксиомой изучения общественных процессов является признание того факта, что ни один феномен социальной жизни, каким бы простым или специфичным он ни казался, не существует вне связи и отношений с другими конкретными социальными явлениями. Более того, реальная природа свойств того или иного явления проявляется только в отношении, во взаимодействии с другими факторами. Поэтому для уяснения сути социального явления абсолютно необходимы учет и анализ всей совокупности соответствующих связей и отношений.

Такой подход представляется единственно верным и применительно к проблеме прав человека. Ибо бытие реального человека немыслимо вне всего многообразия его общественных связей и отношений. Это в полной мере относится и к социальным возможностям и обязанностям или правам и обязанностям личности, существующим лишь как универсальный способ и результат сложного взаимодействия людей, личности и общества. Ведь фактические социальные возможности (для данных социальных субъектов) всегда обусловлены общественным организмом в целом, в «снятом» виде содержащим воздействие всех его атрибутов в их единстве и, следовательно, таких реалий современного общества, как государство, право, политические партии, идеологические доктрины и т. д. Уже по этой причине бытие фактических социальных прав (возможностей) человека, а также их теоретическое осмысление невозможны вне политических феноменов и процессов. Более того, история развития человечества свидетельствует о том, что именно политические механизмы (и прежде всего государство как основное звено политической системы) всегда являлись той организованной силой, которая брала на себя «бремя» интерпретации прав человека и с помощью которой доминирующие социальные группы присваивали основную часть общественного богатства.

В связи с этим следует отметить методологическую несостоятельность попыток рассмотрения прав человека как неполитического, неидеологического понятия, отрицающих или недооценивающих связь между правами человека и политическими феноменами. Реальность такова, что человек тысячами нитей связан с политической системой, с политической идеологией, с политическим процессом или же, говоря обобщенно, с политикой. Естественно, что решение проблемы прав человека связано с деятельностью политических партий, движений, иных объединений, с активной ролью и ответственностью государства, с функционированием идеологичных по своей природе систем демократии и права и т. д. Поэтому первый вывод, который может быть сделан в связи с рассмотрением соотношения политики и прав человека, состоит в том, что действительными, реальными (реализующимися) правами человека в условиях современного общества могут быть только те, существование которых опосредовано тем или иным образом его политической системой, политической идеологией, политической практикой в целом. Велики возможности и исключительна роль правящих политических партий и государства в выборе путей решения проблемы прав человека, в определении целей, приоритетов и соответствующих средств.

Проблеме прав человека объективно, генетически присуще политическое содержание. Можно сказать, что как таковых прав человека не существует, а существуют лишь социально-субъективные представления, взгляды, теории о том, что такое права человека, а также основанные на них политические, юридические, моральные и иные социальные нормы наряду с социальными возможностями и обязанностями, предстающими в качестве объекта интерпретации (и прежде всего правовой). Представления и нормы являются не чем иным, как выражением объективно существующей проблемы удовлетворения непрерывно меняющихся и возрастающих потребностей людей (проблема прав человека в широком смысле), принадлежащих к различным социальным слоям, группам, классам, нациям и т. д. и, следовательно, имеющих свои специфические потребности и интересы. Отсюда неизбежность социально-ценностной, социально-классовой интерпретации проблемы прав человека и путей ее решения, появления именно идеологизированного и политизированного понятия «права человека».

В то же время отмеченная констатация ни в коей мере не предполагает безусловной, перманентной конфронтации по всем вопросам правового положения личности и тем более не означает абсолютизации так называемого классового (в широком смысле слова) подхода. Напротив, политические устремления и политические силы являются в современном мире взаимозависимыми и с учетом возможных крайних проявлений политических притязаний и амбиций исключительно опасной сегодня угрозы нестабильности нуждаются (и создают возможности для этого) в выработке и признании определенного минимума общесоциальных (в рамках отдельного общества), общечеловеческих и общедемократических требований к правовому и социальному положению каждой личности, реализация которых должна и может быть обеспечена в любом обществе, вне зависимости от особенностей его социально-политической системы. И, конечно, данная постановка вопроса отнюдь не означает сведения проблемы прав человека целиком и полностью только к политике. Проблема прав человека, безусловно, имеет самое различное «звучание», глубоко проникая в мораль, философию, идеологию, религию.

Тем не менее собственно политическое содержание данной проблемы является наиболее значимым и наиболее емким элементом ее содержания.

Анализируя характер соотношения политики и прав человека, следует исходить из признания того факта, что в практически-прикладном плане вопрос о правах человека ставится только в связи с существованием проблемы прав человека, вызванной прежде всего отсутствием тех или иных социальных возможностей, с их качеством и характером распределения между людьми. Так или иначе проблема объективно существует и получает конкретно-исторические формы проявления. Решать же вопросы прав человека, как показывает исторический опыт, можно по-разному. Однако, если практически и всерьез заниматься этим, то невозможно не затронуть тем или иным образом интересы больших групп людей, а также организаций, представляющих их интересы.

Всякий вопрос практики или теории прав человека непосредственным или косвенным образом зависит от того, как решаются более общие вопросы, как правило, глубокого политического содержания. Например, характер реализации личного («неполитического») права человека на обжалование незаконных действий должностных лиц, государственных органов и общественных организаций в суд самым непосредственным образом зависит от того, в какой мере в государственно-правовой практике, в политической жизни страны в целом осуществляется принцип независимости судебной ветви власти от власти исполнительной, каковы авторитет и роль суда в обществе. В еще большей степени это можно отнести к праву человека на труд, поскольку оно не может быть реализовано без осуществления принципа социально-политической ответственности государства и общества за реализацию этого социально-экономического права. Функционирование же данного принципа в политической практике само по себе возможно лишь при соответствующей расстановке политических сил в обществе, является, как правило, результатом политической борьбы трудящихся за свои права.

Условно говоря, может быть, для прав человека как таковых их деполитизация и деидеологизация были бы одним из лучших вариантов их существования и реализации. Ибо они могли бы в этом случае «изолироваться» от влияния таких нестабильных, противоречивых и порой откровенно негативных факторов, какими в том или ином случае могут выступать практическая политика (в том числе правовая) и различные проявления политической идеологии. Однако подобное положение вещей невозможно сконструировать даже теоретически (как некую гипотетическую ситуацию), не впадая при этом в абсолютную метафизику. «Зависят ли права человека, их существование и осуществление от Декларации прав человека и пактов о правах человека?» — задает себе вопрос, например, американский философ А. Гевирз и, отвечая на него положительно, делает логический вывод о том, что ранее, без данного позитивного признания, их могло и не быть или просто не было[458].

В то же время необходимо признать, что сама вера в существование таких прав, и в особенности вера в существование «неотъемлемых», «неотчуждаемых» или «ненарушимых» прав человека, при определенных условиях способна играть заметную позитивную роль, и это обстоятельство не следует недооценивать. В этом смысле права человека могут и должны рассматриваться как один из возможных и действенных мотивов социального действия. И это, пожалуй, один из наиболее ярких примеров возможности и существования так называемого ценностно-рационального действия, на наличие и практическую важность которого указывал в свое время М. Вебер. Ценностно-рациональное действие, — писал он, — может быть «основанным на вере в безусловную — эстетическую, религиозную или любую другую — самодовлеющую ценность определенного поведения, как такового»[459], даже независимо от того, к чему оно приведет. Ценностно-рационально действует тот, кто, невзирая на возможные последствия, следует своим убеждениям о долге, достоинстве, красоте, религиозных предначертаниях, благочестии или важности «предмета» любого рода.

Подчеркивая динамизм всех видов реальных прав и свобод человека, их непрерывное развитие и изменение, необходимо особо отметить, что понимание прав человека, их интерпретация в огромной степени основаны также и на признании стабильности наиболее важных прав и свобод. В свою очередь эта стабильность, как правило, «выводится» из наиболее общих, «вечных» духовных ценностей и императивов. Например, право человека на жизнь не без оснований может быть связано (наряду с другими факторами или вопреки им) с библейской заповедью «не убий», а гуманное законодательство и гуманное отношение к человеческой личности вообще также не без оснований могут связываться с присущим христианскому вероучению и проповедуемым им на протяжении многих веков человеколюбием. Устойчивые моральные ценности и ценности иного происхождения, естественно, также способны и должны выполнять аналогичную позитивную функцию в свете решения проблемы прав человека.

С точки зрения выработки и развития наиболее справедливого и гуманного подхода к проблеме прав человека и с учетом приоритета общественных интересов и ценностей, огромное значение имеет позитивный процесс взаимосвязи, с одной стороны, изменяющихся интересов, с другой — стабильности нравственных ценностей и императивов. По нашему мнению, сопряжение этих факторов — безусловная потребность правового и социального развития человечества, принципиальнейший вопрос теории и практики прав человека, внутренней и внешней политики современных государств.

Ведущая роль социальных интересов вряд ли оспорима. Однако это не означает того, что они непременно должны противопоставляться общепризнанным моральным ценностям, общечеловеческим гуманным принципам и общедемократическим политическим и юридическим формам. Всегда субъективные по своему характеру социальные потребности и интересы не только должны разумно согласовываться с этими факторами, но и могут органично интегрировать общесоциальные и общечеловеческие приоритеты и нравственные ориентиры.

Исторический опыт (в том числе не в последнюю очередь и нашей страны) показывает, что абсолютизация ведущей роли социальных интересов, в частности, классовых интересов, может дать отрицательные результаты с точки зрения прогресса прав личности. Взятые же в отрыве от реальных социальных процессов абстрактные гуманные императивы, в свою очередь, оказываются неэффективными и, более того, могут искусственно (но не с меньшим негативным результатом) противопоставляться назревшим социальным потребностям.

Нравственная обособленность, независимость человека, а также его основных прав и свобод от политических процессов являются относительными. И вопрос о наличии, стабильности, независимости, ненарушимости основных прав человека в принципе может ставиться только в связи с необходимостью формирования и осуществления соответствующей социальной политики, направленной на придание правам человека в обществе действительно фундаментального, «базисного», неизменного значения. Это в принципе понимали и признавали уже создатели Декларации прав человека и гражданина (1789 г.), когда провозгласили, что цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотчуждаемых прав человека[460]. В преамбуле Всеобщей декларации прав человека 1948 г. говорится, что Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Всеобщую декларацию прав человека в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства[461]. Европейская социальная хартия (вступила в силу в 1965 г.), ставшая дополнением к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), также указывает на общие (политические и гражданские) права человека и его социальные права как на политическую цель[462]. Конституция Италии 1947 г. (ст. 3) устанавливает, что задача Республики — устранить препятствия экономического и социального порядка, которые фактически ограничивают свободу и равенство граждан[463]. Все эти положения, конечно, лишний раз свидетельствуют о том, что и в генетическом плане, и в плане практического осуществления «права человека» по существу неотделимы от соответствующей идейно-политической установки и политической цели и безусловно предполагают, «находят», реализуют себя только в рамках соответствующей политики, соответствующего социального действия.

Известный тезис о том, что проблема прав человека является прежде всего политической проблемой, подчеркивает ее основное содержание применительно к глобальному общечеловеческому масштабу, но он должен рассматриваться и как имеющий непосредственное отношение к проблеме прав личности в рамках любого общества. Это означает, в частности, что ее решение в условиях любой общественной системы возможно лишь на основе последовательного осуществления соответствующего «специализированного» курса, органично вытекающего из политики в целом и согласующегося с ней, но и имеющего относительно самостоятельное значение. Без такой политики развитие общества может идти с самыми серьезными осложнениями, вплоть до глубокой деформации основополагающих принципов правового состояния личности, даже в условиях относительного прогресса общества в целом.

Одна из важных задач политики состоит в необходимости «подчинения» работы всех политических, экономических, идеологических, правовых и других социальных институтов провозглашаемой политической линии. Частным, но важным моментом в связи с этим является, на наш взгляд, необходимость «компенсации» «негативных» свойств права как формального критерия. Да, закон есть мера политическая. В то же время закон формален, т. е. объективно ограничен в своих возможностях достижения политических целей. В частности, не случайно, что в целом относительно неплохой для своего времени закон, каким являлась Конституция СССР 1977 г., функционировал плохо. Например, такие конституционные права граждан, как право на участие в управлении государственными и общественными делами (ст. 48), право на критику работы государственных органов и общественных организаций (ст. 49), право на обжалование действий должностных лиц, государственных и общественных органов (ст. 58) и ряд других (сам факт выражения которых в Конституции страны имеет немалое позитивное значение), в значительной степени носили декларативный характер в связи с существенными ограничениями в процессе реализации. Частой являлась практика серьезного нарушения таких важнейших социально-экономических прав, как право на жилище (ст. 44), право на образование (ст. 45) и некоторых других.

Ведь закон — лишь одно из средств, один из инструментов политики, и работать полноценно он может лишь в системе средств, обеспечиваемый организационной, идеологической, экономической и другой целенаправленной социально-практической деятельностью. Он должен быть органично «вплетен» в конкретно-исторический контекст процесса реализации задач социальной политики, осуществляемой в том числе (и главным образом в условиях правового государства) и правовыми средствами.

Значимость закона, конечно, должна неуклонно повышаться. Безусловное соблюдение требований законов должно стать основным жизненным правилом. Однако роль законодательства никогда не возрастала и не возрастает сама по себе. Правовая же пропаганда также может дать заметные результаты лишь при вышеизложенных условиях.

Кардинальное обновление законодательства в нашей стране, повышение его качества — это необходимый, важнейший, но все-таки не главный и не решающий фактор на пути к созданию правового государства. И не только по той причине, что возможности юридической формы объективно ограничены, что закон мощное, но не всесильное средство, что невозможно принимать законы и другие нормативные акты по любому поводу, но и главным образом потому, что абсолютное большинство социальных проблем решаются только комплексом средств.

Особый вопрос — качество принимаемых нормативных актов. Продуманный, своевременный, научно обоснованный нормативный правовой акт способен активно воздействовать на общественные отношения, содействуя их развитию в желаемом направлении. И наоборот, не обладая указанными качествами, юридический документ способен серьезно осложнить их развитие, нанести им ущерб или же принятые нормы могут остаться только на бумаге. Однако нужно иметь в виду, что вопрос социальной эффективности закона практически никогда не сводится целиком только к качеству того или иного нормативного акта. Иными словами, неэффективность законодательства далеко не всегда зависит от качества нормативного материала. Изменения в социальной направленности текущей политики, вызванные огромным «удельным весом» субъективного фактора в политической деятельности, способны быстро свести к минимуму эффект позитивного действия хорошего, отвечающего объективным требованиям жизни закона (не изменяя последний с формально-юридической точки зрения), что весьма характерно для практики.

Понимая необходимость первоочередного решения вопросов борьбы с противоправной и преступной деятельностью (самыми опасными посягательствами на права и свободы личности), следует тем не менее иметь в виду принципиальную возможность обострения проблемы прав личности и в рамках закона, в условиях функционирования правопорядка (учитывая значительно более глубокое содержание рассматриваемой проблемы). В частности, такая ситуация может сложиться в результате принятия значительного числа подзаконных нормативных актов, формально отвечающих требованиям закона, но практически препятствующих полнокровной, нормальной реализации опосредуемых законом важнейших принципов организации и функционирования общества. Не исключена возможность также преимущественно формального соответствия законодательства в целом Основному закону — Конституции страны. Более того, сам Основной закон может на каком-то этапе развития общества «оторваться» от социальных реалий и оказаться, так сказать, в нейтральной позиции.

Поэтому, на наш взгляд, едва ли не самой серьезной опасностью в процессе реализации политического курса на создание правового государства следует считать реальную возможность сделать его лишь формально-правовым. В связи с этим самые общие требования, которым должно отвечать правовое государство, по нашему мнению, состоят в следующем:

— всесторонняя гарантированность основных прав граждан, наличие отлаженного, несложного и легкодоступного юридического механизма практической реализации конституционных прав и свобод граждан и их защиты;

— соответствие законодательства важнейшим интересам всех социальных слоев, тенденциям социально-экономического развития и морально-психологической ситуации в обществе;

— органичное вплетение законодательства в контекст практического процесса решения насущных проблем;

— строгое соответствие текущего законодательства конституционному, практическое обеспечение верховенства закона по отношению к подзаконным нормативным актам;

— диалектическое сочетание стабильности и динамизма законодательства;

— наличие отработанных демократических процедур участия граждан в правотворческом процессе;

— учет общественного мнения;

— единство правотворческой, организационной, идеологической и правоприменительной деятельности государства;

— наличие совершенного юридического механизма разрешения спорных и конфликтных ситуаций между субъектами права на всех уровнях политической, государственной и социальной структуры;

— профессиональная и нравственная безупречность работников государственного аппарата и аппарата общественных организаций, их заинтересованность в качественном выполнении своих профессиональных обязанностей;

— высокий уровень правовых знаний и правовой культуры граждан страны.

По-видимому и сегодня в правотворческой и политической деятельности в целом необходимо учитывать, прежде всего при выработке, принятии и реализации подзаконных нормативных правовых актов, не зависящее от воли и способностей индивидов фактическое неравенство людей, обусловленное их принадлежностью к различным социальным группам, слоям, классам, территориям и т. д. Реальные условия существования пока еще обусловливают серьезные различия в характере, количестве и качестве предоставляемых людям социальных возможностей. Поэтому право, в интересах справедливости, в той или иной степени и в каждом конкретном случае, «вместо того, чтобы быть равным, должно бы быть неравным»[464]. При этом, конечно, надо различать, с одной стороны, стремление общества создать для каждой личности равные исходные социальные условия для проявления способностей и развития своей индивидуальности, и с другой — его решительное неприятие имевших место в прошлом уравнительных тенденций в оплате труда и в предоставлении социальных благ.

Таким образом, признавая тезис о том, что, реформируя общественные отношения, можно создать значительные возможности для всестороннего и последовательного преодоления проблемы прав личности, необходимо помнить, что эти возможности создаются лишь посредством осуществления соответствующего политического курса и в любом случае при помощи результативного государственно-правового воздействия на социальные процессы. Характер же такого воздействия, его эффективность в пределах приблизительно одних и тех же социально-экономических условий могут быть весьма различными. При этом важно исходить из конкретной социальной действительности, так как всякое право личности является результатом сложного взаимодействия многочисленных и порой противоречивых факторов, целенаправленное управление которыми эффективно лишь на путях самого широкого социально-политического влияния.

Тем не менее права человека возникают и существуют как многогранное, сложное явление, опирающееся на всю гамму социальных факторов, их обусловливающих, а не только на политическую практику конкретного государства и политику вообще. Они могут находить и находят непосредственное выражение и непосредственную опору в морали, в идеологии, в психологии людей, в их мировоззрении в целом, в практике общественно-политических и неполитических движений и организаций, в требованиях и особенностях экономической жизни современного общества. Данное обстоятельство обусловливает возможность того, что права человека могут быть и по большей части являются относительно самостоятельным фактором по отношению к государственной политике и политике в целом. Причем фактором, способным в той или иной степени содержательно предопределять многие важнейшие параметры текущей политической практики, либо таким, с которым как минимум вынуждены считаться и соответственно этому сообразовывать, соотносить те или иные политические цели и действия.

Права человека в той или иной форме, но так или иначе становятся в современном мире, более интегрированном и целостном, чем когда бы то ни было ранее, составной, важнейшей частью политической идеологии и практики, «полем» повседневной политической деятельности и политической борьбы. В большинстве случаев права человека «мобилизуются» выполнять функцию основного приоритета, основной цели всей политической деятельности (как на деле, так и, возможно, лишь на словах) и одновременно — функцию ограничителя этой деятельности, роль некоего внешнего и безусловного «предела» — адресуемые прежде всего государству как таковому (независимо от особенностей каждого отдельного государства), как основному субъекту политической жизни.

Большое значение имеют в современных условиях международно-правовые аспекты проблем прав человека. После Второй мировой войны, после чудовищных преступлений против человечества, совершенных фашизмом, в мировом сообществе идея ценности человеческой личности приобрела особую актуальность. В связи с этим в международной политике отчетливо наметилась тенденция придания этой идее «материальной силы», перенесения ее в сферу социальной практики всего мира. Это нашло выражение, в частности, в том, что понимание ценности человеческой личности, ее достоинства стали связывать с необходимостью обеспечения минимальных гарантий существования и свободного развития каждого индивида в любом обществе независимо от особенностей его социально-экономической и политической ориентации, а также в формулировании соответствующих требований, обращенных к государствам и народам.

Важным результатом такой политики явилось принятие современными государствами в 1945 г. Устава Организации Объединенных Наций, выражающего принцип уважения основных прав и свобод человека. Этот документ, по существу, явился политическим, юридическим и идеологическим фундаментом для последующего осуществления сотрудничества суверенных государств и народов в области прав и свобод человеческой личности. В первой же статье Устава ООН записано, что одной из целей ООН является осуществление международного сотрудничества в разрешении проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера, поощрение и развитие уважения к правам человека и его основным свободам для всех без различия рас, пола, языка и религии.

Вторым важнейшим документом явилась Всеобщая декларация прав человека. В преамбуле этого международного документа, посвященного непосредственно вопросам прав человека и имеющего, по существу, универсальный характер ввиду того, что в нем сформулированы основные права человека и основные задачи государств по их осуществлению, говорится, что «Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Всеобщую декларацию прав человека в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган общества, постоянно имея в виду настоящую Декларацию, стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод и обеспечению путем национальных и международных прогрессивных мероприятий всеобщего и эффективного признания и осуществления их как среди народов государств — членов Организации, так и среди народов территорий, находящихся под ее юрисдикцией»[465].

В 1966 г. Генеральной Ассамблеей ООН были приняты юридически обязательные документы по правам человека (для государств, добровольно признающих их юридическую силу): Пакт об экономических, социальных и культурных правах и Пакт о гражданских и политических правах. В настоящее время действуют и многие другие международные соглашения по правам человека.

Для реализации в социальной практике государств тех или иных юридических норм, содержащихся в соответствующих международных соглашениях по правам и свободам человека, необходимо не только перевести их содержание во внутреннее законодательство страны, но и прежде всего проводить соответствующую социально-экономическую политику по созданию условий для фактического осуществления содержащихся в них требований. Иначе социальная ценность международно-правовых норм о правах человека остается минимальной, а государство, не обеспечивающее условий для реализации прав и свобод человека, должно оцениваться другими странами — участниками совместного соглашения как уклоняющееся от взятых на себя обязательств. Отметим, что международное сотрудничество по правам человека не сводится только к выработке и принятию соответствующих документов и последующему переводу содержащихся в них юридических норм во внутреннее законодательство стран — участниц соглашения (тем более что такие документы могут действовать и непосредственно на территориях соответствующих государств). Международное сотрудничество необходимо и после указанных процессов в целях успешного выполнения государствами принятых на себя обязательств и осуществления международного контроля за их выполнением. Для контроля созданы специальные международные органы, призванные активно содействовать осуществлению соглашений по правам человека: Комитет по ликвидации расовой дискриминации, Группа трех комиссий по правам человека и др.

Процесс формирования международно-правовых принципов и норм по правам человека продолжается и сейчас. Но все сказанное, конечно, не означает того, что права личности (или некоторые их этих прав) могут непосредственно регулироваться только международным правом и только от него производим. Действительные социальные права людей при всех условиях остаются продуктом конкретного общественного организма и существует как бы «внутри» него. Само по себе международно-правовое регулирование положения человека в обществе может иметь позитивное значение и играть существенную роль в свете решения проблемы прав личности, но при этом оно всегда является производным, вторичным по отношению к внутренней жизни данного общества, ее государственной организации и политической системе в целом, ибо всегда опосредованно, с одной стороны, суверенной волей государства, а с другой — его социально-экономическими, политическими, культурными и другими особенностями. Никакое реальное право не может быть привнесено извне, помимо общества и государства.

Очень важным, несколько обособленным аспектом, резко выделяющим значение взаимозависимости прав человека как идейного и международно-правового феномена и политики конкретного государства, является проблема так называемого культурного релятивизма, значительного своеобразия различных обществ и государств. Самое существенное здесь сводится к тому, что на практике так или иначе, но объективно имеют место различное отношение и различная политика государств к правам человека, в основе которых лежат национальные, религиозные, исторические, культурные и иные особенности конкретного общества. Причем эти различия наблюдаются даже в тех странах, которые в принципе соглашаются с идеей универсальности прав человека как некоего минимального стандарта, гарантируемого любым обществом (не говоря уже о тех государствах, позиция которых в этом вопросе является более сложной и даже скептической). В этом отношении достаточно характерна официальная позиция Индонезии, заявленная на Всемирной конференции по правам человека (Вена, июнь 1993 г.). «Хотя права человека по своей природе действительно универсальны, сейчас общепризнано, что их выражение и применение в национальном контексте (курсив наш. — А.Б.) должно оставаться прерогативой и ответственностью каждого отдельного правительства. Это означает, что должны приниматься во внимание сложный комплекс проблем, различные экономические, социальные и культурные условия, а также уникальные системы ценностей, принятые в разных странах»[466]. Куда более жесткой позиции придерживается, например, Китайская Народная Республика. Официальная точка зрения, заявленная китайской делегацией на той же конференции, в частности гласит: «Страны на разных этапах развития или с различающимися историческими традициями и культурными ценностями также имеют различное понимание и практику в области прав человека (курсив наш. — А.Б.)… Для большого числа развивающихся стран уважение и защита прав человека прежде всего означает полную реализацию права на существование и развитие. Аргументы, что права человека являются условием развития, не обоснованны…приоритетным требованием является экономическое развитие. В ином случае не может быть речи ни о каких правах человека. Мы считаем, что основные критерии оценки ситуации в области прав человека в развивающейся стране должны основываться на определении того, помогают ли ее политика и принимаемые меры (курсив наш. — А.Б.) развитию экономического и социального прогресса, удовлетворению основных потребностей человека в отношении еды и одежды и улучшению качества жизни… Если не обеспечен суверенитет государства, не может быть и речи о правах его граждан… Взгляды, согласно которым вопросы прав человека не признают границ и что принцип невмешательства во внутренние дела неприменим в этой области, и любые действия, основанные на этих взглядах, есть не что иное, как формы политики давления. Они нарушают цели и принципы Устава ООН и наносят ущерб благородному делу зашиты прав человека»[467].

Тем не менее в современном мире быстро растет взаимосвязь и взаимозависимость суверенных государств друг от друга, отдельного государства от всего мирового сообщества в целом. Отдельные права и свободы человека могут теперь возникать и реализовываться во все большей степени под воздействием внешних для конкретного общества и государства факторов, и в частности под воздействием международно-правовых принципов и норм, выработанных практикой сотрудничества. Например, международное сообщество, согласно Уставу ООН, в исключительных случаях может заставить посредством коллективных усилий государств — членов ООН, в том числе с помощью военной силы, отдельное государство прекратить проведение политики войны и агрессии. На практике это будет означать, в частности, и то, что право на жизнь и право на мир для граждан государства-агрессора могут быть в определенной степени привнесены извне и помимо воли данного суверенного государства.