Последние поручения

Глава двадцать седьмая

Детектив-суперинтендант Бернс сознавала, что иногда слишком быстро делает выводы о людях. Этот недостаток она обнаружила в себе после прочтения книги «Как стать общительным человеком». Открытие оказалось интересным и неожиданным — не в последнюю очередь оттого, что, как правило, она тщательно собирала все факты, прежде чем прийти к какому-либо выводу. Она была абсолютно убеждена, что слово «интуиция» придумали ленивые люди, чтобы их случайные догадки выглядели как нечто впечатляющее.

До этого момента она прилагала немалые усилия, чтобы не составлять жесткое и скоропалительное мнение о специальном агенте ФБР Алане Дав. Конечно, детектива-суперинтенданта Бернс вывело из себя, когда после первой встречи с Дав ей позвонил комиссар и сказал, что сверху (с «самого верха», как он выразился) поступила инструкция оказывать гостье любую запрашиваемую помощь. Да, ей не нравилось, когда кто-то вмешивался в ее работу, особенно иностранное бюро расследований, однако Дав представляла собой лишь наконечник копья. Ее прислало сюда начальство, а каждый полицейский знает, что неотъемлемой частью этой работы является то, что в любой момент тебя могут поставить в положение, попасть в которое ты бы ни за что не захотел. Бернс до сих пор помнила тот день, когда она, будучи совсем молодой, была вынуждена надевать наручники на девушку, оказавшую сопротивление насильнику. Работа делает нас теми, кто мы есть, однако бывают моменты, когда обязанности и убеждения начинают очень сильно расходиться. Как сказал ей тогда старый сержант Мерфи, мы должны защищать все законы, а не только те, которые нам нравятся.

Так что нет, детектив-суперинтендант Бернс не испытывала неприязни к Дав из-за той работы, ради выполнения которой ее сюда прислали. Искусственная рука обескураживала, но это, конечно, не повод для антипатии. На самом деле Бернс даже впечатляло, что Дав сумела добиться таких успехов в карьере, невзирая на физический изъян. Неприязни не вызывало и то, что в любой момент Дав несла на себе больше косметики, чем Бернс. Правда, она задавалась вопросом: не было ли это жуткое медленное моргание век следствием необходимости поднимать то огромное количество туши, которое было на них намазано? Ну уж нет, детектив-суперинтендант Бернс не могла ненавидеть кого-то по мелочным эстетическим соображениям.

Однако теперь у нее появилась чертовски веская причина для ненависти к специальному агенту ФБР Алане Дав, и Бернс намеревалась принять это чувство всем своим сердцем.

Она открыла дверь кабинета:

— Агент Дав, пожалуйста, входите.

Дав ждала снаружи в течение двадцати минут, пока Уилсон подробно излагал Бернс то, что случилось во время их визита в Sláinte Ferries.

Агент Дав прошла мимо Бернс и села возле нервно заерзавшего Уилсона. Закрывая дверь, Бернс обратила внимание, что эта чертова женщина еще и злоупотребляет духами. После ее ухода придется проветривать кабинет.

Бернс обошла свой стол и села.

— Окей, агент Дав. Детектив Уилсон ввел меня в курс того, что произошло.

— Да, позвольте сразу официально заявить, что детектив Уилсон достоин поощрения за умелые и своевременные действия при проведении искусственной вентиляции легких джентльмену, потерявшему сознание. Считаю, его быстрая реакция, возможно, спасла человеку жизнь.

Повернувшись к Уилсону, Дав одарила его одной из своей огромной коллекции широких улыбок. Уилсон нервно кивнул, будто не был уверен, что такое поощрение не станет похожим на бесплатный билет на «Титаник».

— Принято к сведению, — ответила Бернс. — Хотя именно это и подводит нас к тому факту, что вы чуть не убили человека.

— Прошу прощения?

— Я не знаю, как вы работаете по ту сторону Атлантики, но в нашей стране мы стараемся не провоцировать сердечные приступы у опрашиваемых. Это вопрос здоровья и безопасности.

— Я не думаю, что мы можем нести за это ответственность.

Уилсон ничего не сказал, но выражение его лица просто кричало о том, что он определенно не хочет быть частью этого «мы».

— Вы угрожали семье ни в чем не повинного человека!

— При всем уважении, суперинтендант, я этого не делала.

— Вы сказали ему…

— Я только указала на полномочия двух правительственных учреждений США. Это всего лишь информирование. Ни в чем не виновному человеку по определению не нужно бояться закона. Или вы пытаетесь бросить тень на честность американских правоохранительных органов? А может, намекаете, что семья этого джентльмена промышляет незаконной деятельностью?

Детектив-суперинтендант Бернс закатила глаза.

— Прекратите заниматься демагогией, Дав, эта чушь меня не проймет. Вы грубо надавили на человека и чуть не лишили его жизни. Я ли должна напоминать вам, что здесь у вас нет абсолютно никаких юридических полномочий? Мы привлекли вас к расследованию из вежливости. И вы этой вежливостью злоупотребили.

— Я не понимаю как…

— Вы приступили к следственным мероприятиям с обширными знаниями о семье опрашиваемого.

— Провалил подготовку — готовься к провалу.

Детектив-суперинтендант Бернс схватила со стола антистрессовый мячик так быстро, что Уилсон даже вздрогнул. Всякий раз, когда она сжимала его, мяч тревожно попискивал, как испуганный лесной зверек. Бернс не могла об этом не знать.

— Значит, так, по-вашему, выглядит успех? — Бернс стала с чувством сжимать мяч под столом. Сегодня был долгий день в конце долгой рабочей недели. — Дав, я хочу, чтобы вы первым же рейсом вылетели домой. Мы продолжим расследование без вашей так называемой помощи.

Лицо агента Дав отобразило тревогу — или, по крайней мере, те части лица, которые были на это способны.

— Но… вы не можете…

— Черта с два не могу. Я уже поговорила с начальством. Как бы оно ни старалось выглядеть паинькой в глазах наших американских партнеров, но никто не хочет, чтобы возможная смерть этого человека попала в заголовки газет.

— Эм-м… — Обе женщины с удивлением посмотрели на Уилсона. Они почти забыли о его присутствии. Если честно, он выглядел так, будто его самого обескуражил тот факт, что он заговорил. — В больнице сказали, что он, скорее всего, выздоровеет, шеф.

— Да, — подтвердила Дав. — Этот сердечный приступ у него третий. Должна отметить, что ему, очевидно, стоит пересмотреть свой образ жизни.

— И откуда у вас данная информация?

Дав промолчала.

— Уилсон, ты знал об этом?

Уилсон снова заерзал:

— Нет, босс, я не слышал, чтобы кто-то упоминал об этом в больнице, но, возможно, я…

Бернс перевела взгляд на Дав:

— Просто для ясности: частная информация о гражданах Ирландии является именно таковой — частной. Если до меня дойдет хотя бы малейший намек на то, что вы получаете информацию незаконно, то вы не полетите домой. Я приму все меры, чтобы наше государство предоставило вам бесплатную комнату и питание на срок от одного до трех лет.

— Я услышала от одного из врачей в больнице.

— Правда?

Бернс взглянула на Уилсона. Тот пожал плечами:

— Вполне возможно, босс. В смысле, врачи могли проверить записи и все такое.

— Кстати, об информации, — продолжила Бернс. — Будет ли справедливым сказать, агент Дав, что вы поделились с нами не всеми сведениями, относящимися к этому делу?

— Существует конфиденциальная информация, которую я не имею права разглашать.

— Херня!

Агент Дав посмотрела на нее с недоумением:

— Я не понимаю, что…

— Чушь собачья, если вам так понятнее. Мы расследуем убийство, и это абсолютно не ваше дело — решать, что нам следует и что не следует знать. Между прочим, сокрытие информации, относящейся к расследованию убийства, в нашем забавном маленьком захолустье называется препятствованием правосудию, и мы относимся к этому крайне неприязненно.

Дав ничего не ответила.

— Кажется, прямо перед тем, как ваша жертва чуть не присоединилась к хору бессмертных, вы стали задавать опрашиваемому вопросы о человеке, о котором мой детектив ничего не знает. Вы хотите от нас сотрудничества, но держите нас в неведении.

Агент Дав открыла сумку и достала оттуда свежий номер «Геральда». Затем подняла его повыше, чтобы все увидели заголовок: «Тело, найденное в горах Уиклоу, принадлежит агенту ФБР».

— Проблема, с которой мы имеем дело, детектив-суперинтендант, заключается в том, что вы капитан очень дырявой лодки.

Невидимый антистрессовый мячик Бернс издал предсмертный вопль и таинственно затих. Уилсон вжался в спинку стула. На уровне инстинктов каждая клеточка его тела кричала ему, что сейчас самое время бежать.

— Вы имеете наглость приходить и критиковать нас после того, что устроили вы? Все понятно. Беседа закончена. Уилсон, отвези агента Дав в аэропорт Дублина и побудь там, пока не убедишься, что она села на первый же рейс в Америку.

— Вы не можете этого сделать.

— Это я-то не могу? Может, поспорим? Желаю получить удовольствие, когда будете объяснять начальству, почему вас выпнули из Ирландии. И осторожнее на выходе: не дайте двери хлопнуть вас под зад.

Дав медленно моргнула. Игуана! Вот она кто! Бернс чувствовала, что эта женщина ей кого-то напоминает, и наконец сообразила, кого именно. Она видела игуан, когда в прошлом месяце водила племянников в Дублинский зоопарк.

— Я приношу свои извинения, — сказала Дав. — То, что я сделала, было за гранью дозволенного.

— Да ну?

— Мне очень жаль. Очевидно, мы все сегодня встали не с той ноги. Я глубоко ценю вашу помощь, и мне следовало проявлять большую откровенность в отношении деталей нашего расследования. Как насчет того, чтобы начать все заново?

— Окей, — ответила Бернс. — Кто такая Симона Деламер?

Левый глаз агента Дав задергался и начал быстро моргать. Она открыла рот и снова закрыла.

Детектив-суперинтендант Бернс повернулась к Уилсону.

— Сохрани квитанции за парковку в аэропорту, она может обойтись дорого. Не забудь значок, я хочу, чтобы ты провел ее через зону досмотра и посадил в самолет лично.

— Я…

— И попроси для меня у стюардесс один из тех крошечных самолетных пакетиков с арахисом, я их ужасно люблю.

— Хм-м, да, босс.

— Ну хорошо, — тон голоса Дав внезапно изменился, будто что-то в ней треснуло. — Но то, что я скажу, не должно покинуть этот кабинет.

Бернс снова посмотрела на Уилсона:

— И еще одну из тех крошечных баночек кока-колы, которые дают на борту. Хоть немного помечтаю об отпуске.

— Ладно, я поняла. — Дав бросила газету, которую держала в руках, обратно в сумку, затем выпрямила и снова скрестила ноги. — Симона Деламер разыскивается за убийство Алекса Вулстенкрофта, бывшего партнера агента Зайаса, которое произошло в Нью-Йорке в тысяча девятьсот девяносто восьмом году.

— С чего вы решили, что она была в Ирландии? Я уже проверила имя, оно не значится ни в одной базе данных.

— Зайас приехал сюда. Мы предполагаем, что он искал именно ее.

— Если он разыскивал ее в порядке официального расследования, то…

— В этом и проблема. — Агент Дав нервно заерзала. — Мы считаем, что он хотел отомстить. Его не интересовало привлечение мисс Деламер к уголовной ответственности. Поверьте мне, превращение агентов в мстителей — это не то, что может порадовать Федеральное бюро расследований.

— И вы считаете, что эта женщина Деламер убила Зайаса и еще одного неопознанного человека, чье тело мы нашли?

— Мы не знаем, — ответила Дав. — Я тут именно затем, чтобы это выяснить.

Когда между ними повисла пауза, левый глаз Дав задергался в ритме стаккато, после чего она моргнула еще раз, как игуана. Бернс подумала: «Не пытается ли она отсылать секретные сообщения азбукой Морзе? Или, может, лицо ее умоляет помочь ему выбраться из-под макияжа?»

— Любая информация, которой вы располагаете, начиная с этого момента…

— Будет доводиться до вас в первую очередь, — ответила Дав.

— И, ради всего святого, постарайтесь никого не убить.