Последние поручения

Глава пятьдесят третья

Как только двери лифта закрылись, Джейкоб Харрисон попытался прижаться к женщине.

Рыжеволосая мгновенно влепила ему пощечину и оттолкнула.

— Нет… Пока нет.

Харрисон потер подбородок:

— Ты бешеная сука, ты в курсе?

— Заткнись. Если мне захочется услышать твой голос, я дам тебе знать. И сразу для ясности: когда займемся делом, я не желаю смотреть на твое дурацкое лицо, а после того как мы кончим, я хочу, чтобы ты немедленно свалил ко всем чертям.

— Меня устраивает. Я даже не знаю, как тебя зовут.

Она одарила его сухой улыбкой:

— Зато знаю я.

Двери открылись на верхнем этаже.

— Ты живешь в пентхаусе?

Она вышла из лифта не оглядываясь:

— Тонко подмечено. Должно быть, дамы сходят с ума от твоей наблюдательности.

Она достала из сумки ключ и быстро отперла дверь. Затем толкнула ее и отошла в сторону.

— Входи.

— Мне нравится быть…

— Заткнись. Меня не интересует, что ты считаешь вежливым.

Харрисон вошел. Он в самом деле ненавидел эту женщину.

Рыжеволосая закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Он качнулся вперед, но только для того, чтобы получить коленом по яйцам.

— Господи!

Харрисон рухнул на ковер.

— Это за шутку в баре о женщинах моего возраста. Я собираюсь переодеться в нечто такое, что, откровенно говоря, слишком сексуально, чтобы тратить на таких, как ты. Поднимайся. На балконе есть джакузи. Если не будешь сидеть в нем голым через две минуты, то всему этому тошнотворному спектаклю придет конец. Я вызову охрану — и тебя вышвырнут вон.

Харрисон глядел вслед ее высоким каблукам, когда она уходила за дверь в дальнем конце номера. С большим трудом и постепенно он оторвался от пола. Комната была невероятной: огромная гостиная, кухня за стеклянной стеной, со вкусом подобранная мебель в красных и кремовых тонах, телевизор размером больше, чем его машина. Харрисон поднялся и, пошатываясь, пошел к балкону, бросая пиджак на диван и расстегивая брюки.

За спиной раздался ее насмешливый голос.

— Итак, расскажи мне, большой мальчик, что ты собираешься со мной сегодня сделать.

Харрисон открыл балконную дверь, через которую тут же ворвался холодный ветерок. Он быстро снял рубашку. Затем посмотрел вниз на Дублин, распростершийся под ними. Боже, он снова чувствует себя чертовски живым!

— Я собираюсь…

В течение следующих трех минут или около того, не переставая раздеваться, Джейкоб Харрисон рассказывал, что именно сделает с женщиной. Погрузившись в бурлящую горячую воду джакузи, установленного на балконе, он испытал наслаждение от контраста с пронизывающим декабрьским холодком. Место было чертовски потрясающим!

Он говорил и говорил, не прерывая поток грязного сознания; он давал женщине обещания, которые, как понимал даже его пьяный, наполненный похотью мозг, были, скорее всего, невыполнимы не только для него, но и, вполне возможно, для любого другого мужчины.

И все же… Он был зол, он был возбужден, он был…

Она встала в дверном проеме, одетая в халат, и прислонилась к косяку вытянутой над головой рукой.

Он зарычал на нее, не в силах сдержать эмоции.

— Ладно, достаточно. Этого хватит?

Последний вопрос адресовался не ему, а четырем человеческим фигурам, внезапно появившимся за ее спиной.

Он узнал мужчину, который появлялся в окне, когда ему делали массаж. Позже Келлехер рассказал, что это был Пол Малкроун. Рядом с ним стояла женщина с видеокамерой в руках.

— О да, — сказала она. — Будет что выбрать между этим и камерами там, там и там…

Оцепенев, Харрисон наблюдал, как она указывает на маленький красный огонек в углу балкона и еще несколько других, светящихся в комнате позади них.

— Теперь у нас есть весьма подробное описание исцеления мистера Харрисона от его страхов перед… какие там упоминались страхи? Ах да, перед сексом, высотой и водой. Просто чудо какое-то!

Возле нее стояла девушка, которую Харрисон знал как Ребекку. Она махала ему рукой, держа на поводке немецкую овчарку. Картина была настолько абсурдной, что позже он задавался вопросом: не померещилась ли она ему? Сразу за ней возвышался долговязый парень, прижимавший руку к глазам.

Рыжеволосая женщина сняла парик, явив свою настоящую короткую каштановую стрижку.

— Ладно, ребятки, на этом все. Может кто-нибудь вытащить этого идиота из моей горячей ванны?

— Хм, — сказал Малкроун, — ты же знаешь, что на самом деле она не твоя.

— Ты снял номер на ночь, Поли, и я намерена использовать его на полную катушку. Как только вы уйдете, приедет Абдул. — Она снова посмотрела на Харрисона. — Думаю, придется сменить воду.

Долговязый парень наконец заговорил:

— Господи, тетушка Линн, может, перестанешь меня смущать?

— Смущать тебя? И это я слышу вместо благодарности?

Смутно-глубокая часть сознания Харрисона обратила внимание, что «рыжеволосая» теперь говорит гораздо менее пьяно и в ее акценте прорезались типично дублинские нотки.

Повернувшись к Харрисону, она бросила ему полотенце:

— Серьезно, будь хорошим мальчиком, свали поскорее. Кстати, просто к твоему сведению… — Она широко распахнула халат. — Ни один мужчина никогда от такого не отказывался!

— О ГОСПОДИ! — это снова был долговязый.

Женщина запахнула халат:

— Успокойся, Фил, я имею право немного повеселиться.

— Я не об этом… — Он поднял телефон. — Мне пришло сообщение. В нем есть сообщение. Я получил сообщение. О господи, о господи, о господи!

Пол оглядел его с головы до ног:

— Кажется, ты окончательно добила его психику, тетушка Линн.

— Я тебе не тетушка.

— Прости, все время забываю.

Бриджит шагнула вперед и взяла телефон из рук Фила.

— Вот блин!

— Что?

— Это от Да Синь. У нее начались схватки.

Впервые «рыжеволосая» действительно испугалась:

— Ради бога, принесите мою одежду!