Принцесса ионитов

4. Разговоры, с которых стоило начинать

— Ты поняла как им пользоваться? Что он делает?

— Позволяет видеть… слабые места, — уклончиво сказала она и отвернулась. Ей артефакт не нравился, это было видно во всём.

— А пауков прикончить сможешь? — с надеждой спросил я, прислушиваясь к шуму со спины.

— Нет. Только того, кто имеет жизнь. Твой приказ, братик Арк.

Взгляд золотых глаз с горизонтальным зрачком снова встретился с моими.

— Орден не жертвует своими, — ни секунды не сомневаясь, ответил я.

— Ха-ха! Отлично сказано, н’еши! — счастливо выругалась на своём родном Лифа. Её глаза снова ярко светились золотом элуриума. — Сегодня славный день, чтобы умереть!

— Та не, Хостер Тихоня был страшнее, поверь на слово, — бросил Мерлин.

— Согласен, — кивнул Рейн.

— А кто, как вы думаете, создал благословенное дитя Стены Хостера? — чуть усмехнулась Ангедония. — Он — творец, а не воин.

— Разве Хостер спускался ниже пятнадцатого?

— Он сделал свой выбор, присоединившись к Мечте добровольно. Как дурочка Ирис сделала свой выбор. Всё такая же истеричка…

— Как ты её назвала? — заинтересовался я.

— Забей. Память, меня подводит порой, — отмахнулась бывшая наместница. При чём последнюю фразу она странно выделила, будто цитировала кого-то.

— А у нас был выбор? — нервно усмехнулся Кот.

— Умереть и тоже стать бедствием, только рабским. Из трупов он всегда делает невменяемых, которых придётся контролировать напрямую. Отсюда и свита, — добавила Ангедония. — Потенциально — каждый корректор-ренегат и его приближённые. Но без мозгов это просто сильные уникальные монстры.

Я с удивлением посмотрел на якобы самого неадекватного члена нашей команды, где-то на уровне с эльфийкой. В её словах была горечь вполне реальной обычной девушки, а вовсе не полумеханического существа с заражённой мёртвой магией душой.

Сначала пришли всё-таки пауки. Первый попытался запрыгнуть на платформу, но ему немного помешала колонна из труб. Второй же пошёл в обход, а из его паучьей задницы появился пулемёт.

Пули угодили и по трубам, из которых ударил едкий зелёно-коричневый дым.

В следующий миг к нам поспешила и Белая с двумя подопечными и ещё двумя летучими бедствиями.

Рейн и Мерлин с защитными навыками переместились к ним. Кот выстрелил из рельсы по пауку-стрелку, но тот был достаточно ловким, чтобы уклониться. Но здесь его нагнала светящаяся жёлтая пуля, влетевшая в трубу и разорвавшаяся внутри.

Паук издал странный звук, будто умирающее животное, и упал вниз. Послышался плеск.

Первый же приземлился рядом с нами. Но из-за колонн войти нормально на платформу не мог. Тогда механический паук принялся молотить лапками, а из задницы, как и у первого, показался пулемёт.

Вспыхнул импульсар в руках у Мерлина. Тварь окатило белым пламенем. Лапы мгновенно проржавели и стали плохо слушаться, а первую же пулемётную очередь встретил шлейф от щита Рейна.

— Будут ещё, — предупредила Эстель.

Отряд перестраивался. Сверху уже летела бабочка и другое, какое-то новое бедствие. Я же готовился.

Мы можем победить Белую. Убить — в предложение Альмы я почему-то верю. Но вообще-то, она на последних жизнях просто уходит далеко от места смерти и перерожд ается там. Так она всегда оказывается выжившей в любой ситуации.

Я отступил и приготовился.

Первой вниз упала тварь, напоминавшая летучую мышь-переростка. Существо попыталась убить Альму ударом когтей и замахнулась на неё уже в воздухе, но вместо этого кубок, который девушка держала в левой руке, вспыхнул потусторонней зеленью, и из арбалета в голову монстра прилетел сгусток зелёно-лилового света.

Тварь будто прожгло изнутри, не оставив не то что пепла, но даже и фрагмента.

Что ж за дрянь такую на самом деле взяла наша целительница?

Второй приземлилась Белая.

Вокруг неё вновь поднялась волна замораживающей магии, но вся впиталась в гибрид темновника с духовным древом. Это было именно то, что я сделал в лесу, когда заставил деревья пить ману.

Времени на эксперименты у меня не было, но, похоже, всё сработало как нельзя лучше. Нужно лишь связать свойство духовного древа собирать вокруг себя ману с неуёмным стремлением к свету темновника. Это растение с десятого этажа так жаждало света, что неестественным путём искажало направление полёта фотонов и поглощало их в фотосинтезе. За счёт этого и возникал немагический эффект «чёрного шара» у этого растения.

— Сдавайся, Арктур! — крикнула Белая. — Я не хочу тебя убивать!

— Ты предала нас!

— Нам не нужен город, Арктур! Никто не мешает идти вниз в статусе бедствий!

Вместе с этими словами она попыталась меня достать левой рукой, но я активировал оплетающие лианы, скрещенные с астральными цветами.

Девушка отскочила и вернула на на лицо свесившийся респиратор.

— Ты пытаешься атаковать меня частью моего мира! — то ли восхитилась, то ли пожурила меня девушка.

— Сдавайся ты, Белка! Мы подлечим тебе текущую крышу и дойдём до основания Стены, и там ты узнаешь ответы на все вопросы!

Мимо пронеслось тело раненой бабочки, на которую, словно паук, набросилась сверху Ангедония, молотя лиловыми лентами.

Где-то позади мелькнул бирюзовый луч рельсы.

— Мечта обещал, что я узнаю правду раньше. Он даст нам возможность увидеть ту сторону, Арктур! С ним мы пройдём через миазмы. Мы будем неуязвимыми к ним!

— Арк, слева! — крикнула внимательная Эстель и даже передала ментальный посыл, откуда ждать угрозы.

— Не смей затирать ей своё дерьмо! — прорычал Фирал.

На себя он походил уже весьма отдаленно. Тварь напоминала гуманоидного шакала, пылающего чёрно-лиловым.

Похоже, его терминал заразил мёртвой магией.

Отличный выбор для модификации — неизлечимая психо-магическая хворь!

Он набросился на меня, пытаясь повалить всем весом, и всё, что я мог сделать — это нажать на спуск Сибариса.

Ударной волной его отбросило прочь, но не убило.

— Я уже прошёл хренову тучу фильтров, с какого перепугу мне нужно превращаться в монстра?

— Арктур! — слишком быстро поднявшись и вновь бросившись в бой, зарычал Фирал.

На время я выпал из разговора, вынужденный защищаться от слышащего. Его руки срослись с парными саблями и покрылись чёрно-лиловым вязким пламенем. Мёртвую магию я сразу узнал. Движения тоже стали неестественно быстрыми, будто даже оставляли шлейфы за собой.

Чтобы сравняться с ним в скорости, я дендроморфизмом воздал у себя на спине сигил селерити из магии крови. Жаль, разум за такой скоростью поспевал плохо — всё ещё была активна совиная мудрость, которая вместе с повышением ума, снижала скорость реакции.

Парень похоже вообще не соображал и полностью впал в состояние берсерка.

Швыряю в него семя древней и активирую их рост за счёт маны хаоса. Заложенная мутация сработала, развернувшись в ветвистый куст. Столкнувшись с Фиралом, куст выстрелил лианами и попытался обхватить его словно спрут, со всех сторон.

Однако новоявленный пустотник оказался быстрее и уничтожил путы фиолетовым огнём, после чего ринулся в мою сторону. По идее, чтобы успеть до того, как я отступлю, но на деле — чтобы насадиться на скрытые за древнями колья, выросшие передо мной из тела дохлого бедствия.

Это, впрочем, его тоже не остановило, но чтобы снять себя с деревянных шипов требовалось уже больше времени. Тем более, что дерево принялось стремительно расти прямо в пробитой груди Фирала.

Убивать его не хотелось. Разве что под воскрешение Альмы. То, что с просрочкой и вырубает до терминала.

В этот момент за спиной послышался грохот — прибыла новая партия бедствий.

Я обернулся к ним и замер, глядя на вечно улыбающуюся фигуру Дока.

Сейчас он снова напоминал Всадника, только теперь в его облике было больше некротической дряни. Он левитировал над обрушенным участком проржавевшей трубы. А под ним шли ещё два бедствия. Первым — урод с желтым смайлом вместо башки. У того оказалась способность, создающая желтоватый светящийся мостик, наподобие тех, что делали эльфы. Следом за ним спешило бедствие с геометрическими фигурами.

Остальная нечисть тоже стремилась сюда и, в первую очередь — всё нарастающий скрип лезущего по трубам терминала. Не предназначенное для передвижения тело было медлительным, но рано или поздно, он тоже окажется здесь.

Огромное неубиваемое громадное нечто, завалить которое нам просто не хватит никакого урона. Его даже тот взрыв прикончить не смог!

Смайла встретил Рейн. Сзади же припёрся третий паук, и ему на морду шлёпнулась Аси. По лиловым лентам пустотных лезвий, как и по лицу девушки, струились всполохи магии хаоса.

Ловушка с алыми цветами дала лишь временную передышку. О победе над армией бедствий я тогда даже не думал. Целью был захват Белой, и с этим мы точно справимся!

Когда бабочка оказалась над платформой, а смайл с геометрическим перепрыгнули к нам с труб, имитация обороны перешла в жесткую ликвидацию нападающих. Магия без почвы обходится мне слишком дорого, и она оставалась такой же нестабильной.

Группа сконцентрировалась на убийстве бедствий. Очаги растений тянущих ману резко прибавили в росте и принялись ещё активнее впитывать ману. Со стороны казалось, что бой в самом разгаре, но на самом деле, он уже подходил к концу.

Я отдал последний ментальный приказ растениям, и затем отдал ещё один уже вслух.

— Лифа, свали!!

Девушка закинула за спину винтовку и со всей силы прыгнула с платформы. С заклинанием левитации она была знакома, вопрос лишь в большом потреблении маны — свои источники девушка не развивала, для ритуалистики было достаточно и слабого ранга.

Магия хаоса, в тон свету эло, подняла девушку над платформой, и её силуэт заскользил к одной из дальних связок вертикальных труб, за которые было можно держаться.

Следом за ней с платформы ушла Тия, обратившись роем янтарных мотыльков. Второе её тело, Амория, просто упала на платформу без чувств.

А затем тела убитой бабочки-бедствия и смайла разорвались, выпуская наружу проросшие семена видоизменёных этиний. Монстр с геометрическими узорами на лице оказался паршивой грядкой, и колония в нём не выжила.

Тия оборвала связь с хаосом, а без него наши источники магии уже давно были пусты. Потому рой растений набросился в первую очередь на наших врагов.

Белой не повезло больше всех. Этинии окружали её почти со всех сторон, и в следующий миг все они выстрелили длинными светящимися корешками, которыми вытягивали эло из эльфов. Элуриума здесь без Лифы не было, а вот вражеской магии — более чем.

Существа очень быстро одичали и прекратили отвечать на мои приказы, но цель их от этого не поменялась.

В этот момент проснулись и путы. Одичавшие растения впились в ноги девушки, впрыскивая ослабляющий яд.

Почти та же участь постигла Дору, с той разницей, что она успела обратиться металлической статуей. Но меня этот расклад полностью устраивал. Лишь Фирал оказался неприятным сюрпризом.

Пустотная энергия волной обрушилась на атаковавших его этиний, и мёртвая магия моим растениям не понравилась. Существа начали искажаться, превращаясь в пустотных растительных монстров. Стихия вновь показала себя как куда более мощный и активный ассимилятор, чем растения.

— Моя добыча! Он обещал мне! — прорычал он двоящимся голосом и бросился в сторону Белой. Передвигался он уже на четвереньках, как настоящий зверь. Мелькнул бирюзовый луч рельсы, от которого он легко уклонился, а затем на пути встал Рейн.

Однако ещё большей бедой стал переродившийся Док.

Бывший всадник накрыл всю платформу магией смерти, не разбираясь где свои и где чужие. Накрыло и Фирала, и Белую, и всех нас, но первый удар на себя приняли всё те же растения. Расценив эту силу за магию, они принялись жадно её пить ещё до того, как заклятие коснулось кого-то. Но усвоить такую стихию растения не могли и начали на глазах чернеть и загибаться.

Затем вниз полетели хлопья тёмно-зелёной дряни, и следом за ними — облако с гнилостным болезненным запахом.

Очень быстро картинка перед глазами поплыла. На тело навалилась слабость, ноги подкосились, и я повалился на металлический пол платформы. Затем меня скрутило от невыносимой боли в животе — будто что-то там шевелилось и пыталось сожрать меня изнутри.

Дендроморфизмом я попытался изменить структуру тела, чтобы никакой паразит не мог там выжить, и потянул энергию хаоса, но это была очень плохая идея — тем я лишь заинтересовал этиний, и ближайшая выстрелила корешком в меня.

Сопротивляться растению я не мог, да и не пытался. Просто перестал черпать заёмную ману. Но боль усиливалась. Я закашлялся — на металл упали первые капли светящейся спектральной крови.

В какую же тварь ты превратил бывшего всадника, грёбаный терминал…? — подумал я, с трудом пытаясь вдохнуть воздух. Множественное заражение плесенью и паразитами не оставляло и шанса.

Перед глазами всё закружилось. Я с трудом распознал силуэт Кота, который воспользовался расовым бонусом к прыжку и перепрыгнул на другую трубу.

Сила гаруспика была обратной стороной моей собственной. В чём-то её и сестрой, и противоположностью. И работала она против меня куда лучше, чем банальная магия смерти.

К счастью, в нашем рейде была способность, которая позволяла разогнать эту дрянь. Энхе активировала ауру чистоты, отбрасывая тёмно-зелёную зловонную дрянь, подарив нам ещё немного времени и тем самым привлекая внимание Дока…

Бывший Всадник обнажил свою шпагу и резко снизился, атакуя единственное, что стояло между ним и быстрым истреблением всего нашего рейда.

Я увидел фигурку Альмы со взведённым арбалетом. По мифической чаше прошлись зелёные светящиеся разводы. Она на миг вспыхнула, а затем свечение передалось глазам энхе.

Щелчок арбалета, и в тело приближающегося сверху бывшего всадника прилетело трёхметровое чёрно-лиловое копьё, вокруг которого светящейся спиралью вилась зелень магии смерти.

Сила пронзила противника Альмы насквозь, после чего всё его тело обратилось в прах без фрагмента и развеялось с платформы вниз.

Аура чистоты позволила мне снова начать соображать, но общее состояние было как при температуре в сорок. К тому же оставалась тупая боль в желудке и кишечнике, да и дышалось с большим трудом.

Естественное сопротивление многократно улучшенного да и вообще полудревесного организма ни черта не могли сделать с обилием заразы, которую наслал враг.

Остальным было ещё хуже.

Я с трудом разглядел то, что осталось от Фирала. В отличии от растений, зараза просто убила всё живое в нём. Мёртвая магия паразитирует на душах, здесь же… даже телом это назвать уже сложно.

Хотел было попросить Альму повторить магию очищения, но увидел, что ноги девушки были в нескольких местах пробиты корнями этиний. Чтобы она могла хоть что-то наколдовать, сперва мы должны извести моих одичавших растений-манаедов.

На ногах оставался только Рейн, перешедший в каменную форму. Мерлин успел отлететь к соседней трубе.

С шумом приземлилась Ангедония.

Я посмотрел на неё, но та лишь отмахнулась:

— Иммунитет. — бросила она. — Механизмы не болеют. Кстати, забавно, я ведь здесь сейчас самая сильная, да?

Послышался шум выстрела, мимо нас мелькнул светящейся жёлтый трассер. С края острова полетел вниз незамеченный никем монстр — переживший даже последние атаки геометрический.

— Ч-шерт… как же… дерьмово… — простонал лежащий на платформе Кот.

— Жив, главное, — через силу ответил я и подошёл к Белой.

Ей было не лучше. Она с трудом дышала, покрытая язвами и оспинами. От красоты девушки не осталось и следа, хотя магия, конечно, всё это однажды поправит.

Обратиться в какую-нибудь магическую хрень она без маны не могла. Оставалось лишь умереть и возродиться, но этого мы ей сделать, конечно же, не дадим.

Стало почти тихо, если не считать болезненного дыхания переживших магию заразы проходчиков и не смолкавшего скрежета от двигавшегося в нашу сторону терминала. Я посмотрел в сторону звука — нет, силуэт чудовища был ещё далеко. Вот какой-то небольшой отряд бедствий к нам шёл, но и они окажутся тут не мгновенно.

Мы победили. И даже взяли живьём Белую. Видимо, Дору тоже, когда она выберется из стального кокона. Вот только сами мы теперь были полностью обессилены и не готовы сражаться.

Тем не менее, что-то делать придётся.

Я с трудом присел рядом с Белой и начал отстёгивать с её пояса флаконы с серебристой жижей — её любимым тарийским оживителем. Обернулся, глядя на тех, кто ещё мог стоять на ногах. Протянул трофей Рейну и принялся снимать новый, когда на моё запястье легла холодная рука первой проходчицы.

— Я не могу проиграть… не снова… — прохрипела она и попыталась встать, но лишь захрипела и согнулась в кровавом кашле.

— На что ты вообще рассчитывала.

— Все пути ведут к нему, Арктур…