Притворство с привилегиями

Глава 25

Зак

В конце концов, я возвращаюсь к реальности. Лейла все еще издает тихие, нуждающиеся стоны. Ее киска, трепеща, пытается удержать меня, когда я медленно выхожу из нее. Я, пошатываясь, иду в ванную, чтобы выбросить презерватив, а когда возвращаюсь, Джош уже лежит с ней, обнимаясь и что-то шепча:

— Я знаю, — говорит он, уткнувшись в изгиб ее шеи и убирая потные волосы со лба. — Знаю, детка.

Я залезаю на кровать и устраиваюсь по другую сторону от нее.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. — Хочешь еще?

— О, Боже, нет. — Она качает головой, обвивая рукой наши шеи и притягивая нас ближе. — Тогда вы, возможно, убьете меня. Просто… просто дайте мне минутку.

Я счастливо прижимаюсь к ней. Все мое тело гудит. Голова затуманена, будто я пьян.

Это наверняка мое лучшее свидание в жизни.

Мы все лежим несколько минут, переводя дыхание. Как раз в тот момент, когда мои глаза начинают закрываться, в гостиной звонит телефон. Джош стонет и заставляет себя встать с кровати и поднять с пола боксеры и рубашку. Лейла издает очаровательный протестующий звук, протягивая руку вслед за ним.

— Должен ответить на этот звонок, — бормочет он.

— Агх. — Она снова опускается мне на грудь, зарываясь лицом в шею. — Вам не кажется это странным? — бормочет она мне в ухо. — Делить девушку?

— Не, вообще нет. Мы были лучшими друзьями с самого детства. И привыкли делиться.

— Настолько долго знаете друг друга?

Я убираю прядь волос с ее лица.

— Мы вместе ходили в детский сад. Он жил через дорогу от меня, так что мы возвращались из школы пешком и тусовались друг у друга дома. Он был таким странным ребенком, но все равно мне нравился.

Она слегка улыбается.

— Должно быть, классно дружить с кем-то всю свою жизнь. Вы, ребята, должно быть, очень близки.

— Раньше мы были ближе, — признаю я, и мое настроение падает. — После того, как бросил старшую школу, я все испортил. Прервал с ним контакт на долгие годы. Вот придурок.

— Это было тогда, когда ты вошел в команду по регби?

Я киваю.

— Я не хотел разговаривать ни с кем из родного города. Он отправлял мне сообщения и звонил, но я никогда не брал трубку. Даже когда его мама… когда он действительно нуждался в моей помощи, меня не было рядом. Я продолжал игнорировать его смс и электронные письма.

— Но ты ответил, когда он пригласил тебя на подкаст, — указывает она.

Я пожимаю плечами.

— Не было особого выбора. Он заставил меня присоединиться. После того, как меня выгнали из команды из-за моего колена, я ушел в запой. Он узнал, что я вернулся в город, нашел меня в гостиничном номере и переселил в свободную комнату, которая была у него и Люка. Следующее, что я узнал — это то, что я участвовал в подкасте. Видимо, он решил мне дать хоть какое-то занятие.

— Хм. — Она пару секунд изучает меня, затем поднимается, ловя мои губы своими. Она нежна и нерешительна, целует меня мягкими, глубокими движениями, прижимающими нас еще ближе друг к другу. Я остаюсь неподвижным, позволяя глазам закрыться.

В конце концов, она вздыхает, откидываясь на подушку.

— Это было мило.

Я фыркаю:

— Ты такая странная, Эл.

— Мм. — Она проводит пальцем по волосам у меня на груди, затем обращает свое внимание на кольцо, висящее на цепочке у меня на шее. Это простое дешевое серебряное кольцо. Я купил его, когда мне было семнадцать — тогда это было все, что я мог себе позволить.

Лейла прикасается к нему, проводя пальцем по холодному металлу. Чувство неправильности происходящего скручивается у меня в животе, и я натянуто улыбаюсь, убирая ее руку.

Она вопросительно смотрит на меня.

— Что это? Ты что, никогда его не снимаешь?

— Только чтобы принять душ, — говорю я, прочищая горло.

Она прищуривает глаза.

— Ты ведь тайно не женат, да? Потому что я думаю, что фальшивые девушки все еще считаются за измену.

Я фыркаю:

— Нет. Это кольцо обещания.

Это ложь. На самом деле это обручальное кольцо, но я не хочу говорить на эту тему.

Она выглядит изумленной.

— Ты? Ты никогда ничего не обещаешь.

— Я обещаю, что мое лицо будет между твоих ног, а мой язык — внутри тебя. Чего еще может желать девушка?

Она не смеется, устремив на меня свой жесткий взгляд. Я смягчаюсь, глядя на маленькое серебряное колечко.

— Да. Тогда я был другим парнем.

— Верю. — Она на мгновение замолкает, рассеянно поглаживая мою грудь. — Она умерла?

Я вздрагиваю.

— Что заставляет тебя так думать?

— Ну, было бы немного странно носить обручальное кольцо бывшей по любой другой причине.

Справедливо. Я потираю свою бороду.

— Ай, — тихо говорю я. — Она умерла.

Она кладет голову мне на плечо.

— Как ее звали?

— Эмили. — Я так давно не произносил этого имени. Раньше оно казалось таким знакомым, но теперь — незнакомым и чужеродным. Я даже не помню, когда в последний раз думал о ней.

Боже. Я ужасный человек.

— Давно это было? — спрашивает Лейла, рисуя круги у меня на груди.

Я делаю глубокий вдох через нос.

— Ай. Она умерла, когда нам обоим было по восемнадцать. Летом. Как раз перед тем, как меня приняли в команду.

Ее рука крепко сжимает меня.

— Что случилось?

У меня пересыхает в горле. Внутри все сжимается. Пару мгновений я вообще не могу говорить.

Лейла выглядит испуганной.

— Прости. Ты не обязан мне рассказывать.

Я качаю головой.

— Все в порядке, — выдавливаю я из себя. — Она заболела. Все прошло очень быстро. И агрессивно. Она умерла через пару месяцев после постановки диагноза. Врачи делали все, чтобы помочь ей. Хирургия, медицина. Ничего не помогло. — Такое чувство, будто кто-то обхватил мое горло рукой. — Не могу говорить об этом, милашка.

— Ладно, — говорит Лейла.

Я выдохнул, и моя грудная клетка наконец-то расслабилась.

— Ей бы понравились твои лифчики, — признаю я. — Те, что с застежкой спереди. В последние недели ей приходилось просить меня помогать ей застегивать их, поскольку ее пальцы были слишком слабы. И вся ее жизнь состояла из больничных халатов, катетеров и прочего дерьма. У нее не было ничего красивого.

Лейла кивает с серьезным лицом.

— Ты любил ее?

— Она была словно… луч света. — Такой Эмили осталась в моих воспоминаниях. Маленькой девочкой со смуглой кожей и распущенными темными волосами. И она просто сияла. Старая боль поднимается в груди, но я автоматически заглушаю ее, как и делаю всегда. Я не могу испытывать эти чувства. Они бы убили меня.

— Мне жаль. — Лейла прикусывает губу, затем неловко прижимается головой к моему подбородку. — Мне жаль.

Я улыбаюсь, глядя на нее сверху вниз. Знаю, что ей некомфортно, благослови ее господь. Лейла не любит говорить о чувствах, но прямо сейчас она изо всех сил старается утешить меня, хотя явно понятия не имеет, как это сделать.

— Все в порядке, ласс. Сейчас уже ничего не исправить.

Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с этим. После того, как Эмили умерла, я ходил с таким чувством, словно попал в кошмарный сон, и рано или поздно кто-нибудь ущипнет меня и разбудит. Только после похорон я наконец понял, что у меня нет ни малейшего шанса вернуть ее. Поэтому я повесил ее обручальное кольцо на цепочку себе на шею, удалил номера телефонов всех своих старых друзей и отправился играть в регби на следующие семь лет. Без нее. С тех пор у меня не было серьезных отношений ни с одной девушкой.

Лейла устало целует меня в грудь, и я провожу пальцами по ее волосам, чувствуя, как она дышит на мою кожу. Вскоре после этого она засыпает, но я, кажется, еще долго не смогу уснуть.