Притворство с привилегиями

Глава 30

Лейла

У меня кружится голова, когда я выхожу из ванной и направляюсь в бар. Даже после пяти минут под сушилкой для рук мой влажный топ все еще липнет к груди. Я сажусь на барный стул и заказываю еще два напитка.

Я не против. Мне жарко, я раскраснелась и взволнована. Мне бы не помешало что-нибудь выпить, чтобы остудиться. Ожидая выпивку, я оглядываюсь на нашу темную кабинку в углу зала. Люк вытащил откуда-то книгу и читает ее, полностью игнорируя окружающий его хаос. Мой желудок переворачивается.

Я чуть не поцеловала его.

Не знаю, что на меня нашло. Мы сидели так близко, перекрикивая шум бара, и мне казалось, будто в кожу вживили магниты, притягивающие меня к этому мужчине. Я помню, как его темные глаза не отрывались от моих губ. Как кончики его пальцев слегка поглаживали мою щеку.

На секунду мне показалось, что, может быть, он тоже хочет меня поцеловать.

Я качаю головой, удивляясь самой себе. Я веду себя глупо. Мне нужно преодолеть эту нелепую влюбленность. Бармен-подросток возвращается с моими напитками, и я достаю карточку из кошелька. Когда я подношу ее к терминалу, то смутно различаю звук захлопывающейся за мной двери ванной комнаты. Терминал подает звуковой сигнал, и я убираю карту как раз в тот момент, когда по пабу разносится низкий голос.

— ДВУХФУНТОВАЯ ТОМПСОН! КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?

Я замираю. Вся кровь отхлынула от моего лица, когда мой бывший парень, Донни Притчард, с важным видом подошел к бару.

Ладно, я солгала, когда сказала ребятам, что у меня никогда не было парня. У меня был один. Но тот факт, что я когда-то встречалась с Донни — всего неделю в старших классах — настолько невероятно смущающий, что я отказываюсь в этом признаваться.

Он выглядит ничуть не иначе, чем десять лет назад. Он по-прежнему высокий, широкоплечий и красивый. У него все тот же подбородок с ямочкой и красивые зеленые глаза, хотя сейчас они налиты кровью от выпитого алкоголя. Он ухмыляется мне, плюхаясь на барный стул рядом со мной.

— Лейла. Малышка, — гремит он. Я пытаюсь отодвинуться, когда его горячее, воняющее алкоголем дыхание овевает мое лицо. — Какого черта ты здесь делаешь? Не похоже, что это место в твоем вкусе. — Он машет рукой бармену. — Принеси мне пива, мужик. Лучшее, что у тебя есть на разлив. — Он кладет свою карточку на стойку, затем улыбается мне, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки за головой.

— Покупаю выпивку, — равнодушно говорю я. — Очевидно, то же самое, что и ты. Что это за дешевый костюм? Ты выглядишь как придурок.

Он опускает взгляд на свой мятый костюм-тройку.

— Он недешевый, — усмехается Донни. — Я только что вернулся с конференции. Баллотируюсь в Лондонскую Ассамблею. Однажды я стану мэром.

Я фыркаю:

— Разве, чтобы стать политиком, не нужно уметь читать?

Его глаза сверкают.

— Громкие слова для такой, как ты, — говорит он. — У тебя все хорошо идет, не так ли, Лейла? Я видел твои фото в интернете. — Его пристальный взгляд многозначительно опускается на мою грудь. — Похоже, ты действительно пользуешься всеми возможностями.

Прежде чем я успеваю ответить, появляется бармен и пододвигает ко мне два стеклянных бокала, полных красивых розово-красных напитков.

Донни хохочет.

— Приятель. Почему ты обслуживаешь ее первой? Потому, что она выставила свою задницу напоказ?

Бармен что-то бормочет. Я борюсь с волной холода, прокатывающейся по моему телу, вытаскивая бумажный зонтик из бокала.

— Если ты не заткнешься, — говорю я, — получишь ножом в лицо.

Донни моргает.

— Что?

— Я вырву твои глаза и съем их, как маслины, — сообщаю я ему, вертя зонтик между пальцами. Лицо Донни мрачнеет от хмурого взгляда. Я не прерываю зрительного контакта, глядя на него сверху вниз.

Бармен переводит взгляд с меня на него.

— Эм, у вас какие-то проблемы? — спрашивает он, и в его голосе звучит ужас.

Донни выпрямляется.

— Прости, приятель. — Он снова улыбается. — Ты заинтересовался? — Он вытирает рот тыльной стороной ладони. — Я бы не стал утруждаться. Если хочешь увидеть ее обнаженной, просто поищите в интернете.

Я стискиваю зубы, мои плечи напрягаются.

— Уходи сейчас же, Дональд.

Донни игнорирует меня, наклоняясь и понижая голос до театрального шепота.

— Она… как там их называют? Модель. Девушка, позирующая обнаженной. Подожди-ка. — Он достает свой телефон и показывает его парню. — Вот, мужик. Посмотри. Неплохо, да?

Я заглядываю ему через плечо. На его экране фото из рекламной кампании, которую я снимала пару лет назад для презентации нового продукта. На мне сиреневый корсет, расшитый лавандовыми лентами. И, да, там видна моя задница. Но кого это волнует? Ради бога, это же социальные сети. Весь интернет пестрит фотографиями еды и задниц.

— Ты сохранил ее? — спрашиваю я с отвращением. — Боже. Ты такой неудачник. И я не модель, я дизайнер, кретин. — Я тянусь к телефону. — Убери это.

Донни поднимает телефон так, что я не могу его достать.

— Эй, почему ты сейчас так бесишься? Если бы ты не хотела, чтобы люди смотрели на тебя, ты бы не размещала эти фото в интернете на всеобщее обозрение. — Он косится на мою грудь. — И, черт возьми, точно не надела бы такую кофту.

Когда его глаза впиваются в мой топ, внутри меня происходит что-то странное. Щелкает выключатель. Внезапно весь гнев, бурлящий во мне, застывает, превращаясь в холодный, беспричинный страх.

Я с трудом сглатываю. Не знаю, что происходит. Я хорошо справляюсь со всеми этими подкатами. На самом деле, у меня это получается просто замечательно. Подобное случалось в моей жизни так много раз, что у меня в памяти подготовлена целая картотека отрывистых, саркастичных реплик.

Но прямо сейчас я отчаянно пытаюсь что-то сказать, и ничего не приходит на ум. Я пристально смотрю на Донни, и у меня сжимается горло, когда он ухмыляется мне в ответ. Воспоминания о старшей школе проносятся перед моими глазами, как кино.

Девочки шепчутся обо мне, пока я иду по коридору.

Мальчики хватают меня и пытаются усадить к себе на колени в автобусе.

Учителя обмениваются понимающими взглядами, когда я в пятый раз за неделю вхожу в кабинет директрисы.

Я вздрагиваю, пытаясь сделать вдох. Я чувствую себя ужасно. Очень, очень плохо. У меня трясутся руки. Мое сердце бешено колотится.

Донни наклоняется ближе, не сводя глаз с моей груди.

— Господи Иисусе, сквозь эту кофту можно даже увидеть соски. Ты ведь знаешь это, да? — Он проводит пальцем по моему топу. Я отталкиваю его руку, и он ухмыляется, как акула. — Боже, ты похорошела с тех пор, как мы были вместе. Сделала сиськи?

— Мы никогда не были вместе, — говорю я.

— Да? — Он потирает подбородок. — Потому что я прекрасно помню, как ты затащила меня в раздевалку, чтобы отсосать…

Вся кровь отхлынула от моего лица. У меня звенит в ушах. Мое тело парализовано, я разрываюсь между желанием убежать и желанием наброситься и выколоть его глупые глаза ногтями. Улыбка Донни становится шире, когда он вновь наклоняется ко мне, и я просто закрываю глаза, замирая на месте.

Тяжелая рука опускается мне на плечо.

— Что здесь происходит? — Раздается надо мной низкий голос.

Я поднимаю взгляд на Люка, стоящего позади меня. Его лицо белеет от гнева, пока он осматривает меня.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, и я киваю.

Донни поднимает глаза, и веселье исчезает с его лица.

— М-мистер Мартинс, — заикается он.

Люк обращает на него свой стальной взгляд, сжимая губы.

— Дональд. Как приятно снова тебя видеть.

— Э-э. Да. Мне тоже, мистер М. — Донни потирает затылок, хмурясь при виде руки Люка на мне. — Э-э. Почему Вы тусуетесь с Тагги? — Его глаза расширяются. — Срань господня. Вы двое на свидании?

Люк опускает руку, будто я обожгла его.

— Тагги? — повторяет он. — Что, черт возьми, это значит?

Услышав это слово из его уст, я почувствовала, что внутри меня что-то щелкнуло. Я соскальзываю со стула, как зомби, и направляюсь к выходу, проталкиваясь сквозь толпу шумных посетителей. Распахнув заднюю дверь бара, я выхожу в темный ночной воздух, опускаюсь на тротуар и обхватываю колени руками.

Машины проносятся мимо по дороге. Холодная вечерняя морось окутывает меня туманом. Слезы застилают глаза.

Это была плохая идея. Пытаться встречаться — значит выставлять себя напоказ. Что, в свою очередь, значит делать себя уязвимой. Я закрываю лицо руками, пытаясь дышать.

Несколько минут спустя задняя дверь вновь открывается. Шум из бара проникает на улицу. Я не шевелюсь, когда Люк выходит наружу, закрывает за собой дверь и ставит банку колы на каменную ступеньку рядом со мной.

— Выпей, — тихо говорит он. — Сахар поможет.

— Мне не нужна помощь, — бормочу я.

— Нет? — мягко спрашивает он, глядя на меня сверху вниз, когда я вздрагиваю. — Ну, это точно не повредит. — Он ставит банку ближе ко мне.

Все смущение, пылающее внутри меня, внезапно превращается в раскаленный добела гнев. Не знаю, почему Люк так одержим желанием увидеть меня в момент слабости, но это действительно начинает подбешивать.

— Ради Бога, — огрызаюсь я. — Можешь, пожалуйста, просто оставить меня в покое?

Мой жесткий голос эхом разносится по пустой улице. Наступает пауза, а затем Люк садится рядом со мной.

— Нет, — тихо говорит он. — Нет, Лейла. Я не оставлю тебя здесь одну, когда ты расстроена.

Я закрываю глаза, делая судорожный вдох.

Прекрасно.

Я делаю еще один глубокий вдох и беру себя в руки.