Притворство с привилегиями

Глава 68

Люк

Суббота — первый день лондонского фестиваля PodFest, и когда мы входим в конференц-зал, атмосфера становится напряженной. Я оглядываю атриум, щурясь от яркого света и болтающих толп людей. Джош и Зак держатся позади меня, молча злясь друг на друга, и я вздыхаю, пытаясь отгородиться от них.

Сегодня будет ужасный день.

Никто из нас не хочет здесь находиться. Мы подумывали о том, чтобы вообще отменить выступление, но так много наших фанатов купили билеты только для того, чтобы увидеть нас вживую. Мы не могли их подвести. Несколько дней назад я позвонил организаторам конференции, и мне удалось убедить их отменить наше участие в гостевых группах, но у нас все еще запланирован прямой эфир через час, и это будет непросто. Я уверен, что будет много вопросов о Лейле.

У меня начинает болеть в груди.

Я скучаю по ней. Очень сильно. Прошла уже неделя. Она не вернулась домой. Она не ответила ни на один из наших звонков. Она не ответила ни на одно из наших сообщений. Мы с Джошем пытаемся каждый день, по нескольку раз, но все равно не получаем ответа.

Не знаю, что делать. С тех пор как появились фотографии со свадьбы, слухи в социальных сетях вышли из-под контроля. Звезда реалити-шоу написала в Твиттере об этом скандале несколько дней назад, и теперь фото стали вирусными. Это невероятно. Мы никогда раньше не привлекали к себе столько внимания. Некоторые новостные агентства публикуют истории об этом. «Buzz Tone» выпустил заявление. Каждый час нас заваливают твитами, сообщениями и письмами. И почти каждое из них пропитано ненавистью к Лейле.

Я оглядываю конференц-зал, безучастно наблюдая за толпой, болтающей и смеющейся друг с другом, пока они посещают ярко раскрашенные кабинки, расставленные по всему залу. Каждый выставочный стол завален мерчом. Посетители с блестящими бейджами стоят в длинных очередях вокруг ведущих подкастов, сжимая в руках памятные вещи и блокноты в ожидании автографов.

Мы едва проходим пять метров, как к нам начинают приближаться фанаты, толпясь вокруг и суя фломастеры.

— Боже мой, мне нравится ваше шоу!

— Можешь подписать мою футболку?!

— Могу я сделать селфи? Не могу поверить, что вы действительно здесь!

— Где Лейла? Разве она не придет? Вы, ребята, поссорились?

— Это правда, что она вам изменила?

— Она всегда мне не нравилась.

Я заставляю себя улыбаться и держать рот на замке, пока мы ставим подписи на мерче.

Мы с Джошем обсудили, что делать со сплетнями, и в конце концов решили постараться игнорировать их, насколько это возможно.

Это тяжело. Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем сесть и провести весь день, отвечая каждому троллю-говнюку, который извергает в адрес Лейлы отвратительные оскорбления, но я не могу. Знаю, что не могу. Обращение к слухам только подтверждает их. Когда мы проверили реакцию, написав простое заявление, в котором попросили людей не распространять слухи об утечке фотографий, наши социальные сети практически взорвались. Твит привлек в два раза больше внимания, чем любой другой наш пост, и статьи начали появляться еще быстрее. Мы испугались, что можем привлечь внимание другой знаменитости, поэтому отступили.

Пол укрепил наше решение. Наш менеджер умолял нас выпустить эпизод под названием «Почему мы расстались». Он отчаянно пытается извлечь выгоду из трафика, который приносит нам эта драма.

Вот почему мы ничего не говорим. Это абсолютно ужасно — не вмешаться и не защищать Лейлу, но я не собираюсь делать ничего, что в конечном итоге причинит ей еще большую боль. Речь идет о ней, а не о том, насколько лучше я бы себя чувствовал, если бы заступился за нее.

Со своей стороны, Лейла хранит молчание в социальных сетях. Я надеюсь, она просто выключила все свои устройства. Я бы убил, чтобы узнать, все ли с ней в порядке.

— У тебя есть другой маркер? — грубо спрашивает меня Джош, показывая свой высохший маркер.

— Нет, — вру я. — Думаю, у Зака есть.

Зак подписывает плакат, полностью игнорируя нас. Джош стискивает зубы, и я вздыхаю, доставая из кармана запасной маркер.

— Вот. — Джош молча берет его.

Они с Заком почти не разговаривали с тех пор, как поссорились на следующий день после свадьбы. Ни единого слова. Джош слишком зол.

Не то чтобы Заку было что сказать. Я никогда не видел этого человека таким несчастным. Он до сих пор не нашел кольцо Эмили. Мы позвонили в отель, но там сказали, что его, должно быть, выбросили во время уборки. Я надеялся, что конференция немного взбодрит его. Они обычно являются главным событием его года. Вероятно, это пережиток того времени, когда он играл в регби; ему все еще нравится выступать перед толпой, раздавать автографы и фотографироваться с фанатами.

Однако прямо сейчас он выглядит сердитым. Зак хмурится, как призрак Смерти, когда наклоняется, чтобы позволить девушке сфотографироваться с ним. Похоже, ей все равно, она пищит от счастья, когда видит селфи, а затем убегает, чтобы показать его своей подруге. Я смотрю ей вслед, уставившись на ее розовую футболку. На обороте напечатано…

— Команда Джоша, — читает Зак, потирая травмированное колено. — Интересный выбор.

Джош закрывает глаза.

— Я думал, они перестанут шипперить нас.

Как и я. Но, по-видимому, нет. Когда я оглядываю людей, толпящихся вокруг нас, я вижу еще кучу розовых, белых и голубых футболок. Все с названиями наших «команд».

О, хорошо. Они еще и по цвету различаются.

Зак хлопает Джоша по спине.

— Не волнуйся, приятель. Если ты ее любимчик, то она, очевидно, совершенно сумасшедшая.

Джош бросает на него неодобрительный взгляд, двигая плечом.

— Не прикасайся ко мне, — бормочет он.

Зак поднимает руки.

— Ты думаешь, я, черт возьми, хочу этого? Я не хочу иметь с тобой ничего общего, чертов идио.

— Ребята… — начинаю я.

Девочка-подросток, чью сумку я подписываю, хмурится.

— Эй. Почему вы, ребята, ссоритесь? Это потому, что Лейла изменила вам всем?

Джош и Зак оба замирают, замолкая.

Я закрываю глаза.

— Может, нам просто стоит пойти в Зеленую комнату.

Зеленые комнаты — это ряд одинаковых грязных раздевалок, расположенных в задней части здания. Мы побывали на куче конференций, и они всегда одни и те же — диван из искусственной кожи, уродливое серое ковровое покрытие, мини-холодильник, полный бутилированной воды, и корзинка с дешевыми закусками. Жизнерадостная двадцатилетняя волонтерка съезда по имени Кэти показывает нам все внутри и заговаривает нам уши в течение двадцати минут, прежде чем нам, наконец, удается от нее избавиться. Потом мы сидим в тишине.

Я наблюдаю, как Джош сидит в телефоне, его лицо бледное.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. Джош может вести себя как бесчувственный робот, но у него самый сильный страх сцены, который я когда-либо видел. Перед нашим самым первым живым выступлением его вырвало еще до того, как мы вышли на сцену. С тех пор ему стало намного лучше, но прямо сейчас он выглядит так, словно смерть скоро придет за ним.

— В порядке, — говорит он, не глядя на меня.

— Напуган? — говорит Зак с притворным сочувствием. — Похоже, это твоя проблема, да?

— Зак, — вмешиваюсь я.

— По крайней мере, я не был таким чертовым трусом, который не может сказать ей о своих чувствах, — продолжает Зак.

— По крайней мере, я сожалею, что причинил ей боль, — парирует Джош. — Вместо того, чтобы вести себя как абсолютный придурок.

— Мы все облажались, — указываю я, пытаясь успокоить их. — Все мы. Перестаньте обвинять друг друга.

Зак хмурится еще сильнее.

— Я не сделал ничего плохого.

Джош качает головой, недоверчиво глядя на него.

— Ты серьезно в это веришь, да?

— Да! — Зак скрещивает руки на груди. — Я сказал ей, что все будет не по-настоящему. В чем моя вина, что она решила не слушать?

— Ты буквально бросил ее через три секунды после того, как вытащил…

Меня уже тошнит от этого. Я хлопаю ладонью по столу, заставляя их обоих замолчать.

— Ради Бога, — огрызаюсь я. — Вам двоим нужно пережить это. Вы были лучшими друзьями с детства. Вы помогали друг другу пережить все плохое и хорошее, что когда-либо случалось в жизни.

— Ну, он никогда раньше не вел себя так по-свински, — бормочет Джош.

— А ты никогда не был таким чертовым чопорным трусом, — парирует Зак.

Я вскидываю руки в воздух.

— Да, вы оба такие! Джош всегда плохо умел выражать свои эмоции, а ты, Зак, всегда был упрямым ублюдком. Вы прощали друг друга за это раньше, и вы сделаете это снова. Потому что нравится вам это или нет, но вы любите друг друга.

Зак усмехается.

— Мы не…

— Да. Любите, — подчеркиваю я. — И мне надоело слушать, как вы препираетесь. Я уже потерял ее, но не собираюсь терять и вас обоих тоже. А теперь возьмите себя в руки. — Я машу рукой в сторону двери. — Люди там заплатили деньги, чтобы прийти и посмотреть на нас. Деньги, которые они могли бы потратить на еду, счета или аренду жилья. Некоторые из них проделали долгий путь, чтобы добраться сюда. Так что перестань, черт возьми, хандрить. Вы ведете себя как дети.

Джош смотрит в пол, выражение его лица непроницаемо. Зак выглядит так, будто собирается возразить, но прежде чем он успевает это сделать, дверь в Зеленую комнату с грохотом распахивается, и Кэти врывается к нам. Через открытый дверной проем я слышу приглушенную болтовню, доносящуюся из зрительного зала, и начальные аккорды нашей мелодии.

— Они готовы к ваааам! — практически поет Кэти. — Толпа сегодня такая большая, о Боже, я так взволнована.

— Отлично, — говорю я сквозь стиснутые зубы, вставая. — Давайте сделаем это.

Джош и Зак встают, и мы направляемся к сцене.