Притворство с привилегиями

Глава 36

Зак

Люк молча садится на край кровати.

— Ладно. — Лейла делает глубокий вдох, задумчиво глядя в свой кофе. — Когда я училась в старшей школе, — начинает она, — я была совсем не такой, как сейчас. Застенчивой. Тихой. И мне нравился один парень. Донни Притчард.

Люк вздрагивает.

— Тот парень из бара? — предполагаю я, и Лейла кивает.

— Он был на два года старше, но остался на второй год, поскольку был, ну, очень тупым. Но Донни был красив и ростом почти два метра, так что все равно нравился всем девочкам. Однажды, когда мне было шестнадцать, он совершенно неожиданно пригласил меня на свидание. Я была шокирована, поскольку и не подозревала, что он знает о моем существовании. И, конечно, я согласилась.

Мы с Джошем обмениваемся взглядами. Мне не нравится, куда это ведет.

— Примерно через неделю после того, как мы начали встречаться, — продолжает Лейла, — Донни привел меня в физкультурную раздевалку во время ланча. Мы целовались, и он попросил меня снять кофту. Я сказала ему, что не готова. — Она хмурится. — Он разозлился и сказал, что я никогда ему по-настоящему не нравилась, что он встречался со мной на спор. Я заплакала и убежала домой. На следующий день, когда я пришла в школу, все смотрели на меня по-другому. Шептались. — Ее рот кривится. — Очевидно, он сказал всем, что я отсосала ему в раздевалке и позволила кончить на лицо.

Меня чуть не стошнило.

— Что? — требовательно спрашивает Люк. Джош молчит, просто глядя на Лейлу.

Она спокойно делает глоток кофе.

— В тот же день я услышала двадцать разных слухов обо мне. Что я занималась сексом с тремя парнями сразу. Что отсосала своему учителю математики, чтобы улучшить оценки. Что у меня лобковые вши, герпес, диагностированная секс-зависимость. — Она горько смеется. — Ради бога, я была девственницей. Но девушки все равно ненавидели меня, поскольку думали, что я уведу их парней. Мальчики подкатывали ко мне в коридорах. В тот день мне буквально раз двадцать предложили потрахаться. Пожалуйста, малышка. Пять фунтов за минет. Я знаю, что ты сделала это для Донни, так почему отказываешься сейчас? Думаешь, что слишком хороша для меня? Мой шкафчик разрисовывали. Вещи уничтожали. А еще швырялись мусором.

— Иисусе, — бормочу я. — Иисусе.

Лейла изучает свои ногти с ничего не выражающим лицом.

— Я все ждала, когда это закончится, но этого так и не произошло. В течение следующих трех лет я была главной школьной шлюхой. — Ее лицо темнеет. — И все это произошло из-за того, что один глупый парень не смог принять «нет» в качестве ответа. — Она хмуро смотрит на Люка. — Но это не твоя вина.

— Думаешь, именно поэтому тебе сейчас трудно ходить на свидания? — осторожно спрашивает Джош. Я бросаю на него взгляд. Он пытается скрыть свой убийственный взгляд, но напряженные мышцы и сжатая челюсть выдают его.

Лейла пожимает плечами.

— Возможно. В этом есть смысл. — Она сжимает кружку с кофе. — Иногда я думаю о том, что произошло бы, если бы я переспала с Донни. Слухи были ужасны, но я, по крайней мере, знала, что они беспочвенны. Если бы я на самом деле занялась сексом с Донни, а потом все это выплыло наружу, я бы не выдержала. Не думаю, что когда-либо смогла бы преодолеть такое количество стыда. — Она переплетает пальцы. — Так что, да. Сейчас мне трудно довериться незнакомцу.

Кажется, что сердце в моей груди буквально разрывается от всевозможных чувств. Не раздумывая, я тянусь вперед и подхватываю Лейлу, притягивая к себе. Сначала она напрягается, и кажется, собирается отстраниться, но затем смягчается и кладет голову мне на грудь.

— Спасибо, — говорит она приглушенным голосом.

— За что? — спрашивает Джош, гладя тыльную сторону ее ладони.

— За то, что помогаете мне преодолеть все это. При том, что я даже не сказала вам, что именно мне нужно проработать.

Я оставляю поцелуй на ее виске, и Лейла прикрывает глаза, еще ближе прижимаясь ко мне.

— Это доставляет нам удовольствие. Но как ты справилась с этим, ласс? Сейчас ты не похожа на увядающую фиалку³².

Она поджимает губы.

— Это произошло на последнем году обучения. Я переодевалась после физкультуры, и ко мне подошла девушка. Эмма Свонн. Одна из худших. Она схватила мою одежду и выбросила в окно, так что я осталась лишь в лифчике и юбке, как идиотка. Учительница физкультуры вышла из своего кабинета и спросила, почему я до сих пор не переоделась, и когда я рассказала ей все, она начала кричать: «Ты используешь это оправдание каждую неделю. Придумай что-нибудь новенькое. Перестань привлекать к себе внимание, одевайся и иди в класс, пока я не назначила тебе наказание». Я огляделась и поняла, что все пялятся и смеются. Тогда… в моем мозгу будто сработал переключатель. Помню, что подумала: «Либо я позволю этому сломить меня, либо просто, черт побери, перестану обращать внимание». — Лейла пожимает плечами. — Учительница снова начала кричать на меня, поэтому я послала ее и вышла собирать вещи в одном только лифчике.

Я ухмыляюсь:

— Круто.

Джош кидает на меня раздраженный взгляд, но Лейла кивает.

— Это было круто. Это было невероятно. Словно я преодолела критическую точку, и перестала бояться. Мне было плевать, что люди пялятся на меня. Плевать, что говорят. Впервые за многие годы мне не было страшно, и это чувство… потрясающее. — Она отставляет кофейную кружку в сторону. — Меня отстранили от занятий до сдачи экзаменов, и я потратила все свободное время на разработку плана. Я устроилась в приличный магазин нижнего белья. После сдачи всех экзаменов на «отлично», я поступила в университет, записалась на три вечерних бизнес-курса и проводила за шитьем по пять часов в сутки. Пять лет спустя, когда мне исполнилось двадцать три, у меня появилась первая версия магазина. В двадцать четыре я зарабатывала этим на жизнь. В двадцать шесть начала платить блогерам за продвижение бренда. Меня начали упоминать в журналах и подборках. Количество подписчиков в моих социальных сетях достигло пятизначной цифры. И вот я здесь. — Она разводит руками. — Это нелегко. Мне все еще приходится работать сверхурочно и крутиться изо всех сил, чтобы поддерживать доход на высоком уровне. Но я усердно трудилась и больше не тот ребенок, над которым издевались в школе. Я составила план, воплотила его в жизнь и добилась успеха. Больше, чем большинство тех детей когда-либо добьются. — В глазах Лейлы горит огонь. — Так что я не хочу, чтобы вы испытывали ко мне жалость. Это не какая-то там трагическая история. Я справилась со всеми трудностями лучше, чем кто-либо из них.

— Детка. — Я провожу рукой по ее волосам. — Дорогая. Ты очень сильная.

Она извивается.

— Перестань меня гладить. Это покровительственно.

— Неа. — Я теснее прижимаюсь к ней, и Лейла сдается, прислоняясь ко мне. Джош придвигается ближе с другой стороны и берет ее за руку.

Люк наконец-то решает заговорить.

— Не могу поверить, что ни один из учителей ничего не сделал, — говорит он хриплым голосом.

Лейла свирепо смотрит на него.

— Ну что ж. Придется поверить. Это правда. У меня масса доказательств. — Она пытается вывернуться из моей хватки. Я не двигаюсь, и она шлепает меня по руке. — Отпусти.

Со вздохом я отпускаю ее, и Лейла залезает под кровать, вытаскивает серебряную коробку, бросает ее на одеяло и срывает крышку, открывая нашим взглядам стопки распечатанных электронных писем.

— Я сохранила все электронные письма, которые отправляла учителям, и у меня до сих пор хранятся все их ответы, — объясняет она, просматривая их, пока не находит стопку рукописных заметок. — Я даже заставляла учителей подписывать бланки каждый раз, когда подавала жалобу. Наверное, это глупо, но я просто… хотела доказать себе, что поступаю правильно. Даже если никто не понимал этого.

— Это не глупо, — говорит Джош, беря в руки один из бланков. — Это умно. Этих записей, возможно, было бы достаточно суду, поскольку ты заставляла учителей подписывать их и проставлять даты. Впечатляет. Что ты об этом думаешь, Люк?

На мгновение воцаряется тишина. Мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на Люка. Он смотрит на разложенные бумаги беспокойным взглядом.

— Люк? — повторяю я. — Ты в порядке, приятель?

Он сглатывает и встает, выходя из комнаты.